Книга Ночь отдыха онлайн - страница 5

Глава 4
Чужие грехи объясняются, а чужие серебряные шкатулочки раскладываются по полочкам

7 января 1784 года

Фонтхилл

Загородный дом лорда Стрейнджа

От матери Юджиния Стрейндж унаследовала слегка курносый нос и карие глаза, но во всем остальном была точной копией отца – для ребенка у нее было на редкость оригинальное личико. Джастиниан, которого близкие друзья обычно называли Джем, мельком посмотрел на себя в зеркало – сегодня он выглядел как всегда: бледное худощавое лицо, заметно выдающиеся скулы и крупный, немного хищный нос. В темно-серых глазах таилась усталость.

А его дочь выглядела довольно забавно – и причиной тому было не только ее лицо.

– Что это на тебе надето? – удивился Джем, разглядывая Юджинию.

– Мой костюм для верховой езды. Только сегодня я надела шелковую нижнюю юбку – мне нравится, как темная саржа смотрится на фоне розового. Посмотри, папа. – Юджиния покружилась и – да, верно, из-под кромки темной юбки мелькнуло что-то розовое. – Люблю розовый цвет – в нем есть что-то праздничное, верно? А еще я приколола сюда эти розы и накинула шарф – он тоже немного оживляет общий фон, ты согласен?

– А что по этому поводу сказала твоя гувернантка?

– А мы сегодня еще не виделись. Ты же знаешь, она опять влюблена.

– Нет, не знаю. И в кого же, можно узнать?

– Ну, довольно долго она была влюблена в тебя, папа, – пожала плечами дочь…

Джем озадаченно моргнул.

– В меня?!

– Наверное, она слишком часто ходит в театр. Вбила себе в голову, что в один прекрасный день у тебя откроются глаза, и ты предложишь ей руку и сердце, а у меня наконец-то будет мать. Но, в конце концов, она поняла, что ты вряд ли когда-нибудь посмотришь на нее другими глазами. Что ты ее вообще заметишь.

– Я замечаю ее, – сказал Джем.

– Ну, ты ведь не заметил, когда она вдруг исчезла из дома и пропадала целых десять дней!

– А почему ты мне не сказала, что ее не было дома целых десять дней?

– Решила, что каникулы мне не помешают, – с улыбкой сирены объяснила Юджиния. – Я бы потом тебе обязательно сказала, но тут она взяла да и вернулась. А сейчас мисс Уоррен влюблена в лакея.

– Что, безусловно, куда разумнее с ее стороны, чем влюбляться в меня, – кивнул Джем. – И в кого именно?

– В того, у которого такие кустистые брови, папа. – Юджиния, привстав на цыпочки, принялась разглядывать лежащий перед отцом чертеж какого-то строения.

Подхватив дочь, Джем усадил ее к себе на колени – длинные ноги девочки уже почти доставали до пола, но она по-прежнему оставалась легкой как перышко. Когда она была еще совсем маленькой, то выглядела такой хрупкой, косточки ее казались тонкими, как у птички, и он до смерти боялся сломать ей что-нибудь.

– А ты когда-нибудь влюблялся, папа? – спросила Юджиния, запрокинув голову на широкое отцовское плечо и глядя ему в лицо.

– Я давно уже влюбился в тебя, кроха, – очень серьезно ответил он. – И мне этого вполне достаточно.

– Но у нас в доме полным-полно красивых женщин, – рассудительно заметила она.

– Да, согласен.

– Многие из них, я уверена, отдали бы все на свете, лишь бы ты влюбился в них.

– К несчастью, одного желания тут мало. Заставить кого-то полюбить невозможно.

– Мама была бы рада, если бы ты влюбился.

– Откуда ты знаешь? – фыркнул Джем. – Тем более что твоя мама умерла почти сразу же после твоего рождения?

– Ну, мы ведь с ней очень похожи, правда? – без тени сомнения заявила Юджиния. – И ей наверняка понравилось бы то же, что и мне. А мне кажется, ты был бы намного счастливее, если бы у тебя появился кто-то, кто принадлежал бы только тебе, папа.

– Любовь – это всего лишь способ заполучить желаемое. Вроде серебряных шкатулок, которые возит с собой миссис Махоун, – вздохнул Джем. – Но если мне понадобится какое-нибудь украшение, я его просто куплю, вот и все.

– Я думаю, миссис Махоун просто не может позволить себе купить серебряную шкатулку. Возможно, четырнадцать ее серебряных шкатулок – это подарки по числу ее поклонников, – заметила Юджиния. – Муфта у нее красивая, а вот туфли дешевые.

– Прекрасная иллюстрация к моим словам, дорогая. Любовь для нее – единственный способ заполучить серебряную шкатулку. К счастью, мне это не нужно – я достаточно богат, чтобы купить все то, что мне нравится.

– Ну, есть еще многое другое, что можно любить, – с удовольствием ерзая на отцовских коленях, заявила Юджиния. Собственно говоря, больше всего на свете она обожала такие оживленные дискуссии, во время которых ей предоставлялась полная возможность блеснуть умом в спорах с таким серьезным противником, как ее отец. – Простоты всегда в первую очередь думаешь о деньгах, и это твое слабое место.

