Страницы← предыдущаяследующая →
Согласно легенде, заслуга изобретения восьми символических триграмм принадлежит Фу Си, одному из мифических древних правителей Китая, который создал их, изучив отметины на панцире черепахи. Триграммы считаются основой китайской каллиграфии, однако современные ученые ставят под сомнение эту гипотезу, так как эти триграммы не содержат изогнутых или вертикальных линий, в отличие от древних пиктограмм. Ранние китайские пиктограммы имеют много общего с египетскими иероглифами. Каждая из них представляла собой стилизованное изображение какого-либо известного предмета, такого, как орел или глаз, и каждая из них могла быть использована для обозначения идеи, так или иначе связанной с этим предметом. Например, несколько деревьев олицетворяли лес.
Эволюция современных иероглифов шла медленно, но неуклонно, достигнув своего пика в III веке до нашей эры, когда произошла стандартизация нескольких стилей каллиграфии и формы линий в каждом иероглифе. Очень малое число современных иероглифов напоминает свои древние прототипы, но ряд иероглифов сохранил элементы первоначальных символов: «зерно» по-прежнему имеет форму снопа, а «тигр» не потерял своего хвоста.
Система формирования иероглифов имеет собственную логику. Некоторые из них являются сочетанием двух или трех ключей: «граница» соединяет в себе символы двух полей и разделяющего их ручья, «заря» – это солнце, поднимающееся над горизонтом. Глагол «стрелять» изначально состоял из символов руки, лука и стрелы, а иероглиф, означавший «женщина», изображает женщину с метлой; «сельское хозяйство» – из символов поля и плуга. Понятие «запад» изображалось в виде фигурки птицы в гнезде, так как направление на запад ассоциировалось с сумерками, когда птицы летят домой. Глагол «учиться» был практически идентичен символу, означавшему «старый». Китайцы объясняли это тем, что старые обычно обучают молодежь.
ЕГИПЕТСКИЙ 
ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ 
ЗЕРНО 
ТИГР 
В китайской каллиграфии, по разной классификации, существует от одной до семидесяти двух основных черт. Восемь важнейших из них представлены справа (вертикальная черта соединяет в себе два элемента). Классическим испытанием каллиграфического мастерства пишущего служит иероглиф «вечность», который в одном слове соединяет все эти восемь черт, каждая из которых представлена отдельным иероглифом справа.
ОСНОВНОЕ НАЧЕРТАНИЕ
СОВЕРШЕННЫЕ ИЕРОГЛИФЫ
СКОРОПИСНОЕ НАЧЕРТАНИЕ
Мастера каллиграфии скрупулезно изучали и всеми силами старались избежать восьми ошибок, каждая из которых имела собственное название. Пять из восьми представлены на рисунке справа. Хорошего каллиграфа можно было распознать по четырем признакам: основа, или «смелость и масса», плотность, относительная ширина элемента, «кровь» – качество чернил, и «мускулы» – чисто субъективное качество, которое существовало при наличии трех вышеперечисленных. Чтобы достичь «динамической асимметрии», так ценимой китайцами, каллиграф каждый иероглиф как бы вписывал в квадрат, поделенный на 9 равных частей (как на примере справа). Это помогало объединить отдельные разобщенные элементы иероглифа в единое целое. Если иероглиф помещался в половине или четверти квадрата, равновесие нарушалось.
В противовес традиционной художественной литературе реальная история китайского народа свидетельствует о том, что китайская цивилизация зародилась гораздо позднее других великих древних цивилизаций. Раскопки, проведенные на местах стоянок древних людей, показывают, что дошедшие до нас артефакты относятся к периоду не ранее 3000 года до нашей эры. Китайский бронзовый век вряд ли относится к периоду раньше 1500 года до нашей эры, но более точная дата, возможно, будет названа, когда будут произведены раскопки на пока еще не изученных стоянках. В настоящее время исследовано слишком мало стоянок древних людей. Тем не менее надо признать, что хотя нет свидетельств существования китайской цивилизации до 1500 года до нашей эры, вполне можно предположить, что существовала преемственность между самым ранним историческим периодом и долгим периодом предыстории.
Исторически поселения периода правления династии Шан (примерно с 1500-го до 1028 года до нашей эры) строились на гораздо более старых местах обитания, по времени восходящих к периоду неолита. В некоторых случаях артефакты периода династии Шан и по форме, и по функции тесно связаны с аналогичными находками периода неолита. Убежденность самих китайцев в том, что их цивилизация развивалась на севере Китая без какого-либо внешнего влияния, во многом строится на археологических доказательствах. Согласно официальной истории Китая династия Шан является второй династией, однако для археолога и современного историка эта династия будет считаться первой, о которой до нас дошли достоверные сведения. Династия Шан располагалась на севере Китая. Согласно раскопкам два главных города Шан находились в Чэнчжоу и Аньяне в провинции Хэнань, причем оба располагались в долине Хуанхэ. Традиционная историография считает, что эта династия начала свое существование к западу от этих городов, но эти предположения не подтверждены археологическими находками. На местах обитания жителей Шан найдены чудесные бронзовые чаши (по-видимому, использовавшиеся для отправления религиозных обрядов), фигуры, вырезанные из камня, высококачественные гончарные изделия, а также маски. Наличие в могилах остатков животных свидетельствует о том, что жители Шан поддерживали контакты с восточным побережьем Китая и что в некоторых частях страны (скорее всего, в джунглях долины Янцзы) водились слоны. В могилах также были найдены гадальные кости и панцири черепах с первыми дошедшими до нас образцами письменного китайского языка.
Эта бронзовая маска была найдена в Аньяне на востоке Китая в гробнице правителя династии Шан – это один из самых ранних периодов китайской истории, о котором нам стало известно благодаря археологическим раскопкам
Древние китайцы гадали, задавая вопрос в письменном виде на панцире черепахи или на лопатке буйвола и затем дотрагиваясь до панциря или кости горячим металлическим прутом. Трещины, которые при этом появлялись, «расшифровывались» священнослужителями как ответ на вопрос, заданный оракулу, который, судя по всему, был предком монарха. «Стоит ли царю ехать на охоту в такой-то и такой-то день?» Ответ: «Да, этот день будет удачным для охоты; можно добыть много оленей, кабана и другую дичь». Конечно, не все ответы были благоприятными, некоторые из них советовали воздержаться от поездки.
Эти сведения представляют большой интерес, но они оставляют много пробелов в наших сведениях о династии Шан и ее истории. Мы не знаем точно, как далеко простирались границы ее влияния или кто были соседями. Древние иероглифы трудно поддаются расшифровке, особенно когда они обозначают названия мест, которые не сохранились до наших дней. Были предприняты многочисленные попытки понять, какой была социальная структура династии Шан, и выяснить, основывалась она на рабстве или феодальных отношениях, на основе изучения этих записей, но они не принесли большого результата. Ясно, что захваченные в плен воины составляли важную часть добычи, но остается непонятным, насколько экономика страны была основана на рабстве, когда рабами становились пленные.
