Книга Маги Клевера онлайн

Часть первая

Глава 1

Экспедиционный Корпус погибал. Объединенные силы нелюдей прорывали линию фронта где хотели и как хотели. Без огнестрельного оружия, блокированного невиданным заклинанием, войска не могли оказывать достойного сопротивления, и сверкающие броней ряды глеммов, равно как и беспорядочные с виду орды торков, свободно перекатывались через оборонительные порядки людей, создавая бесчисленное множество больших и малых котлов, в которых тысячами гибли солдаты Земли. Сверху непрерывным дождем сыпались стрелы. Аталь, бесподобные лучники, теперь могли занимать какие угодно позиции и от души оттягивались, затевая между собой соревнования, кто быстрее выбьет оговоренное количество людей.

Но смерть несли не только нелюди – вовсю работали и заклинания. Воплощенные монстры утоляли магический голод. Молнии били практически не переставая: ученики до-халь спешили использовать возможность попрактиковаться, мстя за пережитый страх. Ядовитые облака полуразумного газа целенаправленно искали людей, куда бы те ни спрятались. Одно из таких облаков неспешно подплыло к группе, затаившейся в кустах на выходе из небольшого оврага, и как бы в нерешительности остановилось.

– Иди себе с Богом, эльфы мы, эльфы, – Семен Точилинов, командир спецгруппы Управления Практической Магии Министерства Обороны РФ, махнул рукой облаку, и то, приняв, наконец, решение, поплыло себе мимо, надумав-таки поискать именно людей, а не непонятных существ, чья принадлежность к аталь хоть и вызывала сомнения, но была довольно явной. Семен оглядел напряженные лица соратников, вымазанные эльфийской кровью, и невесело хохотнул:

– Боря, расслабься, я же не дергаюсь, когда ты молнии отводишь, это ты умеешь, я знаю. А полуразумные сущности – моя специализация.

Его спокойный ироничный тон несколько смягчил напряжение, которое владело всеми. Борис, эксперт по энергетическим воздействиям, вяло отмахнулся, неуклюже пытаясь пошутить:

– Это ты знаешь, что они неопасны, а им забыли сообщить.

Шутка не прошла. Тяжесть, висевшая над группой, никуда не исчезла. День клонился к вечеру, но казалось, он длится уже целое столетие. Того, что людям пришлось пережить за этот день, каждому хватило бы на десяток жизней. Группа находилась практически на линии фронта, с тем чтобы быть как можно ближе к источникам боевых заклинаний, и приняла на себя – вместе с передовыми частями – удар торжествующих нелюдей. Если бы не некоторые познания в хальер, которые успели накопить разведки и исследовательские центры людей, никто из группы не выжил бы, как не выжил практически никто из личного состава частей, стоявших на линии фронта. Но специалисты по раннему предупреждению магических ударов прибыли из Франции как раз для проверки своих способностей в этой области. Они подвесили на ночь несколько следящих заклинаний – арканов, как они их называли. Поэтому, когда утренняя тишина внезапно взорвалась диким звоном и звуками «Марсельезы» (шутники решили, что такой сигнал оповещения вполне подходит для аркана французской работы), группа ученых успела хотя бы проснуться. Навыка подъема по боевой тревоге, естественно, ни у кого не было, и пропали бы научные мужи ни за понюшку табака, но усиленное изучение неизвестной науки сделало свое дело. Чтобы создать теорию магии, чуждой людям, надо было для начала накрепко затвердить азбучные истины и исходные данные. Поэтому, выйдя из палатки и увидев несущуюся на них стену огня, Борис, сотни раз моделировавший эту ситуацию, выжимавший досуха всех халь, доставляемых в лабораторию в качестве пленных, неожиданно даже для самого себя вдруг замахал руками и заверещал что-то на непонятном языке. Огонь не отреагировал никак. Но когда ревущее пламя пронеслось через них, оставив за собой людей с остекленевшими глазами и картинно стоящими дыбом волосами, выяснилось: везде, куда доставал взгляд, выживших не осталось. Никого. Кроме них самих и взвода дивизионной разведки, при первых же признаках опасности примчавшегося спасать ученых. Никого.

