Мадам
Джанетт Энджелл


В первой книге воспоминаний «Девочка по вызову» автор открыла читателям мир эскорт-службы, поведав о том, как она преподавала днем и кем работала ночью.

Теперь рассказывает о жизни «мадам» Персик – как она ведет бизнес и чем объясняет свой выбор карьеры.





Джаннетт Энджелл

Мадам


Разумеется, я посвящаю эту книгу Персику





Пролог


С чего начать рассказывать историю чьей-то жизни? Ведь нельзя передать в точности все переживания другого человека, поскольку рассказчик неминуемо выдаст свое присутствие, расставив акценты, упустив некоторые моменты, избрав определенные события из массы других, по мере надобности приукрасив повествование. И хотя этот выбор может быть неосознанным, а так чаще всего и получается, но все равно это выбор. Выбор рассказчика.

На самом деле эта история не принадлежит никому из действующих лиц, поскольку неминуемо у каждого из них она будет своя, и мне остается лишь надеяться, что я смогу свести разные грани воедино, как на фотографии, когда картина получается объективной и типичной. Психотерапевты с большим интересом изучают семейные альбомы, но не для того, чтобы, как обычные люди, рассматривать лица, одежду и пейзаж. Их цель – интерпретировать отношения между членами семьи по тому, как они проявляются визуально: как люди стоят, как они смотрят (или не смотрят) друг на друга, какую выбирают позу. Именно в этом и заключается смысл моей истории – поймать момент, ухватить за хвостик мимолетную мысль, эхо давно забытого смеха, запах фиалок, который будоражит воспоминания и навевает ностальгию.

Я попытаюсь поведать вам историю Персика. Описать то, что знаю и помню, то, что она сама говорила, и то, что рассказывали о ней другие. Иногда придется какие-то вещи додумывать, поскольку я посвящена не во все детали, но мне кажется необходимым перебросить мостики между разными частями повествования.

Как и в «Девочке по вызову», все имена, названия и другие идентифицирующие факторы изменены ради сохранения конфиденциальности.

К Персику я отношусь с большой теплотой, и это еще больше усложняет мою задачу, поскольку хочется не только правдиво описать ее, но и столь же правдиво показать, кем она являлась для многих людей в ее жизни.

Персик сейчас пробует себя в написании книг, вырабатывает собственную концепцию и оттачивает мастерство и, возможно, в один прекрасный день захочет сама рассказать свою историю. Скорее всего, она останется не в восторге от того, как это сделала я, что вполне логично. И мне не терпится прочесть, как Персик расставит акценты, какой выберет слог и сюжет. Но пока мы работали вместе над этой книгой, узнала о том, в какой среде я побывала и насколько далеко зашла, больше, чем смогла бы сделать в одиночку. И только за это уже хочу сказать ей спасибо.


* * *

Во время написания «Мадам» я слушала курс лекций в одной из академий гражданского патрулирования, которые приобретают все большую популярность в США в связи с массовым формированием отрядов добровольцев. Как-то раз преподаватель мимоходом упомянул, что забрел в ресторанчик, где за соседним столиком сидели те, кого он описал изысканным, хотя и устаревшим термином «дамы легкого поведения».

Женщина, сидевшая рядом со мной, возмутилась:

– В нашем районе есть такие девицы?! – воскликнула она, брызгая слюной. – Что они тут делают?

– Живут, – спокойно ответил преподаватель. – Почему бы и нет?

Моя соседка пришла в замешательство:

– Но почему вы их не арестуете?

Он насмешливо посмотрел на нее и ответил:

– За что? Они же были не на работе, просто живут поблизости и не нарушали никаких законов.

– Но, – женщина задохнулась от злости, – нужно запретить таким разгуливать по нашему району!

Таким. Запретить разгуливать по нашему району.

Правда в том, что мы с такими живем бок о бок. Эти «дамы легкого поведения», которые решили по дороге домой в три часа ночи съесть яичницу в местном ресторане, – такая же часть нашего общества и нашего района, как и консервативная женщина средних лет, осуждающая их.

Я задумала «Мадам» как продолжение «Девочки по вызову», чтобы дополнить картину, описанную в собственных мемуарах рассказом о жизни других людей, вовлеченных в этот бизнес. Поскольку мы постоянно с ними соприкасаемся: с девочками по вызову и «мадам», с клиентами и стриптизершами, с водителями и всеми, кто работает в мире, параллельном вашему.




Глава первая


Мужчина и девушка почти полчаса потягивали вино, прежде чем он решился сделать первый шаг.

Они обсудили уже и его работу (он работал бухгалтером, так что эта тема исчерпала себя очень быстро) и ее (она сказала, что учится в аспирантуре, хотя, если заказываешь девушек через службу эскорта, никогда не знаешь, лгут они или говорят правду), и теперь мужчина уже довольно долго смотрел на ее пышную грудь, подчеркнутую черным кружевным лифчиком, чтобы почувствовать возбуждение. Сильное возбуждение.

Ему нравился звук ее голоса, и он слушал его дольше, чем собирался.

Он взял из ее руки бокал, мягко, нежно, и поставил на стеклянный кофейный столик перед ними. Девушка улыбалась. Он поцеловал ее, и ее губы оказались теплыми, мягкими и податливыми, как он и думал.

Она обняла его и прильнула всем телом, страстно поцеловав. Проворный язычок изучал его рот, возбуждение усиливалось, и терпеть было уже невмоготу. Он почувствовал, как по телу поднимается волна желания, словно пах внезапно охвачен огнем.

Девушка откинулась на кровати и увлекла за собой мужчину. Он лег сверху. Она, все еще полностью одетая, обвила его ногами и плотнее прижала к своему телу. Затем начала целовать его в губы, в лицо, в шею, стягивать с него одежду, хотя он и оставался прикованным к ней калканом ее стройных ног, казалось, его намек и в ней разжег тот же огонь. Должно быть, я ей нравлюсь, подумал мужчина, отвечая на ее поцелуи и просовывая руку между их плотно прижатыми телами, чтобы поласкать ее грудь.

Девушка охнула и отпрянула, а потом, не переставая улыбаться все той же улыбкой, пододвинулась на кровати. Медленно, не сводя глаз со своего партнера, она начала раздеваться. Черный кружевной топик, практически не скрывающий лифчика, юбка… На ней был пояс и чулки. Мужчина перевел дух и снова ощутил пульсацию в члене. Эта девочка знает, чего я хочу, подумал он, не отрывая взгляда от ее глаз, и как только она оказалась рядом, он встал, расстегнул ремень, а потом и молнию на брюках цвета хаки.

Сейчас на девушке остались только лифчик и чулки, и никаких трусиков. Господи, я обожаю, когда они не носят нижнего белья. Она прислонилась к спинке кровати, все еще наблюдая за ним, и ее ноги совершенно естественно раздвинулись. Она медленно облизала пальчик, а потом так же медленно ее рука скользнула вниз, и пальчик, только что побывавший у нее во рту, оказался во влагалище.

Какая горячая штучка, подумал мужчина, стягивая с себя рубашку. Он не мог отвести глаз от ее промежности. Девушка не брила лобок, как это делают некоторые, и его заворожили курчавые темные волосы и изящная рука, двигающаяся и пульсирующая в ее лоне.

Мужчина решительно пополз к ней, но девушка выставила изящную ножку в черном чулке и уперлась ею в грудь партнера, удерживая его на расстоянии. Она все еще смотрела ему прямо в глаза. Еще раз облизала пальчик и начала ласкать себя по-настоящему, ритмично двигая бедрами навстречу своей руке. Ее дыхание участилось, практически перешло в стоны, но все это время девушка не отрывала взгляда от наблюдавшего за ней мужчины.

Он почувствовал, что его член готов взорваться.

Девушка остановилась, а потом спросила хриплым шепотом:

– Хочешь меня?

Господи, как никого раньше!

– Да, – выдохнул он, облизав губы. – Да, да, я хочу тебя!

Ее рука скользнула к тумбочке.

– Надень это, – прошептала она, протягивая ему блестящий квадратик.

Мужчина подчинился. Несколько секунд он возился с презервативом, глядя, как девушка снова начала ласкать себя. А ведь она меня обгонит, подумал он. Но вот презерватив оказался на месте, и девушка медленно – господи, слишком медленно – убрала свою ножку в сторону. Ее руки поднялись в приглашающем жесте, и она притянула мужчину к себе.

Он замешкался еще на какое-то время, направляя член рукой, но вот уже скользнул внутрь нее и начал двигаться быстро и сильно, и девушка в ответ снова застонала. Она целовала его лицо, шею… а потом довольно сильно укусила за ухо, мужчина ахнул, но она лишь прошептала: «Как мне хорошо с тобой», откинула голову, закрыв наконец глаза. Каждое ее движение сопровождалось стонами.

Она была мягкой, податливой, прекрасной. Мужчина снова и снова входил в нее, чувствуя, как в нем растет огонь. Теперь пламя охватывало не только пах, оно внезапно и неожиданно поглотило все его тело. Господи, подумал он, я весь в огне. И кончил. Оргазм был долгим, он окатывал мужчину как горячие волны, оставляя его обессиленным, уставшим и опустошенным.

Девушка не стала торопить партнера, как это делают некоторые из них. В конце концов, она выскользнула из-под него и на цыпочках пошла в ванную. Он услышал шум воды, и через несколько минут девушка вернулась с полотенцем в руках.

Она перевернула мужчину на спину, молча сняла с него презерватив и обтерла его полотенцем. Полотенце оказалось влажным и теплым, как и она сама. Закончив, девушка легла рядом, положив голову ему на грудь, а ее пальчики медленно и лениво поглаживали его кожу.

Мужчина начал засыпать. Ему снился сельский дом и колодец по соседству, кусочки какого-то сна, увиденного сегодня перед самым пробуждением. Он засыпал, убаюканный теплотой тела девушки и ее пальчиками на своей груди.

И тут зазвонил телефон.

Мужчина дернулся и проснулся, внезапно поняв, что он в номере отеля, рядом с ним женщина и надрывно звенит телефон. Номер принадлежал ему, поэтому он снял трубку. Господи, как же громко!

– Алло? – в конце концов выдавил он.

Голос на другом конце был одновременно мягким и бодрым.

– Крейг, привет, это Персик.

Мужчина перекатился и сел на краешек кровати.

– Привет, Персик.

– Можно мне поговорить с ней?

– Конечно.

Он протянул трубку девушке, лежавшей рядом.

– Привет, Персик, – весело сказала она, затем замолчала, слушая свою собеседницу. – Да, мне очень понравилось. – Она потянулась и взяла мужчину за руку, подмигнув ему при этих словах. – В любое время, если он позвонит, я буду рада еще раз увидеться. – Снова короткая пауза. – Хорошо, спасибо, Персик. Пока.

Девушка повесила трубку, обняла мужчину и снова поцеловала его. Это тоже было необычно.

– Я отлично провела время, – тихо сказала она.

– Ты это серьезно?

Скорее всего, она говорит это каждому клиенту, но все-таки мне и правда кажется, что я ей понравился.

Она встала, надела юбку и топик, и мужчина понял, что на самом деле из одежды она сняла только это. У него были девушки, которые раздевались в первые же пять минут, но ни с кем из них не было так хорошо, как с этой. А вот теперь очень неловкий момент, подумал он.