– А о чем мне следует думать в первую очередь? – осторожно осведомился Джем. Хотя он давным-давно уже привык доверять здравому смыслу и рассудительности своей юной дочери, однако широта его взглядов не доходила до того, чтобы обсуждать с Юджинией свои альковные тайны. Во всяком случае, не в этом возрасте. И уж конечно, он не собирается ей ничего объяснять.

– Любовь – она в сердце, – продолжала Юджиния. – Например, Шекспир говорил, что ничто не должно стоять между двумя любящими сердцами.

– Мы же договорились, и ты пообещала, что целый месяц не станешь цитировать Шекспира, – напомнил Джем.

– А я и не цитировала – просто сжато выразила его мысль.

– Неуверен, что миссис Махоун имела в виду такую любовь, – заявил Джем, на этот раз еще более осторожно подбирая слова.

– Ну конечно, ведь миссис Махоун – всего-навсего содержанка. Или, наверное, будет правильнее сказать, что ей частенько приходится играть роль куртизанки, – поспешно поправилась Юджиния.

– Э-э…

– Лично мне, – продолжила Юджиния, – она всегда представляется героиней какой-то пьесы. У нас в библиотеке есть старая пьеса, она называется «Месть Купидона», – там, в первом акте одна дурная женщина по имени Баха говорит, что «рада, как лучшего друга, принять в объятия грех, и счастлива, приветствовать его».

Джему пришло в голову, что стоит, пожалуй, побеседовать с гувернанткой Юджинии насчет того, что читает его дочь, – конечно, когда они встретятся в следующий раз.

Но Юджиния слишком увлеклась, чтобы заметить, какое впечатление произвели на отца ее слова.

– Конечно, миссис Махоун приходится «принимать грех как лучшего друга» – а как же иначе, верно? Ей же нужно есть!

– И к тому же она очень любит серебряные шкатулки, – не удержавшись, брякнул Джем. И сразу же пожалел об этом.

– Любовь – это не всегда грех, – рассудительно продолжала Юджиния. – И любовь – это уж точно не только серебряные шкатулки. Если уж говорить о любви… возьмем хотя бы мою гувернантку и этого лакея, в которого она влюблена, с бровями, похожими на мохнатых шмелей. Понимаешь, папа, любовь слепа.

– Опять цитата! Мы же договорились – никаких цитат!

– Не цитата, а афоризм, – поправила его дочь. – Его часто используют в разных пьесах. Только его источник мне неизвестен.

Хорошая новость: нанятая им гувернантка, похоже, не даром ест свой хлеб, поскольку его восьмилетняя дочь свободно употребляет такие слова, как «источник». Плохая же…

– Послушай, кроха, единственная женщина, которую я когда-либо любил, была твоя мать. Так что если ты надеешься потанцевать на моей свадьбе, тебе лучше оставить эту мысль.

– Просто тебе не удалось встретить хорошую женщину, – рассудительно заявила его дочь.

– Ну, ты же сама сказала, что в нашем доме полным-полно красивых женщин. Чего-чего, а этого добра тут хватает.

– Красота – это еще не все, папа.

Джем, опустив голову, разглядывал худенькое, скуластое, словно состоящее из одних углов, личико дочери.

– Но я совершенно не хочу влюбляться!

– Как бы там ни было, – поерзав у отца на коленях, продолжала Юджиния, – возможно, ты сам толком не знаешь, чего хочешь. Впрочем, как и большинство мужчин. А вот Джордж Чапмен, драматург…

– Только не начинай! – грозно предупредил Джем.

– Но я вовсе не собиралась его цитировать! – плаксиво пробормотала Юджиния. – Я просто хотела привести тот же довод, Что и он.

Джем пожал плечами. Кто мог предположить, что устои его жизни сможет поколебать восьмилетняя кроха, чья потрясающая память оказалась способна вместить в себя целые страницы современных пьес? Скорее всего он сам виноват – ведь это благодаря ему в Фонтхилл толпами съезжались актеры, чтобы репетировать будущие постановки. Да, участи отца не позавидуешь – ловушки подстерегают на каждом шагу: избежишь одну – непременно угодишь в другую, уныло подумал он. Такое, разумное на первый взгляд, решение – пригласить актеров в Фонтхилл, чтобы не было нужды тащиться в Лондон, когда придет охота пойти в театр, – наделе обернулось авантюрой. Правда, сложности стали возникать, когда в дело вмешалась Юджиния, но все же…

Девочка спрыгнула на пол.

– Я решила посвятить себя поиску подходящей спутницы жизни для тебя, – объявила она.

– Что?!

– Подходящей спутницы жизни. – У двери она оглянулась – любимое и невероятно сложное сочетание знакомых черт, его и Салли. – Если, конечно, ты не передумаешь насчет гувернантки.

– Нет, – отрезал он. – Мне не нужна жена. Слышишь, Юджиния?

Но она уже исчезла.