Осознав, что чудом остались в живых, люди как по команде уставились на Бориса. Смотрели, может, не как на мессию, но уж как на живого апостола – точно. Борис, как мог, сбивчиво объяснил: дело, собственно, в заученном заклинании, вон, у французов тоже работает. И на ученых снизошло отчетливое понимание: то, что они изучали в теории, уже подтверждено страшной практикой. Они бы, наверное, так и остались там, на выжженном поле, так как нелюди начали атаку сразу после нанесения магических ударов, но тут уж всех выручили разведчики.

Повидав за время этой шизофреничной войны еще и не такое, они не стали предаваться отчаянию, но отнеслись к происходящему философски. И – по-военному. Ну выжгли передовые части, ну перешли в контрнаступление. Ничего страшного, потом вернем, еще и с процентами. И даже потом, осознав всю трагичность и безнадежность ситуации, они так же спокойно и доходчиво объяснили ученым: как бы ни повернулась ситуация, думать будут те, у кого соответствующие головы на погонах есть, а их дело – вернуться, принеся с собой максимум информации, и, если получится, постараться перед уходом как можно сильнее напакостить. Но всё это было потом, а тогда, стоя на дымящейся земле, разведчики похватали ученых, впавших в прострацию от осознания многих истин, и быстро-быстро потащили их в тыл, так как в пределах видимости уже сотрясали землю первые ряды хорда глеммов, а оказаться мишенью для стрелков аталь, поддерживающих хорд, не улыбалось никому. Уж они-то знали, как аталь обращаются с луками и пращами. Да и глеммы могли чрезвычайно заинтересоваться: что это за группа маячит там, где, по идее, никого в живых быть не должно. Мгновенная реакция разведчиков спасла всех, однако научная группа при этом потеряла все записи и наработки. Бойцы даже квакнуть не дали слабо трепыхающимся ученым, похватав их в охапку и буквально на руках утащив назад. А когда итальянец Джузеппе Строцци решил все-таки объяснить непонятливым солдафонам ценность оставляемого, молчаливый разведчик просто ткнул его лицом в обожженный труп какого-то бедолаги, а потом развернул в сторону неумолимо приближающихся шеренг, ощетинившихся всеми видами колющего и рубящего оружия. Вопрос был исчерпан. И черт бы да с ними, с этими записями, но вот воспроизвести по памяти рунное заклинание портала не мог ни один из двух имеющихся в составе группы телепортистов. Формулу портала с Земли к аталь знали все. А вот формула перехода из Зеленого Лепестка в Огненный, домой то есть, была только-только открыта. И теперь группа пребывала в глубочайшем унынии, размышляя, сколько еще времени им отпущено, прежде чем нелюди найдут их в этом овражке. До сих пор разведчики достаточно успешно обезвреживали всех случайных солдат противника, оказывавшихся поблизости. Но ведь среди них не было ни одного халь. Между тем ученым представилась прекрасная возможность попрактиковаться в магии, так как после ограничений, наложенных снайперами и артиллерией, практически все халь, находящиеся в зоне боевых действий, стремились продемонстрировать свое искусство. И огромным везением было то, что группу собирала и направляла ООН, которая решила провести совместные консультации на местности в расширенном составе, а значит, привлекла представителей всех изучаемых на практике направлений магии. Накопленные ими знания пока что позволяли выживать и эффективно противостоять заклинаниям общей направленности, но никто не брался предположить, что будет, если на группу набредет настоящий халь. А что рано или поздно это случится, никто не сомневался – изменение линий хальер не почувствовать невозможно.

Последний час, по рекомендации военных, заставивших дать отдых кипящим мозгам, провели в безделье, поедая сухой паек, раздобытый где-то разведчиками, и заново переживая произошедшее. Несчастные телепортисты так и не смирились с отсутствием записей и продолжали с маниакальным упорством чертить на земле различные варианты формулы построения портала, пытаясь заново изобрести ее. Процесс начертания каждого нового варианта проходил по одной и той же схеме: при первых штрихах с их стороны слышались нежные уговоры и приглушенные мольбы, а по завершении раздавался с каждым разом все более и более громкий и изощренный мат.

– Опять молнии, – в овраг откуда-то сверху свалился дозорный.

