Хетты. Разрушители Вавилона
О. Р. Гарни


В книге собран уникальный материал по истории древнего Хеттского царства, занимавшего обширную территорию Малой Азии. Данные археологических исследований знакомят с военной политикой хеттов, путем военных экспансий «сделавших моря своими границами», с культурой и религией этого загадочного народа.





О. Р. Гарни

Хетты. Разрушители Вавилона


Посвящается моему дяде, Джону Гарстангу





ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА


В этом скромном труде, созданном по предложению профессора М.Э.Л. Мэллоуэна, дан краткий обзор доступных нам на сегодняшний день сведений об истории и цивилизации древних хеттов. Автор ни в коей мере не претендует на оригинальность. Подавляющее большинство содержащихся здесь выводов почерпнуто из немецких и французских монографий, вышедших в свет за последние 25 лет. Однако синтез этих результатов на английском языке не опубликован до сих пор, поэтому есть основания надеяться, что эта книга принесет читателю некоторую реальную пользу.

Сердечно благодарю всех, кто оказал мне помощь в работе над книгой. Фотографии для иллюстраций на вклейках выполнили д-р Г. Оттен, представитель Берлинского государственного музея, д-р Хамид 3. Кошай, г-жа Нимет Езгюч, профессор Г.Т. Боссерт, профессор Дж. Гарстанг, директор Лейденского национального музея древностей, хранитель Музея Ашмола, и г-н Р.А. Кроссленд. Кроме того, профессор Гарстанг великодушно предоставил в мое распоряжение рисунки, первоначально выполненные для его книги «Хеттская империя». Особую признательность я выражаю профессору А. Гетце, позволившему мне ознакомиться с машинописным текстом его статьи о предшественниках царя Суппилулиумы, которая в то время еще только готовилась к печати. Глава «Право и социальные институты» своим появлением на свет во многом обязана советам и руководству сэра Джона Майлза. Профессор Гарстанг не только снабдил меня ценными материалами, но и оказывал мне поддержку на всех этапах работы над книгой, в особенности при чтении корректуры. И в заключение я хотел бы выразить глубокую признательность моей матери, г-же С.Дж. Гарни, всемерно помогавшей мне в работе над этой книгой.




Введение

ОТКРЫТИЕ ХЕТТСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ


В Ветхом Завете хетты («хеттеи») упоминаются главным образом в числе нескольких народов, обитавших в Палестине к тому времени, когда сыны Израилевы возвратились в Землю обетованную из Египта. Общеизвестны перечни народов, населявших Палестину, такие, как приведенный в Быт., 15:19–21 (кенеи, кенезеи, кедмонеи, хеттеи, ферезеи, рефаимы, аморреи, хананеи, гергесеи и иевусеи) или, более краткий, в Иис. Нав., 3:10 (хананеи, хеттеи, евеи, ферезеи, гергесеи, аморреи и иевусеи). Аналогичные представления о хеттах как об одном из коренных народов Палестины отражены в эпизоде, повествующем о том, как Авраам покупал у «сынов Хетовых» пещеру Махпела близ Хеврона (Быт., 23), в упоминаниях о хеттеянках – женах Исава (Быт., 26:34 и Быт., 36:1–3) и о Хете, сыне Ханаана (Быт., 10:15), а также в образном описании Иерусалима как незаконнорожденного отпрыска аморрея и хеттеянки (Иезек., 16:3). В Числ., 13:30 указывается, в какой именно области Палестины обитали хетты: «Амалик живет на южной части земли, Хеттеи, Иевусеи и Аморреи живут на горе, Хананеи же живут при море и на берегу Иордана». А в Иис. Нав., 2–4, по-видимому, подразумевается, что хетты занимали всю территорию от Ливана до Евфрата, хотя смысл этого фрагмента не вполне ясен.








Рис. 1. Карта Малой Азии



Ни одно из этих ранних упоминаний не позволяет предположить, что хетты играли сколь-либо более важную роль, чем, к примеру, те же гергесеи или иевусеи. Однако в период монархии перед нами предстает уже совсем иная картина. Хеттеянки, которых брал в жены царь Соломон (3 Цар., 11:1), именуются «чужестранными женщинами» и стоят в одном ряду с моавитянками, аммонитянками, идумеянками и сидонянками. Более того, в двух эпизодах упоминаются «Хеттейские цари». В 2 Пар., 1:17 сообщается, что Соломон ввозил коней из Египта и продавал их «царям Хеттейским и царям Арамейским», а в 4 Цар., 7:6–7 повествуется о том, как сирийские воины, услышав ржание коней и стук колесниц, сказали друг другу: «Верно, нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских…» И встали, и побежали в сумерки…» Очевидно, что цари, способные внушить такой страх, имели далеко не только местное значение.

Когда были расшифрованы египетские исторические хроники, стало известно, что с того времени, как Тутмос III в XV в. до н. э. одержал ряд побед в Северной Сирии и пересек Евфрат, фараоны XVIII династии поддерживали отношения с государством, именуемым «Хета». Жители Хеты и их многочисленные союзники сражались против Рамсеса II при Кадеше на реке Оронт (ныне р. Эль-Аси), в великой битве, которую подробнейшим образом описал египетский поэт Пентавр; позднее Рамсес заключил с этим народом договор, текст которого был высечен на стене главного храма в Карнаке. Кто мог усомниться, что «жители Хеты» из египетских текстов и «хеттеи» Ветхого Завета – один и тот же народ? Казалось, в пользу этого говорят и ассирийские клинописные надписи, с началом расшифровки которых обнаружилось, что со времен Тиглатпаласара I (ок. 1100 года до н. э.) ассирийцы знали Сирию как «страну Хатти» со столицей в Каркемише. И никого не смущали указания на то, что хеттские поселения могли существовать в Палестине еще в период израильской оккупации или даже раньше, во времена Авраама.

Такое положение дел в хеттологии сохранялось вплоть до 1876 года, когда А.Г. Сейс в докладе, прочитанном на заседании Общества библейской археологии, предложил считать хеттскими выполненные необычной иероглификой надписи на базальтовых блоках из Хамы (на р. Оронт, древний Хамат) и Алеппо (древний Халеб). Один такой камень из Хамы описал еще в 1812 году швейцарский путешественник Буркхардт, сообщивший в своей книге «Путешествия по Сирии», что в угол одного из домов на городском базаре был встроен «камень, покрытый множеством мелких рисунков и значков, – по-видимому, какое-то иероглифическое письмо, но на египетские иероглифы не похожее». Однако это сообщение не привлекло к себе особого внимания до тех пор, пока двое американских путешественников, Джонсон и Джессуп, не обнаружили в стенах домов в Хаме еще пять таких камней. Но из-за враждебности местных жителей снять с надписей надежные копии не удалось, и в распоряжение ученых эти тексты попали только в 1872 году, когда Уильям Райт, миссионер в Дамаске, посетил Хаму в сопровождении турецкого паши – наместника Сирии. Паша распорядился извлечь все пять камней из стен домов и отослать их в музей в Константинополь, но предварительно Райт снял с них слепки, один комплект которых был отправлен в Британский музей, а другой – в Фонд исследования Палестины.

Алеппский камень, встроенный в стену мечети, стал известен западному миру в 1871 году. В Алеппо ему приписывали целебные свойства, и поколение за поколением люди, страдавшие глазными болезнями, терлись о него лицом; в результате поверхность камня отполировалась и стала гладкой. Позднее местные жители извлекли камень из стены и спрятали, но через несколько лет вернули на прежнее место.

К тому времени Э.Дж. Дэвис обнаружил на большом наскальном рельефе над рекой в горах Тавра, близ Ивриза, надпись, выполненную таким же письмом, которое Дэвис назвал «хаматским». Эта находка, сочетавшая в себе изображение и текст, позволила Сейсу включить в ту же категорию целый ряд схожих памятников, обнаруженных за много лет в различных, подчас весьма удаленных друг от друга точках Малой Азии. Главное место среди них заняли остатки построек и наскальные рельефы, найденные в окрестностях Богазкёя и в Аладжа-хююке, в излучине реки Галис (ныне р. Кызылырмак), и описанные Шарлем Тексьером в 1839 году и Уильямом Гамильтоном в 1842 году. На уступе горного склона над Богазкёем сохранились массивные стены и валы, некогда, по всей вероятности, окружавшие стратегически важный укрепленный город, а в двух милях оттуда был обнаружен выход скальных пород, известный теперь под названием «Язылыкая» («Скала изваяний»). Стены естественного углубления в горном склоне здесь украшены горельефным изображением двух процессий, встречающихся в центре дальней стены. На территории города в Богазкёе стоял сильно выветрившийся камень (Нишан-Таш) с хеттскими «иероглифами»; «иероглифические» знаки были найдены также на рельефах в Язылыкая. В Аладжа– хююке путешественники обнаружили ворота, фланкированные огромными сфинксами и ведущие к насыпи обломков и мусора, под которой, вне сомнения, скрывался некий древний город или большая постройка. К западу от ворот находились наскальные рельефы Гяур-Калеси («Крепости неверных»). В горах, возвышающихся над Смирной, также были высечены рельефы, известные еще со времен Геродота, который считал их изображениями нимфы Ниобы и египетского царя Сесостриса. В 1879 году Сейс лично посетил «Ниобу» и «Сесостриса», а в 1880 году выступил перед Обществом библейской археологии с еще одним докладом, в котором уверенно заявил, что и эти, и прочие анатолийские памятники скульптуры являются хеттскими и что вся горная страна, раскинувшаяся к северу от Месопотамии и целиком включающая Малую Азию, в древние времена была населена хеттскими племенами.

Благодаря этим выступлениям к проблеме хеттов пробудился большой интерес. В последующие 20 лет археологи посещали Турцию все чаще и чаще, и усилия их щедро окупались. В различных местностях, главным образом в горах Тавра и Антитавра, было обнаружено еще множество подобных образцов скульптуры. Выдающимися успехами увенчались экспедиции Гуманна и Пухштейна (1882–1883), Рамсея и Хогарта (1890), Шантра (1893), Хогарта и Хэдлема (1894), Андерсона и Кроуфута (1900). При раскопках в Каркемише, проведенных по поручению Британского музея в 1879 году, было найдено множество иероглифических надписей и других памятников. Стелу со схожими письменами нашли при раскопках в Вавилоне в 1899 году, и целый ряд памятников в том же стиле обнаружила немецкая экспедиция в ходе раскопок в Сенджерли (Северная Сирия) в 1888–1892 годах. В результате в 1900 году Л. Мессершмидт смог подготовить к публикации обширный свод хеттских надписей, включивший тексты с 96 памятников и еще множества печатей и оттисков (рис. 15, 16).

Тем временем история хеттов во многом прояснилась благодаря архиву документов, обнаруженному в 1887 году в Эль-Амарне. Эти глиняные таблички с клинописными текстами, написанными по преимуществу на аккадском языке, представляли собой дипломатическую и административную переписку египетских фараонов Эхнатона (за последние несколько лет правления) и его отца Аменхотепа III, в общей сложности охватывающую период приблизительно с 1370-го по 1348 год до н. э. Помимо упоминаний о «царе Хатти» и передвижениях его армии, часто встречающихся в посланиях от зависимых палестинских и сирийских правителей, в архиве содержалось одно письмо от самого Суппилулиумы I, «царя Хатти», в котором тот поздравлял Эхнатона с восшествием на престол. Кроме того, обнаружились два письма на неизвестном языке, одно из которых было адресовано царю страны Арцава. Изучив эти письма в 1902 году, норвежский ученый Й.А. Кнудтсон отметил явное сходство этого языка с языками индоевропейской семьи, однако в то время к его наблюдению отнеслись весьма скептически. Несколько текстовых фрагментов на том же языке нашел в 1893 году близ Богазкёя Э. Шантр.

