Накипь

___________

Читатели бывают не в курсе, что целых двадцать романов Эмиля Золя объединены в цикл Ругон-Маккары. И дело здесь не столько в плохой информированности, сколько в нестандартном замысле: в отличие от большинства семейных саг история Ругонов и Маккаров не просто не имеет последовательного сюжета или персонажа, проходящего через все книги, но и само время в них нелинейно; это позволяет автору максимально подробно и с разных точек рассмотреть интересующий его период - Вторую империю.

Некоторые романы, однако, бывают связаны тематически: «Завоевание» и следующий за ним «Проступок аббата Муре» - антиклерикальные (священник-палач и священник-жертва), «Добыча» и «Его превосходительство Эжен Ругон» - о своре дельцов, алчущих денег и власти, «Страница любви» и «Нана» - о свойствах страсти и похоти; роман «Накипь», в свою очередь, запараллелен с романом «Западня» - только речь уже идёт не о городских низах, а о буржуазии.

«Показать буржуазию без прикрас, после того, как был показан народ, и показать её, считающую себя порядочной и честной, ещё более отвратительной, чем всегда» (Золя).

В пансионат, где обитают мелкие буржуа, вселяется юный и весьма амбициозный провинциал, ставящий своей задачей покорение Парижа. Нет, это не Бальзак с его «Отцом Горио», и главного героя зовут не Растиньяк, а Октав Муре - сын Франсуа Муре и Марты Ругон из «Завоевания». Впрочем, уже со второй главы нарративный фокус смещается на семейство Жоссеран, где отчаянно пытаются выдать замуж двух девиц, да и в дальнейшем в повествовании мельтешат различные огюсты, кампардоны, теофили, дюверье, башелары, анжели, адели, клариссы, берты, валери и прочие, что делает этот не самый большой по объёму роман крайне утомительным, Dostoevsky style.

Кроме того, это бурление буржуазной жизни несколько скрадывает общий замысел:

«Суть представленной в «Накипи» истории ясна своей важностью, но очень трудно уловима за предложенной читателю событийностью» (Трунин).

Тема роковой наследственности в данном романе практически отсутствует: характер Октава Муре и доставшаяся ему idée fixe - обладание женщинами - раскроются в следующем романе. Как и в случае, например, с романом «Чрево Парижа», средовой элемент довлеет над всеми прочими - отдельные герои, даже такие важные, как Ругоны и Маккары, растворяются в толпе.

Если в «Западне» пороки нещадно обличаемой автором среды видны и очевидны, здесь же они скрыты завесой лицемерной порядочности, но суть отличается не сильно: в этом колодце нечистот так же распадаются семьи, так же бурлят корысть и похоть.

«…Обещать деньги, которых и в помине нет! О! Их отдадут тебе, дочь моя, или я вытащу старика из могилы и плюну ему в физиономию!».

Разумеется, занимающий центральное место в повествовании пансионат лишь притворяется домом высокой культуры быта: жильцы его - лицемеры, стяжатели, развратники, алкоголики и прочие пакостники; ежедневный фон - ругань и льющиеся из окон помои. Показателен эпизод, когда беременную нищенку изгоняют из этого дома, а впоследствии его обитатели узнают, что, доведённая до крайности, и, видимо, спятившая женщина разрезала ребёнка надвое и спрятала в шляпной картонке. Под фасадом приличия жильцы скрывают самые низменные побуждения и поступки; точно так же за кажущейся ординарностью откровенно скучного повествования автор прячет самые драматические события, и не каждый читатель доживёт до своеобразной кульминации - ночной сцены незапланированных родов служанки Адели, которая даже не в курсе, кто же из господ её таким образом одарил.

Данным романом Золя приобщает целый класс буржуа к ретроградным и враждебным прогрессу слоям общества, которые были обличены ранее - лавочники в «Чреве Парижа», нувориши в «Добыче», политические элиты в романе «Его превосходительство Эжен Ругон», священники в «Завоевании» и «Проступке аббата Муре».

