Рассказы И. Данилина Владимир Михайлович Шулятиков «Новейшая русская литература в высшей степени бедна художественными описаниями жизни и быта современного рабочего и мастерового. Те немногие произведения, которые посвящены подобного рода описаниям, представляют из себя (лишь за весьма редкими исключениями) чересчур бегло набросанные эскизы и не свидетельствуют об особенно глубоком знакомстве их авторов с описываемой ими средой. Поэтому нельзя не отметить, как крупное литературное событие, появление книги г. И. Данилина…» Владимир Шулятиков Рассказы И. Данилина Новейшая русская литература в высшей степени бедна художественными описаниями жизни и быта современного рабочего и мастерового. Те немногие произведения, которые посвящены подобного рода описаниям, представляют из себя (лишь за весьма редкими исключениями) чересчур бегло набросанные эскизы и не свидетельствуют об особенно глубоком знакомстве их авторов с описываемой ими средой. Поэтому нельзя не отметить, как крупное литературное событие, появление книги Г.И. Данилина «Очерки и рассказы». Г. Данилин очень тщательно изучил рабочий быт, очень пристально всмотрелся в духовный и нравственный облик рабочего и, в результате, дал, правда, ряд очерков, ряд рассказов, в которых описательный элемент преобладает над повествовательным, но его очерки нисколько не походят на обычные эскизы. Его очерки набрасывают верную, многостороннюю, продуманную картину жизни, развивающейся в одном из интереснейших уголков русской действительности. Этот уголок – мастерская столичных промышленных заведений. Из числа этих мастерских Г.И. Данилин предметом своих художественных описаний выбирает, главным образом, те, в которых парят еще «старые» порядки, на которых еще лежит печать пресловутой «патриархальности». Таково, например, литографское заведение Мохова («В мастерской»). Мохов – типичный пример русского купца, закореневшего в старинных взглядах на способы ведения промышленного предприятия и на отношения между предпринимателем и рабочими. Он был, как говорится, «нескладно скроен, да крепко сшит». Широкий в плечах, неповоротливый, напоминавший движениями героев русских лесов, медведя, он к тому же обладал и медвежьей силой, которую и проявлял, уча рабочих «уму разуму». Даже лицо его внушало трепет не знавшим его. Крупный, картошкой нос, рот с редкими желтыми зубами, в которых он держал неизменно сигару русского приготовления и постоянно нависшие седые брови над серыми серьезными глазами. Одет он был всегда в длинный старый сюртук, «правый рукав которого он постоянно держал в кулаке, чтобы не зашибить руку в частых и случайных стычках». Как истый русский человек, он любил подраться и любил крепкие русские слова. Пьяненьким рабочим-вертельщикам, столярам, картонщикам – от него частенько «влетало». Расправившись таким образом с кем-нибудь из своих подчиненных, он, довольный и радостный, шел к рисовальщикам. Хорошего леща сейчас отпустил Степке, – довольно похвалялся «сам» Коптев, Хочешь сигаркой угощу? – предлагал он. Без «леща» он сигаркой никогда не угощал, но после «леща» у него всегда являлось хорошее расположение духа. Рабочие знали это и по-своему пользовались «случаем». Они сейчас же, кому нужно, шли просить «вперед» деньги и никогда не встречали отказа. Система штрафов за прогул «истый русский человек» не признавал. Не признавал он вообще никаких технических и административных нововведений в деле. Возмущался теми хозяевами, у которых «по свистку люди приходят, по свистку уходят обедать, и опять приходят и кончают, все по свистку»; у которых каждый рабочий имеет свой нумер, за каким он и значится. Приходит на работу – вешает нумер, уходит обедать – снимает, приходит – опять вешает». Рабочего он считает человеком, К одному из хозяев «нового» типа он обращается со следующим нравоучением: «Человек – все человек, а не нумер! Он хоть и простой мужик, к примеру, у меня вертельщик, у тебя ткач, а он из того же теста и из тех же мужиков, что и мы с тобой». И если Мохов и другие подобные ему «хозяева» (напр., «сам», фигурирующий в бытовых очерках «Из записок чернорабочего»), с их чисто домостроевским мировоззрением на фоне текущей экономической жизни являются людьми устаревшими, людьми эпохи, уже отходящей в области исторических преданий, если на порядки, подобные тем, которые царят в мастерских Мохова, следует смотреть, как на вопиющий исторический анахронизм, то рабочих, состоящих под началом Мохова и Ко, нельзя никоим образом упрекнуть в отсталости и приверженности «старине». Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/vladimir-shulyatikov/rasskazy-i-danilina/) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.