К этому времени многие ученые поняли, что раскопки в Богазкёе, по всей вероятности, принесут богатые плоды. Концессию на исследование Богазкёя в конце концов удалось получить д-ру Хуго Винклеру, работавшему под эгидой Немецкого восточного общества, и в 1906 году он возглавил раскопки на этой территории. Результаты не только оправдали, но и далеко превзошли все ожидания. Археологи извлекли из раскопа царский архив, насчитывавший около 10 тысяч клинописных табличек. Большинство документов было написано на том же языке, что и письмо царю Арцавы, и не поддавалось расшифровке, но часть табличек содержала надписи на хорошо известном к тому времени языке Вавилонии – аккадском. Уже в ходе предварительного исследования этих текстов стало очевидно, что на месте раскопок действительно располагалась некогда столица «страны Хатти». Официальным же языком этого царства, по всей очевидности, был «арцаванский»; и «хеттским» теперь стали называть не только язык иероглифических письмен из Хамы, но и язык этих клинописных «арцаванских» табличек. Что касается датировки табличек, то в первый же сезон раскопок археологам посчастливилось найти документ, оказавшийся хеттской версией вышеупомянутого договора между Рамсесом II и царем Хатти, египетский текст которого был датирован двадцать первым годом правления этого фараона[1 - В действительности «египетская» версия представляет собой перевод документа, составленного хеттами и отосланного в Египет, а «хеттская» версия – копию составленного египтянами документа на аккадском языке. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. автора.)]. Именно здесь, а не в Сирии находилась тогда столица «Великой Хеты», платившей дань Тутмосу III и сражавшейся, а после заключившей мир с Рамсесом II. В 1907 году Винклер опубликовал предварительный отчет о табличках из Богазкёйского архива, в котором привел список царей Хатти от Суппилулиумы I (первая половина XIV века до н. э.) до Арнуванды III (конец XIII века до н. э.), после которого записи внезапно обрывались. Предполагалось, что на протяжении этих 200 лет каппадокийское Хеттское царство доминировало над малыми государствами хеттского союза, такими, как Каркемиш, Мелид и Хамат, упоминающимися в ассирийских хрониках, а около 1200 года до н. э. его завоевали мушки (фригийцы), во власти которых эту территорию ассирийцы застали в VIII веке, после чего прочие хеттские государства вновь обрели относительную независимость в рамках гегемонии Каркемиша. Но в дальнейшем мы увидим, что все хеттские царства, за исключением Каркемиша, существовавшие на территории Сирии в 1-м тысячелетии до н. э., представляли собой новые государственные образования, возникшие уже после падения каппадокийской державы; однако надписи на камне Нишан-Таш, установленном в центре богазкёйской крепости, а также иероглифические знаки с оттиска печати на одной из клинописных табличек свидетельствуют о том, что традиция иероглифической письменности не прервалась.

Ценнейший свод результатов, достигнутых в области исследования хеттов и памятников хеттской культуры, опубликовал в 1910 году Джон Гарстанг, весной 1907 года лично совершивший большое путешествие по Малой Азии и посетивший д-ра Винклера в Богазкёе. В его книге «Страна хеттов» («The Land of the Hittites») обзор хеттских памятников дополняется описаниями той прекрасной местности, где они были обнаружены, и сопровождается краткой историей хеттов, изложенной на основании отчета Винклера. На протяжении многих лет труд Гарстанга оставался в своей области образцовым. В ходе раскопок под руководством Гарстанга в Сакча-Гези (Северная Сирия) были обнаружены украшенные барельефами развалины дворца, датируемого концом неохеттского периода, однако пролить новый свет на историю хеттов эти находки не смогли, и даже древнее название этой местности до сих остается неизвестным.

В 1914 году, с началом Первой мировой войны, раскопки были приостановлены; кроме того, английские ученые были вынуждены прервать отношения со своими немецкими коллегами, которые в этот период как раз исследовали огромный массив первоисточников из Богазкёйского архива. Именно в военные годы в Германии вышла в свет первая монография по грамматике «клинописного хеттского» языка и состоялась первая факсимильная публикация хеттских текстов. И к тому времени, когда контакты между английскими и немецкими специалистами возобновились, уже существовал обширный список хеттологической литературы, от работы над которым английские ученые невольно остались в стороне. Но с другой стороны, в 1911–1914 годах коллекция Британского музея пополнилась множеством образцов каменной скульптуры и иероглифической письменности, обнаруженных второй экспедицией в Каркемиш, которая проводила раскопки под руководством Д.Дж. Хогарта, К.Л. Вулли (ныне сэр Леонард Вулли) и Т.Э. Лоуренса. Иными словами, если в Германии сложилась немецкая крупная школа хеттологии, ориентированная на изучение клинописных табличек, то в Англии небольшая группа энтузиастов сосредоточила усилия на дешифровке иероглифической письменности и исследовании хеттского искусства. Со своими попытками расшифровки выступили в печати Сейс, Коули и Кэмпбелл Томпсон. Но задача была слишком сложной, и труды их по большей части оказались тщетными. Ведь на тот момент был известен лишь один сколь-либо пригодный для работы двуязычный текст – так называемая «Розетка Таркондемоса» фото 20b), серебряная накладная пластина с цилиндрической печати, о которой Сейс в 1880 году написал статью. Но она содержала всего десять клинописных и шесть иероглифических знаков; и, более того, сама клинописная надпись допускала несколько вариантов прочтения. Разумней было начать расшифровку с идентификации ряда топонимов и нескольких личных имен, встречающихся в современных хеттским ассирийских надписях. Этим путем пошли пятеро исследователей – немец Боссерт, швейцарец Форрер, американец Гельб, чех Грозный и итальянец Мериджи. Работая независимо друг от друга, они пришли к более или менее схожим результатам, определив фонетические соответствия иероглифов и общую структуру языка. Но понять, о чем говорится в надписях, так и не удалось: значение идеограмм не расшифровано, и словарный состав языка не восстановлен по сей день. Впрочем, двуязычная надпись из Кара-тепе (см. ниже) дает ценнейшую информацию, которая позволит сделать шаг вперед в решении этой проблемы.

В Берлине за изучение клинописных табличек из Богазкёя принялась по поручению Немецкого восточного общества группа ассириологов. Кроме того, как уже было упомянуто, началась факсимильная публикация клинописных текстов. И сенсационные лингвистические открытия не заставили себя долго ждать. В 1915 году Б. Грозный издал первый очерк грамматики хеттского языка и показал, что по структуре этот язык является индоевропейским, как и утверждал Кнудтсон еще в 1902 году. Вскоре вышел в свет более подробный и проработанный труд того же автора под заглавием «Язык хеттов» («Die Sprache der Hethiher»). К сожалению, не будучи специалистом в области индоевропейского языкознания, Грозный перенес свой исходный тезис с грамматики на словарный состав и приписал хеттским словам произвольные значения, основанные всего лишь на созвучии со словами других языков индоевропейской семьи. В результате многие филологи отвергли его подход полностью, невзирая на то что в большинстве своих предположений Грозный был совершенно прав.

Коррективы в его работу внес в 1920 году Ф. Зоммер, выдающийся филолог, свободно читавший с листа печатные ассирийские тексты. Зоммер был убежден, что без строгой дисциплины достичь реальных успехов в расшифровке невозможно; приписывать слову какое-то определенное значение допустимо только на основе сопоставления всех известных контекстов, в которых оно встречается, решительно отвергая все соблазны ложных этимологий. Соблюсти столь жесткое требование удалось лишь благодаря тому, что хеттские тексты изобилуют так называемыми «аллографами»: широко распространенные хеттские слова писцы нередко заменяли шумерскими или вавилонскими, прибегая к особым аббревиатурам. Поскольку такие замены носили нерегулярный характер, в одном и том же тексте могли использоваться и аккадский, и шумерский эквиваленты одного и того же хеттского слова. И даже в тех случаях, когда мы не располагаем дубликатом текста с хеттскими словами на месте «аллографов», в рамках одного предложения нередко встречается так много аккадских или шумерских замен, что догадаться о значении остальных хеттских слов оказывается совсем нетрудно.

Некоторые ценные сведения удалось почерпнуть из фрагментов словарей – шумерских, аккадских и хеттских слов, выстроенных в параллельные столбцы. Но в целом эти словари принесли больше разочарования, чем пользы, так как они дошли до нас в очень плохом состоянии и содержат главным образом слова, редко встречающиеся собственно в текстах.

Установив с помощью вышеописанного метода значение некоторых общеупотребительных хеттских слов, исследователи получили возможность работать аналогичным способом и с другими предложениями, в которых эти слова встречались уже в своем первоначальном хеттском облике. Так, последовательно продвигаясь от известного к неизвестному, Зоммер и его коллеги Й. Фридрих, Г. Эгелольф и А. Гетце постепенно вывели наши познания в хеттском языке на уровень, позволяющий почти с полной уверенностью переводить без купюр тексты исторического содержания, хотя во многих религиозных и прочих текстах все еще остаются фрагменты, не поддающиеся интерпретации. Уже к 1933 году относительно хорошо сохранившиеся исторические тексты в большинстве своем были тщательно проанализированы и переведены на немецкий.

Тем временем Э. Форрер с энтузиазмом взялся за реконструкцию хеттской истории. Независимо от Грозного он тоже составил очерк грамматики хеттского языка, но претендовать на честь первопроходца в этой области он не может. Зато ему удалось собрать и опубликовать в одном томе почти все исторические тексты, относящиеся к периоду Древнехеттского царства (см. ниже), а также восстановить полный, от начала и до конца, список царей Хатти. Эта работа в дальнейшем сыграла очень важную роль. Кроме того, широкую известность получила данная Форрером итоговая лингвистическая характеристика архива из Эль-Амарны, в текстах которого было выделено в общей сложности восемь языков. Но самой сенсационной из его работ стала опубликованная в 1924 году статья, в которой Форрер заявил, что обнаружил в хеттских памятниках ссылки на греков гомеровского периода (т. е. ахейцев) и даже упоминания таких конкретных личностей, как Андрей, Этеокл из Орхомена и Атрей из Микен. Несмотря на то что заявление это подкреплялось лишь неопубликованными источниками, многие ученые, в том числе и Сейс, приняли его с энтузиазмом. Однако Фридрих в статье, опубликованной в 1927 году, резко раскритиковал Форрера, после чего у многих исследователей эта проблема стала вызывать крайний скептицизм (как и индоевропейская гипотеза Грозного). И в этом случае задачу научного анализа всех относящихся к теме материалов взял на себя Ф. Зоммер. Результаты его исследований были опубликованы в монументальном труде «Документы Аххиявы» («Die Ahhijava-Urkunden») в 1932 году.

Первой попыткой синтезировать все полученные из текстов сведения о жизни и культуре хеттов стала статья «Хетты», написанная Грозным в 1929 году для 14-го издания энциклопедии «Британника». Но первое полностью документированное и систематическое описание хеттской цивилизации удалось сделать только Гетце в томе «Малая Азия» (1933) из мюллеровской серии «Справочники по Древнему миру» («Handbuch der Altertumswissenschaft»). Гетце разрешил эту задачу так уверенно и точно, что воздвигнутое им здание стоит неколебимо до сих пор, несмотря на то что за истекшее время были заполнены некоторые пробелы. Поэтому труд его с неизбежностью лег в основу данной книги, как и целого ряда предшествующих хеттологических трудов.

