Книга Первое послание Петра онлайн - страница 3

1:3-12
2. Благословляйте Бога за нашу надежду во Христе

1. Бог дает нам надежду во Христе (1:3)

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому…

В пьесе «Нет выхода» Жан-Поль Сартр представляет свое понимание ада. Мужчина и две женщины, осужденные на вечные муки, попадают в комнату, где как будто нет ничего, что могло бы заставить мучиться. Но они обречены вечно находиться в этой комнате – без сна и без век на глазах. Вначале все трое с гордостью говорят о своем прошлом. Мужчина утверждает, что был героем революции. На самом деле он погиб ко время крушения поезда, предав своих товарищей и убегая от них. У женщин была еще более некрасивая жизнь. Находясь в принудительной близости друг к другу, обитатели комнаты обнаруживают все свои грязные секреты. Ничего нельзя утаить или изменить. Сартр умело подводит читателя к своим знаменитым словам: «Ад – это другие». Но мораль пьесы заключена в словах приговора, к которым устремлено все действие: «Ты – это твоя жизнь и ничего больше»^[55].

Сартр был противником христианства, но при чтении его пьесы у каждого учащается биение сердца. Кто из нас хотел бы признать, что он – лишь то, чем он был, а не то, чем он стремится, надеется быть? Сартр подразумевает, что ад начинается там, где кончается надежда. Его изображение ада не совсем верно, поскольку Суд Божий делает грешников незащищенными не только от лишенных век глаз других грешников, но и от всевидящего взора Самого Бога. Однако Сартр напоминает нам, как отчаянно мы нуждаемся в надежде. Принято говорить, что надежда умирает последней. Если умрет надежда, что тогда останется в жизни?

Петр пишет послание надежды. Она не имеет ничего общего с так называемыми «розовыми мечтами». Мы тешим себя ими, ибо они ни к чему не обязывают. Мы «надеемся вопреки надежде», потому что в действительности не верим в реальность своих ожиданий. Но Петр пишет об истинной надежде, которая делает будущее настоящим, потому что укоренена в прошлом. Петр уповает на то, что Бог даст спасение и освободит от греха и смерти. Он тверд в своем уповании, так как Бог уже осуществил спасение воскресением Иисуса Христа из мертвых.

Это событие перевернуло жизнь Петра. Когда Иисус умер на кресте, все надежды Петра рухнули. Он чувствовал только горькое раскаяние за свое троекратное отречение. Даже рассвет не принес ему облегчения: крик петуха болью отозвался в его сердце.

Но Иисус не остался в могиле. В то пасхальное утро женщины рассказали Петру о пустой гробнице и о том, что сказали им ангелы. Апостол побежал к гробу и убедился в истинности их слов. В изумлении отправился он обратно. Но Иисус помнил о Петре и явился ему еще до того, как он сел за стол с другими апостолами. При виде живого Господа надежда возродилась в нем. Теперь Петр славит Бога за свое живое упование. Воскресение не просто вернуло ему Учителя. Оно явило победу Христа, одержанную ради Петра и ради тех, кому тот пишет свое послание. Воскресение показало, что Бог сделал Распятого Господом и Христом (Деян. 2:36). Иисус пребывает по правую руку Отца, но наступит день, когда Он придет, чтобы воскресить и обновить все в мире (Деян. 2:33–35; 3:21). С воскресения Христа и Его вхождения в славу начинается новая эра^[56]. Теперь Петр ожидает того дня, когда Иисус явится с небес (1:7—13). Живым упованием Петра стал Сам Господь.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа! Петр благословляет Бога, радуясь тому, что Он совершил. Апостол повторяет слова восхваления Богу, использовавшиеся в ветхозаветном богослужении (Быт. 9:26; 14:20; 24:27; Исх. 18:10; 1 Цар. 8:15,56; Пс. 17:47; 27:6; 30:22; 40:14; 65:20 и т. д.; Дан. 3:28; ср.: Лк. 1:68)'. Восемнадцать «благословений», известных нам по более поздней синагогальной службе, восходят, возможно, к тому времени, когда жил апостол Петр. Эти благословения говорят о будущем исполнении обетований Бога и призывают к скорейшему наступлению этого времени:

«Дай скорее расцвести отрасли Давида, раба Твоего, и вознеси его рог через Твое спасение, потому что мы ожидаем Твоего спасения весь день. Будь благословен Ты, о Господи, дающий цветение рогу спасения»^[57].

