Книга Скрытая сторона вещей онлайн - страница 23

Храмы других религий

Я взял в качестве примера христианские храмы, потому что они больше всего мне знакомы, равно как и большинству моих читателей, а также, пожалуй, потому, что христианство делает особый упор на преданности и благоговении, и больше, чем другие религии, приспособлено для одновременного выражения этого чувства в зданиях, построенных специально для этой цели. Среди индусов столь же глубокой преданностью обладают вайшнавы, хотя, к сожалению, к ней часто примешивается ожидание милостей, которые будут получены взамен. Хотя по великим праздникам храмы посещают огромные толпы, каждый совершает свою маленькую молитву или церемонию отдельно, упуская огромный дополнительный эффект, производимый одновременным действием.^[27]

Если рассмотреть это исключительно с точки зрения зарядки стен храма благоговейным влиянием, разницу можно понять на примере с несколькими моряками, которые тянут трос. Когда это делается, обычно используют нечто вроде песни, чтобы все прилагали свои усилия точно в один момент. Таким образом создается более эффективная тяга, чем если бы каждый тянул с той же силой, но когда ему заблагорассудится, не соотносясь с работой других.

Тем не менее с годами в вайшнавском храме появляется сильное ощущение – столь же сильное, пожалуй, как и в христианском, хотя совершенно иное по типу. Совершенно иное впечатление создается в великих храмах, посвященных Шиве. В таком храме, как, например, в Мадуре, из святилища исходит чрезвычайно мощное влияние. Оно окружено сильным чувством почтительного трепета, почти страха, и это так окрашивает преданность толп, приходящих поклоняться ему, что меняет саму ауру места.

Совершенно иное впечатление окружает буддийский храм. Там нет даже и следа страха, и пожалуй, меньше непосредственной преданности, поскольку в значительной мере ее заменяет благодарность. Преобладающим излучением всегда бывает чувство радости и любви с полным отсутствием чего-либо мрачного или сурового.

Еще один разительный контраст представляет мусульманская мечеть. Там тоже присутствует некоторого рода благоговение, но это определенно воинственная преданность и создает впечатление огненной решимости. Чувствуется, что понимание своей веры у этих людей может быть ограниченно, но нет сомнения в их упорной решимости ее держаться.

Иудейская синагога опять же непохожа ни на что иное и несет в себе совершенно отчетливое чувство, причем любопытно двойственное – исключительно материалистическое, с одной стороны, а с другой – полное сильного, патетического желания возвращения исчезнувшей славы.

Памятные места и реликвии

Выбор места для многих религиозных зданий объясняется частичным признанием еще одной стороны упомянутых нами фактов. Церковь или храм часто возводятся в память о жизни и смерти какого-нибудь святого, и в первую очередь такой храм строится на месте, которое каким-то образом с ним связано. Это может быть место его смерти, рождения или какого-то важного события его жизни.

Примерами этого являются церковь Рождества в Вифлееме и Гроба Господня в Иерусалиме, великая ступа в Буддхагае, где Господь Гаутама стал Буддой, или храм Бишанпад, где, как считается, Вишну оставил отпечаток своей стопы. Все подобные святилища возводятся не столько из исторических соображений, дабы указать потомкам точное место, где произошло важное событие, сколько с той мыслью, что это место является особенно благословенным и заряженным магнетизмом, который останется на века и будет излучаться на благо тех, кто приходит туда и попадает в сферу его влияния. И эта общераспространенная идея не лишена соответствующих оснований.

Место, где Господь Будда совершил тот шаг, который дал ему это высокое имя, заряжено магнетизмом, который делает его сияющим, подобно Солнцу, для всякого, кто обладает ясновидением. Это рассчитано на оказание максимально возможного эффекта на всякого, кто от природы чувствителен к подобным влияниям или намеренно временно сделал себя чувствительным благодаря отношению искреннего благоговения.

В недавней статье о Буддхагае в «Лотус джорнэл» Алкион писал: «Когда я спокойно сидел под деревом вместе с Анни Безант, я смог видеть Господа Будду так, как он выглядел, когда сидел здесь. Поистине, отпечаток, оставленный его медитацией, все еще так силен, что требуется лишь немного ясновидения, чтобы видеть его даже сейчас. У меня было преимущество – я встречал его еще в той жизни, в 580 г. до н. э., и стал одним из его последователей, так что благодаря этому мне было легче увидеть его снова в этой жизни. Но я думаю, что почти каждый, кто хотя бы немного чувствителен, может увидеть его в Буддхагае, посидев спокойно некоторое время, потому что воздух там полон его влияния, и даже сейчас великие дэвы всегда купаются в этом магнетизме и охраняют это место».