– Ммм, мне хотелось бы снова увидеть тебя.

Девушка провела рукой по своим длинным рыжим волосам, теперь перепутанным.

– Мне тоже, – тихо сказала она.

– Но…

Просто скажи это.

– Ммм, прости, я забыл твое имя.

К удивлению мужчины, девушка вдруг широко улыбнулась.

– Не беда, – ответила она. – Иногда я и сама его забываю.

Она надела черный пиджак и взяла с тумбочки черную сумочку, в которой лежали презервативы, затем подошла к тому месте, где все еще сидел мужчина, но уже в застегнутых брюках, и поцеловала его в макушку.

– Тиа, меня зовут Тиа.

– Тиа, – повторил мужчина. Это имя ей подходит. Может быть, она итальянка.

Девушка снова поцеловала его.

– Мне пора. Позвони Персику и попроси прислать меня.

– Обязательно, – ответил мужчина.

Тиа двинулась к дверям, но внезапно повернулась, быстро подошла к нему, нагнулась и запечатлела на его губах страстный поцелуй. Многие девушки такого не делали, особенно когда уходили, это правило их профессии, сделала дело – гуляй смело, которое ему не нравилось.

– Поскорее, – прошептала Тиа. – Поскорее позвони.

Он начал было что-то лепетать, потом откашлялся и сказал:

– Позвоню. Обязательно позвоню.

Тиа закрыла за собой дверь в номер и пошла по коридору, устланному ковром. Ожидая лифт, снова поправила волосы и одернула юбку. Когда она появилась в фойе, то выглядела невозмутимой, собранной и все еще очень сексуальной.

Затем Тиа двинулась к телефонам-автоматам, расположенным слева от стойки регистрации, опустила в щель монетки, заранее приготовленные в кармане пиджака, и позвонила мне.

– Персик? Это Джаннетт. Я закончила.

– Отлично. – Я мысленно проверила список потенциальных клиентов на этот вечер. – Хочешь еще сегодня поработать?

Тиа подавила зевок и сказала:

– Нет, не особо, только если кто-то из постоянных. Мне нужно еще кое-что почитать перед занятиями.

– Ну ладно, – сказала я. На дисплее высветился второй звонок. – Слушай, позвони мне, когда доберешься до дома, дорогая, хорошо? Может, завтра вместе пообедаем?

– Конечно позвоню. Тогда и поговорим.

Я нажала кнопку «отбой» и переключилась на следующий вызов.

– Алло?

– Привет, Персик. Это Кристал, я тут с Марком.

– Отлично, дорогая, – сказала я, глядя на часы. – Позвоню через час.

– Хорошо.

Я потянулась и поискала глазами книги. Мне всегда нужно что-нибудь читать. Похоже, сегодня предстоит бурная ночка.




Глава вторая


Звонил телефон.

Ничего необычного в этом не было. В моем мире телефон звонит постоянно. Издержки профессии. Но мне грех жаловаться, ведь, в конце концов, я размещаю в местной независимой газете рекламное объявление с просьбой позвонить. Я убеждаю мужчин набрать мой номер, пригласить к себе моих девочек и стать моими друзьями, хоть это и странно звучит. Для меня телефонная линия – линия жизни.

Но иногда, очень-очень редко, я ловила себя на мысли, что хочу, чтобы все это кончилось.

В это утро телефон зазвонил, когда я пыталась собрать Сэма в школу. Да, я «мадам», но у меня есть сын. И это не антагонизм, это моя жизнь. Я посмотрела на дисплей телефона и увидела, что звонит один из новых клиентов, к которому за последние несколько дней я посылала пару своих девочек. Подобного рода регулярность нужно понимать так – это Очень Хороший Клиент.

– Привет, Гэри.

– Персик? – Он ужасно удивился, что я угадала, кто звонит, словно слыхом не слыхивал о новых возможностях телефонов. Хотя, если честно, у меня всегда была хорошая память на номера, и, увидев на экране мобильника номер, я тут же связала этот набор цифр с его именем.

– Привет, Персик… Ммм… Просто я тут подумал над тем, что ты мне вчера сказала. Ты права, мне нужно отказаться от своих привычек.

Отлично. И теперь тебе не терпится поговорить на эту тему.

– Думаю, это отличная идея, – проворковала я, отыскивая потерявшийся ботинок Сэма и ожидая, что же мой собеседник скажет дальше. Я уже поняла, о чем пойдет речь. Когда кто-то из клиентов говорит, что хочет отказаться от своих привычек, то речь идет не о смене работы, поездке в отпуск или новом хобби. Нет, у моих клиентов все намного конкретнее.

– Ну, ты мне посоветовала попробовать что-нибудь новенькое, и мне кажется, я уж слишком зациклился на блондинках, но думаю… – Гэри замолчал и сделал глубокий вдох, словно собирался заключить важный договор или взять на себя непростое обязательство. – Думаю, я готов измениться.

Я посмотрела на часы. Будь ты хоть трижды «мадам», а школьный автобус тебя ждать не будет.

– Гэри, это потрясающая новость. Ты не мог бы перезвонить мне чуточку позже? У меня сегодня выходит на работу новенькая девочка, и, думаю, она придется тебе по вкусу. Мы можем созвониться после того, как она со мной свяжется и все подтвердит.

– Персик, а какая она?

Я вздохнула. Стоило бы догадаться, что так просто я от этого типа не отделаюсь.

– Темные волосы, рост около ста семидесяти, пятьдесят пять килограммов, девяносто-шестьдесят пять-восемьдесят. Роскошная девочка, Гэри, и премиленькая.

– А как ее зовут?

Я придумывала на ходу:

– Эйприл. Я попрошу ее позвонить тебе сразу же, как она выйдет на работу, идет? Она учится в колледже и сейчас на занятиях.

– Ох. Ну ладно. Персик.

Никаких тебе «спасибо, Персик» или чего-то в этом роде. Какая же я глупая – ожидаю учтивости от парня, который звонит с утра пораньше в службу эскорта просто поболтать. Нажимая кнопку отбоя, я нахмурилась, глядя на телефон. Эйприл. Надо не забыть.

Большинство моих девочек пользуется вымышленными именами. Я не могу винить их, ведь, в конце концов, сама делаю то же самое, но иногда трудно все упомнить. Особенно когда придумываешь имя экспромтом, как только что произошло.

В кухне Сэм громкими криками выражал свое недовольство по поводу завтрака. Я вздохнула и побежала туда, чтобы хитростью уговорить сыночка поесть, пока он не раскидал непонравившуюся еду по всей кухне. Теперь осталось только понять, кого я, черт побери, могла бы выдать за эту Эйприл, поскольку, к несчастью, она всего лишь плод моего воображения.


* * *

Иногда мне кажется, что я выбрала себе не ту профессию.

Особенно тяжело по утрам. Вообще-то я не должна работать по утрам, поскольку основная деятельность кипит поздно вечером и по ночам, но все равно отвечаю на звонки, а не то повеситься можно. Разговор с Гэри задал настроение всего дня, но должна признаться – вчера было еще хуже. Третий день подряд шел дождь, муж в командировке, а Сэм наотрез отказывался есть то, что с удовольствием поглощал на завтрак всего сутки назад.

И тут мне позвонила новенькая девочка. За советом.

– Персик, мне сделать эпиляцию перед вызовом? Просто иногда у меня высыпает небольшое раздражение на коже после использования воска. И еще… как ты считаешь, мне все волосы удалить или оставить полоску?

Чудесно. Я даже еще чашку кофе не успела выпить, а уже обсуждаю с девочкой ее интимную прическу. А теперь спросите – мне не наплевать?

Ну, вообще-то, не наплевать. Я пекусь о своих девочках и стараюсь создать для них как можно более комфортные условия. Забочусь об их безопасности, а порой и о проблемах эпиляции, но иногда это… чересчур. Да, наверное, я искала именно это слово. Чувствую себя няней, которой приходится возиться со сложными и требовательными подопечными.

Единственное отличие заключается в том, что мои «детишки» – роскошные красавицы, и им уже за двадцать. А в остальном? Я бы сказала, почти то же самое.


* * *

Несмотря на то что вы подумали, прочитав все это, большую часть времени я люблю свою работу. Мне нравится иметь собственный бизнес и устраивать себе выходные. Мне нравится та печать, которую накладывает работа «мадам» в маленьком городе, где все друг друга знают, то, что моя профессия является пропуском на светские мероприятия, тусовки и закрытые вечеринки. Мне нравится, что люди хотят, чтобы их заметили в моей компании.

Кроме того, моя работа – это власть. Как ни крути, она заключается в том, чтобы предоставить мужчинам то, чего они хотят, я – диспетчер, именно я даю или не даю им то, о чем они просят. Бывают дни, когда осознание своей власти повышает мне настроение.

Частично «Мадам» именно об этом, а частично о том, каково это быть яркой и успешной в сияющем мире, где царит вечная ночь, а реальный мир кажется чем-то далеким, поскольку мир вечной ночи играет важную роль в моей жизни. А еще о том, как он в итоге стареет вместе со мной, как обратная сторона ночной жизни может быть разрушительной и даже смертельной, как в определенном смысле слова я выросла из этой жизни, пришла к чему-то, что доставляет мне удовольствие совсем иного рода.

И несмотря на все это, я руководила и продолжаю руководить очень успешной службой эскорта.




Глава третья


Нельзя сказать, что я хотела стать «мадам» с самого детства.

Я имею в виду, это не та профессия, о которой думают маленькие девочки, обсуждая с себе подобными, кем они будут, когда вырастут. Давайте посмотрим: учительница, медсестра, адвокат, содержательница борделя… нет, не пойдет. Есть профессии, которые ты сам выбираешь, а есть те, которые выбирают тебя.

Итак… как же так вышло, что Хорошая Девочка типа меня стала владелицей службы эскорта?

Не знаю, с чего и начать. Можно было бы воспользоваться теми же отговорками, какими обычно люди пытаются оправдать свое поведение, вызывающее осуждение у окружающих. Я могла бы говорить о своих парнях, о том, как мне хотелось закончить с отличием бостонский колледж Эмерсона, о надеждах моих родителей, что я выйду замуж и куплю себе домик в стиле эпохи Тюдоров где-нибудь за городом. Я могла бы перечислить, где я успела поработать, предоставить вам резюме и список рекомендаций. Или лицемерно причитать, как же мало возможностей устроиться на работу выпускникам столь узкоспециализированного колледжа, как Эмерсон. Я могла бы даже сказать, что много думала и решила, что смогу получить приз как лучшая бизнес-леди года, если буду управлять собственной эскорт-службой.