Как велико различие между горестной просьбой этого благословения и искрящейся радостью апостола Петра! Петр может благословлять Бога и Отца Господа Иисуса Христа. Он может ликовать в Отрасли Давида, вознесенной на трон спасения. Все Божьи обетования исполнились во Христе. Мы ожидаем еще большего – пришествия Христа, но уже сейчас у нас есть прочная надежда в живом Боге.

Воскресение Христа дает нам надежду не только потому, что Он жив, но потому, что милостью Божьей мы обретаем жизнь: …по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому… Воскресив Иисуса, Бог даровал жизнь не только Ему, но и нам. Мы получаем новое рождение, в котором Бог становится нашим Отцом благодаря воскрешению Своего Сына. В торжестве Христа Бог дарует обновление всему, начиная с нас самих.

Воскресение не только освободило Христа из могилы, но и вознесло Его к престолу Отца. Начался великий день обновления всего сущего. При этом Петр свидетельствует о том, что Иисус будет пребывать на небесах до времени обновления, которое все еще не наступило (Деян. 3:21; ср.: Мф. 19:27 и дал.). Время нового рождения вселенной наступит тогда, когда Христос придет вновь. Но те, кто приобщен к Нему в Его смерти и воскресении, уже видят рассвет этого дня.

Под возрождением мы подразумеваем изменения, которые производит в нас благодать Божья. Мы переходим из смерти в жизнь. Петр говорит о нашем рождении от нетленного семени через живое Слово Божье, проповеданное нам (1:23–25). Но если мы ограничиваемся размышлениями только о происходящем с нами, то можем в недоумении остановиться перед утверждением, что Бог возрождает нас воскресением Иисуса Христа. Главным орудием нашего нового рождения служит не сообщение о воскресении, а само событие воскресения. Воскреснув, Иисус спас нас. Он вступил в новый день, о котором говорили пророки, и взял нас с Собой. Петр заявляет то же, что и Павел: когда воскрес Иисус, воскресли и мы. Дав жизнь Христу, Бог дал ее всем, кто един с Христом (Кол. 3:1–4; Рим. 6:1—11; Еф. 2:4 и дал.; Тит. 3:5). Избранные Богом имеют надежду, которая несомненна, как само воскресение Христа. Господь не только сделал возможным их спасение – Он сделал его несомненным.

И Павел, и Петр рассматривают крещение как символ нашего единства с Христом в Его смерти и воскресении (3:21; Рим. 6:3–5; Гал. 3:27). Некоторые комментаторы видят в этом отрывке (а иногда и во всем послании) наставление во время совершения таинства крещения. Однако Петр делает акцент не на символическом смысле, а на духовной реальности нашей новой жизни во Христе. Послание может использоваться в качестве прекрасного наставления в вере во время крещения, но у нас нет повода считать его созданным с этой целью^[58].

Отец, дающий Своим детям новую жизнь через воскресение Иисуса Христа, приводит их через Него к живой вере (1:5; 3:21). Наша вера и надежда заключены в Боге; Его живое Слово, – Благая весть Евангелия, – дало нам жизнь (1:23). То, что верующие времен Ветхого Завета могли лишь предвещать, стало реальностью (1:12).

Хотя мы также смотрим в будущее. Спасение, которое было утверждено воскресением Христа и возросло в наших сердцах через семя Слова Божьего, будет полностью явлено, когда Христос придет со славой. Наша надежда накрепко связана с прошлым: Христос воскрес! Наша надежда остается в настоящем: Христос жив! Она осуществится в будущем: Христос грядет! (1:5,7,13)

Апостол призывает нас славить Бога, осуществившего наше спасение. Мы не могли бы сделать и малой доли того, что совершил Он, и не заслуживаем Его дара. И все же мы, получившие Его благодать, имеем право поклоняться Отцу Господа нашего Иисуса Христа как своему Отцу. Славословие Петра – не формальная фраза; прославление Бога – это цель нашего спасения, о чем позднее напоминает нам Петр (2:9).

2. Бог поддерживает в нас надежду: наше наследие (1:4,5)

…К наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас, 5 Силою Божиею чрез веру соблюдаемых ко спасению, готовому открыться в последнее время.

Мы не только получаем новое рождение от Бога, но и наследство от Него. Это наследство хранится для нас, и мы сохраняемы для него. Иногда случается позавидовать тем, чье финансовое положение определено самим их рождением. Дети из богатых семьей кажутся нам баловнями судьбы. Петр слышал, как Иисус учил о лучшем сокровище, собираемом на небесах: там нет моли, которая испортила бы одеяния славы; ржавчины, которая разъела бы золотой венец; или воров, грабящих город Божий (Мф. 6:19).