Неудивительно, что роман об оборотной стороне прилизанного буржуазного быта привёл в негодование именно буржуазного читателя, а критика, снова именовавшая произведение «бесстыдной порнографией», призывала «отомстить за оскорбления, нанесённые Парижу Эмилем Золя». Впрочем, к бурлению оскорблённых чувств Эмиль уже начал привыкать. В случае с «Накипью» он настаивал на социальной и нравственной направленности романа:

«Ни одна страница, ни одна строчка не были написаны мной без стремления придать им нравственный смысл».

Кроме того, кто-то из редких сторонников романа весьма точно заметил:

«Описывать тот или иной общественный уклад не значит его создавать: не сатиры Ювенала повинны в развращенности Рима».

__________

«Накипь» - буржуазная вариация романа «Западня»; исследование глубин падения буржуазии на примере одного конкретно взятого муравейника.

Примечание
___________

Словарь французского языка подсказывает, что Золя подразумевал - источающий миазмы «котёл», в котором смешаны разные ингредиенты и где бурлят самые низменные страсти. В России роман, ныне известный как «Накипь», выходил под названиями: «У пылающего очага», «Домашний очаг», «Кипящий горшок», «Лицо и изнанка», «Трясина», «Вертеп» и даже - «Побуль».

Октав Муре, молодой человек из провинции, прибывает в Париж с честолюбивыми мечтами завоевать этот город и заодно весь мир. Муре небогат, зато хорош собой, у него вкрадчивые манеры, золотисто-карие глаза, бархатный взгляд. Поэтому он делает ставку на женщин. Денежная вдова со связями или юная невеста с приличным приданым и могущественными родственниками - вот его средство добиться богатства, власти, известности.

В Париже Октав снимает комнату в респектабельном буржуазном доме - мраморные стены, внушительный привратник, достойные жильцы. Однако идет день за днем, перед ним постепенно открываются тайны каждого семейства, стены словно становятся прозрачными. И какой же гнилой оказывается сущность этого величественного с виду дома!

Начать со здоровья: почти каждый жилец чем-то болен, начиная от прислуги и заканчивая домовладельцем. Здесь алкоголизм, мигрени, неврастении, венерические заболевания, припадки, хронические простуды, бесплодие и так далее. Нет практически ни одного здорового человека.

Такое упадочное физическое состояние - следствие совершенно дикого образа жизни нескольких поколений подряд. Все интересы крутятся вокруг пороков и денег. Мужчины - игроки, или развратники, или и то и другое вместе. Женщины - мотовки, истерички, скандалистки или безвольные невежественные куклы. Например, одна героиня трижды забеременела и родила ребенка, но так и не поняла причину, ведь родители держали ее в строгости "на домашнем воспитании". Каждая семья старается пустить пыль в глаза, прикрыть свои грешки. В общем-то это легко. У мужа содержанка? Вы на свадьбе, где всем известно, что девушка и ее мамаша подло окрутили жениха? Обманутый муж и любовник в одной гостиной? Просто делайте вид, что ничего особенного не произошло.

Проникновение в тайны дома постепенное. Если бы с первых строк Эмиль Золя показал изнанку буржуазной благопристойности, у читателя, вероятно, был бы шок, или наоборот, роман не оказывал бы такого сильного воздействия. Но когда входишь в нарядный светлый теплый подъезд приличного дома, а к концу романа принимаешь роды у бедной служанки Адель на чердаке этого самого обиталища, контраст разительный.

Возможно, Эмиль Золя был небеспристрастен. Но все-таки он король натурализма, роман написан мастерски. От самых светлых тонов жизни к самым темным и мрачным оттенкам безнадежности. И Октав Муре, хотя на фоне многих других мужских персонажей он смотрится выигрышно, показал самые низкие черты характера. Мне даже кажется несправедливым его счастье в финале "Дамского счастья". Но зато стало понятно, чем же его зацепила Дениза.

Не знаю, советовать ли читать этот роман. По мне, он больше не художественный, а какой-то хирургически-обличительный: вскрывает язвы общества и прочее. Мне были интересны первые шаги Октава Муре в Париже, я узнала, как он начинал, как к нему пришел первый успех. Если бы не интерес к этому герою, вряд ли я выдержала бы весь поток мерзости в этом романе. Так что для тех, кто еще не читал эти два романа, мне кажется, идеальной будет последовательность: сначала "Дамское счастье", потом "Накипь".