Отдых кончился. Борис вздохнул и начал карабкаться повыше, чтобы обозреть происходящее и прикрыть в случае надобности группу. Ничего особенного. Опять какой-то до-халь напутал с расстоянием и пустил линию молний за несколько километров от уходящего фронта, а может, и местность зачищали. И все же, хоть молнии – одно из самых простых заклинаний, Бориса все равно ощутимо потряхивало.

– Ничего, Борь, мы в тебя верим, – Семен расслабленно полулежал на груде листьев и, казалось, совершенно не интересовался происходящим. Однако при этом он умудрялся видеть всё, что творилось с людьми. Он единственный из всех поддерживал шутливо расслабленную манеру разговора, и остальные, видя постоянно перед собой такой пример беспечности и уверенности, тоже понемногу оттаивали. Все-таки, когда начальник говорит, что ничего страшного не происходит, становится легче. Когда есть на кого переложить решение проблемы, а этот кто-то уверен, что всё под контролем, надежда появляется сама собой. Так уж люди устроены. Сам-то Семен дергался ничуть не меньше, а то и больше подчиненных, но при этом он четко осознавал, что сейчас все смотрят именно на него, и, пока он делает вид, что все идет как задумано, люди будут работать. Покажи, что ты боишься тоже, – получишь неуправляемое, обезумевшее от страха стадо. А так командир группы являл собой единственную связь с привычным миром, незыблемое свидетельство понятной структуры жизни. Земля по-прежнему была здесь. И страхами своими Точилинов не стал делиться ни с кем. Даже с командиром разведчиков. Когда капитан сунулся было к нему с приватным разговором, мол, что делать будем, шеф, беда, Семен, вспомнив, что он значительно старше по званию, построил бедолагу по всей форме: «Вы, товарищ капитан, ничего не забыли? Ничего, что к целому полковнику на „ты“ обращаетесь? Конечно, виноваты. У вас приказ есть? Отлично. Повторить! Вот и выполняйте. Физическая безопасность группы должна быть обеспечена, остальное – наши проблемы». И понял, что угадал. В затравленном взгляде капитана начало проступать осмысленное выражение. Мир становился на свои места, и капитан, козырнув, пошел распространять обретенную уверенность на подчиненных. Через пару минут все бегали как положено, абсолютно уверенные, что всё идет в соответствии с планами командования.

«Хорошо с военными, – вздохнул про себя Семен. – Сказано, бурундук – птичка, значит, будет чирикать». Научные люди – существа с более тонкой душевной организацией и, соответственно, более подвижной психикой. Каждый час до кого-то доходило истинное положение вещей – и людей вскидывало. Приходилось вмешиваться. Кого-то надо было уговорить, на кого-то прикрикнуть, а кого-то и высмеять. У Бориса, например, внутренний голос вовсю орал про катастрофу, а глаза, наблюдающие иронично усмехающегося Точилинова, успокаивали разбушевавшийся мозг – и Борис включался и делал что требовалось.

Вот и сейчас он беззлобно ругнулся и подобрался, готовясь отводить идущий на них фронт молний. Эти заклинания не были чем-то особенным, и Борис, пробормотав положенные формулы изменения линий (он уже понял, что орать совершенно необязательно), начал натягивать линию, ответственную за энергетические разряды, чтобы создать необходимое напряжение. Молнии не будут бить по участку, где уже есть необходимая концентрация хальер.

Семен тем временем, убедившись, что все идет как надо, решил приподнять боевой дух телепортистов:

– Что, балбесы, опять буковки не складываются?

«Балбесы» хмуро оглядели подошедшего полковника, и только врожденная скромность и тактичность не позволили китайцу Се Ляо Юй обматерить старшего по должности. Строцци же, даром что майор, подобной сдержанностью не страдал. Минуты две он очень эмоционально рассказывал Точилинову, что он думает про рунную магию, недалеких солдафонов, которые не дают забрать записи, про нелюдей, про эту дурацкую жизнь вообще и про лезущих с указаниями начальников в частности. Монолог был выдан на итальянском, но Семен общую канву уловил, хотя честно продолжал слушать с глуповатой улыбкой на лице. Китаец помалкивал, но во взгляде чувствовалось если не одобрение мыслей коллеги, то, как минимум, уважение к ним. Дав Джузеппе выпустить пар, Точилинов заглянул в глаза уже вошедшему в раж итальянцу и задушевным голосом тихо спросил:

– Ты что, майор, совсем страх потерял?