Однако Петр говорит не просто о нашем богатстве, а о наследстве. Бог дал израильтянам Землю обетованную как их наследие. И каждому колену, каждой семье дал во владение их удел (Быт. 17:8; 28:4; Втор. 1:8; 30:3–5; Пс. 78:1)'. Странствуя по пустыне, избранный народ жил надеждой обрести свое наследие. Подобно Израилю в пустыне, новозаветный народ Божий – лишь странники и пришельцы. Они идут своим путем по миру, который все более враждебен к ним. И все же они – не странствующие нищие, потерявшие свои владения. Они полноправно распоряжаются тем наследством, которое приготовил им Бог.

Наша надежда неизменна, поскольку ничто не может произойти с полученным нами наследием. В описании вечного наследия Петр использует те же слова, что когда-то использовались в отношении Земли обетованной. Во-первых, оно нетленно (aphtharton). Израильская земля время от времени подвергалась опустошительным нашествиям вражеских армий. Пророк Исайя описывает полное разрушение всего мира во время Суда Божьего: «Земля опустошена в конец и совершенно разграблена; ибо Господь изрек слово сие. Сетует, уныла земля; поникла, уныла вселенная…» (Ис. 24:3,4; ср.: ст. I)^[59]. В Септуагинте в приведенном отрывке из Книги Пророка Исаии слова «опустошена» и «уныла» звучат также, как и в послании Петра. Но Петр использует их в форме отрицания: мир будет разрушен, но наше наследство не подвержено разрушению^[60].

Во-вторых, апостол говорит, что наше наследство чисто (или «непорочно», RSY). Исайя показывает, как народ Божий осквернил землю, нарушив закон. Через пророка Иеремию Бог также провозглашает, что Он дал Израилю плодородную землю, «а вы вошли и осквернили землю Мою, и достояние Мое сделали мерзостью» (Иер. 2:7)^[61]. Ханаан, наследие Израиля, прежде был опорочен языческими народами, а затем впавшими в идолопоклонство иудеями. В противоположность этому, наше наследие остается и всегда пребудет непорочным.

В-третьих, наше наследство не подвержено разрушению. Оно неувядаемо, то есть не может завянуть или засохнуть. Ханаан не только опустошали враги и оскверняло коренное население, он также испытал на себе гнев Господа, испепелившего землю засухой (Иер. 23:10; Иоил. 1:12,10)^[62]. Исайя размышляет о Суде Божьем, в результате которого земля и ее жители увянут, подобно цветам и траве: «Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно» (Ис. 40:8). Петр цитирует этот отрывок в конце первой главы, и в их контексте вновь использует слово aphtharton (1:23).

Ханаан, наследие Израиля, не может сравниться с тем наследством, которое ожидает нас. Израиль получил земной образ, – мы увидим его небесное воплощение. Поскольку наше наследство находится на небесах, ничто земное не может разрушить его. Оно превышает наше разумение. Петр описывает его как «нетленное» и «неувядаемое». В видении Иоанна оно предстает в виде Града Божьего, но это также всего лишь образ. Наше наследие – это не просто какая-то местность, город или даже планета. Наше наследие – это спасение.

Бог уготовил нам спасение (1:5). То, что оно готово, означает, что нет никаких препятствий к его достижению. Наше наследие будет явлено в последний день, но уже сейчас оно приготовлено Богом для нас. Оно завершено. Работа Бога не нуждается в дополнениях. Спасение, которое дает нам Бог, не требует каких-то последних штрихов с нашей стороны и тем более нашего участия как советников Бога в воплощении Его замысла. Спасение, завершенное, совершенное и неизменное, сохранено для нас Самим Богом. В противоположность нашим утопическим фантазиям или научной фантастике, замысел Господа о будущем уже реализован. Оставаясь странниками, мы идем к граду Божьему, и знаем, что достигнем его, когда придем к Христу. Дело в том, что наше наследство не просто где-то приготовлено для нас Богом; в действительности – это Сам Господь. Бог сказал Аарону: «В земле их не будешь иметь удела, и части не будет тебе между ними. Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых» (Чис. 18:20; ср.: Пс. 15:5). Бог считает избранный народ Своим наследием и дает ему в наследство Самого Себя (Втор. 32:9; Иер. 10:16; 51:19; Пс. 72:26; 15:5)'.