При династии Шан очень высокого уровня достигло искусство обработки бронзы, образцы изделий из бронзы, датируемые этим периодом, не только красивы, но и свидетельствуют о высочайшем уровне ковки. Отлить в глиняной форме бронзовый сосуд весом в 3/4 тонны – задача не из легких. Изделия из бронзы периода Шан и следующего за ним периода Чжоу были отлиты в глиняных формах, а не восковых, техника использования которых утеряна, но которой преимущественно пользовались ремесленники древнего Ближнего Востока. Это доказывает, что металлургия или, по крайней мере, ее отдельные технологии развивались в Китае абсолютно независимо.
Первые дошедшие до нас памятники письменности, найденные в Аньяне, представляют собой уже довольно развитую систему письма, далеко ушедшего от примитивного изображения картинок. Оказалось, что прочитать эти записи не составляет большого труда, хотя форма иероглифов в записях весьма архаична. Именно в этом проявляется прямая связь и преемственность между самыми ранними из известных нам памятников китайской письменности и современной литературой. Это уникальное и наиболее показательное свидетельство характерной для Китая неразрывности прошлого и настоящего. Есть все основания полагать, что династия Шан была ранней формой, так сказать, прообразом китайской государственности и что население этой страны было предками нынешних китайцев, в особенности тех, которые проживают в провинциях Хэнань и Хэбэй.
Вполне возможно, что шанцы имели более развитую культуру письменной речи, чем те образцы, которые дошли до нас на гадальных костях. Они создали письменность, которая позволила им вести скрупулезные записи событий, но, к сожалению, эти записи не дошли до наших дней. Вероятно, во времена династии Шан, да и в более поздние времена, записи велись на деревянных или бамбуковых дощечках, то есть на материале, который подвержен гниению. К тому же все известные нам места поселений шанского периода были уничтожены разливами Хуанхэ и погребены под слоем ила. Естественно, что в подобных условиях ни дерево, ни ткани сохраниться не могли, хотя эти же условия способствовали сохранению твердых материалов: бронзы, камня, кости и гончарных изделий. Все, что нам известно о периоде правления династии Шан, мы знаем сквозь призму толкования официальной истории. Так, историки говорят нам, что династия Шан пала после долгого периода процветания и в конечном итоге попала под власть жестокого тирана, царя Чжоу Сина. Традиционная история гласит, что он предавался бесконечным оргиям (которые, судя по описаниям, больше походили на праздники плодородия) и казнил своих министров и верных советников, если они перечили ему. Человек по имени Вэнь – владыка запада и властитель Чжоу – покончил с шанской тиранией. Его преемник, У-ван, повел свою огромную армию на восток, победил правителя Чжоу Сина, уничтожил его столицу и покончил с династией Шан. После этого он сам был провозглашен правителем. Его династия, расположенная на территории нынешней провинции Шэньси на северо-западе Китая, называлась Чжоу, по названию государства, из которого она, по сути, образовалось.
Факт победы Чжоу над Шан исторически достоверен, также не подлежит сомнению то, что эта победа была одержана У-ваном. Однако далеко не ясно, какие взаимоотношения существовали между правителем Шан и владыкой запада: неясно, были ли это феодальные отношения или владыка запада был независимым вождем племени, состоящего из людей, несколько отличных от шанцев по происхождению, но подпавших под их культурное влияние. Эти загадки так и останутся загадками, пока не будут произведены дополнительные археологические раскопки, в особенности на западе, на родине прародителей Чжоу.
Совершенно ясно, что, находясь у власти, правители династии Чжоу контролировали огромную по размерам территорию. Их земли простирались до побережья к востоку от Шэньси и до северной границы долины Хуанхэ, то есть на 600 миль в ту и другую сторону. Чтобы управлять такой территорией, правители Чжоу создали систему уделов, что впоследствии получило название китайской феодальной системы.
Все царство было разделено на области, некоторые из которых были весьма крупными, а некоторые – очень маленькими. Вероятно, крупнейшие из уделов, такие, как Ци на территории нынешней провинции Шаньдун, не в полном смысле подчинялись царю Чжоу, а скорее были наполовину независимыми племенами или царствами, добровольно присоединившимися к Чжоу, чтобы сбросить иго Шан. Многие уделы были отданы во владение братьям правителя, его сыновьям и другим родственникам. Если владелец удела не был родственником царя, то для него выдумывались несуществующие родственные связи. Суть отличия китайской феодальной системы от тех, которые позже возникли в Европе и Японии, состояла в том, что она строилась на принципе семейственности, так как правитель был главой, отцом семейства. Его братья и двоюродные братья, их сыновья и племянники и так далее были членами правящей фамилии, и, как таковые, они имели право на владение уделом как частью собственности семьи. Они отчитывались перед правителем за управление уделом. Они также должны были собирать людей и вести их на войну по первому требованию вана. В этом как раз китайский феодализм напоминает систему феодальных отношений в других странах и в другие периоды истории.
Территория Шан занимала большую часть Северного Китая (на карте – темно-серого цвета). Примерно такую же по масштабам территорию занимало древнее царство Чжоу. Эта территория оставалась центром китайской культуры во время «Эпохи воюющих государств» (481–221 гг. до н. э.), которая началась примерно тогда, когда умер Конфуций. С началом эпохи правления династии Цинь в 221 г. до н. э. начался период территориальной экспансии. Из своей столицы Чанъани правители Цинь управляли огромной территорией, включавшей прежнее государство Шан и большую часть Южного Китая (светло-серая часть карты)
Чжоу переняли у Шан письмо, культуру обработки бронзы и систему религиозных верований, хотя есть основания полагать, что они привнесли в нее свою религиозную практику и своих богов. Очень скоро стало появляться все больше записей, относящихся к этому периоду. Длинные надписи на бронзовых сосудах рассказывают об освоении новых областей, завоеванных во время войны с остатками сторонников династии Шан и с другими обитателями востока Китая. Эти надписи показывают, что свойственный традиционной истории подход к этим событиям является чрезмерно упрощенным. Завоевание Восточного Китая династией Чжоу было длительным процессом, и окончательной их победу назвать было нельзя. Сторонники династии Шан сохранили за собой большую территорию, государство Сун, которое лишь номинально объединилось с царством Чжоу.