И, уже не сдерживаясь, выплеснул на несчастного ученого всё напряжение, копившееся с самого утра:

– Вы тут что, совсем охренели? Вы, б…дь, офицеры или где? Смир-р-на!

Телепортистов подбросило. Вытянувшись по струнке, они ели глазами внезапно рассвирепевшее начальство.

Всё-таки Семен не всегда ученым был. В магию он пришел из строевых частей. И строить подчиненных, соответственно, умел.

– Ничего, что тут целый полковник перед вами находится? Или Устав и принцип единоначалия в армии уже отменили? Про ответственность за невыполнение приказа в зоне боевых действий все помним, а, майор?

Уже осознавший всю пагубность выбранной тактики общения с начальством, Строцци судорожно закивал, не сводя взгляда с пистолета, который Точилинов непонятно когда достал. Семен сам посмотрел на пистолет, как будто в первый раз его увидел, недоверчиво хмыкнул и убрал. Потом перевел мутный взгляд на ученых. Те только немалым усилием воли не отшатнулись.

– У вас есть определенный участок работ?

Два кивка.

– Формулы все написаны?

Еще два кивка.

– Не слышу, написаны или нет?

– Так точно! – Оба вспомнили, как по Уставу положено отвечать.

– Где они?

Итальянец несколько оторопело махнул рукой:

– Там.

– Где? – Ничего не понимающий в рунах Точилинов, тем не менее, пристально вглядывался в формулы, написанные на земле. Может, они действительно делали всё возможное и невозможное, но уж больно вид у обоих был удрученный. Следовало взбодрить. И Семен опять подпустил зверя в голос:

– Это? Это что, б…дь? Это не формулы, а каракули обоссавшегося енота. Что вы мне тут, на хер, пишете? Базовую формулу перехода в разных позах я могу и бойцов заставить написать. Вы ученые или что?

Вытаращенные глаза телепортационного интернационала ясно свидетельствовали, что они, конечно, ученые, но – а дальше-то что? Срочно требовалась умная мысль. Только откуда ж ей взяться. Была бы, давно бы использовали. Ну а раз нет у самого, надо напрячь подчиненных. Свистящим театральным шепотом, слышным на другом конце оврага, приблизившись практически нос к носу, полковник начал накачку:

– Всё, что знаете! Сейчас! Здесь! Написать! Скомбинировать во всех возможных вариантах! Дать результат! Про магию крови слышали? Говорят, на крови переходы сами строятся. Если к вечеру отсюда не выберемся, будем проверять гипотезу на практике. С тебя начнем.

Семен резко ткнулся в обалдевшего от такого поворота китайца.

– Всё ясно?

Се Ляо Юй, к слову сказать такой же полковник, судорожно кивнул.

– Вы-пол-нять!

Итальянец, понявший, что сейчас вроде бы пронесло, и китаец, осознавший, что мимо него как раз может и не пронести, кто их знает, этих русских, рванулись к формулам.

Пару минут постояв в стороне и понаблюдав за разворачивающейся дискуссией, Семен тихонько отошел. Вроде мысли у них какие-то появились. На ходу доставая сигареты – слава богу, они хоть в рюкзаке оказались, – Точилинов подошел к наблюдавшему за экзекуцией капитану разведчиков:

– Вот так-то, главное вовремя пнуть.

– Сильно вы их, Семен Алексеевич.

– Учись, капитан, полковником станешь. Когда выберемся.

– Ага, когда выберемся. А пока, может, мне моим тоже боевой дух приподнять?

Однако идея не прошла. Разведчики, с интересом прислушивавшиеся к воспитанию телепортистов, правильно поняли, что теми дело не ограничится, и, как только завязался разговор, мгновенно начали заниматься вдруг появившимися делами, развивая бурную деятельность. Кто оружие чистил, кто снаряжение подтягивал, кто в вещмешке порядок наводил.

– Ха, наивные, они что, думают, мне докопаться не до чего? Щас найдем.

Капитан, придумав себе полезное занятие, резко повеселел.

– Погоди-ка, – остановил его боевой задор Семен, – пойдем лучше посмотрим, как там дела у Бориса, что-то перестала нравиться мне его ситуация.