Первым выдающимся достижением в области хеттологии за пределами Германии стал труд Л. Делапорта «Основы хеттской грамматики» («Elements de la Grammaire Hittite»), опубликованный в 1929 году во Франции. В 1930 году по инициативе Л. Делапорта, Э. Кавиньяка и А. Жюре в Париже было основано Общество хеттских и малоазийских исследований, которое издает периодическое обозрение «Revue Hittite et Asianique», посвященное проблемам исследования хеттской и анатолийской цивилизаций. Американский ученый Э.Г. Стертевант, глава группы филологов-индоевропеистов, интересовавшихся хеттским языком с компаративистских позиций, опубликовал в 1933 году труд «Сравнительная грамматика хеттского языка» («A Comparative Grammar of the Hittite Language»). Эта работа подверглась суровой критике за скороспелые гипотезы в области сравнительной этимологии. Но в качестве описательной грамматики, подведшей итоги трудам немецких ученых, она оказалась весьма своевременной и более удачной, чем все предшествующие попытки такого рода, включая и работу Делапорта. В области лексикографии аналогичную роль сыграл небольшой «Хеттский словарь» Стертеванта (2-е изд., 1935), дополнение к которому было опубликовано в 1939 году.

«Грамматика» Стертеванта удерживала ведущие позиции на протяжении семи лет. Академическая описательная грамматика хеттского языка вышла из-под пера одного из основоположников хеттологии только в 1940 году. Это был труд Й. Фридриха «Учебник хеттского языка» («Hethitisches Elementarbuch»), который, по всей видимости, еще долгое время останется в своем роде образцовым.

Исследования на территории расселения хеттов возобновились в конце 1920-х годов, чему благоприятствовали новые условия, сложившиеся в этих землях после крушения довоенного турецкого режима. Г.Г. фон дер Остен и И.Е. Гельб от Чикагского университета совершили ряд путешествий по Малой Азии и обнаружили множество памятников. Кроме того, фон дер Остен провел раскопки хеттского поселения на месте Алишара, где было положено начало серии гончарных изделий анатолийского века бронзы. Делапорт в 1932 году начал раскопки в Малатье. В самом Богазкёе раскопки возобновились в 1931 году под руководством К. Биттеля и продолжались год за годом вплоть до начала Второй мировой войны. На территории Сирии раскопки велись в Хамате (датская экспедиция под руководством Харальда Ингхольта), в Телль-Таинате (экспедиция из Чикаго) и в Телль-Атшане (под руководством Леонарда Вулли). Примечательно, что в этот период в работу во всех областях хеттологии все активнее стали включаться турецкие исследователи под руководством профессора хеттологии университета Анкары Г.Г. Гютербокка (в 1935–1948 годах)[2 - На смену профессору Гютербокку пришел турецкий хеттолог д-р Седат Альп, получивший образование в Германии.] и директора Отделения ближневосточных исследований Стамбульского университета Г.Т. Боссерта.

Именно профессору Боссерту и его турецким ассистентам мы обязаны открытием одного из важнейших хеттских иероглифических памятников – двуязычной надписи из Кара-тепе. На вершине этого кургана, расположенного высоко в предгорьях Тавра близ реки Джейхан (античный Пирам), сохранились руины неохеттской крепости, впервые привлекшие внимание профессора Боссерта в 1946 году. Раскопки начались осенью 1947 года. Обнаружилось, что в крепости две привратные постройки, северная и южная, и к каждой ведет коридор, фланкированный каменными плитами с надписями. У обоих коридоров надпись на левой плите сделана на древнефиникийском языке, а на правой – хеттскими иероглифами. Содержание надписей на всех плитах одинаково, то есть перед нами – две копии одного текста на финикийском и хеттском иероглифическом языках. Еще одна копия финикийского текста высечена на статуе, которая была найдена лежащей на поверхности. Хеттский и финикийский тексты не идентичны, но очень близки по содержанию. Таким образом, это открытие сыграло важнейшую роль в изучении хеттских иероглифических надписей, несмотря на то что многие проблемы так и не разрешились. Остается только удивляться, что столь важный памятник ускользал от внимания исследователей так долго.

В дополнение необходимо упомянуть об американской экспедиции под руководством профессора Хетти Голдман, проводившей раскопки в Тарсе (Киликия) с 1935 года, об экспедиции профессора Джона Гарстанга, в ходе которой была частично раскопана хеттская крепость и найдены некоторые еще более древние материалы в Юмюк-тепе близ Мерсина, а также о турецких раскопках в Аладжа-хююке под руководством д-ра Хамида Кошая и, впоследствии, в Кюльтепе и Кара-хююке под руководством д-ра Тахсина Езгюча. В Тарсе и в Аладжа-хююке было обнаружено по одной хеттской табличке. Клинописные надписи на многочисленных табличках, найденных в Кюльтепе, оставлены ассирийскими поселенцами.

Из вышесказанного явствует, что в силу ряда обстоятельств различные области хеттологии какое-то время развивались изолированно друг от друга. В результате у английской читающей публики хетты стали ассоциироваться скорее с иероглифическими надписями и каменными памятниками, чем с глиняными табличками и клинописными текстами из Богазкёя, которых в Великобританию попало не так уж много. С другой стороны, культуру, историю и язык анатолийского Хеттского царства рассматривали вне общего контекста хеттской цивилизации. Эта тенденция усугублялась тем, что эпохальный труд Гетце был посвящен исключительно Малой Азии как таковой. Гетце занял крайнюю позицию: он утверждал, что термин «хеттское» применим только к анатолийскому царству, а так называемыми «хеттскими памятниками» в действительности представлено искусство хурритов, а не хеттов. Правда, впоследствии, после того, как утвердилось мнение, что «иероглифический хеттский» тесно связан, хоть и не идентичен, с «клинописным хеттским», возникла тенденция к синтезу, и теперь все чаще признают, что анатолийское и сирийское царства все же следует рассматривать как части единого целого. Тем не менее иероглифические надписи не расшифрованы до сих пор, а потому все наши знания о сирийских хеттах сводятся к общим представлениям об особенностях их искусства и отрывочным сведениям из истории их внешней политики. Сообщить нам нечто новое об образе жизни и образе мышления этого древнего народа в настоящее время способны только таблички из Богазкёя, и именно по этой причине анатолийскому царству мы уделяем в своей книге гораздо больше внимания, чем сирийскому. Надеемся, что достаточным оправданием этому послужит сама важность информации, содержащейся в клинописных текстах.




Глава I

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР





1. ДРЕВНЕЙШИЙ ПЕРИОД


Мы видели, как в поисках хеттов ученые прошли Палестину и Сирию и наконец в 1907 году открыли столицу «страны Хатти» в Богазкёе, на севере Малой Азии. Последний этап этого путешествия ознаменовался переходом от сирийских равнин к горной стране, которая и оказалась родиной хеттов. Малая Азия (Анатолия) – это возвышенное плоскогорье, которое простирается от побережья Эгейского моря на западе до гор Армении на востоке и входит в состав обширной горной системы, тянущейся далее к востоку, а затем к югу вплоть до Индии. Наблюдателю с сирийских равнин эти северные горы представляются величественной стеной; древнеримские географы называли ее Тавром и считали своего рода природной границей, разделяющей весь мир к востоку от Средиземноморья на «внутреннюю» и «внешнюю» (то есть северную и южную) части. Но на вершине Анатолийского нагорья обзор в южном направлении преграждает только западный отрог Таврского хребта. На востоке же над местностью господствуют другие горы, в первую очередь гигантский конус потухшего вулкана Эрджияс– Даг (древний Аргей), вздымающийся на высоту более 12 тысяч футов, а за ним тянется далеко на северо-восток, вплоть до Армянского нагорья, гряда Антитавра. Хребет Антитавра служит водоразделом, отделяющим реки Анатолийского плато от водных артерий Месопотамии на востоке и Киликии на юге. Воды из неглубокого водоема, расположенного в центре плато, не находят выхода к морю и образуют Соленое озеро – Тузгел (оз. Туз). К северу от него местность пересекают несколько поперечных горных хребтов, отходящих от восточного массива, и только по мере приближения к Черному морю рельеф понижается. Из-за густых лесов, покрывающих горные склоны, этот регион издавна считался труднодоступным.

Река Кызылырмак, которую античные ученые называли Галисом, а хетты, вероятно, Марассантией, берет начало в восточных горах и на довольно протяженном участке течет на юго-запад, но вблизи Соленого озера поворачивает, огибая один из поперечных хребтов. Описав таким образом большую петлю, она меняет направление течения на противоположное и, прорезав северные горы в направлении на северо-восток, впадает в Черное море. Интересующая нас территория – область расселения хеттов – занимает излучину в среднем течении Галиса и равнину к югу от озера Туз. Со всех сторон эту местность окружают горы: к востоку от нее находятся Антитавр и Армянское нагорье, к югу – Тавр, а к западу и северу – горные кряжи, не образующие цельного массива. Приморских земель на севере и юге хетты со временем лишились, а западной частью полуострова долгое время, хотя и с перерывами, владело, по всей вероятности, соперничавшее с хеттами царство Арцава.








Рис. 2. План Богазкёя (Хаттусы)



Хаттуса, столица Хеттского царства, располагалась на северном склоне одного из поперечных горных хребтов, севернее которого уровень рельефа начинает понижаться по направлению к Черному морю. С вершины этого хребта по обрывистым, глубоким ущельям мчатся к северу два стремительных горных потока. В предгорьях, близ современного селения Богазкёй, они сливаются, обогнув горный отрог, на котором и находились древнейшие постройки Хаттусы. Это место – настоящая природная крепость. Отсюда открывается почти беспрепятственный обзор на северную долину (единственная преграда – следующая гряда Понтийских гор, пересекающая долину приблизительно в 15 милях к северу). Кроме того, неподалеку находится точка пересечения двух древнейших торговых маршрутов. Первый вел от побережья Эгейского моря через нижнее течение Галиса к Сивашу и далее на восток, второй – из черноморского порта Амис (Самсун) на юг до Киликийских ворот. Чтобы город превратился в центр целой сети стратегически важных дорог, оставалось только соединить его с этими маршрутами.

Государство, которое во 2-м тысячелетии до н. э. именовалось «страной Хатти», а позднее превратилось в могущественную империю, было создано царями, правившими этой горной твердыней. Это государство стало называться «Хеттским царством», а его официальный язык – «хеттским языком», и эти термины мы должны принять как данность. Однако следует иметь в виду, что этот язык не принадлежал к числу коренных наречий Малой Азии, а имя «Хатти» дал этой стране более древний местный народ, известный нам под омоничным названием «хатти». Индоевропейский хеттский язык, на котором говорили пришельцы-хетты, смешался с неиндоевропейским хаттским – языком местного населения. Предполагают, что произошло это приблизительно в то же время, когда в других областях Анатолии утвердились другие индоевропейские языки – лувийский, палайский, ликийский и «иероглифический хеттский» (см. главу VI). Следовательно, можно с уверенностью утверждать, что вплоть до вторжения на «землю Хатти» ни одно из пришлых индоевропейских племен не называло себя ни «хеттами», ни каким– либо иным именем, схожим с этим по звучанию.

