Пауль Низон

"Canto" отрекомендован издателем, как "культовый антироман" от "величайшего из ныне пишущих на немецком языке" писателей. Автор "Canto" Пауль Низон, возможно, заслуживает такого определения уже хотя бы тем, что, скорее всего, является старейшим из шрифтштеллеров - ему перевалило за 90. Впрочем, это произведение было опубликовано в уже довольно далёком 1963 году.

К сожалению, должен признаться, что мне "Canto" показался трудным для восприятия и малопонятным. Может, я ещё не пресытился романами, чтобы переходить на антироманы, а, может, целевой аудиторией Низона являются люди с литературоведческой подготовкой, в то время как я просто слишком невежественный.

По сути книга является рассказом Низона о пребывании на писательской стажировке в Риме, заваренным на воспоминаниях о покойном отце автора. А по исполнению - это поток впечатлений, изложенных в максимально текучей форме, с использованием всех средств выразительности, доступных языку. Там полный перечень троп и фигур речи, аллитерации, рифмовки и ещё масса мне совершенно неизвестных профессиональных приёмов.

В итоге лично я читал этот роман в формате постоянного возврата по тексту, потому что в конце абзаца или страницы у меня совершенно вылетало из головы их начало. Чтение "Canto" требует предельной читательской концентрации. Если её добиться и сохранять, то от книги можно получить удовольствие. (Даже корректору, кажется, было непросто бдеть - в книге полно опечаток!)

Внимательный читатель найдёт яркие и занимательные картинки Рима, его мужчин и женщин, их жизни и нравов. Низон раскрывает Рим, как среду обитания человеческих существ, через его улицы и площади, гостиницу, где живут литераторы-стипендиаты, мастерские художников, углы, где собираются проститутки, ночные кафе и другие уголки. Это действительно интересно. Главное, суметь вычленить эти образы в текстовом потоке.

Отдельно проходит через "Canto" линия обращения к памяти об отце Низона. Вроде бы с ним у автора не было связано каких-либо драматичных или болезненных воспоминаний, но его отношение к ушедшему отцу, тем не менее, немного неровное, как бы тревожное. Могу предположить, что это связано с тем, что он умер слишком рано. Поэтому и фотография родителя, через которую Низон словно обращается к нему, стала для швейцарского писателя подобием фетиша.

Резюмируя, предположу, что этот роман может по-настоящему увлечь только человека, который либо знаком, либо притворяется хорошо знакомым с историей развития современной европейской литературы и испытывает неподдельный интерес к литературным упражнениям. Для остальных это в лучшем случае будет "развивающее чтение", а в худшем - скукота. Если после "Меха форели" я через три года снова захотел прочитать что-нибудь у Низона, то после "Canto", наверное, такое желание у меня больше не возникнет.

Я не знаю, насколько книга карманного формата в 150 страниц, напечатанная разреженным шрифтом с большими полями, может быть романом, но она обозначена, как роман.

Действующих лиц в ней совсем немного, а протагонистом является очередной образец ментально-проблемного человека в современной европейской литературе.

Текст, конечно, не является в полном смысле примером "потока сознания", но близок к нему. Все события и переживания донесены через призму разума главного героя.

Я не специалист в области психиатрии, но главный герой, Штольп, наверное, шизофреник. Его с головой накрывают и не дают покоя разные идеи. Например, куда внезапно девались голуби из его двора. К нему привязываются разные словечки и словосочетания, которые он начинает вставлять в каждое предложение, такие как "в общих чертах", "ого, о да" и другие. Он зацикливается на какой-то одной детали в человеке, и не может думать ни о чём другом. Он носит в кармане маленький разводной ключ. Его мысли рыскают из стороны в сторону, словно автомобиль, у которого изношены наконечники рулевых тяг. Он непредсказуем и часто груб с людьми, он беседует с призраками, у него специфические отношения с женщинами.

Так что личность он, судя по всему, довольно неприятная. Однако автор вынуждает сочувствовать Штольпу, предлагая читателю догадаться, почему Штольп таким стал. С помощью разрозненных, часто трогательных и печальных воспоминаний, писатель заставляет просто по-человечески пожалеть своего злосчастного героя. Ведь бедняга страдает от неприкаянности. Скорее всего, такого места, где ему было бы хорошо, вовсе нет.

Я не хочу сказать, что "Мех форели" - плохая книга. Конечно, нет. Пауль Низон - профессиональный писатель, который не пишет плохо. Просто, по моему мнению, этот роман - литературное упражнение. Он обладает художественной ценностью, как акварельный рисунок, воздушный и зыбкий, но я не смог найти в нём собственно морали, писательского послания мне. Наверное, кто-то другой мог бы и найти.

Что ещё? Из перевода я узнал о существовании в русском языке глагола "взблёскивать". Я очень плохо владею немецким, и даже не могу себе представить, какое именно слово в оригинальном тексте могло быть так интерпретировано. И чем оно отличалось от простого "поблёскивать". Также я отметил пятикратное - то есть по разу на каждые тридцать маленьких страниц - употребление не самого распространённого союза "сиречь".