Не только наше наследство сохраняется для нас – мы сохраняемы для него. Какая польза нам знать, что ничто не разрушит наше сокровище на небесах, если в конечном итоге мы можем его потерять? Чудо надежды состоит в том, что та же самая сила Божья, которая хранит наше наследие, хранит и нас. Мы соблюдаемы до того дня, когда будет явлено спасение. Соблюдаемые – это те, кого охраняют. Само слово указывает на бдительную опеку. Бог, говоря иносказательно, поместил нас под стражу, чтобы мы могли предстать перед Ним в Его день^[63]. Может быть, мы – всего лишь странники, но облако силы Божьей, которое направляет нас по нашему пути, становится стеной огня вокруг нас, даруя свою защиту.

Спасение осуществляет Бог. Он (и только Он) – наш Спаситель (Ос. 13:4; Ис. 43:11; 45:21). В ветхозаветной части спасения Он вывел Израиль из Египта. Настигаемые войсками фараона у Чермного моря, освобожденные иудеи услышали призыв сохранить твердость духа и увидеть спасение от Бога (Исх. 14:13). Бог не просто даровал им избавление от египетского плена – Он вывел Израиль, чтобы привести его к Себе. Спасение означало, что Он будет их Богом, а они – Его народом. Это обещание стало основой последующих пророчеств: Израиль согрешит, но в будущем Господь совершит еще более великое его спасение. Он освободит не только от врагов, но и от грехов (Мих. 7:17–19). Господь, их Спаситель, будет идти впереди них по пустыне, как прежде (Ис. 40:3–5; 43:14–16; 48:20 и дал.; 51:9 и дал.). Он придет, когда придет Мессия (Ис. 9:6; 49:1–6; Зах. 12:8; Мал. 3:1,2).

Петр говорит об исполнении этого обещания. Спасение, которое предвещали пророки, – это благодать, обретенная ныне христианами (1:10,11). И все же христиане ожидают того времени, когда спасение наступит. Уже совершенное, приготовленное и даже пережитое, оно явит свою славу в будущем. В последнее время оно будет открыто, когда будет открыт Христос. Спасение – это и есть наше наследие, полнота славы пребывания с Богом в вечности.

При этом мы сохраняемы через веру. Петр говорил о дарованном Богом спасении. Господь хранит его для нас, и нас – для спасения. Но Он не держит нас помимо нашей воли. Бог, действующий для людей, действует и в них. Он оберегает их через их веру, это – Его дар. Почему Бог использует веру как орудие сохранения? Потому что вера дается человеку не его усилиями – веря, он полагается на силу Бога, «имеет веру и упование на Бога» (1:21). Петр пишет к тем, кто не видел Христа, но радуется вместе с ним совершенному Христом. Они уже начали приобщаться к тому, что обретут с Его приходом и что составляет цель их веры, – к спасению души (1:9).

3. Радость надежды на Христа – в испытаниях (1:6–9)

О сем радуйтесь, поскорбевши теперь немного, если нужно, от различных искушений, 7Дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа, 8 Которого не видевши любите, и Которого доселе не видя, но веруя в Него, радуетесь радостью неизреченною и преславною, 9 Достигая наконец верою вашею спасения душ.

Размышление о том, что Бог совершил для нас, наполняет душу ликованием. В сем вы радуетесь^[64]. Эту фразу можно также перевести: «В Нем вы радуетесь». Поскольку Петр использует тот же глагол в стихе 8, говоря о нашей радости во Христе, то можно предположить, что он имеет в виду не только те благословения, которые мы обретаем через Христа, но Того, в Ком мы обретаем эти благословения^[65].

Петр делает резкий переход от ликования к печали. Радуясь во Христе, мы должны поскорбеть… от различных искушений. Конечно, апостол думает не только о страданиях христиан, но и Самого Христа. Петр прекрасно знает, через какие страдания прошел Иисус (2:21,22). Именно благодаря Его мучениям мы можем найти радость даже в страданиях.

Здесь Петр касается главной темы послания, ради которой оно написано. Он стремится укрепить христиан в их надежде перед лицом грядущих испытаний. Он приводит четыре причины, по которым мы можем не просто выносить страдания, но радоваться в них. Первая причина заключается в том, что надежда на Христа говорит в нас сильнее любых страданий. Мучения недолговременны, наша надежда на Христа вечна. Апостол Петр возвращается к этой мысли в заключительной части послания (5:10). Сам Иисус претерпел крест и пренебрег позором ради той радости, которая Его ожидала (Евр. 12:2).