Борису ситуация престала нравиться гораздо раньше. Проходящий практически мимо фронт молний, вместо того чтобы окончательно начать уходить, повернул прямо на них. Через несколько минут он накроет весь овраг.

– Что случилось, Боря?

– Сам не пойму, Семен Алексеевич. Он уходить должен, а вместо этого на нас разворачивается. Я всё по правилам делал, в прошлые разы работало.

– Значит, с чем-то новым столкнулись. Капитан, поднимай людей. Тревога. Телепортисты пусть работают. Ты передай им, что до сеанса магии крови они могут и не дожить.

Капитан кивнул и исчез. Из оврага послышались команды и лязг оружия. К магам поближе подтянулись дозорные, сидевшие в секретах.

Молнии меж тем дошли до края оврага. Борис все-таки сделал все правильно. Часть оврага, где находились люди, накрыло защитным куполом. Там ничего не происходило. Вот только легче от этого не стало. Фронт превратился в кольцо, окружившее группу. Стена молний отрезала людей от остального мира. Гром оглушал. Семен добрался до капитана.

– Что с переходом? – Орать приходилось прямо в ухо, но и так почти ничего не было слышно.

Капитан махнул рукой в сторону телепортистов. Ребята, надо отдать им должное, не запаниковали, не ударились в истерику. Обмениваясь краткими репликами, почти не слышными из-за грома, помогая себе жестами, они в бешеном темпе чертили что-то на земле. Трогать их сейчас было бессмысленно.

– Боря, сколько такое может продолжаться? – Точилинов знаком подозвал к себе мастера энергий.

– Зависит от силы халь. В принципе, долго. Здесь, я так понимаю, работал на-халь, причем не один.

– Скажи, – Семен пристально глянул в глаза ученого, – а случайно это могло произойти? Ну, неадекватно отреагировал фронт, нашел на ком энергию сбросить, или еще что?

Борис внезапно отвердел лицом и очень спокойно ответил:

– Очень и очень вряд ли.

– Значит, все-таки нарвались, и это кольцо просто маркер для на-халь. Нас таки нашли.

И поднял голову, ощутив напряжение линий хальер. Высоко-высоко над группой кружилась красная точка. Плохо дело, понял Точилинов. Летучий Зверь. Звери четко делились по цвету. Про Красных Зверей полковник и слышал-то всего лишь однажды, случайно. Нахаль редко попадали в лаборатории Земли. Но вся информация, которая у него была, говорила об одном – это заклинание одно из самых сильных. «Здравствуйте, – зло подумал Точилинов. – Добро, значит, пожаловать. Наслышаны, наслышаны. Вот только счастья от визита, извините, не испытываем, уж лучше бы мы к вам». Уверенности, что он сможет противостоять Красному Зверю, не было, скорее, наоборот. Это ловушка. И в подтверждение догадки по краям оврага выросли насмешливые в своей молчаливости и неподвижности фигуры аталь с натянутыми луками. Зверь начал снижаться.

Семен рванулся к телепортистам.

– Джузеппе!..

Итальянец, не отрываясь от бешеного начертания рун, молча махнул головой – не мешай, вижу. Маги, приготовив весь свой невеликий арсенал, замерли вокруг последней своей надежды. Эти двое должны умереть последними. Между магами стояли разведчики, сжимая бесполезные на расстоянии ножи. Красный Зверь выписывал круги прямо над молниями, издавая пронзительный вой, пробирающий до ногтей. В центр рун вдруг воткнулась стрела, виртуозно пущенная в промежуток между молний. Аталь решили поговорить. Редким животным, знающим магию, предлагали сдаться.

