Рецензия на книгу Вишневый сад от Yupiter_ne_prav
Недавно снова перечитывала "Вишневый сад" и пришла к переосмыслению финала пьесы, пересмотрев одну из деталей. В этом мне помогла одна история. Подруга рассказала мне, как она была одна в квартире и гладила кошку. В доме царила тишина и умиротворение, кошка мурлыкала. Вдруг где-то из другой комнаты раздался “резкий, ужасающий звук от которого оторопь брала”. Кошка подпрыгнула, сердце сжалось. Когда начали выяснять, что могло издать такой пугающий звук, - обнаружили, что на гитаре лопнула 4 струна. Эта история заставила меня по-другому взглянуть на окончание пьесы Чехова “Вишневый сад”:
"Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву./Занавес"
Эта ремарка завершает пьесу. Не слова - результат эволюционного развития человека разумного, а звуки. Словам в этой пьесе едва ли можно доверять - их говорят, но смысл всегда между строк. Звуки здесь не имеют отношение к рациональной природе человека и в отличие от слов наделены более весомой смысловой нагрузкой
Обратим внимание на то, как появляется деталь: мы слышим отдаленный звук, то есть изначально даже не получается установить его природу (как и в случае с моей подругой), потом определяется его местоположение - точно с неба - и только после этих уточнений удается идентифицировать звук. Далее автор приводит два эпитета к этому звуку “замирающий, печальный”. Интересно, слышал ли Чехов звук лопнувшей струны или видел это хорошей метафорой? Потому что до рассказа моей подруги я тоже думала о “звуке лопнувшей струны” как о печальном звуке конца, как о прекрасной метафоре, драматичном финале. Но что в этом звуке характерно - так это его резкость и внезапность. Характерно, что после этого звука наступает тишина и слышно, как стучат топором по дереву. Описание очень похоже на состояние страха: замирание и стук топора - стук сердца. Состояние человека, который слышит собственные удары сердца - это даже не страх, а скорее ужас.
И здесь на сцену опускается занавес. Если продолжать разворачивать метафору, то это можно сравнить с закрыванием глаз. Наступающая темнота и почти экзистенциальный ужас, потому что сцена и наше зрительское воображение максимально очищены от звуков и действий, которых по ходу развития пьесы было очень много и чем многословнее, тем бессмысленнее было всё происходящее. Внезапное ощущение одиночества от вынужденного пребывания наедине с самим собой плюс чувство оставленности всеми, даже высшими силами - звук струны раздается именно с неба, значит струна была натянута между небом и землей. Возникает ассоциация с нитью, на которой подвешена жизнь человека.
Все эти мотивы указывают на умирание, и оно действительно происходит: последнее, что мы видими на сцене - неподвижно лежащий Фирс, забытый и закрытый в доме. Конечно, достоверно неизвестно - умер ли Фирс, однако все косвенные детали говорят именно об этом. Сам Фирс не испытывает ужаса перед фактом, что его забыли и оставили умирать в пустом доме. Ремарка о звуке принадлежит автору, поэтому можем предположить, что эта эмоция принадлежит именно ему и связана она не только с Фирсом - его жалко, но это не ужасает. А вот разорванность связи (нити, струны) неба и земли, уничтожение сада (все звуки прекращаются, даже звук струны затихает, но продолжаются удары топора. “В лесу раздавался топор дровосека”?) действительно может вызвать ужас и в одной этой детали уже угадывается литература ХХ века.
Еще мне не дает покоя один момент: если был звук лопнувшей струны - значит была и струна? Если она лопнула, значит натяжение в ней было слишком велико и после разрыва два обрывка струны с огромной скоростью и силой равноудаляются друг от друга. “Струна” - упругая нить, то есть нить, способная при растяжении сохранять целостность. Получается нечто изо всех сил удерживало связь, но когда напряжение стало слишком велико - не просто распалось на две части, но и максимально отдалилось друг от друга, возможно, принося повреждения, находящимся рядом объектам. Исходя из вышеизложенных рассуждений делаем вывод, что “звук лопнувшей струны” не просто печальный и затихающий, как нам указывает автор, а резкий, неприятный, страшный звук. Он становится свидетелем краха, разрыва и разрушения, что порождает ужас. Под стук сердца-топора опускается занавес, мир перестает существовать.
Бесконечно люблю "Вишневый сад" хотя бы за это: каждый раз видишь в нем что-то новое