Но наша радость не просто выше боли. Она также усиливается благодаря ниспосланным нам страданиям. Петр заявил, что Бог хранит нас для будущей славы через веру. Значит вера должна усиливаться в нас по мере того, как мы проходим свой жизненный путь. Для того чтобы огонь веры не угасал в нас, она должна быть закалена в горниле испытаний. Подобно золоту, вера должна побывать в пылающем очаге (ст. 7). Трудности не должны удивлять нас или заставлять сомневаться в верности Бога. Скорее нам следует радоваться им. Бог посылает нам испытания, чтобы укрепить наше доверие к Нему и не дать ослабнуть вере. Страдания поддерживают веру, выжигая всякую самонадеянность и приводя к Спасителю. Пламя страданий и гонений не превратит веру в пепел. Огонь не разрушает золота – он лишь уничтожает все вредные примеси. Однако даже золото в конце концов исчезнет вместе со всем творением. Вера обладает несравнимо большей ценностью и прочностью. Как ювелир помещает в тигель самый дорогой для него металл, Бог проводит нас через горнило бед и страданий. Чистейшая хвала возносится к Богу верой, прошедшей через огонь^[66]. И это – вторая причина возможности страдать, радуясь.

Существует третья причина, которая соединяет радость и страдание. Мы знаем, что с приходом Христа не просто будут уничтожены страдания – Иисус принесет награду в виде благословений. Господь не забудет скорбей ни одного человека: Он складывает наши слезы в сосуд (Пс. 55:9). Апостол Павел говорит, что «кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (2 Кор. 4:17). Наши временные беды не идут ни в какое сравнение с той славой, которая будет явлена в нас (Рим. 8:18). Петр также говорит о венце славы, ожидающем верующих с приходом Христа (5:4). Тогда наша вера проявит свою истинную ценность, поскольку благодаря ей мы (и Он) получили похвалу и честь и славу (1:7)'. Петр видел славу Господа во время Его преображения на горе, он слышал обещание второго пришествия, когда Христос возносился на небо (Мк. 9:2–8; Деян. 1:11). Он знает, что конец мира близок; Суд Божий уже настал для Его народа. День Божий, во время которого вся вселенная будет обновлена, – это день Христов, день Его явления (1 Пет. 4:7,17; 2 Пет. 3:10,12). Этот день принесет ужас тем, кто не знает Бога, и радость – любящим Его.

На четвертом месте стоит высшая причина, объединяющая радость и страдание. Она превышает даже ту славу, которую мы получим из рук Господа. Потому что очевидно: наша испытанная вера не заслуживает даруемой нам славы. Мы обретаем славу, приобщаясь к славе Христа. Однако мы не можем быть уверены, что Петр говорит о похвале и чести и славе, предназначенных нам. Возможно, он имеет в виду славу, которую получает Бог за нашу укрепленную веру (2 Фес. 1:10). Мы стремимся к тому, чтобы Бог был прославлен во всем (4:11). Если мы получим венцы славы, то высшей радостью будет сложить их к ногам Спасителя (Отк. 4:10).

В явлении Христа золото нашей веры будет сверкать в Его честь. Сама природа страданий меняется в глазах христианина в тот момент, когда он осознает, что его страдания обращаются в прославление Господа. «Музей пустыни» в Севеннских горах на юге Франции был создан в память о мучениках-гугенотах. После того как Людовик XIV обнародовал Нантский эдикт 1685 года, совершение публичного протестантского богослужения стало преступлением, и уличенных в участии в тайных службах, проходивших в скрытых местах, отправляли на галеры. Прикованные к скамье и к другим гребцам, они заканчивали свою жизнь, двигая огромные весла. Копия одного из таких весел находится теперь в музее. Под ней помещена модель галеры. Над этими экспонатами начертаны слова каторжанина-протестанта: «Мои цепи – цепи Христовой любви».

Петр говорит о любви его слушателей к Христу, дающей им силы идти на страдания, благодаря которым их укрепленная вера становится даром Господу…Которого не видевши любите… Петр, конечно, видел Иисуса. Его любовь к Учителю встает перед нами чередой образов: Иисус в Капернауме в доме исцеленной им от горячки тещи Петра, которая прислуживает Ему; Иисус на море поднимает Петра из воды со словами: «Маловерный! Зачем ты усомнился?»; Иисус во дворе первосвященника смотрит на Петра после его троекратного отречения; Иисус на кресте; воскресший Спаситель стоит у разложенного огня на берегу Галилейского моря: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?»

