Рецензии на книгу Школьный вальс, или Энергия стыда
«Я еще не знал, что жизнь полна негласных правил, к которым человек легко привыкает. Я еще не знал, что миллионы взрослых людей могут делать одни и те же глупости, потому что это так принято. Но удивительно даже не то, что тысячи и миллионы взрослых людей, выполняя условия той или иной принятой игры, делают одни и те же глупости, удивительно то, что они, делая эти заведомые глупости, практически почти не спотыкаются, не проговариваются, хотя естественное чувство должно было заставить, хотя бы какое-то достаточно заметное количество людей, зазеваться и выйти за рамки принятой глупости.»
Я заметила, что у многих хороших писателей очень яркие детские воспоминания. Видимо еще в детстве проявляется эта способность видеть, подмечать, запоминать и анализировать даже то, что еще в силу возраста они не могут осмыслить и понять до конца.
1939 год, южный портовый город, многонациональный двор и большая, хоть и не совсем дружная семья. Обычное детство поначалу, много смешных моментов, перемежаемых серьезными размышлениями уже зрелого человека – этакий взгляд сквозь время. Важные жизненные уроки, за которые мучительно стыдно, но которые делают тебя человеком.
«Я на всю жизнь понял, что никакой высокий принцип не может оправдать подлости и предательства, да и всякое предательство – это волосатая гусеница маленькой зависти, какими бы принципами оно ни прикрывалось.»
«Но впоследствии много раз я испытывал еретическую жалость к поверженному врагу. И в студенческих спорах, и в более серьезных вещах я порой замечал в себе и в других эту пляску на развалинах, и в голосах победивших друзей мне слышалось тихое урчание, волчий призвук торжества, и тогда я чувствовал, что победителю дорога не истина, которую он доказал, а это мгновение превосходства, право унизить, растоптать своего противника.»
Очень горько было читать про арест дяди и высылку отца – вспоминала рассказы своей бабушки о своем первом муже, таком же простом работяге, которого однажды забрали и больше о нем никто никогда не слышал. Сколько сломанных судеб было в то время, будто мало было войн и революций:(
Некоторое время назад я был буквально очарован сборником рассказов Фазиля Искандера Детство Чика. А вот с этой повестью вышло все не так. На первый взгляд странно: и там, и там главный герой - мальчик младших классов, описывающий свою семью и друзей; и там, и там детские проделки вызывают улыбку взрослого читателя; и там, и там действие разворачивается в конце 30х годов; и там, и там нас окутывает мягкий авторский стиль речи Искандера. Но если в "Детстве Чика" и само происходящее - легкое, забавное, в какой-то степени ностальгическое по беззаботности первого десятилетия жизни, то в данном случае меняется само настроение.
Дело в том, что в данной повести писатель сместил крен с рассказов "о жизни мальчика и его окружения" на рассказы "о жизни мальчика и его окружения во времена сталинских репрессий". Т.е. если в той книжке всякие поиски шпионов и государственных вредителей были игрой, то тут, оказывается, шпионов и вредителей находят по настоящему. Причем преимущественно среди наиболее порядочных людей.
Мальчик в силу возраста не очень понимает, что происходит. Он слышит фразы взрослых и недоумевает - они же явно противоречат тому, каким обязан быть хороший советский гражданин. И это ведь очень хорошие люди, он знает их именно с этой стороны. А тут - неправильные слова, да еще и шепотом, наедине, тайно. Это тоже неправильно - правильный советский гражданин во всех фильмах и книжках кричит о справедливости в голос. И вот, пожалуйста, в жизни всё не так, оказывается?
В общем, ребенок видит много, понимает мало, зато может вспомнить, будучи взрослым, и сопоставить. И про аресты ни за что, и про "неправильные" слова, оказавшиеся правдой, и про "справедливость", и про моментальное перекрашивание политики партии на 180 градусов за одну ночь. Например, автор описывает ситуацию, как вошедшее в речь слово "фашист" в качестве синонима зла, резко стало нельзя использовать в данном значении после подписания пакта с Фашистской Германией, ведь теперь они с нами, значит хорошие.
Правда, через два года снова станут плохими. И слово тоже. Представляете себе детское восприятие таких факторов?
Однако при всей важности темы, при всей необходимости подобных воспоминаний, при всей красоте стиля Фазиля Искандера, осталось ощущение чего-то такого... искусственного. Как будто писателю разрешили написать о детстве и арестах, затронувших семью, даже не разрешили, а настоятельно попросили, но при этом от того КАК ты напишешь, в каких красках и с каким упором, всецело зависит твое будущее. И моментально из слов пропала естественность, а со страниц - атмосфера реальной жизни.
Противоречивые впечатления, короче говоря.
