Книга Закон Дарвина онлайн

ПРЕДИСЛОВИЕ

Необходимо объяснить, как все случилось. 1 мая 1997 года я стоял неподалеку от станции метро «Академическая», Санкт-Петербург. Было около пяти часов утра. Я вглядывался в редко проезжающие машины – за мной должны были приехать.

Небо только начало светлеть. Было по-майски холодно. Я курил, чтобы не так хотелось спать. Я не был до конца уверен, что за мной приедут. «Как я дошел до жизни такой», – думал я, пуская дым в морозный воздух.

Вот как:

Долгое время я носился с идеей периодического издания. Этакого семейно-экологического толка. Естественно, требовалось финансирование. И я вышел на некоего О. К. (так его называли знакомые). Он был владельцем целой сети магазинов, торгующих всевозможными строительными товарами. «Семейно-экологические дела должны быть ему близки», – думал я.

«Черное и белое не называйте, „да“ и „нет“ не говорите» – таким был итог нашего разговора. Выходя из кабинета О. К., я наткнулся на дежурную улыбку секретарши.

– Обещал позвонить, – зачем-то сказал я.

– Значит, позвонит, – сухо откликнулся она. И он действительно позвонил.

– Ваш проект, – сказал О. К., – тут есть вопросы.

– Я готов.

– Тут у нас что, праздники? – Он сделал паузу и продолжил: – Вы как насчет охоты?

– Чисто теоретически, – сказал я.

– Открыть сезон? Это надо, надо…

– Хорошо, – сказал я.

– Тогда, значит, в четверг, в пять утра. Вам где удобнее?..

Метро открывалось. Было больше пяти утра. Последняя сигарета – и домой. Плевать. Хоть высплюсь.

Конечно, это был огромный черный джип. Стекло на дверце поехало вниз, показалось лицо водителя. Нормальное лицо человека, который полночи пил, а в пять утра уже за рулем.

– Вы редактор? – недовольно спросил он.

– Да, – сказал я.

– Тогда садись! – буркнул он, отворяя заднюю дверцу. Мы собрали всех. О. К. был последним. Джип наполнился ружьями, собаками и рюкзаками.

Миновали пост ГАИ на выезде из города.

– Пора! – сказал угрюмый водитель и вытащил литровую бутылку водки.

Молча выпили, молча зажевали. И поехали.

– Это самое, – сказал О. К., повернувшись ко мне, – мы сейчас едем к одному моему другу. Мы с ним с детства в сборной были, городской. По боксу. Ну и Олег – его Олег зовут – парня одного покалечил на ринге. В общем, у парня инвалидность, коляска на всю жизнь.

О. К. замолчал, вытянул из пачки сигарету, закурил.

– Короче, Олег здорово переживал. Парню – двадцать лет, и вот так, на всю жизнь!.. И он ушел, Олег, из бокса, из города пропал. А потом нашелся. Дед у него был в деревне, куда мы едем. У деда он и жил. И сейчас живет. Дед помер. Олег женился, дети, все дела. Это я к тому, что не надо ничему удивляться, договорились?

Я не очень хорошо понял, к чему вся эта история, но ответил:

– Договорились!

Олег оказался высоким, метра под два. Длинные руки, чуть ли не до колен. Смуглый, темноволосый. Глаза светлые – не то серые, не то зеленые. В кирзовых сапогах, джинсах и в куртке из невероятной рыжей замши. На куртке – множество карманов и бахрома, как у индейского вождя.

– Сам шьет! – шепнул мне О. К. Олег приблизился, протягивая руку.

– Это Олег, – сказал О. К., – а это господин редактор.

– Очень хорошо, – сказал Олег.

Что было дальше: дом, жена, двое детей, баня, шашлыки. Утром предполагалась охота. Хотя в охоту ближе к вечеру верилось с трудом.

Старые дома, потаенные лестницы, двери, которые нельзя открывать… Эта лестница была из таких. И я полез по ней, пошатываясь и оскальзываясь. И дверь была незаперта. За ней оказалась комната – мансарда. Небольшое окно, самодельная мебель из некрашеных досок. Швейная машинка, какие-то шкуры. Полки – книги, медные подсвечники, ножи в кожаных ножнах, рукояти сделаны из лосиного рога. Какой-то инструмент, тиски. Специальная подставка для ружей.