Ранний период правления династии Чжоу с 1027-го по 722 год до нашей эры известен нам весьма схематично. Конечно, если сравнивать с эпохой Шан, династия Чжоу оставила нам больше надписей на бронзе, но только некоторые из них проливают свет на подлинную историю этой эпохи. Существует сборник исторических трудов, составленный на основе дошедших до нас памятников ранней китайской письменности. Он носит название «Шу цзин» – «Книга историй», большая часть которых относится к раннему периоду правления династии Чжоу. И все же традиционная история зачастую дает нам лишь перечисление правителей и приводит очень малое количество реальных фактов. Отсутствие письменных свидетельств той эпохи частично объясняется тем, что ранний, или западный, период династии Чжоу завершился в 722 году настоящей катастрофой: нашествием кочевых племен и сожжением столицы. После того как кочевые племена гуннов захватили историческую родину Чжоу – провинцию Шэньси, правитель Чжоу двинулся на восток и основал новую столицу в Лояне, в провинции Хэнань. Он назначил одного из своих приближенных охранять западные границы и изгнать племена гуннов с захваченной территории. Эта задача была полностью выполнена уже при его преемнике, и в результате на исторической территории Чжоу было положено начало новому царству Цинь, которому впоследствии было суждено покорить весь Китай.
В результате нашествия гуннов власть царя начала резко ослабевать. В эпоху, которую сейчас называют эпохой хроники «Весны и Осени», по названию древней книги, в которой отражены некоторые ее моменты, царь Чжоу стал уважаемым, но практически не имевшим власти правителем. Он наделял властью феодалов и исполнял древние обряды, но почти не имел реального влияния. Более сильные области начали подчинять себе более мелкие, а под конец и вовсе присоединили их территории к своей. Удивительно, но эта эпоха общего упадка является первым периодом, точно и хронологически верно отраженным в истории Китая. Вполне возможно, что это – чистая случайность. Вероятно, хронологические записи велись и раньше, во время существования старой столицы царства Чжоу на западе Китая. Однако Лоян просуществовал значительно дольше, не переживая серьезных катаклизмов и разрушений, естественно, что и записи того времени сохранились лучше. Существует относительно полная и подробная хроника событий той эпохи, которая охватывает примерно век с момента начала движения государства на восток. Ближе к концу эпохи хроник «Весны и Осени» началось распространение учения Конфуция, а свои идеи начали проповедовать и другие философы. Стала быстро развиваться литература и, естественно, история.
Поэтому представляется возможным получить ясное и подробное представление о характере китайского феодального общества, по крайней мере в тот его период, когда оно начало приходить в упадок. Вся политическая власть была сосредоточена в руках аристократии, а точнее, в руках владельцев уделов. Не важно, был ли это феодал высокого ранга чжухоу (в нашем представлении – герцог) или низкого ранга дафу (то есть просто лорд), он был единоличным господином своего княжества и только в небольшой степени подчинялся правителю, который был не в состоянии ничем подкрепить свою власть. Все, что правитель-ван мог сделать (и часто делал), – это санкционировать нападение одного князя на другого, если последний в чем-то провинился. Но поскольку нарушивший закон часто выходил из битвы победителем, то, очевидно, такой метод наведения дисциплины имел свои недостатки.
В полигамном обществе власть вана была, так сказать, распыленной. Был создан многочисленный класс аристократов, которые владели землей непосредственно под властью чжухоу или дафу, точно так же, как последние владели уделами якобы от имени вана. Помимо того, что они были землевладельцами, аристократы, которых называли чжу цзы («сыновья лорда»), были также воинами и учеными. Можно сказать, что они также были и священниками, поскольку в Китае не существовало прослойки священнослужителей, и поэтому аристократы исполняли и их функции. В отличие от своих европейских «коллег» китайские аристократы были грамотными людьми. Естественно, что класс, занимающий такое положение в обществе, оставил после себя очень мало записей, которые непосредственно не касаются его самого. Поэтому мы очень много знаем о жизни аристократов в феодальном обществе Китая и очень мало – о крестьянах, которые обрабатывали землю. Древние китайские писатели изображали феодальное общество страны исключительно розовыми красками. В период феодализма, насколько мы знаем из их книг, поведение знати определялось «ли» – понятием, которое часто переводится несколько чопорным словом «церемонии».
Мясо, зерно, а иногда даже и умерших детей хоронили в китайских гробницах в специальных урнах, таких, как отполированная глиняная урна (наверху), которая сделана около 2000 г. до н. э. Широкое основание фигуры в маске, датируемой примерно тем же периодом, показывает, что, возможно, она служила крышкой погребальной урны
Бронзовая чаша на трех ногах эпохи династии Шан, выполненная в виде фигуры, возможно олицетворявшей демона. Использовалась для приготовления жертвенной пищи. Сосуд для жертвенного вина (внизу) с поверхностью, украшенной стилизованными фигурами, олицетворяет тигра, защищающего человека. Древние китайцы с большим почтением относились к тигру, они верили, что тигр обладает сверхъестественной силой и отпугивает демонов
Однако было бы уместнее толковать это понятие как смесь правил вежливости и воспитанности, освященных религией. Согласно «ли» каждый феодал должен быть абсолютно верен «Сыну Неба», то есть царю Чжоу, поскольку только он мог носить этот титул. Феодал должен приходить на помощь своему повелителю, когда на вершинах гор зажигаются сигнальные огни, свидетельствующие о надвигающейся опасности. К сожалению, один из царей так стремился развеселить свою возлюбленную, когда она была в печали, что зажигал эти огни без причины. И он достиг своей цели, развеселив ее тем, что все его подданные спешно прибыли на зов во всеоружии. Однако после этого дворяне уже не стали серьезно относиться к такого рода призывам о помощи. Подобные инциденты, подробнейшим образом зафиксированные в хрониках, стали предостережением для будущих монархов: нельзя подобным образом шутить с людьми, составляющими силу государства, необходимо относиться к ним с уважением.
Опять-таки, в соответствии с «ли», войны должны были вестись по строго определенным правилам. Войны между феодалами были частым явлением, и ван не имел права подавлять их, поскольку в течение многих веков эти войны велись скорее для развлечения. Аристократы ездили на колесницах в сопровождении пеших воинов – в то время кавалерии у китайцев еще не было. Считалось недопустимым, то есть недостойным сражавшихся, атаковать воина, упавшего с колесницы, – необходимо было подождать, пока он снова не сядет в свою колесницу или не найдет себе новую. Были и другие правила, которые строго соблюдались, по крайней мере иногда. Считалось, что атаковать армию, переходящую реку, противоречит «ли». Необходимо было подождать, пока армия не выстроится на берегу. Это пренебрежение очевидными тактическими и стратегическими преимуществами свидетельствует о том, что война еще не считалась серьезным делом. Примеры соблюдения подобных правил приводятся в хрониках того времени. Если иногда последствия для соблюдающих все нормы «ли» и были плачевными, то это случалось редко; историки с восторгом приводят примеры, когда вожди, которые действовали по всем правилам «ли», одерживали сокрушительные победы.