Петр видел Христа и любил Его. И его душа переполняется радостью при мысли о том, что и далекие, разбросанные по свету язычники, никогда не видевшие Господа, также знают и любят Его. Петр понимает, что не физическое общение соединило его со Спасителем. Он знает Иисуса как Сына Божьего милостью Отца. Ему известно, что и язычники получили дар Духа (Деян. 15:8). Благодаря своей вере мы – язычники, никогда не видевшие Иисуса, – можем разделить с Петром любовь к Нему. Мы не были с Иисусом в Галилее. Но со слов Петра и других апостолов мы знаем о том, что Он совершил и сказал. Они говорят об этом в Духе Святом, и благодаря свидетельству Духа мы можем знать и любить живого Господа.

Мы не видели Христа, не видим Его сейчас, но нам предстоит увидеть Его. Петр сравнивает прошлое и настоящее с будущим (1:8). Близок день, когда Иисус явится. В тот день исполнится цель нашей веры. Нашим глазам откроется Тот, Кого мы любили и на Кого уповали.

Выражения Петра образуют цепочку: не видев Иисуса, вы все же любите Его; не видя Христа, вы веруете в Него; вы увидите Его и возрадуетесь в Нем. Но заметьте изменение, которое вносит Петр: (вы) радуетесь (в настоящем времени) радостью неизреченною и преславною. Ныне мы не только любим Христа и надеемся на Него – мы уже узнали ту радость, которую испытаем, когда увидим Его. В этом состоит вера и надежда христиан. Спасение души в последний день остается целью нашей веры. Мы ожидаем спасения, которое Иисус принесет в день Своего явления. При этом мы уже познали это спасение. Мы видим здесь очевидное противоречие, но оно составляет основу основ новозаветной надежды. Так как Иисус уже пришел во плоти и в Духе Святом, Царство Божье уже наступило. Наша надежда осуществилась: мы познали Христа. Но поскольку Ему предстоит прийти вновь, Царство Божье еще только должно наступить, и цель нашей веры остается в будущем. Христиане живут будущим, которое уже стало настоящим, причем не просто в воображении или ожиданиях, а в реальности присутствия Христа в Духе Святом.

4. Христос приносит обещанную Богом надежду (1:10–12)

К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, 11 Исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу; 12 Им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что желают приникнуть Ангелы.

Страдания, за которыми следует слава. Петр воодушевляет христиан, которым предстоит пройти этот путь. Ранее он связал нашу надежду со славой Христа и с Его вторым пришествием. Теперь он хочет, чтобы мы помнили, что слава Спасителя – это слава Его креста. Наша жизнь повторяет Его жизнь. Сначала Иисус должен был пострадать, а затем войти в славу. То же предстоит и нам. Христос прекрасно представлял Себе эту последовательность. Она была предсказана для Мессии в Ветхом Завете^[67]. После исповедания Петра Иисус прямо указал на то, что Он будет предан, пройдет через страдания и смерть. Петр яростно воспротивился этому: «Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» (Мф. 16:22). Иисус ответил, что эти слова были подсказаны Петру сатаной, но апостол все же не мог допустить мысли, что Христу суждено пострадать. Он мог ликовать в славе Христа во время Его преображения на горе, но был не в состоянии понять, почему Моисей и Илия говорили там с Иисусом о грядущей смерти – смерти, которую Он должен был принять перед тем, как войти в предназначенную Ему славу. В ночь ареста в Гефсиманском саду Петр выхватил меч, чтобы уберечь Иисуса от страданий.

Остальные апостолы были столь же слепы, как и Петр. В тот самый день, когда произошло воскресение Иисуса, двое из них возвращались в Эммаус, пребывая в смущении и страхе от мысли, что их Учитель распят. По дороге к ним присоединился Христос и, перед тем как открыться, учил их из всего Писания, что Мессии надлежит сначала пострадать, а затем обрести славу (Лк. 24:25–27). Лишь от Самого воскресшего Господа апостолы узнали, каким образом Его страдание и слава служили исполнением Писания. Именно об этом говорили они позднее в своей проповеди (Деян. 17:3).

Слава – это цель ветхозаветных пророчеств. В самом первом обещании в Эдемском саду Бог предсказал победу Сына женщины над змеем. После Пятидесятницы Петр проповедовал, что Христос будет пребывать на небе, пока не придет вновь после «совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деян. 3:21).