Согласно преданию, записанному около 1400 года до н. э., Нарам-Син, четвертый царь из аккадской династии Саргонидов (ок. 2200 года до н. э.), воевал против союза 17 царей, в числе которых был и царь Хатти по имени Памба. В ту же коалицию входил царь Амурру (страны амореев), чье имя – Хуварува – относится, по мнению некоторых исследователей, к «иероглифическому» языку. Это позволяет предположить, что к тому времени на территории расселения хатти уже присутствовала, хотя и не господствовала, по меньшей мере одна группа индоевропейских пришельцев. Однако этимология имени «Хуварува» вызывает сомнения, так как вероятность того, что древнейшим в Анатолии районом расселения индоевропейцев была страна Амурру, весьма невелика. Более того, ко всему тексту в целом следует подходить с осторожностью. Война Нарам-Сина с союзом мятежных царей – исторический факт, зафиксированный в одной из надписей самого этого правителя. Но и этот, и другие эпизоды, связанные с династией Саргонидов, со временем обросли легендами и во многом утратили достоверность. Другой вариант того же предания содержится в вавилонской табличке, датированной около 1700 года до н. э., и имена в двух этих версиях не совпадают. Поэтому данный текст, как и другие, подобные ему, не может считаться надежным историческим документом.

Надежно документированная история Анатолии начинается около 1900 года н. э., когда в этой области впервые появились ассирийские купцы. К тому времени жители Ашшура уже были знакомы с вавилонской клинописью. В нескольких местах найдены большие архивы глиняных табличек с деловой перепиской, которую эти ассирийские купцы вели со своими столичными партнерами; больше всего таких табличек сохранилось в Кюльтепе (древний Каниш), неподалеку от Кайсери. Некоторые из множества неассирийских имен, фигурирующих в этих документах, можно интерпретировать как хеттские. При всей своей скудости эти свидетельства позволяют довольно уверенно предполагать, что к тому периоду хетты уже обосновались в данной местности.

О коренном населении и его истории ассирийские таблички сообщают не так уж много. Но все же в них упоминаются местные правители и их дворцы. Кроме того, из них явствует, что страна была разделена по меньшей мере на десять мелких княжеств, главным из которых первоначально был, по-видимому, город Бурушхатум (хеттское название – Бурусханда), так как его правителя, в отличие от других, именуют «великим царем». Лишь немногие из местных царей известны нам по именам. Но, к счастью, удалось восстановить три таблички, в которых упоминаются некий Питхана и его сын Анитта – исторические лица, фигурирующие также в одном весьма примечательном хеттском тексте, список которого, сохранившийся до наших дней, датируется приблизительно 1300 годом до н. э. Это тот самый Анитта, сын Питханы, царь Куссара, который якобы собственноручно записал рассказ о том, как он сам и его отец боролись за власть с другими местными городами-государствами – Несой, Цалпой, Бурусхандой, Салативарой и Хатти (Хаттуса). Города эти были покорены, а последний из них (по другим документам, широко известный как столица Хеттского царства) разрушен до основания и объявлен проклятым. Восторжествовав над соперниками, царь Анитта перенес свою резиденцию в Несу. Точное местонахождение этого и прочих перечисленных городов (за исключением Хатти) нам неизвестно, но можно с достаточной уверенностью утверждать, что к концу своего царствования Анитта правил почти всей территорией Каппадокийского плато.

Естественно было бы предположить, что надпись Анитты – всего лишь поздняя копия записи, сделанной самим царем. Но эта гипотеза ведет к серьезным затруднениям. Дело в том, что хеттская клинопись не имеет ничего общего с клинописью ассирийских купцов, из чего приходится заключить, что хетты заимствовали свою письменность из неизвестного нам источника уже после ухода ассирийцев. Следовательно,

Анитта – современник ассирийцев – едва ли мог писать на «клинописном хеттском» языке, с которым в то время хетты еще не были знакомы. В таком случае возникает вопрос: на каком же языке он писал? Столь изысканные тексты, как надпись Анитты, не возникают вне развитого литературного контекста. Но до сих пор археологам не удалось обнаружить в Анатолии ни одного образца царской надписи, относящейся к тому периоду. Выдвигалось предположение, что мы лишились литературных текстов, которые записывались на каком-то непрочном материале (к примеру, на дереве) хеттскими иероглифами. Но поскольку древнейшие из дошедших до нас иероглифических записей чрезвычайно лаконичны и сухи, существование подобной литературы в тот ранний период представляется маловероятным, несмотря даже на то, что «писцы по дереву» часто упоминаются в более поздних хеттских текстах. Возможно, в ходе дальнейших раскопок обнаружатся свидетельства в пользу гипотезы о том, что местные цари делали записи на аккадском языке, и тогда можно будет предположить, что имеющаяся в нашем распоряжении надпись Анитты – это перевод с аккадского. Но пока что более правдоподобной представляется другая версия, гласящая, что деяния Анитты вошли в легенду, которая впоследствии была записана в форме поддельной «царской надписи». Во всяком случае, утверждение о том, что Анитта получил в дань от Бурусханды такие крупные железные предметы, как скипетр и трон, выглядит явным анахронизмом.



По-видимому, именно в царствование Анитты ассирийские купцы внезапно прекратили свою торговую деятельность в Каппадокии, где до того процветали на протяжении ста с лишним лет. Явилось ли это следствием завоеваний Анитты или какого-то бедствия, постигшего в то время город Ашшур, нам неизвестно. Предполагать, будто местные правители относились к ассирийцам недружелюбно, нет никаких оснований. Чужеземные купцы приобщали местных царьков к благам более развитой цивилизации Междуречья и почти наверняка получали радушный прием.

Какое отношение имел Анитта к царству Хатти? С одной стороны, несомненно, что его город Куссар в раннехеттские времена был если не фактической административной столицей страны, то по меньшей мере царской резиденцией, и на этом основании многие ученые высказывали гипотезу, что именно Анитта положил начало царской династии хеттов. Однако ни один из хеттских царей не объявлял Анитту своим предком; и, более того, некоторые исследователи полагают, что эпизод с разрушением Хаттусы и особая неприязнь, которую Анитта выказал к этому городу, свидетельствуют о его принадлежности к иной традиции, чуждой тем царям, которые впоследствии превратили Хаттусу в свою столицу. Рассказ же о деяниях Анитты, записанный около 1300 года до н. э., эти ученые трактуют как легенду об основателе государства, которого связывали с позднейшими хеттскими царями лишь духовные, а не кровные узы. Эта версия представляется весьма убедительной, но прямыми свидетельствами в ее пользу мы не располагаем, поэтому вопрос о характере связи между царем Аниттой и последующими хеттскими царями остается открытым.




2. ДРЕВНЕХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО


Хеттские цари более позднего времени обычно возводили свою родословную к древнему царю по имени Лабарна. Таким образом, мы вправе утверждать, что именно с Лабарны начинается история Хеттского царства, хотя в действительности основателем династии был не он. Аутентичных надписей от времени правления этого монарха не сохранилось, но о деяниях Лабарны рассказал один из его преемников, и оснований сомневаться в подлинности этой надписи у нас нет.



«Некогда Лабарна стал царем; и его сыновья, братья и родичи по браку и по крови объединились. Земля же его была невелика; но всякий раз, когда выступал он на битву, он покорял силою земли своих врагов. Он опустошал эти земли и лишал их силы; и простер он свою власть от моря до моря. Когда же возвращался он с войны, сыновья его отправлялись во все области той земли – в Хуписну, Тувануву, Ненассу, Ланду, Цаллару, Парсуханду и Лусну, и правили той землею, и вверены им были большие города той земли».



Эта надпись была сделана с дидактической целью, а именно для указания на то, что сила государства зависит от гармонии в отношениях между членами царской семьи. Перед нами возникает образ могучего, единого клана, целеустремленно расширяющего свои владения во всех направлениях. Что касается семи упомянутых городов, то Туванува – это, несомненно, античная Тиана, а Хуписну обычно отождествляют с Кибистрой; Ланда и Лусна – это, вероятно, античные Ларанда (современный Караман) и Листра, хорошо известная нам по новозаветному преданию о миссионерской деятельности апостола Павла. Цаллару и Ненассу ни с какими известными городами уверенно отождествить не удалось. Парсуханда, по всей видимости, находилась в том же регионе, что и остальные опознанные города: в других текстах указывается, что она располагалась в области так называемых «Нижних земель» – равнины к юго-востоку от Соленого озера, ограниченной изгибом Таврского хребта. Таким образом, все эти города образуют тесную группу, расположенную довольно далеко от Хаттусы, и в свете этого весьма правдоподобной кажется гипотеза, что столицей царства в тот период была не Хаттуса, а древний город Куссар. Местонахождение последнего не установлено, но некоторые данные позволяют предположить, что этот город стоял к югу от Галиса.

Сообщение о том, что Лабарна «сделал моря своими границами», подтверждается другим, значительно более поздним документом, согласно которому этот правитель покорил царство Арцава – страну, располагавшуюся где-то в западной части Малой Азии (точное ее местонахождение неизвестно). Таким образом, представляется, что уже при первом своем царе Хеттское царство владело территорией, простиравшейся (по крайней мере, на юг и запад) до самых дальних пределов экспансии, достигнутых впоследствии самыми могущественными монархами периода империи.

Преемника Лабарны, царя Хаттусили I, потомки вспоминали как царя Куссара. Именно в этом городе он произнес речь, которая стала для нас главным источником сведений о политической ситуации в стране в период Древнехеттского царства. Но из того же документа неоспоримо явствует, что на исходе царствования Хаттусили I административной столицей страны была Хаттуса. Кроме того, мы узнаем, что сам этот царь первоначально носил такое же имя, как и его отец, – Лабарна. Можно сделать вывод, что за время своего правления этот монарх перенес столицу из Куссара в Хаттусу и в соответствии с этим принял имя Хаттусили. Избрав своей столицей эту северную крепость, царь, по всей видимости, руководствовался стратегическими соображениями.

При Хаттусили I и его преемнике царство хеттов начало расширяться к югу и к востоку. Это означает, что хеттское войско рискнуло выйти из-под укрытия гор и перевалить грозный Таврский хребет, через который вело лишь несколько горных троп. Очевидно, хеттов привлекли богатства южных равнин и древних цивилизаций. Прежде всего Хаттусили напал на процветающее царство Ямхад со столицей в Алеппо (хеттская Хальпа), которому в то время подчинялась Северная Сирия. Не вызывает сомнений, что в этой войне Ямхад потерпел поражение. Алеппо попал в зависимость от Хеттского царства, но через какое-то время, по-видимому, взбунтовался, так как известно, что следующий хеттский царь, Мурсили I, его разрушил. В ходе одной из этих кампаний имела место осада Уршу, литературное описание которой дошло до наших дней (см. главу VIII).

Не удовольствовавшись захватом Северной Сирии, Мурсили двинул войска вниз по течению Евфрата и завоевал великое аморейское царство Вавилонию. Это событие, приведшее к падению первой династии вавилонских царей (самым знаменитым представителем которой был Хаммурапи), отмечено в вавилонской хронике следующей записью: «Против Самсудитаны выступили воины Хатти, против земли Аккада». Это эпохальное завоевание прочно связало хеттскую хронологию с вавилонской. Но, к сожалению, и в последней остается множество спорных моментов. Самая правдоподобная версия приурочивает захват Вавилона хеттами к последнему десятилетию XVI века до н. э.; по другим теориям, событие это произошло приблизительно на 60 лет раньше или позже.

Но внутриполитическая организация Хеттского царства еще не достигла той стадии, на которой страна способна выдерживать напряжение столь масштабных военных авантюр. Первые признаки нестабильности дали о себе знать уже в царствование Хаттусили. Царевичи из царского дома во главе с сыном Хаттусили, которого тот уже провозгласил своим преемником, подняли мятеж, но царь оказался достаточно силен и подавил восстание. Наследника престола лишили имущества и изгнали из Хаттусы. Его место занял Мурсили, тогда еще ребенок. Взойдя на трон, Мурсили развернул военную кампанию и долгим отсутствием в столице спровоцировал очередной заговор. По возвращении из Вавилона он был убит неким Хантили – мужем своей сестры. Так начался период дворцовых переворотов и интриг, продлившийся несколько поколений и ввергший все царство в плачевное состояние, близкое к полной анархии.