К эпохе Конфуция (около V века до нашей эры) этот изысканный кодекс чести начал уступать место более жестким и даже жестоким нравам. Большей частью это было вызвано возвышением двух государств, которые не полностью разделяли культурное наследие Срединного государства, как сейчас называют несколько феодальных княжеств, объединенных под властью правителя Чжоу. Одним из этих княжеств было Чу, расположенное в долине реки Янцзы, другим – Цинь на северо-западе. Княжество занимало территорию нынешних провинций Ганьсу и Шэньси. Оба этих государства были населены преимущественно переселенцами. Население Чу составляли, как бы мы их сейчас назвали, представители национальных меньшинств. Их устная речь разительно отличалась от языка, на котором говорили в Срединном государстве. В основе культуры этого княжества лежали традиции южных областей. Оно имело очень приближенную, но местами и совсем четко определенную южную границу с соседними государствами варваров и все время стремилось к захвату этих территорий. Точно так же и княжество Цинь присоединило к себе множество племен, возможно даже кочевых по происхождению, и часто воевало с кочевниками монгольских степей. В этих пограничных воинах не соблюдались нормы поведения «ли», поэтому оба этих государства научились вести войну очень жестко. Когда они обратили свое оружие против своих соседей в Срединном государстве, они также стали использовать новые приемы ведения войны и часто оказывались победителями.
Чу никогда не признавали царя Чжоу своим сувереном. Правитель Чу именовался «ваном» в своей собственной стране, но этот титул не признавался жителями Срединного государства. Его притязания часто становились причиной многочисленных конфликтов. Что касается правителя Цинь, то он в течение многих лет не пытался присваивать себе никакого высшего титула, но как только объявил себя ваном, то же самое сделали правители других крупных княжеств. При жизни Конфуция начался закат эпохи феодализма в Китае. Еще до его смерти в 448 году до нашей эры более мелкие государства были аннексированы соседями, а войны стали опасными соревнованиями честолюбий, а не способом проведения досуга, как это бывало раньше. Представители старой аристократии, иногда потерявшие свое положение в результате смены правителя, а иногда отправленные в ссылку коварными завистниками, стали переходить от одного княжеского дома к другому, предлагая свои услуги любому правителю, который пожелал бы взять их на службу. Рушились старые клятвы верности своему суверену.
В 403 году до нашей эры крах крупного государства Цзинь, располагавшегося в центральной и северной части Китая, стал сигналом к усилению междоусобной борьбы и эскалации военных действий, в результате чего эта эпоха получила название «Эпохи воюющих государств». Эта эпоха длилась двести шестьдесят лет, с примерно 480 года до нашей эры до примерно 220 года до нашей эры и представляла собой запутанную историю интриг, агрессии и предательства. Можно с уверенностью назвать ее основные черты. Целью политики и войн было достижение полного господства, этот процесс состоял из нескольких этапов: распространение влияния одного государства на несколько других, затем их откровенный захват и, наконец, создание великого единого государства. Все слабости и пороки системы суверенных государств – как это можно видеть и в наше время – наиболее ярко видны на примере «Эпохи воюющих государств». Эгоистичная политика, неумение объединиться перед лицом агрессии, бессовестная эксплуатация плодов победы, достигнутой путем предательства, стремление к достижению неких иллюзорных преимуществ, не имеющих первостепенного значения, – все эти черты ярко проявляются в «Эпохе воюющих государств». Поскольку историки считали, что им следует фиксировать все ошибки как предостережение будущим правителям, то в хрониках этого времени мы видим более откровенное изложение всех совершенных политических ошибок, чем в истории любой другой страны, тем более и нашей собственной.
Основными противниками в то время были южное княжество Чу и северо-западное государство Цинь. В промежутках между войнами друг с другом они также воевали с сильным государством Ци, которое было расположено на морском побережье нынешних провинций Шаньдун и Хэбэй, а также с государствами Хань, Вэй и Чжао, которые поделили распавшееся государство Цзинь. Эти три государства, которые часто называют «Тремя Цзинь», были значительно меньше, чем их противники, но плотность их населения была выше, чем у соседей, они были гораздо богаче и находились на более высоком уровне развития. Именно поэтому они оказались в состоянии довольно долго принимать участие в этом «состязании» государств, хотя, конечно, у них не было ни малейшего шанса победить в этой борьбе. Учитывая размеры и опыт успешного продвижения на север, царство Чжоу казалось наиболее реальным претендентом на победу в этой борьбе. Однако успеху княжества Чжоу препятствовало возвышение двух молодых южных царств: княжества У, находившегося в районе дельты Янцзы, между нынешним Нанкином и Шанхаем, и позже княжества Юэ, находившегося на территории нынешней провинции Чжэцзян. Население этих двух княжеств имело общие корни, и позже они заселили территорию к югу вплоть до границы с Вьетнамом. Княжество У бросило вызов господству Чжоу и спровоцировало его дальнейшее расширение. В результате князь Юэ начал войну против У, и государство У было стерто с карты Китая. Однако силы юга все-таки были недостаточны, чтобы вести длительную войну и чтобы основать сильную империю. Это оказалось основной слабостью Чжоу, равно как и Юэ. Княжество же Цинь тем временем неуклонно расширяло свою территорию, завоевывая земли своих восточных соседей – Трех Цзинь – Хань, Вэй и Чжао. Они пытались объединиться, чтобы противостоять агрессии Цинь. Однако обращения к князю Ци (что располагалось на восточном побережье) часто не находили отклика. Ци не имело границы с Цинь и поэтому считало себя в безопасности, однако это и стало главной ошибкой правителя этого княжества.
Последний период «Эпохи воюющих государств», совпавший по времени с длительным правлением князя Цинь, Чжао Сяном (302–251 годы до нашей эры) ознаменовался возвышением царства Цинь и все большим упадком его соперников. Эти государства выжили, хотя и подвергались частым нашествиям завоевателей и были вынуждены постепенно отдавать свою территорию. Часто они были враждебно настроены по отношению друг к другу, и хотя время от времени объединялись, они не могли достаточно эффективно противостоять растущему влиянию Цинь. В 256 году до нашей эры князь Цинь сверг с престола последнего царя Чжоу и положил конец этой древней династии. Однако это событие уже не имело принципиального значения, поскольку князь Чжоу был всего лишь номинальным правителем одного-единственного города уже в течение нескольких поколений.