Но эти объяснения далеки от реальности. На самом деле я просто устала. Устала приходить домой к парню, с которым жила (почему-то мы вдруг стали жить вместе, а потом так и продолжали уже по инерции), который только и знал, что курить траву и пялиться в ящик. Я устала с дипломом специалиста по коммуникациям искать себе работу, поскольку в конце дня результат был нулевой. Просто устала, очень устала…

Я пыталась выбрать себе одну из дорог, ведущих, по мнению окружающих, к «нормальной карьере». Сначала это были продажи. Мне всегда отлично удавалось уговаривать людей. И я получила работу в офисе по продажам некой коммунальной службы на окраине Северного Кембриджа, штат Массачусетс, а по совместительству отвечала на звонки в отделе ремонта. Впервые я заподозрила, что работаю не в том месте, когда двое рабочих отказались ремонтировать туалет у одного из жильцов. Жилец этот ни слова не знал по-английски, и я задала жару рабочим за дискриминацию. Когда один из них наконец смог вставить хоть слово, то сказал: «Эбби, туда никто не пойдет. В прошлый раз двоих сантехников чуть не убили, когда они чинили сортир этому уроду».

Ох.

Второй раз подобное ощущение появилось, когда вдруг понаехала целая куча микроавтобусов и какие-то люди начали совать микрофон мне в лицо и спрашивать о мужике с восемнадцатого этажа, которого только что арестовали за то, что он прямо из дома руководил службой эскорта.

Но все это – все события и ситуации, которые я могу выделить из массы других и с точностью указать на них, – не отражает и сотой доли уныния, которое испытываешь, работая в этом мире, с людьми, потерявшими всякую надежду на лучшую жизнь. Нищета – это ежедневная боль, грызущая вас, и в следующем поколении большинство людей уже не может представить себе жизнь без жажды денег, и это мир, где все распространяют наркотики, гниют в тюрьмах и хотят лучшей доли, поскольку в глубине души не могут принять тот факт, что у них ее никогда не будет. Знаю, я лицемерка, поскольку говорю о подобных чувствах, но при этом не стала социальным работником или кем-то еще, чтобы помочь уменьшить боль этих людей. Я решила, что не желаю делать себе карьеру, постоянно сталкиваясь с людскими несчастьями, мне хотелось, чтобы в моей работе присутствовала хоть капелька счастья.

Итак, в середине лета я дала несколько обещаний, как обычно делают перед Новым годом, вышвырнула вон своего никчемного бойфренда и задумалась, а что я умею. Как теперь модно говорить, о профессиональных навыках. И сразу же поняла, с чем я хорошо, нет, даже блестяще, справляюсь – убеждение. Я могу кого угодно уговорить на что угодно. Например, умаслить девочек из справочного бюро, чтобы они предоставили мне информацию, которую не собирались давать. Я всегда сидела на краешке двуспальной кровати с телефоном и «Желтыми страницами», и больше мне ничего не было нужно. Я никогда не чувствовала себя так же уютно, копаясь в интернете, как в обнимку с телефоном.

С помощью телефона и «Желтых страниц» я могу получить все что угодно.

С другой стороны, чем занимаются люди, которые хорошо умеют общаться по телефону? Определенно мне не хотелось соприкасаться с телефонным маркетингом. Ха-ха. Прерывать чей-то ужин, чтобы попытаться навязать людям подписку на журнал, который они все равно никогда не станут читать. Нет, увольте, мне такое не по душе.

Я села и обзвонила всех своих знакомых, но ни на йоту не приблизилась к решению, что же мне выбрать в качестве, с позволения сказать, карьеры. Я даже пару раз устроилась на временную работу секретаршей в компаниях, продвигавших новейшие технологии, но зареклась в обозримом будущем работать в подобных местах.

Когда я в конце концов наткнулась на объявление в газете, практически случайно, все еще продолжая искать себе работу, то понятия не имела, что оно навсегда изменит мою жизнь.


* * *

Лаура жила в одном из пригородов. В Уилмингтоне? Или, может быть, в Линнфилде? Короче, что-то типа этого, насколько я помню. И хотя мой бывший парень практически ни на что не годился, он умудрялся платить половину аренды, и теперь я отчаянно пыталась раздобыть денег, чтобы оплачивать съемное жилье самой. Лаура сказала, что если я буду работать на нее, то смогу жить в подвале ее дома.

Эта идея мне понравилась. Работа и жилье именно в тот момент, когда мне нужно было и то и другое. Я не думала о том, что скажут люди, узнав, что я тружусь в службе эскорта, пусть всего лишь в роли секретарши. Я вообще в тот момент ни о чем не думала. Скорее всего, мой случай типичен для всех женщин, занятых в этом бизнесе. Работа кажется ответом на наши молитвы, способом свести концы с концами, господи, да просто возможностью заработать себе на жизнь. И когда мы сталкиваемся с негативной реакцией окружающих, то она нас удивляет.

Я не думала ни о чьей реакции, просто взяла и начала работать на Лауру.

Что я помню о том времени? Чистота. Везде царила безукоризненная чистота. Лаурино предприятие представляло собой синтез публичного дома и службы эскорта. Некоторые девушки выезжали к клиентам, а другие развлекали их прямо здесь, в доме Лауры. Никто никогда не называл это заведение борделем, на самом деле за годы работы в сфере секс-услуг я никогда не слышала, чтобы публичные дома называли борделями. Может, это слово не принято на восточном побережье, а может, только в Бостоне.

Так или иначе, но я наконец нашла работу. Я была кем-то вроде секретаря в приемной – принимала звонки и встречала посетителей. А еще слушала споры.

«Простыни должны быть чистыми», – постоянно говорила Лаура. Это была ее круглосуточная мантра. Вы даже представить себе не можете, что чистота простыней может стать настолько серьезной проблемой. Чья очередь менять простыни, кто последний пользовался гостиной, кто вчера должен был постирать белье. Девочки только об этом и говорили – об этих чертовых простынях.

Но простыни не были в моем ведении. Мне нужно было говорить с клиентами.

Мужчины приходили всех размеров и мастей, и буквально, и фигурально. Те, кто знает, чего хочет, и те, кого можно уговорить снять девочку, уже два дня просидевшую без вызовов. Юнцы, которые, хоть убей, не могли понять, почему не способны познакомиться с нормальной девчонкой, и пожилые мужчины, у которых определенно не было другого выхода, кроме как пойти к проституткам, даже несмотря на относительно свободные нравы Бостона.

Я отлично справлялась со своей работой и научилась делать ее быстро. Приходилось, а иначе клиенты будут висеть на телефоне всю ночь. «У тебя такой приятный голос, ты уверена, что я не могу воспользоваться твоими услугами? Как ты выглядишь? А что на тебе сейчас надето?» Я умело отклоняла подобные предложения и не переходила грань между кокетством и делом. В те дни, когда я не работала и Лаура сама отвечала на звонки, клиенты сетовали: «А где же Эбби?»

Я спала на раскладывающемся диване в подвальном помещении, где имелась кое-какая обстановка, деля комнату со стареньким неработающим настольным футболом, а также потрепанной мебелью и лампами, перекочевавшими из спален наверху. Но мне все было по барабану. У меня имелся счет в банке, и теперь каждую неделю я могла откладывать больше, чем раньше, и накопить сумму достаточную, чтобы снять квартирку поближе, чем в Уилмингтоне.

Поскольку, честно говоря, когда я не работала, то мне было смертельно скучно.

Ну, это не совсем правда. У меня была машина, большую часть времени она даже работала, и в эти счастливые дни можно было придумать кучу всего. На улице лето, почему бы не поехать в парк Бостон Коммон или в Паблик-гарденс, а осенью отправиться в Конкорд и побродить вокруг Уолденского пруда. Или поехать на Лэнсдаун-стрит, где по ночам бурлит клубная жизнь, и отрываться до рассвета. Но я большую часть времени проводила в гордом одиночестве.

На самом деле знакомых у меня оказалось меньше, чем я раньше думала. Был один приятель по имени Гектор, с которым мы познакомились в баре «Джиллиан», и я тусовалась с ним и его друзьями, но вообще-то была очень одинока.

Правда в том, что я жила замкнуто, практически никуда не ходила. Во-первых, по ночам приходилось работать. А во-вторых… ну, все мои друзья из колледжа работали по специальности, куда-то переехали, обзавелись семьями и так далее и тому подобное. Иногда возникало ощущение, что я лишена чего-то, словно только что от платформы отошел поезд, и я поняла, что должна была уехать на нем.

Тем временем у Лауры все уже завертелось. Клиенты приходили, смеялись и разговаривали со мной в гостиной в ожидании, пока освободится их зазноба, вокруг сидели девочки и жаждали, чтобы их выбрали. Эта картина напоминала кастинг, и мне, как феминистке, не особенно нравилось смотреть на происходящее. Но за это платили деньги, причем немалые, но дело не только в деньгах – ладно, признаюсь, меня это возбуждало. Такое чувство, что я балансировала на грани между обычной жизнью и чем-то немного рискованным, немного опасным, немного неприличным. Хотя, разумеется, так оно и было.

Думаю, похожее чувство возникает, когда в одиночку шастаешь по барам и ночным клубам. Ты танцуешь, но при этом постоянно наготове, чтобы вовремя улизнуть. И немного волнуешься, первый раз окунаясь в ночную жизнь, поскольку не знаешь, что именно тебя ждет, с кем ты познакомишься. Ты ощущаешь напряженность. А потом начинаешь с кем-то говорить, флиртовать, играть, осваиваешься в этом новом для тебя мире веселья и тайн. И если все идет хорошо, ты ощущаешь свою власть над парнем, решая, станешь спать с ним или нет, и как далеко позволишь ему зайти, будешь с ним милой или пошлешь на три буквы… И у меня появилась такая же власть, но для этого не пришлось наряжаться в пух и прах и искать подходящий объект. Это моя работа – быть стильной, соблазнительной, но недоступной.

Как-то раз один клиент пришел к Лауре уже поздно ночью. Я спала внизу, и она подумала… ну, вообще-то, честно говоря, я не совсем понимаю, что она подумала. Может, никого из девочек не было на месте. Может, Лаура решила, что клиент хороший и я не стану возражать. Короче, какая бы мысль ни промелькнула в ее мозгу с одной прямой извилиной, но она послала его ко мне.

Непростительная ошибка.

Начнем с того, что я никогда не собиралась в сфере секс-услуг заниматься чем-то еще, кроме административной работы. Во-вторых, я спала. А в-третьих, парень обожал оральный секс (я склоняюсь к мысли, что Лаура именно поэтому и отправила клиента ко мне, он бы спустился, я бы и проснуться до конца не успела, а он уже сделал дело, поднялся и заплатил). Но Лаура не учла, что в тот момент я лечилась от молочницы. Ее клиент спустился, а потом я проснулась и увидела, что надо мной маячит лицо в прямом смысле слова с пеной у рта.

Я не знаю, кто из нас громче заорал и сильнее испугался.

Так что моя карьера девочки по вызову закончилась, даже не начавшись. Но, работая администратором и отвечая на звонки, я многому научилась. Я поняла специфику подобного бизнеса, что срабатывает, а что – нет. Я стала разбираться в клиентах и девочках и осознала, как окружающий нас мир относится к тому, чем мы занимались. И я многое узнала о власти, о своей власти.

Но лучше всего я поняла, что могу вести дела лучше, чем Лаура. Прихватив свой почти работающий автомобиль и денежки с банковского счета, я арендовала квартирку в самом модном бостонском районе Бэй-Виллидж и открыла собственное агентство. Произошло это девятнадцать лет назад, и с тех пор я занимаюсь предоставлением девочек по вызову.


* * *

Имя Персик я взяла из какого-то рассказа.