Правление Хантили было отмечено катастрофами во внешней политике. В восточную область Хеттского царства вторглись хурриты – народ, обитавший в горах близ озера Ван. Завоеватели разрушили города Нерик и Тилиуру, находившиеся недалеко к востоку от столицы, и царь счел необходимым укрепить Хаттусу. На юге Хантили и его преемники потеряли почти все территории, завоеванные Лабарной, Хаттусили и Мурсили.

Ситуация частично улучшилась около 1525 года до н. э., когда на престол взошел узурпатор Телепин. В отличие от предшествующих царей он сумел прочно утвердиться на троне, избавившись от всех соперников. Хаос, в который страна была погружена на протяжении полувека, продемонстрировал необходимость закона о престолонаследии и прочих неотложных мер по укреплению хеттского государства изнутри. Именно эту задачу и поставил перед собой Телепин. Он составил тщательно проработанный указ, включающий в себя краткий обзор хеттской истории (начало которого мы привели выше) с примерами того, как опасны раздоры и разобщенность в правящих кругах, и пунктуальную формулировку закона о престолонаследии и правил, обязательных для царей и знати. Законы, введенные Телепином, по-видимому, соблюдались вплоть до последних дней Хеттской империи.

Во внешней политике Телепин довольствовался четким установлением границ и обеспечением их обороноспособности. Варварские племена, совершавшие набеги с востока и севера, были оттеснены на безопасное расстояние, и значительную часть территорий удалось отвоевать. Но с потерей Арцавы на западе и земель на юге за Таврским хребтом, в том числе и всей территории Сирии, Телепин смирился. О характере этого царя наглядно свидетельствует тот факт, что именно он первым из хеттских правителей заключил договор с другой державой – Киццуватной (в римскую эпоху – Катаония), которая в те времена, по-видимому, занимала восточную часть Киликийской равнины и часть долины реки Пирам. Текст договора до нас не дошел, и условия его нам неизвестны. Но в свете того, что правитель Киццуватны принял титул «великого царя», а в следующем столетии Киццуватна проявила себя сильной державой, можно предположить, что Телепин признал ее на правах относительного равенства.

Царь Телепин считается последним правителем Древнехеттского царства. Историческими сведениями о второй половине срока его царствования мы не располагаем, и назвать имена его непосредственных преемников с полной уверенностью невозможно. Эти «темные времена» окончились лишь с воцарением Тудхалии II – основателя новой династии и первого царя Хеттской империи. Период между смертью Телепина и восшествием на престол Тудхалии продлился около полувека. Согласно археологическим данным, никакого сколь-либо серьезного разрыва в преемственности за это время не произошло. Кроме того, некоторые письменные свидетельства от этого периода все же сохранились. Свод законов – едва ли самый важный из текстов, обнаруженных в Богазкёе (см. главу IV), – был составлен одним из преемников Телепина, который продолжил тем самым процесс консолидации, начатый его предшественником. Признаком этой же тенденции можно считать и тот факт, что только среди документов этого периода встречается особый тип условно вручаемых грамот с оттиском царской печати.




3. ИМПЕРИЯ (НОВОХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО)


О Тудхалии II, основателе династии, впоследствии создавшей Хеттскую империю, мы достоверно знаем лишь то, что он захватил и разрушил Алеппо. Следовательно, Хеттское царство восстановило внутриполитическую стабильность и снова смогло диктовать свою волю мятежным данникам.

Точная дата и обстоятельства этого нападения на Алеппо нам неизвестны, и событие это еще только предстоит вписать в летопись сирийской истории XV века до н. э. За долгий период смуты, начавшийся с убийства Мурсили I, Северная Сирия успела отойти под власть Ханигальбата – политического союза хурритских племен, организованного около 1500 года до н. э. О бессилии царства Хатти свидетельствует тот факт, что сирийцы, сами будучи данниками хурритов, могли безнаказанно совершать набеги на хеттские земли. В 1457 году до н. э. победы Тутмоса III в восьмом военном походе положили конец владычеству хурритов, и на 30 лет Сирия попала в зависимость от египтян. Однако после смерти энергичного Тутмоса египтяне не смогли долго удерживать Северную Сирию и вскоре были вынуждены отступить перед новой хурритской державой – Митанни. При династии царей– ариев государство Митанни добилось господства над всей Западной Азией. Каковы были внутриполитические факторы этого процесса, нам неизвестно, так как архивы царей этой династии до сих пор не найдены. Но от следующего столетия, когда могущество Митанни уже пошло на убыль, сохранилось множество памятников, из которых явствует, что хурритский язык и хурритская культура в целом успели оказать весьма заметное влияние на всех территориях от хеттской Анатолии до ханаанской Палестины.

В документе, сообщающем о походе хеттов на Алеппо, поясняется, что это была карательная кампания, предпринятая в наказание за то, что город перешел под владычество Ханигальбата. Следовательно, она состоялась не позднее 1457 года до н. э., когда Ханигальбат был разгромлен Тутмосом III. Не исключено, что хетты приурочили свой поход к кампании египтян, выступив в союзе с египетским фараоном: известно, что в тот период Тутмос принимал дары от «Великой Хеты». Такая версия позволяет объяснить, почему в отчетах о египетской кампании нет никаких упоминаний о захвате Алеппо.

Возвышение Митанни ввергло Хеттское царство в очередной кризис. Многие княжества, ранее попавшие в орбиту влияния хеттов, теперь перешли под власть хурритской державы или заявили о своей самостоятельности. При Хаттусили II и Тудхалии III царство подошло к самому краю пропасти. По– видимому, оставленное одним из позднейших царей описание критической ситуации относится именно к этому периоду:



«В старину земли Хатти грабили из-за границ (?). Враг из Каски пришел и разграбил земли Хатти и положил своим рубежом Ненассу. Из-за Нижних земель пришел враг из Арцавы, и он также разграбил земли Хатти и положил своим рубежом Тувану и Уду.

Враг извне, из Араунны, пришел и разграбил всю землю Гассии.

И снова враг извне, из Ацци, пришел и разграбил все Верхние земли и положил своим рубежом Самуху. И враг из Исувы пришел и разграбил землю Тегарамы.

И еще пришел враг извне, из Арматаны, и он также разграбил земли Хатти и положил своим рубежом город Киццуватну. Хаттуса же была сожжена дотла и <…> но дом хести <…> уцелел».



Представляется совершенно невероятным, чтобы все эти нападения произошли одновременно, ибо в таком случае от всего царства остался бы только клочок бесплодной земли к югу от Галиса. Но отчасти это описание соответствует известным фактам о ситуации того времени: набеги восточных соседей Хатти могут объясняться поддержкой, которую оказывала им Митаннийская держава, а факты независимости и экспансии Арцавы подтверждаются найденными в архивах Эль– Амарны письмами от египетского фараона к царю этого государства.

Конец этому периоду ослабления и начало новой эре положило воцарение Суппилулиумы I. Он взошел на трон около 1380 года до н. э. при не вполне законных обстоятельствах, несмотря на то что был сыном Тудхалии III и сопровождал своего отца в нескольких походах.

О борьбе за объединение и укрепление земель Хатти, которой этот царь, по всей вероятности, посвятил первые годы своего правления, нам известно не так уж много. Должно быть, именно Суппилулиума возвел массивную оборонительную стену вдоль южной границы Хаттусы и другие укрепления в столичном городе, о которых речь пойдет ниже. И только после этого он смог приступить к главной своей задаче – сведению счетов с Митанни, грозным врагом, по вине которого Хеттское царство пришло в упадок при предыдущих правителях.

Первый поход на Сирию через Таврский хребет обернулся поражением и тяжелыми потерями; часть военных трофеев, захваченных у хеттов, царь Митанни Тушратта отослал своему союзнику, царю Египта. Следующую кампанию подготовили более тщательно. По-видимому, хеттам удалось узнать, что главные средства обороны митаннийцев сосредоточены в Северной Сирии. Но так или иначе, новый план состоял в том, чтобы переправиться через Евфрат у Малатьи и атаковать само Митаннийское царство с тыла. Это был опасный маршрут, так как в северных горах обитали дикие племена, и для покорения их предварительно пришлось совершить отдельный поход. В результате с неким царством, именуемым в одних текстах Ацци, а в других – Хайяса, был заключен мирный договор, скрепленный браком между сестрой Суппилулиумы и вождем этой горной страны. Так хетты обезопасили себя с левого фланга. Переправив войско через Евфрат, Суппилулиума без труда вернул под свою власть утраченную ранее область Исуву и, внезапно обрушившись на столицу Митанни, город Вашшуканни, захватил его и разграбил. По-видимому, митаннийский царь не смог оказать сопротивления и уклонился от битвы. После этого Суппилулиума снова пересек Евфрат и возвратился в Сирию, где местные царьки, лишившиеся поддержки Митанни, поспешили выказать ему полное повиновение. По-видимому, конфликт с Египтом в планы хеттского царя не входил, и не исключено, что он довольствовался бы установлением границы по реке Оронт. Но князь Кадеша – города, который в те времена был аванпостом египетского влияния, – сам выступил против него на битву. Против хеттских колесниц он не устоял, и в результате хеттская армия двинулась дальше на юг до самой Абины (библейская Хова, Быт., 14:15), города близ Дамаска, и Суппилулиума объявил своей границей хребет Ливана. К счастью для него, египетские цари в этот период перестали уделять внимание обороне рубежей и занялись религиозной реформой внутри страны.

В итоге этой блестящей экспедиции, проведенной около 1370 года до н. э., в состав Хеттского царства вошли Хальпа (Алеппо) и Алалах (Атшана). По-видимому, именно в то время были заключены дошедшие до нас договоры с царями Нухасси (Центральной Сирии) и Амурру, в состав которого входили территория Ливана и большая часть прибрежной полосы. Однако Каркемиш, контролировавший главную переправу через Евфрат, и область, известная хеттам под названием «Астата» и простиравшаяся вдоль Евфрата от Каркемиша к югу до устья Хабура, не подчинились хеттам и по-прежнему могли рассчитывать на поддержку Тушратты, ценой собственной репутации сохранившего войско.

Суппилулиуму же призвали обратно в столицу неотложные дела. Задача удержания Сирии, которую царь вверил своему сыну, Телепину-«жрецу», оказалась весьма нелегкой. Сирийские княжества разделились на две враждующие группировки: одна поддерживала хеттов, другая – митаннийцев, и обе напряженно следили за борьбой двух великих держав. Но, к счастью для хеттов, само царство Митанни погрязло в междоусобицах. Царь Тушратта и его предшественники поддерживали союзнические отношения с Египтом, и династии двух этих стран были связаны дипломатическими браками. Но в свете последних событий обнаружилось, что на Египет надежды мало, и конкурирующая ветвь митаннийской царской семьи решила захватить власть, воспользовавшись позором Тушратты. Эта группировка обратилась за помощью и поддержкой к властолюбивому ассирийскому царю Ашшуру– баллиту, предшественники которого платили дань царям Митанни. В итоге Тушратта был убит, а новый царь Артадама и наследовавший ему сын Шуттарна признали независимость Ассирии и вознаградили ее царя богатыми дарами.

Несмотря на все опасности, которыми было чревато для хеттов это внезапное возвышение нового, полного молодых сил государства на Тигре, после крушения Митанни завоевать Сирию уже не составляло труда. Вернувшись на сирийские земли около 1340 года до н. э., Суппилулиума захватил огромную крепость Каркемиш всего после восьми дней осады, и вся Сирия от Евфрата до моря попала в зависимость от хеттов. Телепин стал царем Алеппо, а еще один из царских сыновей, Пияссили, – царем Каркемиша. Царство Киццуватна оказалось в изоляции и было вынуждено заключить мир с хеттами, которые признали ее дружественной державой.