Даже выборочное чтение книг ветхозаветных пророков показывает, какое место в них занимает возвещение грядущей славы. Эти пророчества получают особое звучание на фоне всей истории израильского народа. Бог обещал Аврааму благословить его потомков и сделать его самого благословением для других народов. Господь действительно благословил и усилил Израиль. После освящения храма Соломон мог сказать, что Бог исполнил Свои обещания. Соломон смотрел на другие народы, стекавшиеся в храм для молитв, и просил Господа ответить на них (3 Цар. 8:56,41–43). Но слава, наполнявшая Соломонов храм, покинула его. Сам царь отвернулся от дома Божьего, построив капище Хамосу на Оливковой горе. Идолопоклонство вызвало гнев Бога, и слава оставила Его дом. На место облака славы пришло разрушение. Израиль на севере и Иудея на юге отправились в изгнание.

Пророки предрекали месть Бога за человеческий грех, но этим не ограничивается их проповедь. Ветхозаветные представления о последних днях не сводятся к описанию поля из сухих костей в долине смерти (Иез. 37). Напротив, пророки рисуют всеобщее обновление, восстановление всего, что было некогда утеряно: земли, храма, жертвоприношений, священства (Ис. 2:2–4; 56:7; Иез. 40:2; 44:9—31; Иер. 33:18). Но восстановление обращено не назад, это не возврат в прошлое, – оно обращено в будущее, к конечному обновлению Богом всего сущего. Исполнение Божьих обещаний преобразит весь мир. Будет собран не только остаток Израиля и Иудеи, вместе с ними будет собран и остаток язычников (Ис. 2:2–4; 56:6–8; Мих. 4:1–3). Не только Израиль – Египет и Ассирия будут названы народом Божьим (Ис. 19:19–25; 66:21; Зах. 14:16–20). Вновь зацветет Эдем, идаже более того: Бог создаст новое творение, где будет только мир и не будет тьмы (Ис. 11:6–9; 30:26; 35:9; 60:20; 65:17; 66:22).

Это возможно потому, что явится Господь славы. Бог придет, чтобы спасти Свой народ и обновить творение (Ис. 35:1—10; 40:3,10,30; 60:1,20; Зах. 14:16). Вместе с Господом придет Ангел Господень и Мессия, Слуга Господа (Ис. 9:6; Зах. 13:8; Мал. 3:1,2; Ис. 40–42; Иез. 34:11,23; ср.: Пс. 2; 44; 71; 109). На горе во время преображения Петр видел свет славы Божьей, исходивший от лица Иисуса, Сына и Слуги Божьего. Теперь Петр живет ожиданием возвращения Христа в славе, когда Он завершит исполнение пророчеств.

Ветхий Завет описывает также страдания Мессии, Слуги Божьего. В псалмах мы слышим мольбу праведного слуги, на которого сыплются упреки, обращенные против Бога (Пс. 68:8; 21:2—22; 56:3,5; 58:2,3). Скитания Давида, ищущего убежища от гнева Саула, стали символом безвинного страдания помазанника Божьего. Пророки страдали за провозглашение слова Божьего^[68]. Они также говорят о том, что животные жертвоприношения, предписываемые законом, не могут дать полного искупления греха. Должна быть более чистая жертва, жертва, которую принесет Сам Бог. И это не запутавшийся рогами овен на горе Мориа, а добровольная жертва Слуги Божьего, чья жизнь станет приношением за грех (Ос. 6:6; Ис. 1:11–17; Быт. 22:13,14; Ис. 52:13–53:12). Страдание предшествует славе, потому что драгоценная кровь Агнца Божьего открывает славу для верующих (1 Пет. 1:2,19; 2:24).

Понятия страдания и славы имеют основополагающее значение для Церкви. Проникнутые болью обвинения Иова, ввергнутого в прах, получают удивительный ответ. Наши страдания – это не знак того, что Христос оставил нас или что Он перестал быть Господом; напротив, это знак нашего единства с воскресшим Иисусом, Который первым принял страдания за нас. В страданиях мы прозреваем ту славу, которая ожидает нас в будущем. Петр не устанавливает общей схемы, согласно которой вы должны быть готовы заплатить страданиями за ожидаемую награду. Пророки не провозглашали общего принципа – они предрекали страдание и славу Того, Кто Сам является Господом. Во Христе находят смысл все пророчества и сама история. Его не назовешь одним из многих примеров мучений и последующей славы – в Нем страдания принесли спасение, а в Его славе рождается новое творение. Иисус не просто один из тех, о ком говорили пророки, – Он Сам говорил через пророков. Они свидетельствовали под водительством Духа Святого (2 Пет. 1:21). Дух Божий, вдохновлявший их, – это Дух Христов. «Свидетельство Иисусово есть дух пророчества» (Отк. 19:10). Не просто пророчества свидетельствуют об Иисусе – Он Сам свидетельствует через пророчества. Воплощенный Господь – вот истинный Свидетель. В вечном Логосе берет начало любое пророчество.