Однако окончательная победа княжества Цинь над всеми противниками пришлась не на правление великого и жестокого завоевателя Чжао Сяна, а на период правления его преемников, и прежде всего его внука, известного в истории как Шихуан-ди – «первый император». Велика вероятность того, что этот будущий завоеватель всего Китая был незаконным сыном купца, а вовсе не наследником княжеского дома Цинь. Когда Чжао Сян умер, при дворе наступило время непродолжительной смуты, когда непосредственные преемники трона скончались один за другим. Один из них, Чжуан Сян, в молодости был отправлен в качестве заложника ко двору царя Чжао. Там он полюбил прекрасную девушку, жену другого человека Лю Бувэя; он привез ее в свое царство Цинь, причем, говорят, с согласия самого Лю Бувэя. Шихуан-ди родился восемь месяцев спустя, но ходили слухи, что это был сын Лю Бувэя, а не Чжуан Сяна, который впоследствии стал князем.
Шихуан-ди является одним из величайших негодяев времен Конфуция; он – человек, сжигавший книги и подавлявший школу философов. Можно было бы ожидать, что ученые раскопают и предадут огласке любые неблаговидные поступки этой ненавистной им личности, однако в их хрониках, по крайней мере, есть намеки на то, что легенда о его происхождении может быть правдой. Став взрослым, царь узнал, что именно говорили люди о тайне его рождения. Его мать вовсе не вела праведный образ жизни, как должна была бы вести себя вдова согласно китайской традиции; она была в весьма хороших дружеских отношениях с Лю Бувэем, который был удостоен всяческих почестей и наград. Император заточил свою мать в уединенный замок и приказал Лю Бувэю удалиться от двора в собственное поместье. Вскоре после этого он написал Лю Бувэю письмо с просьбой ответить на какой-то нелепый вопрос и в заключение спросил: «Какое отношение вы имеете к императорскому двору, что позволяет вам носить титул князя?» Затем он повелел Лю Бувэю удалиться в провинцию Сычуань. Лю предпочел покончить жизнь самоубийством, но не отправляться в ссылку. Шихуан-ди, таким образом, никто не мог обвинить в отцеубийстве.
Укрепив свою власть дома, император Цинь возобновил свои нападения на противников. За десять лет он полностью уничтожил их в результате безжалостных набегов на их территории, которые совершили военачальники царя, поскольку сам Шихуан-ди не был искусным воином. В 221 году до нашей эры было завоевано царство Хань, а княжеская семья уничтожена. В 225 году пало княжество Вэй, и опять семья правителя была истреблена. Затем Цинь напало на своего самого могущественного уцелевшего соперника – Чу – и добилось победы в 223 году до нашей эры. На этот раз почти вся княжеская семья попала в плен. В 227 году было уничтожено государство Янь, которое располагалось на месте современного Пекина. Из княжеской семьи здесь не пожалели никого, так как несколькими годами раньше яньцы замышляли убить князя Цинь и почти добились своего. Последним пало царство Ци, правители которого видели, что надежды на спасение нет. Княжеская семья была взята в плен и увезена в Цинь, они остались нищими и, как говорят, погибли от голода в забвении. В хрониках, повествующих о завоеваниях Цинь, нет ни одного примера проявления жалости, гуманности или великодушия по отношению к врагам. Китайские историки, описывая падение княжества Цинь, которое произошло довольно скоро, указывали, что правители Цинь пожали то, что сами посеяли – кровожадные убийцы сами захлебнулись своей кровью.
Однако, хотя это была эпоха жестоких войн, это также было время успехов в области науки. Век министров – предателей и интриганов – и безжалостных монархов-воинов был также веком философов и писателей, чьи работы стали классикой древнекитайской литературы. Кстати, для культуры Китая очень характерна близость двух, казалось бы, полярных миров – мира оружия и мира пера. Среди известных писателей и ученых того времени можно увидеть имена министров, состоявших на службе у воинственных монархов, а многие философы всеми силами стремились (и часто им это удавалось) занять влиятельные должности при дворах этих правителей. Все без исключения философы были так или иначе политически ориентированы. Не важно, призывали ли они в своих работах к объединению мира посредством любви, силы или бездействия, все они пытались решить одну великую проблему своего времени, и она заключалась вовсе не в реставрации уже разрушенной феодальной системы, а в создании надежной основы для строительства империи в масштабах всего мира. Термин, который вошел в употребление для обозначения понятия «империя» – «тянь ся», что в дословном переводе означает «Под небесами», и который сейчас известен во всем мире, четко демонстрирует направление развития философской мысли в Китае в это время. Очень важно также помнить, что слова «империя» и «император», которые на западе стали использоваться для обозначения институтов власти в Китае, не совсем точны, поскольку их китайские синонимы не несут в себе дополнительной милитаристской нагрузки, которую слова «империя» и «император» восприняли от своих римских корней. Император в Китае не был императором в полном смысле этого слова, то есть он не был командиром, военачальником. Он по своей сути был ближе к папе римскому. Его функции священнослужителя были гораздо важнее для него, чем военная власть, которая была передана генералам. Слово «хуан-ди», которое переводится как «император», на самом деле означает «августейший правитель», и есть все основания полагать, что в глубокой древности слово «ди» означало «предок». Под понятием «властитель мира» китайцы скорее понимали мудрого отца, а не военачальника. Империя, «Поднебесная», означала одну семью, просто очень большую, разросшуюся до такой степени, чтобы объять все человечество. Во главе семьи стоял отец, «августейший предок».
Бронзовый меч с инкрустацией из бирюзы (слева) датируется примерно 300 г. до н. э. Бронзовый топор рядом с ним, вероятно использовавшийся в религиозных обрядах, ранее имел деревянную рукоять
Философы мыслили как политическими, так и социальными категориями, они считали, что необходимо нейти правильную социальную структуру, на базе которой можно было бы определить соответствующую политическую форму правления государства и подвести под нее моральный базис. Большинство сходилось во мнении, что семья была идеальной моделью будущего государственного устройства. Победа царства Цинь над своими противниками не только объединила Китай, уничтожив разобщенные независимые царства, но и дала толчок социальной революции, имевшей далеко идущие последствия. Вновь созданное государство было централизованным. Бывшими княжествами управляли военные наместники из Цинь. Государство было поделено на новые территориальные единицы, которые составляли меньше 1/3 нынешних китайских провинций. Новая империя занимала не только территорию княжества Чжоу, но и долину Янцзы и отдаленные западные провинции Сычуань и Ганьсу, присоединенные к империи Цинь. Скоро под относительную власть Цинь подпали и территории на дальнем юге – побережье вплоть до Кантона и район, прилегающий к этому городу. Вне сферы влияния Цинь осталась только юго-западная часть нынешнего Китая. Чтобы «прибрать к рукам» эту обширную территорию, Шихуан-ди, или «первый император», как он сам называл себя, привез аристократов из завоеванных царств к себе в царство, где им, видимо, было позволено жить под надзором. В провинциях не осталось никого из местных высокопоставленных чиновников, которые потенциально могли быть опасны для вана-победителя. Некоторые советники предлагали императору восстановить феодальные царства и раздать их в управление сыновьям, однако против этого резко возражал Ли Сы, главный министр «первого императора».