«Всё, – мелькнуло в голове Точилинова. – Не уйти». В конце концов, любое везение заканчивается. И то сказать, не должны они были выжить, не должны. Слишком хорошо аталь подготовились. И в свою игру играют. Магия на магию. Куда уж им против гвардии. А то, что это гвардия, видно сразу. Изумрудные одежды стрелков-листьев и боевые султаны халь со свисающими амулетами, шлемом покрывающие головы, говорили сами за себя. «За нами шли, – отрешенно подумалось Семену. – Такой набор наверняка только для нас собран. Для регулярных частей столько элиты не нужно. Поймали, твари». Верхняя губа сама собой поднялась в волчьем оскале. Он медленно оглядел неподвижные ряды. Застывшие нечеловеческие лица, напряженные взгляды, готовые сорваться стрелы и заклинания. Узковатые, удлиненные глаза внимательно смотрели на кучку людей. Семен скользил взглядом по шеренгам, сам не зная для чего, вглядываясь в лица. Вот какой-то начальник стрелков, зеленая повязка на лбу. Стрелки на себе носят только амулеты, больше ничего вообще, это особый шик воинов-листьев, так что любая деталь в одежде – отличительный знак. Хищное тонкое лицо, острый подбородок, узкие плечи, зеленоватые волосы, стянутые назад, взгляд как прицел. Листья сами напоминали стрелы, готовые в любой момент бесшумно принести смерть любому, кто осмелился пойти против непобедимой Старшей Расы Клевера. Несмотря на внешнюю субтильность, силой они обладали немалой, Семен это хорошо помнил, хоть и общался в основном с халь.

А вот и они. Такие же тонкие лица, но почему-то чуть шире, кормят их, что ли, лучше? Раньше у Точилинова не было возможности сравнивать их вот так, стоящих рядом с воинами. «И лучше бы и дальше не было», – с грустной усмешкой подумал он. А стоят красиво, величаво. Высокие лбы почти полностью прикрыты свисающими с султанов амулетами. Сплошь высшие маги, на-халь, – по две серьги у каждого в удлиненных острых ушах. Та же хищная красота готовой ударить стрелы. И – презрение. Чем отличались халь, так это презрением. Даже на допросах. Воины, они проще. Вот ты, вот я. Кто сильнее, тот и победил. А халь презирали. Всех. Как же, высшая ступень развития живого существа. И таки победили они.

«Хрен вам», – зло и упрямо выдохнул Семен. Пока гвоздик не заколотили и земелькой сверху не присыпали, ничего еще не кончено. Хотя шансов, конечно, всего ничего. Тут не только аталь. Даже глеммов притащили, вон топчутся возле начальства. Квадратные невысокие фигуры, напоминающие каменные валуны, придавали монументальность группе, стоящей особняком. От души готовились, чтобы совсем без шансов. Боятся. И правильно делают, не один халь лег в этой войне. И не один еще ляжет, хоть и громят сейчас людей. «Еще не всё», – упрямо твердил себе Точилинов. Вот только возвращать долги, судя по всему, будут уже не они.

«И черт с вами». Семен последним усилием расправил плечи и так же презрительно глянул на главного халь, молча стоящего на краю оврага, впереди всей своей свиты.

И встретился с ним взглядом. И вздрогнул, узнавая под свисающими на самые глаза амулетами, того самого пацаненка…

– А ведь я тебя пожалел, поганца. – От бессильной злости Семен не удержался и прошипел вслух. Но никто не услышал. А если бы и услышал, то не понял. А Семен смотрел, и внутри закипала яростная обида непонятно на кого. Нет, конечно, он знал, что, жалея врага, он давал тому шанс встретиться с ним в бою. Всё он понимал, всё… Но вот такого презрения, которое просто рвалось из глаз тен-таля Каллимо, как теперь уже понятно, советника самого Принца Лианы зол-италь Санделя, он не ждал. Все что угодно – злость, ненависть, ярость… Но не презрение. Презрение к человеку, который дал тебе жизнь, считай. Презрение к воину, проявившему уважение к врагу. Плевок в лицо в ответ на протянутую руку. «И ведь ты, собака, принял мою помощь. Не плюнул в ответ, презирая тогда. Принял, а вот теперь плюешь, превращая благородный порыв в несусветную дурость», – кипел Точилинов. Ведь он тогда в благородство сыграл, чистеньким перед собой вышел, наплевав на всех: мол, вы мясники, а я… А теперь… Ощущение собственной глупости, прикрытой налетом дешевой романтики, оказалось непереносимым. Вот за это Семен был готов сейчас щенка (хотя какой уж он теперь щенок) удавить голыми руками. Так, чтобы треснула гортань под судорожно сведенными пальцами, чтобы руки ощутили кости, чтобы плоть рвалась и трещала, чтобы кровь, такая же красная, как у всех, залила безупречно презрительное лицо. Ай, как стыдно-то, как плохо-то перед собой оправдываться. Другому можно объяснить, доказать, убедить. Себе не докажешь… И черт его тогда дернул…