Думаю, это не лучше и не хуже, чем выбрать псевдоним каким-то иным способом. Но в этом выборе есть нечто странное, наподобие эффекта сумеречной зоны, поскольку девушка, написавшая этот рассказ, через пару лет пришла ко мне работать. Не знаю, насколько велики шансы такого совпадения. Должно быть, миллион к одному.

Больше всего мне не хотелось светить свое настоящее имя. Не хотелось, чтобы клиенты спрашивали Эбби или что-то знали об Эбби. Думаю, с самого начала я желала заполучить путь к отступлению, поскольку одновременно хотела и не хотела стать этим новым персонажем.

Так я превратилась в Персика.

Я никогда и ни за что не смешиваю работу и личную жизнь. Для мужа, друзей и родственников я Эбби. Для девочек и клиентов – Персик. И последние несколько лет это срабатывает.

Нельзя сказать, что я сразу же научилась разделять две стороны моей жизни. И хотя я сижу и спокойно говорю о своей семье и собственном деле, жонглируя понятиями «дом» и «работа», как любая работающая мама, вам нужно понимать, что это далось мне не так просто.

На самом деле долгое время я была в большей степени Персиком, чем Эбби. Иногда мне кажется, что я несколько заблудилась внутри жизни Персика… так что отчасти моя история именно об этом. О том, как заблудиться.

А потом найтись.




Глава четвертая


Дверь отворилась медленно, даже слишком медленно. И из-за нее показались мрачные лица.

Я прижалась спиной к стене коридора, с трудом дыша. Рядом со мной на столике стояла дорогущая ваза времен какой-то китайской династии, которую западный мир запомнил только по великолепному фарфору. Мне строго-настрого запретили дотрагиваться до нее.

Голоса в комнате не смолкали очень-очень долго. Постоянно раздавалось какое-то бормотание. Бормотание смерти.

А теперь дверь открылась, и они вышли. Мама с заплаканным, покрытым красными пятнами лицом. Доктор Копленд. Два папиных партнера по бизнесу.

Доктор Копленд увидел меня раньше всех, и, не обращая внимания на остальных собравшихся, что очень не похоже на поведение взрослых, первым делом подошел и сел на корточки рядом со мной.

– Эбби, – мягко сказал он. – Сколько ты здесь пробыла?

Я сглотнула комок в горле.

– Вечность.

Я почувствовала, что если произнесу что-то еще, то разрыдаюсь, а мне было ясно сказано, что плакать нельзя.

Доктор Копленд не ушел, как я ожидала. Вместо этого он положил руку мне на плечо.

– Тебе придется быть смелой девочкой, Эбби.

– Да, сэр. Я знаю.

Он нахмурился, словно я дала неверный ответ.

– Но можно одновременно быть смелой и грустить.

Я взглянула на маму. Она стояла спиной к окну, против света, и я видела лишь ее тонкий изящный силуэт. Ее руки были скрещены.

Я не видела маминого лица, но точно знала, какое на нем застыло выражение.

Снова взглянув в добрые глаза доктора и сделав быстрый вдох, я ощутила легкий укол паники.

– Я буду смелой, – заверила я.

Возможно, если бы я дала тот ответ, который он хотел от меня услышать, он отстал бы и прекратил говорить вещи, от которых хотелось плакать.

Но доктор не отставал. Вместо этого он плюхнулся на пол рядом со мной. Я явственно услышала недовольный вздох матери и обмерла, но мама ничего не сказала.

– Эбби, – сказал доктор Копленд, – ты же знаешь, что палочка очень болен.

Кроме меня, никто и никогда раньше не называл его папочкой. Мама всегда говорила о нем «твой отец…». Я кивнула.

Доктор Копленд тоже кивнул, словно только что поделился со мной страшной тайной.

– Эбби, боюсь, что он умрет.

Мое сердце глухо забилось, и внезапно мне показалось, что меня может вырвать. Нельзя, я знала, что нельзя, но как интересно я этому помешаю? Что можно сделать, когда вас тошнит? Проглотить рвоту обратно? Я промолчала и что было сил сглотнула, и постепенно неприятное ощущение исчезло. Доктор Копленд сжал мои плечи.

– Мы все будем скучать по твоему папочке, – сказал он, – но знаешь что, Эбби? Мне кажется, что ты будешь скучать по нему сильнее всех.

Я не знала, что ответить, поэтому промолчала.

Доктор еще раз похлопал меня по спине и с трудом поднялся. Один из папиных партнеров подал ему руку. Мама так и не сдвинулась с места.

Голоса удалились по коридору, а потом вниз по широкой лестнице. Я осталась стоять где стояла, с тоской глядя на закрытую дверь.

– Эбби! – резко крикнула мать. – Сейчас же спускайся!

Думаю, я так и сделала. Я всегда была хорошей девочкой. Послушной.

Больше папу я никогда не видела.




Глава пятая


Когда я ушла от Лауры, то имела лишь смутное представление, как мне все устроить и с чего начать.

То есть я знала, чего я не хочу. Оглядываясь назад, может, это и не такое уж плохое начало.

Мне не хотелось руководить публичным домом. Это первое решение. По очень многим причинам быть владелицей борделя не входило в мои планы.

Во-первых, это рискованно. Когда нечто незаконное протекает в определенном месте, это всегда сопряжено с большим риском. Кроме того, содержание публичного дома предполагало вторжение в личную жизнь, ощущение, что вы не совсем понимаете, где кончается работа и начинается ваша Реальная Жизнь. Заведение Лауры было одновременно и ее Домом, но мне нужно было личное пространство и хотелось пожить своей жизнью.

Для Лауры, являвшейся для меня единственным образцом этого бизнеса, четкой границы между работой и жизнью никогда не существовало. И если мы, ее девочки, не делали разграничения, то лишь потому, что его никогда не делала и сама Лаура: для нее работа равнялась жизни.

Вы должны кое-что понять об этой женщине. Она устроила так, чтобы ее пятнадцатилетний сын потерял девственность, отправив к нему одну из своих девочек. Это произошло в его спальне, расположенной, между прочим, этажом выше «рабочих мест». А это тебе подарок на день рождения… от мамочки.

Помню одну рождественскую вечеринку – Лаура всегда устраивала подобные мероприятия с большим размахом. Я смотрела на ее сына, танцующего рядом с девочками с бокалом шампанского в руке и эрекцией в штанах. По ходу вечеринки девушки все больше и больше раздевались, а Крис торчал рядом, прямо посреди всего это великолепия.

Мне эта ситуация казалась неправильной, совершенно неправильной. Иногда я подслушивала чьи-то разговоры или читала статьи в газетах и понимала, что у большинства людей сложилось мнение, что у работниц секс-индустрии нет понятий об этике, морали, нормах поведения. Хочу сообщить: у меня все эти понятия имеются. Возможно, мое определение «норм поведения» отличается от других, но тем не менее я придерживаюсь этих норм.

Нельзя сказать, что у нас с Лаурой много общего. Да, мы обе «мадам», но на этом сходство практически и заканчивается.

Лаура была помешана на чистоте, как я уже упоминала, до такой степени, что затянула всю мебель полиэтиленом, как это было модно в пятидесятые. Мне она объяснила это таким тоном, словно совершила самый логичный поступок на свете: «Ну, ведь никогда не знаешь, кто туда сядет и чем будет заниматься». Ха! Не хотелось бы мне не знать, чем будут заниматься на диване в моей гостиной. Но даже эта поборница чистоты регулярно уходила в отрыв, раскидывая по кухне всевозможный мусор: упаковки из фольги, сами понимаете от чего, окурки, пакетики из-под кокаина.

Лаура была невероятно организованной, все всегда записывала в маленькую записную книжку – кто, кому и сколько должен. При этом она не утруждала себя тем, чтобы сварить себе кофе, и всегда пила растворимый.

Достаточно сказать, что Лаура – живой пример противоречий.

И в том, как она работала, было нечто… трудно выразить это словами. С одной стороны, Лаура была очень щедра к девочкам: в самые неожиданные моменты заваливала их подарками или освобождала кого-то от работы и брала с собой по магазинам. Как-то раз она организовала и оплатила поездку на Аляску, пригласив восемь девушек. Разумеется, это была работа, своего рода гастроли, но девочки заработали целую кучу денег и кроме этого попутешествовали.

С другой стороны, Лаура просила/требовала фанатичной преданности. Если ты работаешь на Лауру, то больше не работаешь нигде. Точка. Иначе тебя вышвырнут, другой альтернативы не дано. А она неминуемо выяснит правду, поскольку в Бостоне все друг друга знают. Обычно «стучат» клиенты, поскольку большинство из них пользуется услугами сразу нескольких агентств. И если клиент позвонил в другое агентство и к нему прислали девочку, с которой он уже встречался у Лауры, он тут же докладывал ей. Вот и все.

Хотя подобная аналогия слегка шокирует, я бы сказала, что Лаура окружила себя небольшой группой монашек, которые исполняли ее распоряжения (в нашем случае трахались с мужчинами за деньги), а потом покорно возвращались под влияние и крылышко своей «мадам», матери-настоятельницы. Ей не нравилось, когда кто-то из девочек, включая меня, заводил дружбу за пределами дома.

Эти правила, а это были именно правила, никогда не озвучивались вслух, но все их понимали. Мы уяснили их и использовали друг против друга.

Я нигде и никогда не слышала столько кривотолков, как в Лаурином доме, а надо пояснить, что я уроженка Юга, где сплетня стала своего рода искусством. Так что вы можете быть уверены, меня удивить сложно, а эти девочки поражали до глубины души. Ну, вообще-то ничего удивительного, все естественно. Мы все торчали в четырех стенах в богатом доме в какой-то дыре, вынужденные дни напролет проводить в компании друг друга, заняться особо нечем. Понятное дело, наши разговоры сводились к стирке злосчастных простыней и обсуждению друг друга. Скорее всего, мы напоминали школьниц, которые шушукаются в коридоре рядом со своими шкафчиками.

Нет, беру свои слова обратно. Мы были намного хуже, поскольку школьниц можно оправдать их юным возрастом, отсутствием жизненного опыта и невинностью. Но никто из нас не мог воспользоваться ни одной из этих отговорок.

Нам было уже за двадцать, все (кроме меня) в одинаковом белье, с макияжем и маникюром рассаживались по комнате на обтянутую полиэтиленом мягкую мебель и ждали. Целый день мы смотрели сериалы, пока не приходил первый клиент, тогда телевизор приходилось выключать – главное правило борделя.

Вот клиент входил в гостиную, и внезапно все девочки пытались выглядеть, словно ничего из ряда вон выходящего не происходит. Сидели, все расфуфыренные, в кружевах, атласе и туфлях на высоком каблуке, и каждая боролась за внимание клиента со своими соседками.

И если при такой жизни вы не захотите побаловаться наркотиками, то я вообще не знаю, что могло бы заставить вас это сделать.

Если у клиента была назначена встреча с какой-то определенной девочкой, это совсем другое дело. Все сладко улыбались, и девочка уводила клиента в одну из спален. А мы включали телик, как только слышали, что за ними захлопнулась дверь. Дело было еще до начала эры интернета, и нельзя было прочитать в сети, что именно мы пропустили в сериале, так что клиенты являлись главным отвлекающим фактором.

