Словарь лжеца

Книгу «Словарь лжеца» перевёл на русский язык Максим Владимирович Немцов, так что, боюсь, это теперь его книга в гораздо большей степени, нежели Эли Уильямс. Но, имитируя стиль этого романа, могу лишь заметить, что прочитанного не распрочтёшь, поэтому буду отталкиваться от того текста, который увидел свет.

Одним словом, «Словарь лжеца» — литературное произведение небезнадёжное. Но есть, есть в нём многое, что делает современную западную беллетристику низкокалорийным эрзац-заменителем литературы, существовавшей до эпохи зуммеров или даже миллениалов.

Сначала о плохом. В «Словаре...» повествование ведётся в двух временных границах — современность и 1899 год. Второй пласт пока трогать не будем, он в целом неплох, а вот первый, конечно, слабоват. С моей точки зрения, важную роль в этом сыграли типические для сегодняшнего дня персонажи. Они отличаются отталкивающей, сюсюкающей сентиментальностью, помноженной на вымученное самокопание и душевную вялость. Я думаю, Уильямс во многом писала современных героев с себя и своей — кхм — жены. Во всяком случае, есть сходство между скудными биографическими сведениями о ней, которые можно найти в интернете, и сюжетом. Я думаю, подразумевалось построение параллели между описаниями жизни маленького человека сейчас и 120 лет назад. Но получилось, что сопоставляются маленький человек и мелкий человек, а это совсем не одно и то же. Кроме того, разрешение конфликта в современности у Уильямс звучит совершенно чужеродно самому сюжету. Я в такую кульминацию нисколько не верю.

Подлинный маленький человек, действовавший в «Словаре...» в конце XIX века, вызывает гораздо больше доверия и сочувствия. Уильямс не откажешь в профессиональном мастерстве, пишет она хорошо. И в те моменты, когда «хорошо» можно отнести не только к «как», но и «о чём», её книга звучит вполне убедительно. Ведь какова разница между её героями разных временных периодов: тихий и незаметный лексикограф прошлого наделён гордостью и силой духа, имеющими вневременную ценность, в то время, как современный лексикограф переживает полу-надуманные проблемы исключительно текущего момента, главнейшая из которых — как бы твоя жена не обиделась, что ты во весь голос не заявляешь, что вы лесбиянки.

Хотя подлинно главный герой книги это язык. И его вещественное вместилище — словарь. Я с Уильямс совершенно согласен, языки это самое восхитительное владение каждого человека с рождения, его возможность и шанс выразить всего себя, стать творцом чего-то, никогда ранее не существовавшего (как эта рецензия, к примеру. Но это я так, из природной склонности к иронии.). По собственному опыту, покупками, принесшими мне огромное наслаждение в жизни, были словари. Особенно красный Уэбстеровский словарь, купленный мною в период его величайшей редкости с напряжением всех небогатых финансовых сил студента. А мой Мюллер 86-го года, мой лучший и добрейший друг, прошедший со мной огонь и воду, нынче отдыхающий в шкафу с порвавшимся корешком и залохматившимися страницами! Я так люблю его! Надо отдать Эли Уильямс должное за то, что она смогла пробудить в душе этот старый огонь.

Так как прочитать только полкниги нельзя, то, думаю, качество более отдалённой по времени части сюжета должно перевесить чашу весов в пользу «читать».