О том, какую широкую известность приобрел в свое время Суппилулиума, можно судить по одному происшествию, случившемуся в то время, когда хеттское войско стояло лагерем у стен Каркемиша. К Суппилулиуме прибыл посланник из Египта с письмом от своей царицы, в котором говорилось: «Мой супруг скончался, а сына у меня нет, но о тебе говорят, что у тебя много сыновей. Если бы ты прислал ко мне одного из своих сыновей, он стал бы моим мужем. Я ни за что не возьму в мужья никого из своих подданных. Я очень боюсь». Суппилулиума так удивился, что отправил своего посланника к египетскому двору – удостовериться, что его не обманывают. Посол возвратился со вторым письмом от царицы: «Почему ты говоришь: «Они меня обманывают»? Если бы у меня был сын, разве стала бы я писать чужеземцу, объявляя во всеуслышание о своей беде и о несчастье моей страны? Говоря так, ты меня оскорбляешь. Тот, кто был моим мужем, ныне мертв, а сына у меня нет. За своего подданного я не выйду замуж ни за что. Я не писала никому, кроме тебя. Все говорят, что у тебя много сыновей; дай же мне одного из них, чтобы он стал моим мужем». Египетская царица, писавшая эти письма, – не кто иная, как Анхесенамон, третья дочь царя-«еретика» Эхнатона, которая уже в ранней юности стала вдовой царя Тутанхамона, не дожившего и до восемнадцати лет. Оставшись бездетной, она имела право (по крайней мере, формальное) избрать второго мужа самостоятельно и тем самым решить дальнейшую судьбу египетского трона. Разумеется, Суппилулиума не пожелал упустить такой невероятный шанс. Но план провалился. Хеттского царевича убили сразу по прибытии в Египет – очевидно, по поручению придворного жреца Эйе, который впоследствии и стал преемником Тутанхамона, заключив фиктивный брак с Анхесенамон и узаконив тем самым узурпацию престола. Не вызывает сомнений, что именно от этого брака Анхесенамон пыталась спастись с помощью хеттского царя.

Вскоре после этого с просьбой о помощи к Суппилулиуме обратился сын покойного Тушратты, сам едва избежавший гибели. Будучи тонким политиком, хеттский царь не замедлил воспользоваться этой возможностью создать буферное государство, которое защитило бы хеттов от стремительно набиравшей силу Ассирии. Он отослал юного просителя под начало Пияссили. Сообща двое царевичей переправились через Евфрат во главе большого войска и вторично захватили митаннийскую столицу Вашшуканни. В результате образовалось новое зависимое царство Митанни, которое, впрочем, оказалось слишком слабым и не смогло устоять под натиском Ашшурубаллита, вскоре после смерти Суппилулиумы присоединившего эту территорию к своим владениям. После этого только Евфрат отделял хеттские земли от ассирийских.

Но владычеству хеттов в Сирии более ничто не угрожало. Даже когда болезнь унесла в могилу царя Суппилулиуму, а вскоре и его старшего сына Арнуванду II и трон перешел к неопытному младшему сыну Мурсили II, наместники Алеппо и Каркемиша сохранили ему верность. Угроза теперь исходила в основном из западных областей империи, но в этом отношении многое остается неясным, так как установить точное местоположение большинства населенных пунктов, упоминаемых в документах того периода, пока не удается. Могущественное царство Арцава, некогда покоренное самим Лабарной, отделилось от Хеттского царства, когда то пришло в упадок, и царь Арцавы даже вел дружескую переписку с египетским царем. Суппилулиума завоевал Арцаву повторно, но в правление Мурсили II она опять взбунтовалась, и к этому восстанию присоединился ряд городов-государств: Мира, Кувалийя, Хапалла и «земля реки Сеха».

Однако Мурсили оказался истинным сыном своего отца. В итоге масштабной военной кампании, которая продлилась два года и о которой сохранился подробнейший отчет, Арцава была сокрушена, царь ее убит, а на троны нескольких мелких царств посажены хеттские наместники. По крайней мере одного из последних уже связывали с хеттским царским домом узы родства: он был женат на хеттской царевне. Такое положение дел сохранялось до смерти Мурсили, но мир на западных окраинах Хеттской империи всегда был непрочным, и каждому очередному царю приходилось подавлять очередное восстание.

Северные рубежи тоже доставляли немало хлопот, хотя и по другой причине. Здесь проблема заключалась не в соседстве с могущественным соперником, а, напротив, в том, что с севера к Хеттской империи не примыкало вообще никакого государства, с которым можно было бы заключить мирный договор. В стратегически важных пунктах стояли хеттские гарнизоны, но, судя по всему, им не хватало сил сдерживать набеги буйных варваров-касков, населявших горные долины к северу от Хатти. Полагать, что каски получали какую-то помощь от других противников Хеттского царства, у нас нет оснований; но, несмотря на это, раз в несколько лет царю приходилось вести войско в северные горы и усмирять эти буйные племена. Мурсили II провел десять таких кампаний – в 1-й, 2-й, 5-й, 6-й, 7-й, 9-й, 19-й, 24-й и 25-й годы своего правления (сохранились детальные описания этих походов). Все кампании завершались успешно, но полной победы достичь так и не удалось: как только империя начинала проявлять малейшие признаки слабости, набеги возобновлялись. Поэтому можно заподозрить, что причины этих неурядиц таились глубже, чем казалось самим хеттам.

На седьмом году правления Мурсили от Хеттской империи отделилось царство Ацци-Хайяса, и его пришлось завоевывать повторно. На первом этапе командование доверили одному из царских полководцев, так как царь в это время исполнял предписанные ему законом религиозные обязанности в городе Кумманни (античная Комана).

А тем временем взбунтовалась даже Сирия (здесь, по-видимому, не обошлось без подстрекательства со стороны Египта, где в то время власть узурпировал полководец Харемхеб). Наместник Каркемиша Шар– Кушух, брат Мурсили, успешно правивший вверенными ему землями на протяжении десяти лет, тоже отправился на праздник в Кумманни, но там заболел и умер. За время его отсутствия кто-то, по-видимому, захватил Каркемиш. Так или иначе, возникла необходимость в личном вмешательстве царя, и на девятом году своего правления Мурсили привел войско в Сирию. Чтобы усмирить сирийских царьков, хватило одного лишь появления хеттской армии. Сын Шар-Кушуха взошел на трон в Каркемише, и в том же году Мурсили смог двинуться дальше на север и возглавить боевые действия против Ацци-Хайясы.

Соотнести с известными географическими пунктами другие кампании этого царя не удается. Как ни странно, в документах периода его правления ничего не говорится о походе на Киццуватну, хотя известно, что вскоре после восшествия Мурсили на трон эта область взбунтовалась. Так как после смерти Суппилулиумы I упоминания о царях Киццуватны полностью исчезают из документов, а при Мурсили II это государство, по-видимому, полностью утратило независимость и вошло в состав Хатти, то естественно будет предположить, что Мурсили завоевал его повторно, а текст с описанием этой кампании просто утрачен.

Своему сыну и наследнику Муватали царь Мурсили II оставил сильную империю, окруженную множеством зависимых царств. При восшествии на престол Муватали не столкнулся ни с какими серьезными затруднениями. Известно лишь, что потребовалась демонстрация силы на западных рубежах, но имя неприятеля, нарушившего покой нового царя, история не сохранила. Муватали подтвердил полномочия царей Арцавы, остававшихся данниками Хатти, и заключил новый мирный договор с неким Алаксанду, царем Вилусы – страны, входившей в состав Арцавы, но неизменно хранившей верность Хатти со времен царя Лабарны. Обеспечив таким образом безопасность западных границ, Муватали смог сосредоточить внимание на новой угрозе с юга. Египетский колосс пробудился от долгого сна. Фараоны XIX династии жаждали отвоевать сирийские земли, некогда покоренные Тутмосом III, но потерянные в правление Эхнатона, уделявшего внимание только своим религиозным реформам. Около 1300 года до н. э. Сети I выступил в поход на Ханаан. Восстановив там закон и порядок, он двинулся дальше и дошел до самого Кадеша, что на Оронте. Но хетты, по-видимому, быстро дали ему отпор, и до конца правления Сети I между Египтом и хеттской державой сохранялся мир. Однако по восшествии на трон Рамсеса II в 1290 году до н. э. стало ясно, что избежать масштабного столкновения между двумя соперничающими империями более не удастся. Муватали собрал войска из всех союзных государств. Список их приводят египетские писцы (хеттские анналы времен правления Муватали не сохранились), и здесь впервые появляются упоминания о дарданах, известных нам по гомеровской «Илиаде», и о филистимлянах, а также о шерданах – народе, название которого часто встречается в египетских надписях. Но в дошедших до нас хеттских документах ни один из этих народов не упоминается, и поскольку хеттскими хрониками того периода мы не располагаем, то о причинах их участия в войне на стороне хеттов остается только гадать. Армии двух империй встретились у стен Кадеша на пятом году правления Рамсеса (1286/1285 гг. до н. э.). Надписи на стенах одного из египетских храмов восхваляют фараона за доблесть, проявленную в этой кампании, однако на деле хетты удержали за собой Сирию. Муватали удалось даже расширить свои владения, завоевав Абу (Абину), область близ Дамаска. Таким образом, не приходится сомневаться, что битва за Кадеш завершилась победой хеттов. Некоторые подробности этого сражения будут изложены ниже.

В царствование Муватали северо-восточные области хеттской державы обрели статус княжества со столицей в Хакпи, где правил талантливый и честолюбивый брат царя, Хаттусили. Сам же царь перенес свою резиденцию южнее, в город Датассу, – поближе к театру военных действий в Сирии. В результате позиции Хаттусили оказались слишком сильны, и неудивительно, что Урхи-Тешуб[3 - Взойдя на трон, Урхи-Тешуб принял имя Мурсили (Мурсили III).], юный сын Муватали, сменивший его на троне около 1282 года до н. э., попытался отнять у своего дяди часть земель. Вероятно, он подозревал, что Хаттусили строит планы по захвату власти в стране. Но записей от краткого периода правления этого царя также не сохранилось, и сведения о нем мы можем почерпнуть лишь из тенденциозного рассказа Хаттусили. Последний утверждает, что в течение семи лет терпел от Урхи-Тешуба незаслуженные обиды, затем объявил своему племяннику войну и сверг его. Из того факта, что переворот удался без труда, можно сделать вывод, что Урхи-Тешуб был непопулярным и недальновидным правителем. Какое-то время дядя держал его в заточении в городе Самуха (близ Малатьи), но обращался с ним снисходительно, а впоследствии отправил в почетную ссылку в Нухасси – одну из дальних сирийских областей.

Хаттусили III взошел на трон в 1275 году до н. э., в возрасте около 50 лет, будучи уже опытным полководцем. Под его властью Хеттская империя вступила в полосу относительного мира и благополучия. Правда, поначалу возникли какие-то трения с Египтом, и касситский царь Кадашман-Тургу даже пообещал Хаттусили оказать военную помощь, если дело дойдет до конфликта. Но разногласия уладили мирным путем. Очевидно, Хатти и Египет были вынуждены сплотиться перед лицом нового грозного противника – набиравшей силу Ассирии. С тех пор дружба между двумя бывшими соперниками крепла с каждым годом, и в 1269 году до н. э. был заключен знаменитый мирный договор, призванный обеспечить мир и безопасность на землях Леванта. Поздравительными посланиями по этому случаю обменялись не только цари, но и царицы двух держав; одно из этих писем сохранилось. Наконец, через 13 лет после заключения договора две империи скрепили дружбу браком: хеттская царевна стала женой Рамсеса II. Факт, что у 69-летнего Хаттусили имелась дочь брачного возраста, объясняется тем, что сам он женился на Пудухепе, дочери жреца Киццуватны, лишь двадцатью девятью годами ранее, по возвращении из похода против египтян, в котором участвовал под началом своего брата.