Петр знает, что его Господь – Сын Бога живого, и что Дух, наполнивший его в день Пятидесятницы, изошел от престола славы. Дух Христов подвиг его, бывшего рыбака, проповедовать то, чему не могли научить раввины, – свидетельство Ветхого Завета о воскресении Христа. И теперь это знание заставляет апостола обратиться к пророчествам, которые стали понятны ему благодаря Духу Святому. Эти пророчества были изречены тем же Духом, Духом Сына Божьего. Петр открывает нам глаза на Христа не только как на обещанного в Ветхом Завете Мессию, но как на Господа. Дух, горевший в пророках, был Духом Христовым, указывавшим на спасение, которое Он должен принести. «Лев начал рыкать – кто не содрогнется? Господь Бог сказал – кто не будет пророчествовать?» Лев от колена Иуды, открывающий печати с книги повелений Господа, – это тот же лев, чье рычанье гремело в голосе пророков (Ам. 3:8; Отк. 5:5).

Этот Дух Христов, посланный с высоты Его славы, теперь наполняет апостолов, которые проповедуют об исполнении пророчеств (1 Пет. 1:12; Ин. 15:26; 16:14; Деян. 2:33). Один Господь во все века, один великий замысел спасения, одно откровение, предсказанное пророками и ныне провозглашенное апостолами, – все указывает на главенство Иисуса Христа. Во II веке свидетельство Петра о едином Боге и едином письменном Евангелии подверглось нападкам со стороны Маркиона. Для Маркиона Бог Ветхого Завета был тираном, которого сменил Бог любви. После него еще многим было непонятно учение апостола Петра: оба Завета свидетельствуют о Христе, в обоих Заветах свидетельствует Сам Христос.

Для Петра народ Божий так же един, как едино Евангелие. Дух Христов, говоривший в пророках, не противоречил их собственным духовным устремлениям. Пророчества подогревали надежды пророков, жаждавших более полного и ясного откровения. Они пытались истолковать собственные пророчества, высчитывая время великого спасения, которое совершит Бог (Дан. 9:2; 12:4).

Но полный смысл их пророчеств не мог открыться до появления Христа. Петр прекрасно помнил удивительную беседу Моисея и Илии с Иисусом, когда они стояли с Ним на горе (Лк. 9:30,31). Чудо Божьего замысла невозможно постигнуть разумом. Пророки указывали на тайну, значение которой было скрыто от них и от живущих в одно время с ними. Они произносили свое свидетельство ради нас, указывая на события, связанные с Христом.

Петр не говорит, что пророкам было нечего сказать людям своего времени или что их речи состояли из одних загадок, бессмысленных как для них самих, так и для их слушателей. Ведь даже их стремление к большему пониманию указывает на то, какое значение и какую притягательную силу имели пророчества в их собственных глазах. Для Петра важно подчеркнуть, что его слушатели – наследники дела пророков. Последнему из учеников Христа дано гораздо лучше понимать свидетельство Ветхого Завета, чем величайшему из пророков, жившему до прихода Иисуса (Мф. 11:11).

Более того, у принимающих страдания христиан есть преимущество не только перед пророками. Даже ангелы небесные желают постичь тайну спасения – тайну, открытую Духом Святым верующим в Иисуса Христа. Использованный Петром глагол прекрасно передает действие сосредоточенного разглядывания: ангелы словно напряженно всматриваются с небесных высот, пытаясь постигнуть то, что было совершено Богом через Иисуса Христа. Павел пишет, что апостолы стали посмешищем для ангелов и для людей (1 Кор. 4:9). Центр искупления Божьего, охватывающего всю вселенную, – это Христос, Которого мы знаем и любим. Ничтожные замыслы земных правителей меркнут перед величием Царства Божьего, управляемого пророками и апостолами, которое уже наступило для верующих в Христа.