Когда мы не пялились в ящик, то чесали языками, обо всем и обо всех, но в основном друг о друге, причем говорили гадости. А Лаура… Господи, мы постоянно сплетничали о Лауре – с кем она переспала (а она все время с кем-то спала), сколько кокаина употребила вчера ночью, и что, по ее словам, кто-то сказал о ком-то еще. Помнится, через много лет я смотрела школьную постановку «Продавца музыки» и ужасно удивилась, как здорово Уилсон описал наше времяпрепровождение: «Пошушукались, поболтали, пошушукались, поболтали, шу-шу-шy, потом еще долго-долго болтали и еще немного пошушукались…»

Разумеется, первым делом все хотели бежать к Лауре и докладывать, кто что сказал.

Думаю, я и в себе нахожу некоторые Лаурины черты. Мы обе невероятно щедры и невероятно эгоистичны. Мы обе решаем многие проблемы, просто игнорируя их существование. Мы обе много говорим, даже скорее слишком много. Но обеим удалось выжить.

Но я никогда не перенимала ее стиль работы. Когда я покинула Лаурин дом и сняла квартирку своей мечты в Бэй-Виллидж, то поняла, что моего опыта достаточно, чтобы, по крайней мере, твердо знать, чего я не хочу.

Как я уже сказала, это чертовски хорошее начало.


* * *

В те времена в бостонской газете «Феникс» существовал раздел «для взрослых» под названием «Полуночники». Вообще-то он и сейчас существует, но его переименовали и изменили дизайн, и теперь лично мне он не нравится. Я всегда была в восторге от этого названия, оно казалось мне ужасно стильным. Неприличное скрывалось за вполне приличным фасадом. Причем найти там можно было практически все.

Одна моя подруга, Клаудия, переехала в Бостон из Нью-Йорка или Нью-Джерси, короче, откуда-то, где народ трудно удивить. Как-то раз поздно вечером она, уставшая, ехала на машине, пропустила свой поворот и в итоге поехала на север по трассе номер один. Выбившись из сил, Клаудия увидела мотель, припарковалась и пошла снять номер, решив, что утро вечера мудренее, и с утра она отыщет, куда ей ехать. Мотель назывался «Сэр Джон». Ладно, она просто очень-очень устала и не обратила внимания. Менеджер был немного удивлен, что Клаудия просит номер на всю ночь, но, думаю, он понял, в чем дело. Моя подруга просто не заметила, что вышеупомянутый мотель располагается прямо рядом с «Золотым бананом», одним из наиболее известных стрип-клубов, крупнейшим на северном побережье. Разумеется, поспать ей ни фига не удалось.

Короче, однажды, уже через много лет, Клаудия сказала мне, что на следующее утро, когда она, с трудом разлепляя глаза, ехала обратно на юг, чтобы вернуться в город, то посмотрела по сторонам и поняла, что вдоль этого шоссе можно купить все что угодно.

Именно это ощущение у меня возникает при мысли о разделе «Полуночники» в «Фениксе». Там вы могли найти все, чего ваша душа пожелает.

Я сочла раздел «Полуночники» самым развратным.


* * *

Отчасти моя наивность является следствием характера, отчасти – порождением моего прошлого. Я наивна, поскольку действительно верю, что люди по природе своей добры, и если им выпадает такая возможность, они совершают правильные поступки. И хотя я наблюдала, как совершаются и не слишком благовидные поступки, а порой и сама участвовала в их совершении, это не смогло поколебать моей уверенности.

Мой личный опыт… ну, личный опыт подсказывал мне совсем другое, но если бы я слушала его подсказки, то, скорее всего, стала бы такой же циничной, как многие из моих коллег по цеху.

Я выросла на юге, где все женщины – леди, широко распространены обращения «сэр» и «мэм», а когда кто-то спрашивает тебя, как дела, то он ждет от тебя развернутого ответа. Это полная противоположность брошенному на бегу «как ты?», которое обычно слышишь на северо-востоке. Я действительно верю, что в каждой белой уроженке юга живет частичка Скарлетт О'Хара, врожденная уверенность, что с помощью хороших манер можно решить практически любую проблему. И очень долгое время я ожидала, что окружающие будут вести себя прилично, просто потому что должны.

Увы, это не то воспитание, которое могло бы пригодиться мне в новой профессии. Но я выяснила, что оно помогает перебороть цинизм, являющийся неотъемлемой частью секс-индустрии, и со мной вполне приятно работать, по крайней мере мне так говорили. Возможно, я не всегда расточаю комплименты, но бывают дни, когда я настраиваю себя на то, чтобы быть приятной в общении.

Это значит, что я улыбаюсь и отношусь к сборщикам платы за проезд как к людям, очень любезно беседую с телефонистками, и, разумеется, я добра к собакам и маленьким детям. Или правильнее сказать, к детям и маленьким собакам? Кажется, я так никогда и не запомню верный порядок.

В любом случае Юг, помимо такой жизненной позиции и акцента, наградил меня еще кое-чем, от чего я до сих пор не могу полностью избавиться – богатством литературы, вышедшей из-под пера писателей-южан. Я обожаю читать и могу читать все, что попадется на глаза, начиная с надписи на коробке хлопьев и кончая инструкциями к видеомагнитофону, но голоса Юга громче других звучали в моем мире. Юдора Уэлти с ее ироническим чувством юмора, наверное, нравилась мне больше всех. Но мое мировоззрение формировалось под влиянием и других авторов – Уильям Фолкнер, Фланнери О'Коннор, описывающая правдивые эмоции и милосердие, которое проявляют несчастные люди в сложных ситуациях; рассказы Кейт Шопен, благодаря которым я научилась любить жанр рассказа (и на самом деле и писать рассказы тоже); едкие стихи черной поэтессы Фрэнсис Харпер. Все эти авторы внесли свежую струю в мою жизнь, их слова всегда приводили меня в восторг.

Наверное, настоящие леди побледнели бы при одной мысли о службе эскорта, но в конечном счете я никогда не позволяла себе лишнего. А ведь многие из моих любимых писателей – это те самые «настоящие леди», которые с удовольствием и изрядной долей фантазии использовали свою сексуальность, которые были одержимы своей работой и засиживались за полночь, описывая в своих произведениях, как вырваться из-под гнета белых (а для некоторых это был гнет патриархального общества). Они призывали своих читательниц пробудиться для нового мира, где женщины смогут быть хозяйками своей судьбы. Мне кажется, что в конце концов некоторые из них даже поаплодировали бы мне.

Возможно, именно под влиянием этих великих женщин я и приняла окончательное решение начать новое дело, выбрав нишу, специализацию, если хотите. И как только я сделала свой выбор, то очень четко услышала голоса этих леди, которые одобряли то, что я сделала.

Я решила сосредоточить внимание на мужчинах, которым нужно нечто большее, чем просто секс. Возможно, вы удивлены услышать такие слова от «мадам», но секс – это одеяло, под которым мы спим, если можно так сказать, и только сексом наша жизнь не ограничивается. Отнюдь, дело вообще не в сексе.

Самое главное – это власть, одиночество и то, что СМИ постоянно талдычат людям, что у них может быть Всё Это, а после этого обрушивает на них Настоящую Жизнь как какую-то злую шутку. Секс – это поле боя. Секс – это конференция, на которой можно все обсудить, решить и применить на практике. Мы преувеличиваем роль секса, поскольку сами делаем его более значимым, чем нужно. Европейцы это уже поняли. Ни один европеец не станет волноваться из-за того, что Биллу Клинтону сделала минет симпатичная практикантка. Их интересует только один вопрос – справляется ли он со своей работой? Европейцы избирают в парламент бывших порнозвезд, выступают за однополые браки и в основной своей массе прекрасно живут, занимаются сексом, ужинают в ресторанах, ходят в театры, сидят в кафе. И только мы, американцы, с нашим пуританским прошлым, от которого никак не можем избавиться, рассматриваем секс как некоторую крайность – всё или ничего.

Неудивительно, что все наши проблемы напрямую или косвенно связаны с нашей сексуальностью. Очень жаль, но это так. И бизнес, который ставит своей целью использовать подобные настроения в американском обществе, подчеркивает этот факт.

В конце концов я решила, что у меня будут работать девушки с высшим образованием или студентки, которые могли бы обсуждать литературу, политику, текущие события или поддержать разговор, а не просто блондинки. Я решила, что образованные девушки смогли бы привлечь желаемый круг клиентов – представителей среднего класса, которые хотят секса без особых изысков и поговорить.

И это не такая уж безумная идея, как может показаться. Это не значит, что я хотела устроить эскорт-службу для интеллектуалов, хотя были некоторые доводы «за» – в моем мозгу возникали картины, в которых действующие лица читали друг другу Анаис Нин или Энн Райс, раздеваясь, и надо признаться, мне они нравились.

Нет, я приняла решение прагматически. Мне хотелось привлечь таких клиентов, поскольку это было наименее рискованно.

Они не станут требовать ничего ужасного и не причинят боли девочкам. Они не станут угрожать мне разоблачением, поскольку большинство из них женаты (или, по крайней мере, шагают вверх по карьерной лестнице) и сами боятся разоблачения. Эти клиенты будут заказывать девочек так же, как еду навынос, и я планировала стать их любимым рестораном.

Это был замечательный план. Получилось ли? Более или менее.

И на этом, как мне кажется, покоится остальная часть этой истории.




Глава шестая


Я разместила свои первые объявления в разделе «Полуночники» и с трепетом ждала, когда же они выйдут.

В первом объявлении приглашались на работу девушки (причем я написала «требуется образование выше среднего»), а во втором рекламировались собственно услуги агентства. Оба в кружевном обрамлении и выделялись из общей массы кричащих объявлений, призывающих читателей «попробовать мои сиськи» и «кончить мне на задницу».

Я тем временем перестраховалась. Мотаясь между пригородами и Бэй-Виллидж, я не только украшала свое новое жилище (хотя должна признаться, что моя новая квартира с застекленным потолком, нештукатуренными кирпичными стенами и чугунной ванной на ножках в виде звериных лап отнимала массу энергии). Кроме этого я общалась с бывшими коллегами, спрашивала, не знают ли они кого-то, кто стал бы работать у меня. Для себя я решила, что вовсе не ворую девочек у Лауры. Я создаю нечто наподобие сетевой компании, совершенно отличной от предприятия Лауры. И, естественно, мне называли имена.

Честно говоря, я не занималась поиском сотрудниц постоянно. По крайней мере, не каждую неделю. Может, одну неделю в месяц. Дело в том, что с самого начала у меня отлично получалось находить потенциальных сотрудниц через свою сеть – друзья, знакомые, родственники, коллеги, однокурсники. Девочки были счастливы, поскольку их рекомендовали люди, которые знали, как я работаю, что я не втяну их в неприятности и не стану откровенно пользоваться ими.

И я тоже была довольна, поскольку девушки, пришедшие по рекомендации, вряд ли могли оказаться копами.