При Хаттусили III столицей Хеттского царства снова стала Хаттуса, за время пребывания Муватали на юге разграбленная племенами касков. Город был восстановлен; кроме того, по распоряжению царя писцы сняли копии с архивов. Хаттусили и его супруга Пудухепа издали множество религиозных и административных указов, что на первый взгляд можно принять за свидетельство порядка и процветания в стране.

Однако единственный небольшой фрагмент, сохранившийся от анналов Хаттусили, заставляет предположить, что в западной части империи не все было так благополучно. По-видимому, возникла необходимость в военных действиях против старинного врага – Арцавы; но подробности этой кампании нам неизвестны. Отношения с Вавилонией после смерти Кадашман-Тур– гу в 1270 году до н. э. также ухудшились. В дошедшем до нас письме к юному Кадашман-Энлилю Хаттусили выражает недовольство тем, что этот новый царь касситов со времени своего восшествия на трон так и не направил в Хатти своего посланника. Возможно, здесь не обошлось без происков Урхи-Тешуба, так как в одном из документов Хаттусили сообщает, что царь-изгнанник был замечен в связях с вавилонянами и по этой причине сослан из Нухасси «прочь, на море». Смысл этой фразы не вполне ясен, но, возможно, имелся в виду остров Кипр. О том, что позднее Урхи-Тешуб жил на чужбине – не исключено, что именно на Кипре, – мы узнаем из другого документа. Здесь он попытался войти в доверие к царю Египта. Но если он стремился заручиться помощью фараона с тем, чтобы вернуть себе трон, то успеха явно не добился.

Царь Хаттусили – автор одного весьма примечательного документа, о котором мы подробно поговорим в главе VIII. По-видимому, он поставил перед собой задачу оправдать узурпацию трона и изгнание законного царя. Хаттусили заявляет, что поступил так лишь под давлением обстоятельств и по прямому указанию богини Иштар, покровительницы города Самуха. Полностью доверять столь тенденциозному описанию событий, естественно, нельзя, но как свидетельство высокоразвитого политического сознания этот документ не имеет себе равных в Древнем мире.

Поскольку Хаттусили взошел на престол уже в зрелом возрасте, можно предположить, что умер он вскоре после того, как дочь его вышла замуж за египетского фараона. Его сын и наследник Тудхалия IV, по-видимому, уделял особое внимание религии и провел ряд реформ, связанных с религиозными праздниками и прочими церемониями. Не исключено, что именно Тудхалия IV распорядился украсить рельефами скалу в Язылыкая, ибо на главной галерее этот царь изображен со своей «монограммой» (рис. 8, 64), а на боковой – в объятиях своего бога-покровителя (фото 15). Все это позволяет предположить, что по крайней мере в первые годы его правления в стране царили мир и благополучие. Только на западе по-прежнему было неспокойно, но в конце концов и там утвердился порядок: земли Ассувы (позднее – римская провинция Азия, название которой теперь носит весь Азиатский континент) вошли в состав Хеттской империи.

Но незадолго до конца правления Тудхалии с запада надвинулась новая угроза. Территории зависимых стран на крайнем западе Анатолии стали опустошать племена ахайваша (возможно, ахейцы) страны Аххиявы и вождь Аттариссия. Некто Маддуватта (имя которого исследователи сопоставляли с именами древних царей Лидии – Альятты и Садьятты), изгнанный из своей страны Аттариссией, предстал перед хеттским царем и получил в дар маленькое зависимое царство где-то на западе Малой Азии. Из этого можно сделать вывод, что Тудхалии все еще хватало сил отражать дальнейшие атаки.

Но могущество Хеттской империи уже было подорвано. При следующем царе, Арнуванде III, ситуация на западе резко ухудшилась. Маддуватта перешел на сторону Аттариссии, и, хотя хеттский царь в своем пространном рескрипте называет его не иначе как вероломным слугой, нетрудно заметить, что расстановка сил в регионе существенно изменилась. В частности, сообщается, что Маддуватта «захватил всю землю Арцавы». В то же время в восточных горах, где прежде находилось царство Хайяса, объявился еще один противник – некто Митас. Тождество его имени с именем царя «страны мушков», который правил в VIII веке до н. э. и которого обычно отождествляют с фригийским Мидасом – персонажем греческих мифов, может оказаться не более чем совпадением, однако не исключено, что мушки-фригийцы уже вторглись в эту область и что имя «Митас» было династическим. Впрочем, как бы то ни было, нам достоверно известно, что на тот период пришлось великое переселение народов; и хотя в указах Арнуванды мы не находим никаких предвестий надвигающейся беды, было уже очевидно, что хрупкий союз государств, входивших в состав Хеттской империи, не устоит под натиском мигрантов. Арнуванде наследовал его брат, Суппилулиума II, но правление его, по– видимому, оказалось коротким, так как имя этого царя не упоминается нигде, кроме записи о том, как ему присягнули на верность несколько сановников и должностных лиц. В анналах Рамсеса III повествуется о том, как хетты и другие народы бежали в Сирию от неких завоевателей, которые с ордами так называемых «народов моря» оказались в опасной близости от границ Египта и вытеснили филистимлян на побережье Палестины (которая таким образом и получила свое современное название). Если верить гомеровскому преданию, то именно в этот период Малая Азия перешла во власть фригийцев.




4. НЕОХЕТТСКИЕ ЦАРСТВА


Итак, хетты лишились господствующего положения в Малой Азии. Но несмотря на это, в юго-восточных областях бывшей империи хеттская культура оставила о себе воспоминания по меньшей мере на пять столетий. В ассирийских хрониках Сирия и область Тавра по-прежнему именовались «страной Хатти». Там же упоминаются цари с такими именами, как Сапалульме, Муталлу, Катуцили и Лубарна (ср. Суппилулиума, Муватали, Хаттусили или Кантуццили, Лабарна), а в Ветхом Завете эти сирийские государи называются «царями Хеттейскими» (4 Цар., 7:6, 2 Пар., 1:17); многие из них воздвигали каменные памятники с длинными надписями, выполненными хеттской иероглификой. Все это свидетельствует о том, что традиции хеттской культуры сохранялись на всей территории от Малатьи и до границ Палестины, пока весь этот регион не вошел в состав Ассирийской империи.

Однако по языку и религии авторы этих «неохеттских» надписей отличаются как от хеттов Хаттусы, так и от хурритов, обитавших в Сирии во времена Новохеттского царства. По всей вероятности, какой-то другой народ, прежде населявший одно из зависимых царств Хеттской империи, завоевал Сирию и перенял культуру хеттов; данная тема подробнее обсуждается в главе VI, где высказывается гипотеза, что эти завоеватели пришли из Киццуватны. Но речь идет не об организованном вторжении под началом единого вождя, а скорее о разрозненных захватах небольших территорий, так как на протяжении XII века до н. э. в Сирии возник целый ряд мелких «царств». Попытаемся изложить то немногое, что нам о них известно.

Тувана (античная Тиана), Тунна (античная Тинна), Хуписна (античная Кибистра), Шинухту и Иштунда, расположенные в горах Тавра и на южной окраине центрального плато, были не более чем городами-государствами. Где-то в том же районе, либо к северу или к востоку от него, находился союз племен под названием Табал (библейский Фувал); и не исключено, что перечисленные выше города-государства входили в его состав. К этому периоду относится первое в истории упоминание современной Малатьи (под именем Мелид) и современного Мараша (Маркази) – столиц двух государств, именовавшихся соответственно Камману и Гургум. К югу от Мелида находился Куммух (античная Коммагена), простиравшийся до Ефрата, а к югу от него располагалось еще одно, сравнительно крупное царство со столицей в Каркемише. Область между Каркемишем и Гургумом занимало царство Арпад, к западу от которого и вплоть до залива Александретты тянулась территория государства, которое позднее носило имя Самал (а в те времена, вероятно, Ядия) и столица которого, ныне хорошо известная археологам, находилась на месте современного Сенджерли. Равнина Амук в поздний период той эпохи именовалась Унки, а в начальный период – Хаттина; столицей ее был город Киналуа (библейский Халне). Вокруг Алеппо сформировалось еще одно царство, название которого, по– видимому, несколько раз менялось; страна, вероятно, называлась Лухути, а столица, первоначально размещавшаяся в Алеппо, позднее была перенесена в Хатарикку (библейский Хадрах из Зах., 9:1). Южнее всего располагалось могущественное царство Хамат и несколько зависимых от него стран у западного побережья. И наконец, к востоку от Евфрата, недалеко от Каркемиша (вниз по течению) находилось царство со столицей в Тил-Барсип (ныне Телль-Ахмар).

Этот перечень названий ясно показывает, что с падением великой державы Хатти рухнули и зависевшие от нее сирийские царства. От Хеттской империи сохранились только Каркемиш и три города – Тувана, Тунна и Хуписна. Алеппо, один из важнейших городов эпохи империи, фигурирует в документах неохеттского периода под именем Халман и заметно уступает по значению новоявленному Арпаду – ближайшему из своих северных соседей. Все прочие названия новы, и многие из этих городов, вероятно, были основаны уже после крушения Новохеттского царства.

Проследить историю этих городов и царств можно только в самых общих чертах, опираясь на хроники крупных соседних держав – Ассирии, Урарту и Израиля. В хеттских иероглифических надписях встречаются имена царей, но в большинстве своем эти надписи носят посвятительный характер и почти не содержат исторической информации.

Первым из ассирийских царей, дошедших до Евфрата после падения Хаттусы, стал Тиглатпаласар I. В 1110 году до н. э. он обнаружил царство со столицей в Мелиде, которое назвал «Великим Хатти». Это может означать, что правители окрестных городов подчинялись царю Мелида. Тиглатпаласар добрался до побережья Средиземного моря, а на обратном пути принял дань от другого царя «Великого Хатти» – вероятно, от правителя Каркемиша, так как маршрут ассирийского царя пролегал именно через этот город. Таким образом, гегемонии в Северной Сирии первыми добились эти два крупных города, расположенные у переправ через Евфрат.

Вскоре после этого ассирийская держава вступила в полосу упадка, и прежде, чем один из ее царей рискнул снова приблизиться к Евфрату, прошло еще немало времени. За этот период с востока пришли арамейские кочевники, основавшие в Сирии ряд государств и династий. Первым и самым могущественным из этих царств стал Дамаск, расположенный южнее черты расселения хеттов. Двинувшись дальше на север, арамеи, очевидно, столкнулись с сопротивлением неохеттских городов-государств, но одержали ряд побед. Они захватили царства Тил-Барсип, Ядия и Арпад, во главе которых до тех пор стояли хеттские династии; Ядия получила новое имя – Самал (или, иначе, «Бит-Габбари» – «Дом Габбара», по имени основателя новой династии); Тил-Барсип и Арпад также стали столицами новых царств – Бит-Адини и Бит-Агуси. Арамейские цари оставляли надписи либо на литературном финикийском, либо на собственном, арамейском, языке. Остальным хеттским царям удалось удержать власть, и они по-прежнему воздвигали монументы с иероглифическими надписями.