Ли Сы не был коренным жителем Цинь, он приехал из Чу, страны, которую покинул молодым человеком. Тогда он был всего лишь странствующим философом, отправившимся на поиски счастья. Он был твердым сторонником школы легистов, которые верили в эффективность управления при помощи жестких законов и объявляли бесполезным любой вид деятельности, кроме сельского хозяйства и войны. В царстве Цинь подобные теории пользовались благосклонностью, и скоро Ли Сы добился больших успехов на службе князю. Он возражал против новых вариантов реставрации феодализма вне зависимости от того, кто выигрывает от этого и станет новым собственником уделов. Он утверждал, что было бы ошибкой создавать модель государства, аналогичную царству Чу, поскольку времена изменились. Феодализм царства Чу привел к полному краху княжеской власти и завершился бесконечной чередой войн «Эпохи воюющих государств». Он подозревал, что сторонники восстановления феодализма на деле являлись тайными приверженцами учения Конфуция, которого он ненавидел как ярого противника его собственных взглядов. Влиятельный человек и способный руководитель, он оказывал большое влияние на нового императора.
Император решил не восстанавливать систему уделов, но сохранить объединенную империю под своей прямой властью. Когда несколько лет спустя консерваторы снова подняли этот вопрос и начали ссылаться на исторические прецеденты, Ли Сы нанес им еще более сокрушительный удар. При поддержке императора он предложил способ борьбы с призывами восстановить феодальные отношения: все книги философов, находившихся в оппозиции к легис-там, и все исторические хроники, за исключением хроник Цинь, подлежали сожжению. Совету Ли Сы последовали: был издан закон, запрещавший все книги, за небольшим исключением. Ученые, которые сопротивлялись этому закону и прятали книги, были казнены. Школам философов пришел конец, проповедь их учений была запрещена, все вопросы образования были переданы в ведение местных чиновников, которые придерживались философии легистов. Многие века ведется спор о том, было ли это запрещение литературы эффективным. Декрет был издан в 213 году до нашей эры. В 210 году первый император умер, и через несколько лет империя Цинь погрузилась в полный хаос. Обеспечение действенности закона какими-то организационными мерами вряд ли осуществлялось в течение более чем пяти лет, но понадобилось двадцать лет, а может, и больше, чтобы отменить его во время правления династии Хань.
Более богато украшенный, чем образцы оружия на с. 65, этот церемониальный топор, который, возможно, использовался в правление династии Шан во время обряда жертвоприношения, имеет нефритовое острие и ручку, богато инкрустированную бирюзой
Безусловно, значительная часть древней литературы погибла, а многое из того, что сохранилось, представляется нашим современникам в виде фрагментов и восстановленных текстов. Однако не является фактом, что исчезновение образцов древней литературы произошло именно из-за закона о сжигании книг в империи Цинь. В годы смуты, которые последовали за падением Цинь, многие библиотеки, в том числе и императорская библиотека в столице, были разграблены и сожжены. Считается, что книги, наиболее почитаемые последователями Конфуция, были предметом особой нелюбви первого императора и первыми преданы сожжению. С другой стороны, ученые-конфуцианцы рисковали своей жизнью, чтобы спасти их от гибели. Уничтожив интеллектуальную основу оппозиции, правители Цинь поставили своей задачей укрепление собственной системы государственности, построенной на легистском принципе принятия жестких законов. Страна управлялась поистине железной рукой. За малейшие нарушения закона сотни тысяч людей приговаривались к принудительным работам и отправлялись на строительство Великой стены вдоль северной границы государства. Это грандиозное сооружение, которое до сих пор венчает горные цепи, соединяет морское побережье в Шанхайгуани и границу пустыни в Синьцзяне, что в 1400 милях к западу, не является в полной мере плодом правления первого императора. Еще раньше северные царства построили части этой стены, чтобы защититься от нашествий кочевников. При императоре Цинь появились отрезки стены, соединившие уже ранее построенные. Тем самым грандиозное строительство было завершено. Позже китайские писатели осудили этот проект за жестокость по отношению к людям, находившимся там на принудительных работах; точно так же они осудили и практику сжигания книг.
Долгое время велись споры о том, насколько полезным было строительство стены как оборонительного объекта. Без сомнения, это мощное сооружение останавливало кочевников, поскольку нелегко «перевести» лошадей через стену высотой в 20 футов. И уж тем более трудно быстро отступить с огромными стадами захваченных животных, если на пути стоит столь солидное препятствие. Захватчики, которые пытались проникнуть внутрь Китая, стремились захватить один из проходов в стене, однако все проходы были надежно укреплены крепостями и охранялись сильными гарнизонами. Часть стены, проходившая через вершины гор, не была укреплена вооруженными воинами, поскольку для этого надо было иметь многомиллионную армию, но часовые регулярно обходили отдельные участки стены и, когда появлялся противник, подавали сигнал гарнизонам с многочисленных башен на стене. Стена имела важное военное значение в борьбе с кочевыми племенами. Более поздние правители, возможно, были благодарны первому императору за возведение этого гигантского сооружения, но, тем не менее, стена не пользовалась в народе популярностью, и император Цинь так и не получил общественного признания за ее строительство.
После того как он добился мира в государстве, обеспечил с помощью стены его надежную защиту, искоренил аристократию, уничтожил философские школы, лишил ученых возможности работать и свел к нулю их влияние на образование, первый император мог заняться и другими грандиозными проектами. Были построены дороги, соединившие столицу Чанъань в Шэньси со всеми остальными частями страны, утверждена единая система мер и весов, проведена реформа иероглифов, в результате которой форма иероглифов, принятая в Цинь, была распространена на всю страну.
Легисты не очень-то жаловали торговлю, поэтому она была жестко ограничена и обложена высокими налогами. Сельское хозяйство, которое считалось одним из наиболее достойных видов человеческой деятельности, всячески поощрялось.
Была проведена (хотя, возможно, и непреднамеренно) еще одна реформа, оказавшаяся впоследствии чрезвычайно важной. При феодализме аристократ владел землей, а крестьяне были в его подчинении, поскольку они были привязаны к земле и обязаны сражаться на стороне своего хозяина в случае войны. Новые законы позволяли любому человеку (не важно, богатому или бедному) владеть наделом земли до тех пор, пока он был в состоянии платить налог на землю. Таким образом распались феодальные владения. В результате в последние годы империи Цинь и в первые годы империи Хань была создана социальная структура, которой было суждено просуществовать более двух тысяч лет, пока она не была разрушена Народной республикой, а именно система взаимоотношения землевладельца и арендатора. Богатые и влиятельные люди покупали землю и сдавали ее в аренду крестьянам. Некоторые крестьяне могли приобрести в собственность участки земли, но, поскольку всегда существовал риск наводнения или засухи, они зачастую были вынуждены продавать свои участки земли богатому землевладельцу. Можно возразить, что свободная покупка и продажа земли – это социальная атака на крепостничество и феодализм; можно доказать, что при новых законах крестьянству жилось так же плохо, что и при старых, когда они сами принадлежали человеку, который стремился сохранить свою собственность в целости и в рабочем состоянии.