Четверг, день выхода «Феникса» с моими объявлениями, я встретила во всеоружии. Телефонные линии установлены: одна для клиентов, другая – для исходящих звонков и третья – исключительно для моих личных разговоров. Еще я установила голосовую почту и подключила услуги ожидания и переадресации вызова, а для пущей уверенности приготовила «Желтые страницы». Кроме того, меня ждали «Семья южан» Гейл Годвин и «Синдром Танатоса» Уокера Перси, а также стопка глянцевых журналов, ручка и бумага. Я сидела на кровати под балдахином с включенным телевизором, который отвлекал меня и не давал разнервничаться. Боевая готовность номер один.

Сообщение на голосовой почте намекало на некую недосказанность: «Привет, в настоящий момент мы заняты, но сможем ответить на ваш звонок, если вы перезвоните сегодня после пяти». Я представляла, что может нафантазировать звонящий, услышав это двусмысленное сообщение, произнесенное томным голосом с придыханием. Скорее всего, его воображение нарисует некое место, заполненное женщинами, которые, в ожидании следующего клиента, возможно, даже занимаются сексом друг с другом. (Как я узнала, это самая распространенная эротическая фантазия среди большинства моих клиентов – женщины просто не могут дождаться, чтобы сорвать друг с дружки одежду, как только подвернется удобный случай.) Я знала, что клиенты представляли себе, звоня Лауре. Разумеется, в этом случае они были правы, за исключением части, касавшейся набрасывания друг на друга в животном порыве – куча хорошеньких полураздетых девушек сидит и терпеливо ждет следующего вызова. Нет, у Персика все было чуть-чуть иначе, я все устроила по-своему.

Но клиентам это знать необязательно.

Я надеялась, что сегодня что-нибудь все-таки произойдет. Может, мне позвонит хоть пара человек и удастся завязать какие-то знакомства на будущее. Я знала, что мой голос с южным акцентом, в котором слышался привкус цветения персика, бурбона и жарких ночей, был одновременно соблазнительным и деловым. И единожды позвонившего я легко завлеку в свои сети, чтобы он позвонил еще раз. Я была уверена в собственных силах и ожидала весьма успешной премьеры.

Но вместо этого на меня обрушилась лавина звонков.

И это был новый шажок в освоении профессии. Я узнала, что клиенты очень любят свежую кровь, девочек, с которыми раньше не встречались, и просто новеньких, раньше не занимавшихся проституцией. Да они просто их обожают. Я не знаю, может, клиентам нравился обряд инициации, который, по их мнению, они совершали, либо все дело в популярной концепции, что мужик и не мужик вовсе, пока не лишил кого-то девственности, но как бы то ни было они были без ума от новеньких.

И посчитали, что в новом агентстве их должно быть полно.

В тот вечер я с трудом успевала отвечать на звонки. Кто-то звонил по делу, другие просто проверяли, что к чему, разведывали обстановку, пытались вовлечь меня в эротическую беседу, но работа у Лауры научила меня давать таким клиентам от ворот поворот, я не собиралась играть в их брачные игры. Но некоторые клиенты были настроены очень серьезно: кого я могу отправить к ним сию секунду? Некоторые внимательно «изучали меню», сидели, развалившись в кресле, наверняка с бокалом бренди в руке, и неспешно расспрашивали меня: «Так, понятно, а еще ты сказала, что у тебя, возможно, есть кто-то и постарше. Расскажи мне и о ней. Ага, хорошо, а теперь напомни мне о той девочке по имени Тина…»

Я сидела в эпицентре, отвечая на телефоны, переводя звонки в режим ожидания, ломая голову, чтобы не перепутать имена и запомнить телефоны, пытаясь прощупать почву, чтобы в первый же вечер не отправить девочек к какому-нибудь маньяку-убийце.

Три девушки, которых я уже пристроила, тоже сидели на телефонах и вызванивали потенциальных кандидаток.

– Привет, это Персик? Меня зовут Кара, я подружка Стейси, она просила позвонить тебе.

Я сразу же переходила к делу.

– Супер. Как ты выглядишь?

Кара, сама не новичок в этом деле, очевидно, вызубрила свои параметры и отбарабанила их как таблицу умножения:

– Рыжие волосы до плеч, двадцать два года, третий размер груди, вес пятьдесят два, рост сто шестьдесят пять, есть машина.

Я тут же зацепилась за последнюю часть:

– Отлично, сможешь через полчаса быть в Ньютоне?

– Разумеется. – Судя по голосу, она была довольна.

Я пробежалась по своим каракулям, в основном записанным на полях книжки Гейл Годвин. Если кто-нибудь прочитает ее после меня, то придет в ужас: «В кухне уже роились обрывки мыслей и осознание того, что Карл ждет в отеле „Четыре сезона", блондин…»

Я нашла то, что искала.

– Хорошо, позвони, его зовут Билл Томсон, 555-5454. Как только переговоришь с ним, перезвони мне и подтверди, что все в порядке.

Я отключилась, а потом сама набрала номер Билла:

– У меня есть одна рыженькая милашка, которой не терпится встретиться с тобой. Она перезвонит тебе через минуту и сможет приехать через полчаса. Зовут Кара. Расскажи ей, как проехать.

Я повесила трубку прежде, чем Билл успел хоть что-то сказать. Времени болтать нет, я сейчас на коне.

– Алло? Да, здравствуйте, это Персик. Где вы находитесь, сэр? В «Плазе»? Можно я позвоню в отдел регистрации за подтверждением? Отлично. У вас есть какие-то особые предпочтения? Да, хорошо, у меня есть для вас потрясающая блондинка, студентка колледжа, восемьдесят пять-шестьдесят-восемьдесят. Вес пятьдесят килограммов. Ее зовут Лэйси. Я знаю, что она вам понравится.

Оглядываясь назад, я не понимаю, как вообще пережила ту ночь. Я даже не помню, что показывали по телику (в моем случае это необычное заявление, поскольку телевизор – мой лучший друг). Журналы и «Желтые страницы» полетели на пол. Пепельница переполнена сигаретами, которые я зажигала, а потом забывала. Я принимала вызов за вызовом до поздней ночи.

– Пэм, дорогая, а ты не возьмешь еще двух клиентов? Ты просто чудо, спасибо. Так, значит, Джон в Кембридже и Луис в «Четырех сезонах», ага, в таком порядке. Можешь сейчас позвонить обоим. Вот номера. Есть на чем записать?

В конце концов мне пришлось говорить клиентам, чтобы они перезвонили на следующий день. Некоторые восприняли это сообщение спокойно, другие – в штыки. Помню, я повесила трубку, когда один парень начал крыть меня матом во весь голос, устало потерла шею и поняла, что у меня получится.

Я зарабатывала деньги, много денег. Только за первую ночь вышло больше штуки баксов. Я поверить не могла. Это было лучше, чем я себе представляла.

Только в половине четвертого утра я позволила себе отключить телефоны, потопала на кухню, открыла бутылочку «Вдовы Клико», которую предусмотрительно поставила в холодильник, и подняла бокал за себя любимую. Мое новое агентство «Аванти» живет!

И в этот момент я внезапно загадочным образом превратилась в «мадам».




Глава седьмая


Мне кажется, после этого я три дня никуда не выходила.

Господь дал мне хорошую память на числа, поэтому мне не пришлось придумывать, как хранить информацию, чтобы не засветиться. Никто никогда не ворвется в мой дом и не найдет мифическую «маленькую черную книжку», поскольку ее просто не существует. Я обнаружила, что способность к запоминанию, никогда не подводившая меня в школе, снова проявилась, и я, как это ни смешно, помню телефоны практически всех позвонивших в тот первый безумный вечер.

Наверное, я нашла единственную работу, где моя память, которой я удивляла всех на вечеринках, была своего рода капиталом.

Через одну из Лауриных девочек я наняла Джейка, водителя. Он приходился той девочке братом и вообще-то днем работал в такси, а ночью брался за любую работу. По словам сестры, он все деньги просаживал на скачках, где и проводил все свободное время. Поскольку у трех из моих девочек не было машин, то я обеспечивала Джейка работой. В конце первого рабочего дня, а в моем случае ночи, он заехал ко мне и завез мою долю от заработка девочек. Тогда мои комиссионные составляли шестьдесят долларов с часа, и я просто просила девочек передать деньги через Джейка.

Потом я позвонила ему и велела встретиться и с теми девочками, у кого были машины, чтобы забрать деньги. Я не собиралась надолго оставлять свои честно заработанные деньги у кого бы то ни было. По крайней мере, пока у нас не наладятся отношения.

Я сидела на кровати и пересчитывала купюры. Потом еще раз. Снова и снова. Итак, восемнадцать вызовов в первую ночь, мои шестьдесят баксов с каждого часа. Я высчитала эту таксу, исходя из опыта работы у Лауры и разнюхав, что к чему, в конкурирующих агентствах. Подготовка – это мое кредо.

Более того, я расписала заявки еще на пару дней…

Так что времени почивать на лаврах не было. Телефон звонил без умолку. По городу пополз слух, что «Аванти» – самая новая и самая крутая эскорт-служба. Всем мужчинам хотелось попробовать моих девочек. Всем девочкам хотелось работать на меня. Я проводила блиц-собеседования по телефону и молилась, чтобы девочки правильно и без прикрас описывали себя.

«Хорошо, просто супер, а какое имя ты хочешь использовать? Зои? Отлично. Позвони мне, когда будешь готова приступить, я посмотрю, что можно сделать. Да, меня зовут Персик, все верно».

Когда раздавался звонок по линии для клиентов, я никогда не снимала трубку, пока не была готова. Я писала себе короткую шпаргалку, кто из девочек сегодня работает и кто как выглядит, затем делала глубокий вдох и включала рабочий телефон, и снова работа кипела.

Джейк ликовал:

– Звездец! Да это лучшая работа из всех, что у меня были. Я развозил девочек в нескольких других агентствах, так они и рядом не лежали! Короче, в любой момент, когда тебе нужен будет водитель, я весь твой.

Но у меня не было времени на ответное панибратство.

– Можешь встретить Мелани около супермаркета «Стар Маркет» на Коммонуэлс-авеню и забрать у нее деньги для меня, триста шестьдесят баксов. В шесть часов. Она на красной «субару».

– Разумеется, Персик, будет сделано.

Я зевнула и пошла на кухню сварить себе кофе. Вообще я не очень-то люблю пить его по ночам, но мне показалось, кофе не помешает. В носочках, трениках и любимой футболке с надписью «Хард-рок кафе, Париж» я вряд ли соответствовала чьим-то представлениям о «мадам», но мне все равно.

Около полуночи мне позвонил Роберт, француз, с которым мы познакомились на вечеринке, когда я еще работала у Лауры. Мы очень понравились друг другу, хотя наши чувства носили исключительно платонический характер, что, должна признаться, меня расстраивало, и частенько проводили время вместе. Роберт помогал мне украшать мое новое жилье, причем с таким энтузиазмом, я даже заподозрила, что он – гей, поскольку ко мне он никакого интереса не испытывал, зато увлекался дизайном интерьера.

– Как дела? Гребешь деньги лопатой?

– Да ну, – сказала я беспечным тоном. – Помаленьку, потихоньку, ничего особенного.

Я прямо-таки видела, как Роберт на другом конце широко улыбнулся.

– А я тут подумывал заехать к тебе и вручить тебе маленький подарочек.

Хорошая новость. Вообще-то Роберт приторговывал наркотиками, а меня как раз тянуло в сон, взбодриться было бы неплохо.

