Страницы← предыдущаяследующая →
Цезарь сказал однажды Рабби Танхуму: «Приходи, и пусть мы станем одним народом».
Тот ответил: «Хорошо, но мы уже обрезаны и этого уже не изменишь, поэтому вам придется сделать обрезание, чтобы стать, как мы».
«Хорошо сказано, – сказал Цезарь. – Но раз ты победил Императора в споре, тебя нужно бросить на растерзание львам (буквально – на арену с дикими животными)».
Они кинули Рабби Танхума ко львам, но львы не тронули его.
Один неверующий (стоявший рядом) сказал: «Они не съели его лишь потому, что не голодны».
Тогда этого человека тут же кинули ко львам, и они растерзали его.
Вавилонский Талмуд, Санhедрин 39а
Не враждуй на брата твоего в сердце твоем, обрати слово увещания к ближнему твоему, и не понесешь за него греха.
Ваикра 19:17
В средневековой Сефер-hа-Хинух, в толковании 613 заповедей Торы, говорится, что выполнение двух заповедей, указанных выше, необходимо для поддержания мира в обществе: «Ибо если один человек согрешит против другого, и другой тихо ему об этом скажет, то обидчик извинится, а другой примет извинение, и они помирятся. Но если он не упрекнет его, то будет держать ненависть в сердце своем и потом отомстит ему, сразу же или через некоторое время» (см. заповедь 239, том 3:81).
Последние слова заповеди: «…и не понесешь за него греха», могут быть поняты двояко:
1. Не бездействуй, когда видишь, что кто-то собирается поступить плохо, иначе ты разделишь его вину. Сделай замечание этому человеку – и не понесешь тогда ответственности за его поступок.
Или:
2. Хотя тебе и разрешается упрекать людей, не согреши, делая это. Не оскорби того, кого ты упрекаешь, ибо унизить кого-то, особенно публично, – само по себе большой грех. Как советует Маймонид:
Ты, упрекающий другого за проступок против тебя самого или против Бога, делай это наедине, говори с обидчиком мягко и вежливо, и напомни, что говоришь об этом ради его же блага… И ты должен говорить о плохом поступке до тех пор, пока грешник не набросится на тебя и не скажет: «Я больше не хочу слушать».
Мишне Тора, «Законы о воспитании характера и этическом поведении», 6:7
Кто может предостеречь своих домочадцев от совершения греха, но не делает этого – виновен в грехе своих домочадцев. Если он может предостеречь жителей своего города от греха, но не делает этого – он виновен в грехах своего города. Если он может сделать безгрешным весь мир, но не делает этого – он виновен в грехах всего мира.
Вавилонский Талмуд, Шаббат 54б
Рабби Тарфон сказал: «Я не знаю, способен ли кто из этого поколения принимать критику…» Рабби Элазар Азария сказал: «Я не знаю, есть ли кто в этом поколении, способный правильно критиковать» (не унижая человека).
Вавилонский Талмуд, Арахин 16б
Любовь без критики – не любовь… Мир без тактичных замечаний – не мир.
Брейшит Рабба, 54:3
Если люди боятся, что их критика может испортить добрые отношения, значит их дружба – ненастоящая. Дружба в полном смысле этого слова основана на правдивости и отсутствии страха.
Ты обязан сказать то, что услышат, ты не должен говорить того, что услышано не будет.
Вавилонский Талмуд, Йевамот 65б
Рабби Исраэль из Выжниц любил по вечерам прогуливаться со своим габаем (помощником). Однажды они остановились перед домом одного богатого управляющего банком. Этот человек был маскилем (последователем движения просвещения), то есть он не был почитателем Рабби. Рабби Исраэль постучал в дверь, и, когда слуга открыл ему, вошел в дом. Заинтересованный габай, ничего не спрашивая, пошел за рабби.
Банкир встретил своего почетного гостя с уважением и вежливостью. Рабби сел на предложенное место и долго сидел в полном молчании. Зная, что протокол не позволяет прямо спрашивать рабби о причине его визита, хозяин задал этот вопрос на ухо габаю, но тот лишь пожал плечами. Через какое-то время рабби собрался уходить и начал прощаться. Банкир проводил его до двери, и тут любопытство взяло верх, и он спросил: «Рабби, вы не могли бы объяснить, почему вы почтили меня своим визитом?»
«Я пришел к тебе, чтобы выполнить мицву, – сказал рабби, – и слава Богу, мне это удалось».
«Что же это была за мицва?» – спросил удивленный банкир.
«Наши мудрецы учат, что так же, как мы обязаны говорить, когда будем услышаны, мы обязаны молчать, когда услышаны не будем. Так если я сижу у себя дома, а ты – у себя, разве я выполняю мицву, не говоря тебе того, что ты не услышишь? Чтобы правильно выполнить мицву, я явно должен пойти домой к человеку, который не будет слушать, и там не сказать ему ничего. Именно так я и поступил».
«Может быть, рабби, ты расскажешь мне, что ты хотел сказать. Вдруг я послушаю?»
«Боюсь, нет», – ответил рабби.
Чем дольше отказывался рабби, тем сильнее росло любопытство банкира, и он продолжал уговаривать рабби рассказать ему то, «что он не захочет слушать».
«Хорошо. Одна беднейшая женщина должна вашему банку большую сумму под залог своего дома. Через несколько дней ваш банк пускает ее дом с молотка, и она остается на улице. Я хотел попросить тебя посмотреть сквозь пальцы на этот долг, но не стал из-за мицвы молчания».
«Но что вы хотите от меня? – удивился управляющий, – Вы ведь знаете, что она должна не мне, а банку, и я – только управляющий, а не хозяин, а долг достигает нескольких сотен, и если…»
«Вот я и говорю, что ты не захочешь слушать». На этом рабби закончил разговор и ушел.
Управляющий вернулся в дом, но слова рабби поразили его в самое сердце, и он не успокоился, пока не заплатил долг этой вдовы из своего кармана.
Рабби Шломо Йосеф Зевин, «Сокровищница хасидских историй о Торе».[4]
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.