Первый император постоянно опасался покушений на свою жизнь и поэтому жил затворником, это, правда, не мешало ему любить путешествовать. Ему нравилось знакомиться с завоеванными землями. Он совершил две крупные поездки – в долину Янцзы и на восточное побережье. Восточное побережье произвело на него особенно хорошее впечатление, поскольку там существовал культ магов, которые обещали ему лекарство от смерти. Они убеждали его, что это лекарство можно получить только у бессмертных, которые жили на островах в Восточном море. Бессмертных надо было задобрить определенными подношениями, чтобы они захотели расстаться с лекарством, и для этого необходимо было направить к ним специальную экспедицию во главе с магом. В экспедицию следовало взять подарки, а также несколько сотен молодых юношей и девушек, которые особенно нравились бессмертным. Император поверил в эту сказку и направил на восток экспедицию во главе с магом. Она уплыла и больше не вернулась. (Долгое время предполагали, что жители побережья уже тогда знали о существовании Японии и что предприимчивый маг отправился вместе с экспедицией туда и основал там поселение.)
Во время своего второго путешествия на восточное побережье император внезапно заболел и умер. Это случилось в 210 году до нашей эры, и после смерти Шихуан-ди разразился кризис, который привел к падению империи. Наследник в это время находился далеко на северной границе. Он был во многом против бесчеловечной политики своего отца, и, хотя открытой вражды между ними не было, он, безусловно, не доверял тем министрам, которые, собственно, и были создателями чудовищных законов, от которых стонала вся империя. Одним из немногих близких к умершему императору людей, который мог его видеть в любое время, был главный евнух Чжао Гао. У него были причины не любить наследника престола, и он вошел в доверие к младшему сыну Шихуан-ди, тщеславному и легкомысленному молодому человеку, который был вместе с императором, когда тот умер. В свои последние часы император подписал указ, объявлявший старшего сына своим преемником. Он приказал немедленно отослать этот указ. Однако Чжао Гао перехватил его. После этого он обратился к министру Ли Сы, который тоже был вместе с императором. Он сообщил министру, что после прихода наследника к власти Ли Сы может в лучшем случае рассчитывать лишь на позор и отстранение от дел. Тем самым он убедил министра присоединиться к заговору.
В результате наследнику был послан поддельный указ, в котором ему повелевалось покончить жизнь самоубийством. Командующему войсками на северной границе Мэн Тяню было приказано явиться в столицу. Его и наследника обвинили в заговоре против императора. Младший сын стал императором, однако смерть Шихуан-ди держалась в секрете, а двор был спешно отправлен в Чанъань, столицу империи Цинь, город, лежавший более чем в 600 милях к западу. Тело умершего императора поместили в повозку с задернутыми занавесками. Никому, кроме Чжао Гао, не разрешалось приближаться к нему. Было лето; труп начал разлагаться, и чтобы скрыть сей прискорбный факт, заговорщики поместили между повозкой с телом императора и солдатами охраны тележку с гниющей рыбой. Никто не осмеливался поинтересоваться, почему его величество разрешил, чтобы рядом с его повозкой двигался столь отвратительно пахнущий груз. О смерти императора было объявлено, только когда кортеж с телом достиг столицы. Тем временем наследник, обманутый ложным указом, выполнил «приказ» императора и покончил жизнь самоубийством. Генерал Мэн Тянь, не столь доверчивый, как наследник, попытался поднять армию против узурпаторов, но армия отказалась следовать за ним. Генерал был арестован и казнен. Младший сын покойного императора взошел на трон, взяв себе титул Эршихуан-ди, что означало «второй император». Когда в свое время его отец взял себе титул Шихуан-ди, то есть первый император династии Цинь, он хотел, чтобы его преемники соответственно носили титулы «второй император», «третий император» и так далее в течение десятков тысяч веков, поскольку даже и мысли не допускалось, что династия Цинь может когда-либо потерять престол.
В доисторическом Китае были широко распространены жертвоприношения, в том числе и человеческие. Крышка этой бронзовой чаши изображает обряд жертвоприношения. В этой чаше находились раковины каури, служившие эквивалентом товарообмена
Чжао Гао стал главным советником нового императора, который был абсолютно не способен управлять страной. Он фактически отдал всю власть своему любимому евнуху. Ли Сы, встревоженный тем, как бездумно решались все вопросы, пытался возражать, но Чжао Гао не давал ему возможности встретиться с императором. В первый год правления нового императора все, казалось, шло хорошо. Второй император даже немного продвинулся к восточным владениям, однако очень скоро миллионы подданных, много претерпевших от жестокого правления Шихуан-ди, поняли, что в стране больше нет сильной руки. Тем не менее репрессии продолжались и при новом режиме, поскольку Чжао Гао настойчиво убеждал царя еще более широко применять существовавшие законы и ужесточить наказания за их нарушение.
Внезапно вспыхнуло восстание, которое начал рядовой офицер, получивший приказ сопровождать преступников в ссылку. Плохая погода помешала ему выехать вовремя, и он, зная, что никакие оправдания с его стороны не будут приняты, предпочел поднять восстание. К нему присоединились преступники, которых он должен был сопровождать. Почти сразу восстание было подхвачено во всех частях страны. Люди поднимались повсюду: в течение нескольких недель вся империя оказалась охваченной бунтом. Чжао Гао скрывал это от своего хозяина. Когда Ли Сы заявил, что политика обмана обречена на неудачу, два заговорщика поссорились. Чжао Гао обвинил Ли Сы в предательстве, арестовал его и позже приговорил к смерти. С этого момента началось падение Цинь. В стране не было достаточно компетентного человека, который мог бы подавить восстание. Во главе крупных соединений стояли способные офицеры, но Чжао Гао боялся призвать их на помощь. Он все еще держал императора в неведении относительно происходящего в стране.
Когда скрывать правду, в конце концов, стало невозможным, Чжао Гао решил избавиться от своего господина, который мог упрекнуть его в нечестности. Он привел во дворец людей, переодетых повстанцами, разбудил императора среди ночи, показал ему этих людей во внутреннем дворике и объявил, что бунтари захватили дворец. Единственное, что мог сделать император, чтобы избежать ужасной смерти от рук повстанцев, – покончить жизнь самоубийством. Эршихуан-ди поверил Чжао Гао и выпил яд. После этого Чжао Гао возвел на престол его преемника. Поскольку к этому времени уже половина империи, включая захваченные ранее земли, была охвачена восстанием, он решил, что нового царя следует именовать не императором, а просто князем Цинь. Очевидно, он хотел задобрить лидеров повстанцев, отдав им большую часть империи и упразднив титул императора.
