Рецензия на книгу Доктор Живаго от kefirtchik
Сейчас на заставке моего ноута Пастернак. Сидит на стуле в свитере, молодой. За плечами у меня несколько документальных фильмов об авторе (кстати, один из которых сделан BBC! - очень рекомендую), лекций и статей. Я был в Переделкино и стоял возле кровати, где сделал последний вздох Борис Леонидович. Я видел его черные, кожаные сапоги, уже потрепанные, небольшого размера, которые стояли рядом со шкафом, будто только накануне он их снял. И я уловил ощущение сопричастности с великим. И это было счастье.
Живаго - одна из лучших книг, которую я прочитал за последний год.
Я попытаюсь рассказать вам, почему.
Я боялся читать эту книгу. Старше меня, 1992 года издания, она давно ждала своего часа. Толстая, с мелким шрифтом, но потрясающим запахом. Мы ездили с ней на работу, мы спали вместе, и добрую половину месяца я поглощал только часть книги. Потом сложная эпидемиологическая обстановка в Москве и вуаля - за пару дней вторая половина романа ушла на ура.
Есть мнение, что "Доктора Живаго", надо читать медленно, всего по несколько страниц в день. Ровно также, как она писалась - 10 лет. Писалась в открытую, глаза в глаза с властью.
Дмитрий Быков говорит, что "Живаго" самая известная книга заграницей. Да, это не "Мастер и Маргарита", не Толстой, не Чехов - Пастернак. Я очень верю, что это не из-за скандальной истории публикации книги и Нобелевской премии, а именно из-за содержания, хотя... Помните, когда в 2004 приехал Тарантино. Первым делом он пошел не на Красную площадь, а в Переделкино, на могилу Бориса Пастернака.
Знаете, когда я был на том кладбище, мне показалось символичной одна деталь. Среди могил выдающихся людей стоит Мекка - надгробие выдающегося, может великого - Пастернака. А рядом с ним, через тропинку, в несколько рядов, как в Америке, небольшие, серые, уже полуразрушенные камни с никому неизвестными именами, где, на мое удивление, помимо черты между рождением и смертью, стояла черта с вступлением в КПСС и, соответственно, смертью. Десятки коммунистических, никому не нужных могил, рядом с местом силы, куда приходят каждый день люди. Так и было: сотни, тысячи коммунистов, сотни Семичастных, поливающих грязью неугодного автора, творящего за рамками соцреализма.
Удивительно, насколько судьбы главных героев переплетаются с судьбой самой книги, ее публикации, и с судьбой автора, который противопоставил себя государству, системе одним единственным решением - опубликовать книгу.
Дорогой читатель знает, что развернувшаяся травля погубила здоровье Пастернака. Посмотрите выступление партийного деятеля Семичастного на ютубе - противное нутро правительства, попытка обличения романа и его автора. Свинья. Овца. Где сейчас Семичастный, а где Пастернак?
Я думаю у многих возникло при чтении ощущение "рваного изложения", витиеватого повествования. Иногда теряешь нить повествования и не понимаешь, о ком идет речь, какого героя описывает автор. И их так много - этих героев. Я специально выписывал отдельно на листок всех ГГ и их связи друг с другом. Мой листочек А4 был исписан.
А дальше - постоянные случайные совпадения, неожиданные встречи, нити, соединяющие разные концы, страницы, людей. Круговороты переворотов. Еще вчера он твой слуга, а завтра ты имеешь детей от его дочери. Я трепетал перед этим.
Эпическое полотно, раскрывающее свои объятья на добрую половину 20 века. Как только можно уместить достаточно точно исторические события, даты, героев? Но не обошлось без промахов. Анахронизмы, серьезные, скорее наполняют роман символизмом. Они как бы говорят, что перед читателем не реализм, а модернизм! И сделано это специально.
Отец Пастернака был первым иллюстратором книги Толстого "Воскресение". Маленький Борис один из первых смогу познакомиться с романом Льва Николаевича. Образ Катюши Масловой, падшей женщины, сломанной судьбы, России, можно угадать в Ларе, даже в шолоховской Аксинье или Лолите. Эти женщины, символизирующие Россию, которые в раннем возрасте пали от того, кто должен их защищать - отца, читай, власти.
А еще "Свеча горела на столе", эти маленькие диккенсовские главы, фильмы и много другого интересного. Неисчерпаемый источник вдохновения и силы, глубиной и масштабом мало с чем сравнимый в русской литературе 20 века.