История Киликии того периода оставалась «белым пятном» вплоть до открытия надписей в Кара-тепе, да и по сей день интерпретация этих текстов вызывает затруднения. Автор надписей, некто Аситаванда, был не царем, а данником или наместником царя Аданы. В финикийском варианте текста последний именуется не царем Аданы (как в хеттском варианте), а царем Dnnym – народа, название которого было переведено как «данунеи». Так как финикийский и хеттский варианты текста практически идентичны по содержанию, то следует сделать вывод, что название «данунеи» произведено от имени города Адана; но это не противоречит гипотезе о связи этого народа с «дененами», которые упоминаются в числе «народов моря» в египетских надписях XII века до н. э. и с равным успехом могли быть выходцами из того же древнего города Адана (хеттская Атания). Но версия о связи «данунеев» с гомеровскими данайцами более проблематична. В VIII веке до н. э. (которым, по всей вероятности, следует датировать надписи из Кара-тепе) существовало царство со столицей в Адане, занимавшее большую часть Киликийской равнины. О предыстории этого царства нам ничего не известно, но, поскольку других неохеттских надписей в Киликии так и не нашли, нельзя исключать, что «данунеи» принадлежали к иной группе народов, чем их соседи. Ассирийцы знали Киликию со времен Салманасара III под именем «Куэ» или «Каве» (происхождение этого названия до сих пор неясно).

За бурным, но недолгим периодом преобразований последовал столь же краткий период мира и благоденствия: Ассирия в то время получала от неохеттских и арамейских царств богатую дань золотом и серебром. Традиции хеттской культуры распространились на юг и проникли в Палестину; в израильском войске служили хеттские наемники, такие, как Урия (2 Цар., 11:3 и далее) и Ахимелех (1 Цар., 26:6); в числе жен царя Соломона были хеттеянки.

Вновь набирать силу Ассирия начала при царе Ададнерари II (912–891 гг. до н. э.) и его преемнике Тукульти-Нинурте II (891–884 гг. до н. э.), но сирийские царства не заметили надвигающейся опасности. Ашшурнацирдал (884–859 гг. до н. э.) быстро закрепил военные достижения своих предшественников и в первые семь лет правления восстановил контроль над большей частью земель к востоку от Евфрата. Когда в 876 году до н. э. он подступил к Каркемишу, царь этого города не посмел оказать сопротивление и выплатил ассирийцам огромную дань, в том числе 20 талантов (около 450 кг) серебра. Ассирийское войско переправилось через Евфрат и прошло через всю Сирию до самого побережья. Другие хеттские княжества, встретившиеся ему на пути, последовали примеру Каркемиша. Неспособность объединиться перед лицом врага, вероятно, объясняется тем, что неохеттские государства враждовали между собой, хотя прямыми указаниями на это мы не располагаем. Только 18 лет спустя четыре государства – Каркемиш, Хаттина, Бит– Адини и Самал – попытались совместными усилиями остановить наступление Салманасара III, когда тот форсировал Евфрат и двинул войска дальше на север. Однако сопротивление было подавлено, и ассирийцы покорили Северную Сирию, а на следующий год осадили и захватили Каркемиш. Успешно отразить натиск ассирийской армии удалось только царям Хамата и Дамаска, которые призвали на помощь войска из двенадцати зависимых стран (главным образом из приморских земель Финикии) и в 863 году до н. э. в битве у Каркара смогли противопоставить Салманасару армию, насчитывавшую 63 тысячи пехотинцев, 2 тысячи всадников легкой кавалерии, 4 тысячи колесниц и тысячу верблюдов. В этом сражении войско государств-союзников понесло тяжелые потери, однако ассирийцам пришлось отступить. Таким образом, очевидно, что совместными усилиями сирийские царства могли бы сдержать наступление Ассирии. Но уже в следующем году Салманасар снова атаковал Дамаск и так ослабил это государство, что около 804 года до н. э. Ададнерари III привел его к полному повиновению (с помощью арамеянина Закира, который несколькими годами ранее покорил хеттский город Хамат) и провозгласил себя владыкой всех земель «Хатти, Амурру и Палашту».

Однако спустя около полувека Ассирия вновь утратила господство над этим регионом, так как в северных горах у нее появился новый соперник – царство Урарту. На борьбу с ним ассирийские цари бросили главные силы своей империи. В Южной Сирии к этому времени безраздельно господствовали арамеи, но хеттские государства Северной Сирии, вероятно, чувствовали некое этническое или культурное родство с Урарту. Сначала Мелид, а затем Гургум, Самал, Унки (Хаттина), Арпад, Куммух и Куэ вступили в союз с урартскими царями Аргишти I и Сардури II. Таким образом, Сирия раскололась на две части, и внутренние торговые маршруты, прежде достигавшие южных финикийских портов Тира, Сидона и Библа, теперь изменили направление, и целью их стало устье Оронта, где возникла греческая колония – город Посейдейон, который сэр Леонард Вулли отождествил с древним поселением Ал-Мина.

Но такое положение дел сохранялось сравнительно недолго, и с восшествием на трон ассирийского царя Тиглатпаласара III (745–727 гг. до н. э.) ситуация резко изменилась. Уже на третьем году своего правления, в 742 году до н. э., этот царь повел войско на запад, чтобы раз и навсегда навести порядок в Сирии. Сардури выступил на помощь своим сирийским союзникам, но потерпел полное поражение и позорно бежал с поля битвы. Чтобы принудить к повиновению Арпад, потребовалось еще три года, но уже к 740 году до н. э. все сирийские государства вновь склонились перед Ассирией. И все же по прошествии еще двух лет Тиглатпаласару пришлось снова выступить в Сирию для подавления очередного восстания и распространить на этот беспокойный регион уже испытанную политику аннексий. Первым из хеттских царств в ассирийскую провинцию превратился город Унки, а вскоре та же судьба постигла и большинство его соседей. Политику Тиглатпаласара с еще большей беспощадностью продолжили его преемники Салманасар V и Саргон II. Самал и Куэ были присоединены к Ассирии около 724 года до н. э., Хамат – в 720 году до н. э., Каркемиш – в 717-м, Табал – в 713-м, а Куммух (объединившийся к тому времени с Мелидом) – в 709 году до н. э.

Так завершилась история хеттских городов-государств, возникших в Северной Сирии после распада империи Хатти. Когда этих земель достигли греческие путешественники, они обнаружили здесь только ассирийские провинции. И само имя Хатти к тому времени было прочно забыто.




5. АХЕЙЦЫ И ТРОЯНЦЫ В ХЕТТСКИХ ТЕКСТАХ


Во введении мы кратко упомянули о сенсационном сообщении Э. Форрера и о том, как отреагировало на него ученое сообщество. Форрер заявил, что в хеттских текстах ему удалось обнаружить ссылки на гомеровских ахейцев и даже имена конкретных личностей – Атрея, Этеокла и Андрея. Теперь можно рассмотреть подробнее некоторые факты, имеющие отношение к данной теме, и привести аргументы за и против форреровской версии.

Полемика развернулась вокруг страны, которая в хеттских текстах именуется «Аххиява» или, изредка, «Аххия». В первый раз она упоминается в документе времен Суппилулиумы I, который сослал в эту страну кого-то из своих подданных – по одной из возможных интерпретаций, свою супругу. Из этого Форрер сделал вывод, что Суппилулиума был женат на ахейской царевне. Помимо гипотезы о тождестве Аххиявы со страной ахейцев, то есть микенской Грецией (к этой проблеме мы еще вернемся), Форрер опирался на довольно спорную трактовку принятой у хеттов процедуры изгнания – на допущение о том, что ссылать человека, а в особенности царицу, в чужую страну дозволялось лишь при условии, что ссыльный был уроженцем этой страны. Можно было бы согласиться, что применительно к царице такой аргумент выглядит резонным; однако если мы вспомним, что царя Урхи-Тешуба сослали в чужую страну, предположительно на Кипр, то версия о том, что изгнанию могли подвергаться только уроженцы иных земель, не выдержит критики. С уверенностью утверждать можно только следующее: страна, которую избирали местом ссылки, должна была находиться в дружественных отношениях с царством Хатти, ибо в противном случае нельзя было рассчитывать на то, что власти этой страны обеспечат подобающий надзор за изгнанником. Таким образом, напрашивается вывод, что в период правления Суппилулиумы I между Хатти и Аххиявой поддерживались дружественные отношения.

В «Анналах Мурсили II» (3-й год) появляется первое упоминание о связи между Аххиявой и городом (здесь – «страной») Миллаванда; но текст сильно испорчен и с равной вероятностью может быть истолкован несколькими способами. То же относится и к другому фрагменту (4-й год), и это особенно досадно, так как здесь упоминается корабль, а следовательно, данный фрагмент мог бы разрешить вопрос о том, действительно ли Аххиява находилась «за морями».

Однажды царь Мурсили заболел, и жрецы-гадатели провели «расследование», чтобы выяснить причины обрушившегося на страну божественного гнева (см. ниже). Сохранилась большая табличка с вопросами жрецов и ответами оракула. Из этого текста выясняется, что жрецы рассчитывали на помощь бога Аххиявы и бога Лацпы, а само «расследование» должно было прояснить подробности подобающего ритуала для воззвания к этим божествам. Это опять– таки свидетельствует о дружбе между Хатти и Аххиявой; что касается Лацпы, то некоторые исследователи отождествляют ее с островом Лесбос.

Но самым важным из документов, относящихся к данной проблеме, является так называемое «Письмо Тавагалавы» – послание к царю Аххиявы от хеттского царя, имя которого не сохранилось и о котором известно лишь то, что в момент написания этого текста он был уже в преклонном возрасте. Письмо занимает по меньшей мере три таблички, из которых мы располагаем только третьей и, быть может, фрагментом первой или второй. Текст сильно пострадал, к тому же изобилует трудными для понимания аллюзиями, но тем не менее представляет для нас огромный интерес. Из него явствует, что некто Пияма-раду, в прошлом высокопоставленный подданный хеттского царя, подался в разбойники и принялся грабить и разорять «земли Лукки» (предположительно Ликии), часть которых входила в состав Хеттской империи. Набеги он совершал из соседнего города Миллаванды (в других текстах – Милавата), хеттам не принадлежавшего, но находившегося под косвенным контролем царя Аххиявы. В «Письме Тавагалавы» хеттский царь просит царя Аххиявы, чтобы тот добился высылки Пияма-раду и тем самым положил конец набегам на «земли Лукки». Но интерпретация этого письма осложняется тем, что в нем упоминается инцидент с неким Тавагалавой (или Тавакалавой), который, по-видимому, был родственником (но не братом, как утверждали некоторые исследователи) царя Аххиявы и жил в той же Миллаванде или где-то неподалеку. Жители Лукки сперва обратились за помощью к этому Тавагалаве – вероятно, именно потому, что он жил поблизости; но позже, когда кто-то напал на город Аттаримма (кто именно, неясно; имя в тексте испорчено, но можно с уверенностью утверждать, что это был не Пияма-раду), они обратили свои мольбы к хеттскому царю. На основании этого можно предположить, что Лукка представляла собой полосу «ничейной земли» между двумя державами – Аххиявой и Хатти и что границы ее не были строго определены.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/o-garni/hetty-razrushiteli-vavilona/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


В действительности «египетская» версия представляет собой перевод документа, составленного хеттами и отосланного в Египет, а «хеттская» версия – копию составленного египтянами документа на аккадском языке. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. автора.)




2


На смену профессору Гютербокку пришел турецкий хеттолог д-р Седат Альп, получивший образование в Германии.




3


Взойдя на трон, Урхи-Тешуб принял имя Мурсили (Мурсили III).