– Я дома, заезжай когда хочешь.

Роберт приехал, когда телефоны уже перестали трезвонить как бешеные, привез пива, кокаина и друга.

– Это Стюарт. А где доска для игры в «Эрудит»?

Моя подруга Джаннетт, работавшая в «Аванти» уже много лет спустя, любила говорить, что я устраивала у себя дома «салонные встречи», окружая себя умными и интересными людьми, это были светские приемы, проходившие почти каждую ночь. Если это и так, хотя мне кажется, что Джаннетт слегка преувеличивает, то традиция подобных званых вечеров пошла со второго дня работы «Аванти», когда мы сидели с Робертом и Стюартом и играли в «Эрудит». Я дождалась, пока мне отзвонится последняя из девочек, после чего отключила телефоны, открыла пиво, сделала кокаиновую дорожку, и мы ушли в отрыв.


* * *

Я разработала свою собственную систему: когда девочка приезжала к клиенту домой или в отель, она отзванивалась мне, а клиенту я объясняла, она звонит, чтобы я знала, что она нормально добралась («Персик так обо мне печется, ты знаешь»), но на самом деле я просто засекала время или давала девочке возможность сбежать от клиента, если она чувствовала себя неуютно.

Когда я оглядываюсь назад, это кажется мне забавным. А сейчас, чтобы обеспечить безопасность Сэма, я придумываю пароли.

– Пароль «Стойкий оловянный солдатик». Никогда, слышишь, никогда не иди ни с кем, даже с взрослыми, даже если они скажут, что это я их попросила тебя забрать. Понятно? Если они скажут, что это я их послала, спроси пароль, и если они не знают, беги со всех ног.

Думаю, нечто подобное я начала практиковать еще в те дни со своими девочками.

– Если тебя что-то напрягает, ты всегда можешь уйти. Когда повесишь трубку, то скажи клиенту, что мне только что звонила твоя сестра и она очень плохо себя чувствует. Извинись, попроси его перезвонить мне, объясни, что тебе надо бежать. И убирайся. А потом расскажешь мне, что тебе не понравилось. Просто доверяй своим инстинктам.

На самом деле я стала мамой задолго до рождения собственных детей. У меня ведь были клиенты и девочки, настолько же требовательные, как двухлетние малыши, а может, и больше. Это издержки профессии.

Почему я так говорю? Просто люди, так или иначе соприкасающиеся с этим миром в качестве работников секс-индустрии или клиентов, делают это не от хорошей жизни, у каждого из них что-то не в порядке. Наверное, я уже убедила вас, что у меня-то все в порядке, но, думаю, вы достаточно скоро поймете, что внешность обманчива. И проблема в том, что мне приходилось и приходится сталкиваться с этой проблемой.

У этих людей множество проблем, тяжкий груз, который им приходится волочь на своих плечах. Ну, сами посудите, вы не сможете постоянно выходить за рамки дозволенного без того, чтобы самому стать маргиналом.

В лучшем случае работа девочки по вызову может стать необходимым промежуточным этапом в достижении чего-то большего, пока вы твердо помните об этом «большем». Самые серьезные проблемы у тех, для кого проституция становится пожизненным приговором.

Но иногда проституцией заниматься очень даже неплохо, поверьте мне. Например, для матери-одиночки такая работа – это способ заработать денег на оплату жилья, и при этом проводить все дни с детьми. Женщине, которую бьет муж, проституция позволит получить финансовую независимость, необходимую для побега от жестокого обращения. Это может быть окончательной стадией превращения Гадкого Утенка в прекрасного лебедя, чтобы вчерашняя дурнушка могла доказать себе и миру, что она прекрасна и желанна. Но, причем очень большое «но», это счастливые сценарии, которые можно воплотить в жизнь, только научившись пользоваться своей профессией, а не позволяя ей пользоваться вами.

Но проституция – это соблазн, порой очень сильный, и очень просто забыть пароль, талисман, выход.

Очень просто начать думать, что это и есть Настоящая Жизнь.

Начнем с того, что в нашем мире крутятся деньги. Проституция считается самой высокооплачиваемой работой для женщин, и хотя это не всегда правда, но, если говорить о почасовой оплате, ставки здесь действительно одни из самых высоких. С моей точки зрения, нигде больше с моим образованием и навыками – или отсутствием таковых – я не могла бы зарабатывать такие деньги. То же можно сказать и о моих девочках.

Поэтому через некоторое время возникает соблазн. Вы смотрите на все остальные профессии, но там платят в десять раз меньше, чем вы зарабатываете сейчас, и уход из проституции становится действительно трудным решением. Вам нужно морально подготовиться, иначе вы никогда не сможете полностью порвать с проституцией. Люди, которые продолжают уходить и возвращаться, так и не могут по-настоящему уйти. Чем дальше вы цепляетесь, чем сложнее вам решиться, тем меньше шансов на успех.

Кроме того, проституция связана с наркотиками, всегда, поскольку наркотики пронизывают наш мир насквозь. Практически невозможно избежать знакомства с ними. Меняются названия, составы, но наркотики остаются.

Можно пойти куда угодно, но в те времена, когда в клубах и ресторанах Бостона разрешалось курить, возможностей было еще больше, и достать наркотики проще простого. Практически приходилось отбиваться от желающих их тебе продать.

Именно так Роберт тогда зарабатывал себе на жизнь. Он доставал кокаин и рассыпал его по малюсеньким мешочкам, затем тусовался по клубам, продавая наркоту. Когда время за полночь, посетители уже подшофе и свои запасы кончились, а веселиться все еще хочется, то Роберт мог загнуть любую цену, какую хотел, за то, что хотели они.

Все это шло вразрез с общественными нормами. Думаю, тот же процесс вы можете наблюдать и в среде подростков, тех, кто отвергает все нормальное и чувствует себя круче. Они становятся сатанистами или выбирают в качестве ориентира готику, либо исповедуют стиль грандж с его немытыми волосами и засаленными тряпками, и вскоре единственными, кто их понимает, остаются лишь их друзья, а остальной мир кажется им скучищей. Те же процессы происходят и со взрослыми. Или, может, правильнее сказать, с так называемыми взрослыми.

Но проходит какое-то время, и практически вся ваша жизнь протекает ночью. Вы зарабатываете кучу бабок и тратите до хрена, и все хотят с вами тусоваться, и в конце концов вы просто утрачиваете интерес к другой, дневной, стороне жизни. Купить дом? Завести детей? Ходить каждый день на работу? Нет уж, увольте. Это для тех, кто не так крут, как я.

На мой взгляд, это самое худшее. На самом деле мы ничуть не круче остальных, просто мы так думаем. Мы живем за счет потребности друг друга верить в эту крутость, словно вампиры, и в конце концов так же, как они, опустошенные и усталые, не можем смотреть на восходящее солнце.

Но когда вы живете такой жизнью… пока она длится… Господи, это просто сказка, мать вашу.




Глава восьмая


Разумеется, у таких, как я, если что-то в жизни клеится, то для баланса разваливается все остальное.

На работе все было отлично. Я открыла эскорт-агентство. Иногда бывали времена затишья после той первой бешеной ночки, но в основном заказы поступали регулярно, если даже не сказать предсказуемо. Да, возникали проблемы, но пока что ничего такого, с чем бы я не справилась.

И тут произошло нечто, с чем я справиться не могла. Это нечто звали Джесси.

Как ни странно, но Джесси знал меня и раньше, мы познакомились во время не совсем удачного, но бурного путешествия в Калифорнию, когда я еще училась в колледже. Я поехала с двумя своими друзьями, которые были уверены, что смогут сорвать большой куш в Вегасе. Оглядываясь назад, я сказала бы, что они, наверное, смогли бы заработать в Вегасе кучу денег, если бы в первый же вечер их не поймали за мухлеванием. Увы, карьере великих картежников пришел конец, так что мы прихватили остатки денег и двинулись в Палм-Спрингс. Но никто не сказал нам, что там все стоит просто бешеных денег. Какое-то время мы ночевали прямо в машине, заметьте, нас было пятеро, а остаток лета провели в каком-то заброшенном лагере хиппи на Манхэттен-Бич. Вот там-то я и познакомилась с Джесси.

У нас случился роман, разумеется, а как же иначе. Любая нормальная студентка с восточного побережья заводит роман, приезжая в Калифорнию, и никому не позволяйте утверждать, что это не так. На мой неопытный взгляд, Джесси был просто воплощением настоящего калифорнийца с его гладкой загорелой кожей, пепельными волосами и голубыми глазами, которые, казалось, смотрят сквозь тебя прямо в душу и видят все твои секреты. Вдобавок у него были роскошные руки с длинными нежными пальцами, которые моя мама назвала бы «пальцами музыканта», и он умел ими пользоваться.

Не прошло и суток, а я уже все дни и ночи, каждую минуту, когда выпадала такая возможность, проводила с Джесси и его нежными пальцами. И языком. И остальными частями тела. Он опьянял меня сильнее, чем любой алкоголь, какой я пробовала. Он творил с моим телом такие чудеса, о которых я даже и мечтать не могла. Когда Джесси раздевался, то казалось, он сошел с обложки любовного романа (вообще-то я никогда не жаловала подобную литературу, но если бы взяла в руки любовный роман, то на обложке непременно был бы Джесси).

Затем он раздевал меня и начинал водить языком по всему моему телу. Его движения были настойчивыми, словно он страстно желал меня, но сдерживался, чтобы не проглотить целиком. Я испытывала сильное возбуждение, женщины любят чувствовать, как внутри них поднимается горячая волна. Его твердый пульсирующий член касался моей кожи, но Джесси продолжал ласки, и когда он наконец входил в меня, то казалось, на его толчки отзывается каждый миллиметр моей кожи. Мое тело настроено на одну волну с ним, и это была сладкая пытка. Даже воздух, касавшийся кожи, казался мне другим, словно наэлектризованным, и усиливал наслаждение. Джесси доводил меня до пика возбуждения, а потом внезапно останавливался, и снова по моему телу скользили его руки. Затем Джесси опять начинал двигаться внутри меня. И это продолжалось долго-долго, целые дни, пропитанные нашим потом, и ночи, орошенные им, пока я наконец не начинала умолять его дать мне кончить.

После этого он тоже кончал. А затем все начиналось сначала.

Я никогда не знала другого мужчины, который не засыпал, не вскакивал, не делал после оргазма ничего, что вызывало бы раздражение. Никогда. Я имею в виду, что некоторые из моих парней сразу после оргазма брали пульт дистанционного управления и включали игровую приставку (кроме того, в моей практике был и еще более запущенный случай, когда один парень потянулся за пультом еще до оргазма, и это, понятное дело, стало последним нашим свиданием). Но Джесси не просто оставался на месте, он еще и начинал снова ласкать меня.

Это была эротическая фантазия любой героини любовных романов, и моя тоже в это удивительное, волшебное лето.

Но лето кончилось, я вернулась в Эмерсон и с головой погрузилась в учебу, а Джесси стал воспоминанием, выгравированным в лучах солнечного света.

Пока, спустя пять лет, не появился на пороге моей квартиры.

И я снова влюбилась в него.