Молодой князь справедливо сомневался в верности Чжао Гао. Он сразу же воспользовался возможностью вызвать евнуха на аудиенцию, во время которой тот был убит. Но было уже слишком поздно. Через несколько недель один из лидеров повстанцев двинулся на Чанъань и практически без сопротивления взял город. Повелитель Цинь сдался. Лидер повстанцев Лю Бан пощадил его; но позднее князь был казнен вместе со всеми остальными членами своей семьи. Это сделал глава войска повстанцев У Гуан. Правда, скоро эти два лидера перессорились между собой из-за права на верховную власть. Победителем оказался Лю Бан, который стал основателем династии Хань. Первоначальным намерением восставших было возрождение павшего феодального государства. Отпрыски царских домов этих государств были восстановлены в своих правах. Но реальная власть принадлежала лидерам восставших, которые не были людьми царских кровей. Лю Бан был крестьянином, ставшим деревенским головой. У Гуан был аристократом из царства Чу и происходил из семьи потомственных военных. Происхождение большинства из этих «солдат удачи», которые присоединились к восстанию, оставалось весьма темным. Ничто не могло предотвратить ожесточенной борьбы за власть между лидерами повстанцев. Лю Бан получил в свое владение земли Хань, то есть треть царства Цинь. Он не замедлил воспользоваться первой же возможностью, чтобы свергнуть с престола двух других князей и захватить Цинь целиком. Это была очень сильная страна, окруженная горами и получившая название «Земля внутри гор». У Гуан объявил марионеточного правителя Чу императором, но вскоре лишил его трона, а заодно и жизни. Он захватил всю власть в свои руки, но – не титул. Началась война, которая длилась четыре года. В этой войне У Гуан – блестящий тактик – выигрывал сражения, тогда как хитрый крестьянин Лю Бан выигрывал военные кампании.
Эта раскрашенная фигура мужчины была найдена в гробнице, относящейся к периоду поздней Чжоу
Лю Бан был проницательным и настойчивым человеком, умевшим твердо идти к поставленной цели. Он не позволял себе отвлекаться на кажущиеся простыми решения. Он завоевал доверие своих сторонников и справедливо относился к населению только что присоединенных царств, снизив налоги и смягчив ранее существовавшие наказания за провинности. Он был талантливым организатором, но не блестящим воином. У Гуан, напротив, был аристократом по происхождению, со всеми достоинствами и недостатками, присущими его классу. Это был человек огромного роста, красивый, храбрый и благородный, когда был в хорошем настроении, и жестокий, если его рассердить. Он обладал поэтическим даром, был честолюбивым и нетерпеливым человеком, не был хорошим стратегом, но тем не менее редко проигрывал сражения. Он сосредоточил свои усилия на умиротворении востока и севера Китая, в то время как Лю Бан объединял западные земли. За четыре года повторилась история расширения царства Цинь, которая первый раз заняла почти триста лет. Теперь роль Цинь играло царство Хань, а У Гуану была отведена роль старых правителей восточных царств. В конечном итоге Лю Бан завоевал северные территории, затем направился на юг и разгромил войско У Гуана в долине реки Хуайхэ, между реками Янцзы и Хуанхэ. У Гуан сумел вырваться из окружения; однако сторонников у него больше не было, и он покончил жизнь самоубийством.
Восстание против династии Цинь началось с целью уничтожить деспотический режим нового императора, но его результатом явилось восстановление империи повелителем династии Хань, который сразу же принял титул императора. Реальные плоды правления династии Цинь, а именно: объединение Китая и разрушение феодальной системы, – не могли остаться незавершенными. К концу войны между Лю Баном и У Гуаном оказалось, что никто не хочет восстанавливать старую систему. Первый правитель династии Хань в некоторых вопросах пошел навстречу народным настроениям, частично из-за того, что ему было необходимо как-то отблагодарить генералов, которые сражались на его стороне. Он сделал это, раздав им уделы, которые не были ни столь независимы, ни столь велики, как старые, и которые были надежно окружены территориями, принадлежавшими императору. В течение последующих нескольких лет Лю Бан упразднил эту систему, заявив, что уделы могли находиться только во владении членов императорской семьи. Прошло не так уж много времени, и у аристократов в действительности не осталось практически ничего, кроме их титулов; различные ухищрения, нацеленные на снижение их общественного статуса, свели их влияние и могущество к нулю. Так, например, каждое княжество делилось в равных долях между сыновьями покойного князя (а их в то время могло быть достаточно много).
Во время правления первых двух поколений династии Хань политика империи была довольно-таки миролюбивой. Страна была разорена и истощена бесконечными войнами, которые прекратились лишь на короткий период существования империи Цинь. Однако это был период жесточайших репрессий. Он мало способствовал восстановлению разрушенной экономики, которую унаследовал от своих предшественников Шихуан-ди.
Первый император династии Хань, Лю Бан, который известен в истории под именем Хань Гао-цзы (это его посмертный титул, означающий «великий предок Хань»), был, вероятно, самым безграмотным правителем. Его абсолютно не интересовали ни ученые, ни книги. Он ничего не сделал для сохранения правописания Цинь, для обеспечения возрождения системы образования или осуществления поиска пропавших образцов древней литературы. Двор в большей степени тяготел к даосизму, чем к классической литературе, и должно было пройти еще несколько лет, прежде чем ученые-конфуцианцы приобрели значительное влияние на управление и образование. Если бы династия Хань оказалась столь же недолговечной, как и Цинь, вряд ли конфуцианцы воздали бы им хвалу. Это случилось уже при более поздних правителях этой династии, когда конфуцианцы были в фаворе у правителей. И именно длительный срок нахождения у власти представителей одной династии заслужил похвалу ученых-конфуцианцев.
После самого раннего периода китайской истории, нашедшего отражение в исторических хрониках, прошло полторы тысячи лет, прежде чем Китай приобрел более или менее завершенную форму. Все это время он был разделен на несколько царств, больших и малых, которые были весьма слабо связаны между собой. Собственно, и сама идея создания объединенной империи, охватывавшей весь китайский мир, появилась только в IV веке нашей эры. Однако оказалось, что именно эта система доказала свою жизнеспособность и в конечном итоге стала единственно возможным способом организации государства. Этот факт наглядно доказывает, что культурные связи между старыми регионами Китая были очень сильны и что не было глубоких оснований (как этнических, так и региональных) для развития нескольких независимых китайских государств.
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.