Но одна вещь выбивалась из стиля. На столе, возле окна, стоял компьютер. Монитор был заботливо прикрыт салфеткой с вышивкой и кружевами.

На коврике для мыши лежало что-то, что сперва (воздух-то слегка плыл перед глазами!) показалось мне просто веткой? палкой, старой и почерневшей? Я подошел ближе. Это была кость. Я почему-то сразу догадался, что это была кость человека, хотя суставов не было, только средняя часть. Она была темно-коричневая, и на вид ей было невесть сколько лет. Тысяча? Сто тысяч? Миллион?.. Не знаю почему, но я взял ее в руки. Ощущение, словно слегка дернуло током. Кость была неожиданно тяжелая. Я заглянул внутрь – она была наполнена каким-то веществом красного цвета… «Она – живая!» – подумал я, но тут дверь отворилась, и вошел Олег. Мгновение он рассматривал меня. Я положил кость на место и спросил:

– Охотничий трофей?

– Деда, – как-то неопределенно ответил он.

– Что – деда? – тупо спросил я.

– Хочешь на чердаке спать? – сказал Олег. – Пошли, у меня там сено.

И я уснул, накрытый тулупом, среди запаха трав и овчины.

Мы сидели у костра, на берегу лесного озера. Вечерело, потрескивали горящие ветки. Изредка над озером проносились утки, быстрые, как перехватчики. Но за день все уже настрелялись.

– Пройдемся? – Предо мною возник О. К., и мы побрели вдоль озера.

– Тут такое дело, – начал О. К., – тут Олег затеял писать книгу, я даже компьютер ему привез, в общем, он ее уже написал. Хочет показать специалисту. Но он у нас – натура нежная. Короче, посмотришь?

– Почему нет? – сказал я.

– Только ты у него не спрашивай. Он сам к тебе должен подойти.

– А что, может не подойти?

– Может, – вздохнул О. К., и я понял, что я уже не первый специалист, которого возят на охоту.

– А-а! – Я был в замешательстве. – А Олег, он вообще чем занимается?

О. К. глянул на меня с какой-то усмешечкой:

– Чем занимается? Он колдун.

– Понятно, – сказал я. А что еще я мог сказать?

В город возвращались без спешки. Я чувствовал себя неловко. Олег так и не подошел.

Всех развозили по домам в обратном порядке. Первым выходил О. К. Я набрался смелости и спросил:

– О. К., а что с Олегом-то?

Он посмотрел на меня с недоумением:

– Как что? Решай сам. Ну давай, до скорого, господин редактор!

И захлопнул дверцу.

Доехали до «Академической».

– Как дальше? – спросил водитель. Я объяснил. Доехали до дома, я стал вылезать.

– Э! – сказал водитель. – Велено передать.

Он вытянул из внутреннего кармана куртки обыкновенный конверт и протянул мне.

Конверт был заклеен, и на нем была надпись: «Вскрыть в городе».

Я открыл. Внутри было несколько листов бумаги. И дискета.

Вот что было написано на этих листах:

Моя книга о временах настолько далеких, что и представить почти невозможно. Ведь для нас и Русь Владимира Мономаха – «седая древность», и Египет времени строительства пирамид – «седая древность», и Вавилон, и Шумер… Но из той дали, которую я так часто вижу в своих снах, мы все – от древних египтян и шумер, вплоть до нас с вами, уважаемый читатель, – выглядели бы почти «современниками», стоящими ближе друг к другу, чем к моим героям. Конечно, за столь долгий срок люди изменились. Порой настолько, что, боюсь, меня бы не поняли, попытайся я описать все «так, как оно было», или же книгу стало бы невозможно читать из-за сплошных авторских объяснений. Да и роман как литературный жанр имеет свои законы, пренебрегать которыми не решаются даже те, кто пишет о совсем близком прошлом. Поэтому хочу заранее предуведомить каждого, кто раскроет эту книгу:

Мир, о котором в ней рассказывается, давным-давно исчез. Наши современники, не приобщившиеся к цивилизации, те, кого называют «отсталыми народами», вовсе не то же самое, что они, ушедшие. Австралийцы, огнеземцы, индейцы Южной Америки и прочие – скорее лишь тени того Мира, лишь «осколки разбитого вдребезги». Конечно, кое-что от древнего прошлого в этих, как их теперь называют, «архаических обществах» сохранилось, как, впрочем, сохранилось кое-что и в обществах «цивилизованных». Но жизнь, бившая ключом в те времена, когда по Земле бродили мамонты, – иная жизнь, и никакие этнографические экспедиции к «отсталым народам» воссоздать ее не могут.

Показывая нравы и обычаи этого ушедшего Мира, я старался «выпятить» то, что ближе и понятнее современному человеку, – не пренебрегая, конечно, и тем, что сейчас воспринимается как «экзотика». Многое пришлось упрощать: хотя бы правила, по которым мужчина мог или не мог взять себе в жены женщину. На самом деле они были гораздо сложнее – хотя саму сущность (и строгость) запретов я постарался передать.

Я смягчал, как мог, «интимные подробности». В жизни моих героев секс значил не меньше, чем в нашей. Даже больше. Но их отношение к этому было иным: более естественным, не скабрезным. И еще: для людей того Мира семья и дети значили несравненно больше, чем секс «для удовольствия».

В наше время сплошь и рядом встречаются тридцати-сорокалетние мужчины, здоровые, активные в постели, но во всем остальном – самые настоящие «ползунчики». И трудно поверить в то, что были некогда общества, где мужчинами становились в возрасте, который мы привыкли считать даже не подростковым – детским. Да, в те времена «мальчик» по нашим меркам, но уже способный создавать детей, проходил Обряд Посвящения и становился не половозрелым акселератом, а настоящим мужчиной, в полной мере отвечающим и за себя, и. за свою семью, и за свой род. И это никого не удивляло, считалось нормой. Я решил не уточнять возраст Дрого, Вуула, Луна и Каймо, – не в годах же дело, в конце концов!

Кстати, об именах. Настоящие имена героев – тайна, раскрыть которую я не вправе. Поэтому они вымышлены автором или откуда-нибудь заимствованы. Иногда – не без умысла («Арго», «Узун», да и о происхождении имени «Дрого» догадаться нетрудно).

Язык и речь персонажей даны как бы «в переводе на русский» – с намеками хотя бы на некоторые особенности их говора. Впрочем, и здесь пришлось все сильно упрощать. Так я решил вовсе отказаться даже от намеков на «тайный язык», совершенно непонятный непосвященным – женщинам и детям, хотя язык этот занимал в жизни моих героев очень важное место, только совсем не то, что значит наш мат, блатная «феня» или профессиональные жаргоны. Потому-то и пришлось им пренебречь, что читатель все равно волей-неволей стал бы связывать «тайный язык» с тем, что ему близко и понятно… Да, быть может, и есть она, такая связь, только уж очень отдаленная.

Иногда я попадал в забавные ситуации. Приходилось писать «дикий чеснок» или «дикая лошадь», хотя в то время никаких «домашних» растений и животных не было и в помине. Но, боюсь, напиши я просто «чеснок» – и читатель невольно представил бы огородную грядку.

Одним словом, я, как автор, стремился к тому, чтобы разрыв во времени и культуре не помешал понять моих героев. Ведь в самом главном мы друг от друга не отличаемся: во все времена люди остаются людьми. Не просто двуногими животными, озабоченными лишь едой и сексом, но и теми, кто постоянно стремится стать выше самих себя. Так было, и так есть. Мы, как и они, давным-давно ушедшие, любим, страдаем, хотим счастья, растим детей, стареем и в конце концов неизбежно вступаем на «Ледяную тропу». А чья жизнь счастливее? Полнее, богаче? Кто завершает ее достойнее: мы или они? Наверное, об этом можно спорить…

Искренне благодарен каждому, кто найдет досуг, чтобы прочитать эту книгу.

Олег Микулов

Я отложил письмо в сторону и вставил дискету в компьютер.