Другие церкви, храмы или пагоды бывают освящены тем, что в них находятся останки кого-либо из Великих, и здесь связь идей опять очевидна. У тех, кто невежественен в этих делах, в обычае высмеивать идею оказания почтения кусочку кости, которая некогда принадлежала святому, но, хотя почтение по отношению к кости может быть и неуместно, влияние, излучаемое ею, тем не менее может быть вполне реальным и весьма достойным серьезного внимания. То, что по всему миру велась торговля реликвиями, где, с одной стороны, было надувательство, а с другой – легковерие, не стоит и оспаривать, но это никоим образом не меняет того факта, что настоящие мощи могут быть действительно ценной вещью. Все, что было частью физического тела кого-либо из Великих или даже кусочком одежды, это тело прикрывавшей, насыщено его личным магнетизмом. Это значит, что оно, подобно электрическому аккумулятору, заряжено мощными волнами мыслей и чувств, обычно исходивших из него.

Сила, которой обладает такая реликвия, поддерживается и усиливается мысленными волнами, на протяжении лет изливаемыми на нее верой и благоговением толп, посещающих святилище. Так бывает, если реликвия подлинная, но большинство их таковыми не являются. Но даже тогда, не имея собственной первоначальной силы, со временем они приобретают большое влияние, так что даже ложные реликвии вовсе не лишены действенности. Потому каждый, кто войдет в восприимчивый настрой и будет находиться в непосредственной близости от реликвии, получит ее сильные вибрации и скоро в большей или меньшей степени на них настроится. А поскольку эти вибрации, несомненно, лучше и сильнее любых обычно создаваемых им самим, это для него хорошо. На время они поднимают его на более высокий уровень и открывают ему более высокий мир, и хотя этот эффект лишь временный, это не может не быть для него полезно – это событие сделает его на всю оставшуюся жизнь немножко лучше в сравнении с тем, как если бы оно не произошло.

В этом и заключается смысл паломничеств, и очень часто они действительно бывают эффективны. В дополнение к тому, что могло быть первоначальным магнетизмом святого или реликвии, как только место паломничества устанавливается и его начинает посещать множество людей, вступает в действие другой фактор, о котором мы говорили в связи с храмами и церквями. Место начинает заряжаться благоговейным чувством всех этих толп паломников, и то, что они оставили после себя, действует на их последователей. Таким образом влияние этих святых мест со временем обычно не уменьшается, поскольку, хотя первоначальная сила и склонна несколько уменьшаться, с другой стороны, она постоянно подпитывается новыми порциями преданности. В действительности, единственный случай, когда эта сила вообще затухает – это заброшенное святилище, как например, в странах, захваченных народом с другой религией, для которых старые святые места ничего не значат. Но даже тогда влияние, если первоначально оно было достаточно сильным, в течение многих столетий сохраняется без уменьшения, и по этой причине даже руины часто обладают связанной с ними мощной силой.

Например, египетская религия мало практиковалась с наступлением христианской эры, однако никакой чувствительный человек, находясь среди развалин какого-нибудь из ее храмов, не может не испытать мощного воздействия потока ее мысли. В данном случае в действие вступает еще одна сила – египетская архитектура принадлежала к определенному типу, намеренно разработанному так, чтобы произвести впечатление на поклоняющихся, и, возможно, ни одна архитектура еще не исполняла свое назначение более эффективно.

Развалины, которые сохранились, все еще оказывают этот эффект в степени, которой нельзя пренебрегать, даже на членов чуждой расы, не имеющей связи с тем типом цивилизации, к которому принадлежала древнеегипетская. Для занимающегося сравнительным изучением религий, если он окажется чувствительным, нет более интересного опыта, чем купаться в магнетизме старейших религий мира, чувствовать их влияние, как чувствовали его их последователи тысячи лет назад, и сравнивать ощущения Фив или Луксора с теми, что дают Парфенон или прекрасные греческие храмы Гиргенти, или сравнить ощущение Стоунхенджа с тем, что дают огромные развалины Юкатана.