* * *

Я открыла дверь и уставилась на него, оцепенев от изумления. Я-то ждала увидеть водителя такси с моим ужином из «Устричной» на Юнион-стрит. Обожаю, как там готовят индейку. Если вы когда-нибудь приедете в Бостон и захотите съесть на ужин что-нибудь вкусненькое, то найдете у них все, чего душе угодно.

Итак, я мечтала об индейке с картофельным пюре и подливкой, а вместо этого получила Джесси.

– Привет, детка, – сказал он, немного смутившись, а потом улыбнулся, и мир вокруг нас вспыхнул как факел.

– Привет, – больше я ничего из себя выдавить не могла, поскольку с трудом дышала, – Джесси.

Он улыбнулся еще шире и поднялся еще на три ступеньки выше, туда, где в дверях стояла я. Теперь его тело, длинное, мускулистое и загорелое, находилось всего в нескольких сантиметрах от моего.

И в этом определенно не было ничего хорошего.

А потом Джесси поцеловал меня. Солнце, прибой и счастье того лета засияли вокруг нас даже дождливым бостонским вечером. Я повисла у него на шее. К чести Джесси, ему удалось занести меня в квартиру. Едва за нами успела захлопнуться входная дверь, как мы уже срывали друг с друга одежду. Дыхание превращалось в горячие стоны, а его руки внезапно снова начали ласкать мое тело.

Зазвонил телефон.

Я замерла. Но Джесси и не думал останавливаться.

– Пусть автоответчик за тебя поработает, – прошептал он мне на ухо, прежде чем нежно укусить за него. – Никуда ты не пойдешь.

Ну, вообще-то пойду. Я выскользнула из рук Джесси, задыхаясь от возбуждения.

– Мне нужно ответить, – прошептала я. – Я сейчас.

Разумеется, никакого «сейчас» не получилось. Я помчалась в спальню, где обитали телефоны, и погрузилась в долгие переговоры с клиентом, хотевшим сразу трех девочек. Я не могла упустить такой вызов, поэтому села и почувствовала, что сердце перестало бешено колотиться, пока я уладила все детали, подобрала трех подходящих девочек, отправила их, поговорила с водителем, а потом отправила девочку еще по одному вызову. Когда наконец суета улеглась, я подняла голову и увидела Джесси, прислонившегося к дверному косяку.

– Ну, – я попыталась все перевести в шутку, – теперь мне, по крайней мере, не нужно объяснять тебе, чем я сейчас зарабатываю на жизнь.

Его губы медленно растянулись в фирменной улыбке, неискренней, но сексуальной.

– Не нужно, – согласился Джесси, пересек комнату и встал около кровати.

И вдруг мои руки сами по себе, не дав мне подумать, что я делаю, принялись расстегивать ремень и молнию на его джинсах. Как только его член оказался у меня во рту, годы, прошедшие с того лета, растворились, и я хотела только одного – заниматься с ним любовью и думать могла только об этом.

Собственно, этим мы и занимались следующие десять часов. Периодически звонил телефон, и я даже снимала трубку, отрываясь от Джесси.

Джесси принес вина, а у меня на туалетном столике имелись целые залежи кокаина, подарок от Роберта, так что о сне не могло быть и речи. После двух часов ночи я перестала отвечать на звонки, а что стало с несчастной индейкой, вообще не помню. Мы прекращали ласкать и гладить друг друга, стонать и целоваться, только чтобы сделать глоток вина и поить друг друга изо рта в рот, на дорожку кокаина, умело выложенную на моей груди, сбегать в ванную или к холодильнику. Я была очарована им. Никогда не видела, чтобы парень раскатывал дорожку кокаина и при этом у него не проходила эрекция. Да, у Джесси были потрясающие способности.

Однако все было не так безоблачно, как казалось. По крайней мере большую часть времени.

Как выяснилось, Джесси перебрался в Бостон. Ему нужно было где-то перекантоваться пару дней. Можно он поживет у меня? Задыхаясь после очередного оргазма, я, разумеется, разрешила. И все было чудесно, правда-правда. Но недолго.

Джесси не занимался поисками работы, по крайней мене не бросился сломя голову на ее поиски, но это не имело значения, поскольку мой постоянный водитель Джейк просто физически не успевал развезти всех девочек. А у Джесси как раз была машина. Итак, он начал работать по вечерам, доставляя молодых красоток непонятно куда, и возвращаться в районе часа или двух ночи, чтобы заниматься со мной сексом до самого утра. Когда под утро мы наконец засыпали, кажется, я никогда не вставала раньше четырех-пяти вечера. И как только меня одолевало похмелье, начинали звонить телефоны.

Плохо для дела, говорите? Вы думаете, что мне не стоило бы работать с похмелья, но на самом деле я считаю, что никому особо не было дела до моего состояния. И клиенты, и девочки слишком зациклены на себе, чтобы обратить внимание, что я не в ударе.

Но я-то замечала, и для меня мое состояние являлось проблемой. Вторая проблема – мои отлучки по ночам, когда я сажала на телефон кого-то из девочек, кому доверяла, или вообще вырубала телефоны на всю ночь. Да, выходы в свет стали настоящей проблемой. А Джесси был остроумен и красив. На доходы от развозки девочек он прикупил себе костюм от Армани (хотя ему никогда не удавалось скопить достаточно денег, чтобы снять собственную квартиру), он любил клубы, всякие модные местечки, новые рестораны. Я жила неподалеку от Коламбус-авеню, где располагались самые популярные заведения, и Джесси блистал там, высказывая свое мнение о винах, наслаждаясь соусами.

Разумеется, все это небесплатно, и поскольку деньги в нашей паре зарабатывала я, то и платила неизменно тоже я. Должна признаться, что восторг от того, что вы сидите в ресторане с самым красивым парнем, начинает тускнеть после того, как вы платите за него по счету, все время, каждый вечер.

Хотя дело не только в деньгах. Ведь еще были и девушки. Девушки, которых нужно было высаживать в определенное время, но они по необъяснимым причинам задерживались. Девушки, чьи квартиры были по дороге. Короче, у меня закрались смутные подозрения, что я не единственная жительница Бостона, павшая под властью его калифорнийского очарования.

Джесси, разумеется, все отрицал. Он утешал меня поцелуями, шампанским и кокаином. Я вздыхала, сдавалась, говорила себе, что все в порядке, но это было ложью. Когда на следующий день после обеда я просыпалась и солнце просачивалось через занавески, во рту пустыня, а голова гудит так, словно меня стукнули кувалдой, и в носу запеклась кровь, то мне очень хотелось взять свои слова обратно – уж какой тут порядок…

Проблема в том, что мы с Джесси никогда ни о чем не разговаривали. Ни-ко-гда. Мы все время что-то делали: трахались, ели, говорили о делах по мере необходимости, но никогда не разговаривали ни о чем, кроме работы. Определенно, мы не вели светских бесед о том, когда же Джесси перестанет жить за мой счет.

Я знала, что где-то в глубине души Джесси чувствует разочарование. Ему казалось, что мир не воздает ему должное и он заслуживает большего, и где-то в этом коктейле разочарования бултыхаюсь и я, поскольку часть его считает, что я ему что-то должна. Честно сказать, я не знаю, за что именно. Безусловно, Джесси не внес особого вклада в мир, чтобы оправдать подобные заявления.

Из-за внутреннего раздражения Джесси не мог усидеть на месте. Даже когда мы были вместе, он постоянно вертелся, включал музыку, потом телевизор, елозил, говорил, наливал вино, жаловался – короче, делал все, чтобы только не думать и отвлечься от своего эгоистичного разочарования.

Меня до сих пор удивляет, насколько сильной и жесткой я была с клиентами, водителями и девочками и как теряла внутренний стержень и уверенность в себе в присутствии Джесси. Как месяц за месяцем была вместе с этим парнем, если вообще можно употребить слово «вместе» для нашей непрочной связи, и все это время ненавидела себя за то, что не могу противостоять ему.

Когда наконец я позволила себе высказать свое мнение, то выучила еще один жизненный урок: если вы пустите кого-то в свою жизнь, то преподнесете на блюдечке с голубой каемочкой способ ударить себя побольнее.

Что Джесси и сделал.

Мы поцапались, ссора вышла просто блестящей – со швырянием всякой всячины на пол и друг в друга и соседями снизу, недовольно (лучащими в дверь. Джесси говорил мне такие обидные слова… Он глумился над моими предпочтениями в сексе и тем, как я занимаюсь любовью, и это было ужасно. Но то, что он рассказывал обо мне уже позже в клубах, причем важным для меня людям… Я не понимала, за что он меня так ненавидел, чтобы захотеть вот так разрушить мою жизнь. Просто не понимала.

Это было унизительно и стыдно как никогда раньше. Я подумывала, а не начать ли мне постоянно носить солнечные очки. Или вообще носа не показывать. Но я пыталась отогнать эти мысли.

Итак, Джесси ушел, потом вернулся, снова ушел, снова вернулся и опять ушел. Мои дела шли в гору, моя популярность росла, а я позволяла себя обманывать мужчине с нравом избалованного ребенка.

Парадокс в том, что я понимала, что делаю, и мне это не нравилось, но я все равно продолжала.

Самое странное, я не помню, чтобы хоть раз за то время нашего «романа» Джесси назвал меня Эбби.

Это все объясняло.




Глава девятая


После того как уехал школьный автобус, в моем доме воцарилось спокойствие. Через окна в гостиную проникал солнечный свет, играла музыка, и на несколько минут я превратилась в олицетворение мамочки-домохозяйки. Я навела порядок, сварила себе свой фирменный кофе со сливками и ванилью и задумалась, как мне провести день. Как только ребенок уезжает в школу, то моя жизнь уже ничем не отличается от того, что было раньше, как я это иногда называю, в Старые Недобрые Времена.

Ну, разумеется, если не считать того факта, что вчера я отправилась спать сразу после того, как вызвонила последнюю девочку, тогда как раньше в это время только-только начиналось веселье. А, вот еще что – сейчас восемь часов утра, время суток, которое я не так часто видела на протяжении нескольких лет.

Кроме того, частью моей жизни были наркотики. Нельзя весь вечер делать кокаиновые дорожки, а потом ждать, что сразу после уснешь сном младенца. Но и это еще не все. Я действительно чувствовала, что получала все, что хочу, именно ночью, когда на город спускается темнота. Около полуночи или часа ночи я переставала отправлять девочек, и вот тут-то и начиналось по-настоящему мое время.

Если я была дома одна, то садилась и писала, в основном поэзию, длинные, путаные стихи, описывающие мое видение мира, пытаясь ответить на вопросы, которые постоянно роились в голове. Мне всегда нравилось писать, и эти пространные предложения после рабочего угара дарили мне личное пространство и личное время.

Хотя частенько, раза три-четыре в неделю, ко мне кто-нибудь заглядывал, и, уложив телефоны спать, мы начинали вечеринку. Вино, кокаин и «Эрудит» – главные составляющие моих вечеров. Чаще других заходил Роберт. Он приезжал после того, как в два часа ночи закрывались бары, с остатками нераспроданного товара в карманах, обычно кого-то приводил, и скоро начало казаться, что множество людей просто счастливы после работы посидеть у Персика, обсуждая тайны вселенной.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=422532) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания