Книга Железный зверь онлайн - страница 9

Глава 9
ГЕНЕРАЛ САБУРОВ

Проводив гостей, Бубнов в задумчивости провел рукой по лицу, допил остатки коньяка и потянулся к телефону. Нужный ему человек откликнулся далеко не сразу, но Петр Сергеевич терпеливо ждал, когда в трубке наконец зазвучит уверенный чуть хрипловатый баритон.

– Аркадий Валерьевич, это я, Бубнов. Надо бы встретиться.

– Чрезвычайные обстоятельства?

– Да.

– Хорошо. Я вас жду.

Бубнов вздохнул с облегчением и отключился. Нервное напряжение потихоньку спадало. Возможности Аркадия Валерьевича во много раз превышали его собственные. На такого человека всегда можно опереться в критической ситуации. А ситуация, по мнению Петра Сергеевича, была из ряда вон. В жизни ему не раз доводилось попадать в переделки, но никогда еще его оппонентом не выступали потусторонние силы. Бубнов почти не сомневался, что тело Звонарева ушло в проклятую топь вместе с вертолетом.

Он еще раз внимательно изучил фотографию, оставленную Ворониным. Лицо было Костино, фигура его. И даже одежда была той же самой, в которой его видел в последний раз Бубнов. А потом часы, Светланин подарок, – они-то как могли оказаться на руке постороннего человека? Справедливости ради надо сказать: Аркадий Валерьевич честно предупредил Бубнова, что им придется столкнуться с явлением малоизученным, но Петр Сергеевич тогда не придал этому значения. Слишком уж его увлекла идея поиска древнего клада. Конечно, он отдавал себе отчет в том, что его доля в случае удачи будет невелика, но, во-первых, Бубнов не был излишне корыстолюбив, а во-вторых, даже небольшая доля столь грандиозного пирога сулила расторопному человеку вполне обеспеченную старость.

Обычно Сабуров встречался с агентом либо в кафе, либо просто на улице, но сегодня Аркадий Валерьевич почему-то изменил своему обыкновению и пригласил его в небольшой особнячок, принадлежавший во времена оны екатерининскому вельможе. А во времена советские здесь размещалось бюро инвентаризации или какая-та иная того же сорта контора. Ныне особняк, ставший частным владением, был приведен в божеский вид и навевал на романтически настроенных посетителей меланхолическую грусть. Всю жизнь тяготевший к старине Петр Сергеевич выбор Сабурова одобрил: этот особняк был хорошим вложением капитала, и ценность его со временем будет только увеличиваться.

С охраной у Аркадия Валерьевича все было в порядке. Двое молодых людей, одетых в строгие деловые костюмы, вежливо поприветствовали Бубнова, как только он зарулил на небольшую стоянку перед особняком.

Петр Сергеевич назвал себя и предъявил документы, после чего был препровожден (правда, почему-то через черный ход) в кабинет Сабурова.

Хозяин поднялся навстречу гостю и широким жестом пригласил его к столу. В кабинете горела только настольная лампа, а тяжелые шторы были плотно задернуты, тем не менее Петр Сергеевич сориентировался в незнакомом пространстве и присел на предложенный стул. Теперь свет лампы падал на него, а Сабуров оставался в тени. Впрочем, этот человек всю жизнь прожил в тени, и даже ветры перемен, задувшие над Отечеством, не заставили его выйти к рампе. Аркадий Валерьевич дослужился до генеральского чина в одной конторе, известной всей стране, но и выйдя в отставку, не затерялся в людском море. Официально он входил в совет директоров очень крупной нефтяной компании и, по дошедшим до Бубнова слухам, был довольно богат, хотя среди долларовых миллиардеров вроде бы не числился. Что, впрочем, ни о чем еще не говорило.

– Я слушаю тебя, Петр Сергеевич.

– Вы, вероятно, уже знаете, Аркадий Валерьевич, что вернулся Звонарев.

– Мне доложили, – спокойно отозвался Сабуров.

– Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию.

Аркадий Валерьевич взял из рук гостя отпечатанный на принтере снимок и принялся с интересом его разглядывать.

– Я связался с Козловым, но он утверждает, что на борту вертолета, вылетевшего из Новгорода, не было посторонних, только экипаж из двух человек. Он лично проверял машину. В Световидовке на борт поднялись три человека: Васильев, Звонарев и Непряхин. Их провожал Кузьмин, – это наш инженер по снабжению, – так вот, он говорит, что посторонних в вертолете не было.

– Любопытно, – процедил сквозь зубы Сабуров. – Очень любопытно.

– Воронин и немец Макс клянутся, что обнаружили четыре трупа. Вы их видите на снимках. Кроме того, опер снял с руки одного из них часы с красноречивой надписью: «Любимому Косте от Светланы». Часы очень дорогие, и я действительно видел их на руке Звонарева.

– А где сейчас находятся эти часы?

– У Воронина. Я держал их в руках всего лишь час назад. Между прочим, бывший опер пришел к тем же выводам, что и я.

– А именно?

– Человек, вышедший из леса, не Звонарев.

– А кто же он?

– Не знаю. Но предположения выдвинуть могу, в том числе самые фантастические. У меня к вам просьба, Аркадий Валерьевич, вы бы не могли по своим каналам выяснить, не попадал ли в поле зрения наших специальных служб некий фельдфебель Рильке. Кроме того, меня интересует судьба Белова Северьяна Лукича. Это тот самый старик, который повел немцев к Горюч-камню. Ну и хотелось бы знать всю подноготную Германа Всеволодовича Воронина, вплоть до его бабушек и прабабушек. В частности, нет ли в его родословной мореевского следа.

– Что еще?

– Я прошу вас дать согласие на устранение Звонарева.

– А ты не слишком торопишься, Петр Сергеевич?

– Звонарев нам мешал и, насколько я понимаю, будет мешать впредь.

– Ты правильно понимаешь.

– Заодно проверим, что он за штучка и из какого теста сделан.

– Пожалуй, – согласился после недолгого раздумья Сабуров. – Что еще?

– Надо проверить все обстоятельства смерти Васильева. А также еще раз проанализировать каждый его шаг после возвращения из леса. С кем встречался, что говорил. Все телефонные разговоры. Словом, все.

– Я тебя не понимаю, Петр Сергеевич, ведь Васильев умер. В этом нет никаких сомнений.

– Он умер, Аркадий Валерьевич. Но не здесь, в Питере, а там, в лесу. Не мог он уцелеть после той катастрофы, даже если б его выбросило из вертолета при падении. В лучшем случае он переломал бы кости. А на нем ведь ни одной царапины не было.

– Хорошо, я лично займусь Васильевым.

– Вы не будете возражать, если я обращусь за помощью к Караваеву?

– Нет, Петр Сергеевич, действуй. Только соблюдай осторожность. Этот урка ничего не должен знать о наших планах.

– Я ему объяснил, что спор идет за очень перспективный участок леса. Его это объяснение удовлетворило.

Проводив глазами гостя, Сабуров углубился в бумаги. Перечитывал он их, наверное, в десятый раз, но даже в свете истин, открывшихся после визита Бубнова, так и не мог найти ответ на вопрос, мучивший его долгие годы. Почему именно Сталин отдал приказ о выброске десанта в лесной массив близ деревни Мореевки? Ведь это даже не эпизод войны, а так, эпизодишко. Какой-то Северьян Белов сообщает партизанам о появлении в деревне Световидовке странных немцев. И это сообщение настолько потрясает воображение работников соответствующих служб, что они немедленно докладывают о нем Хозяину. И происходит это в разгар битвы под Москвой, когда решается судьба государства.

Дальше – больше.

Верховный главнокомандующий снимает с фронта два полка истребителей и перебрасывает их на север, дабы прикрыть с воздуха стратегически ничтожную деревню Мореевку и окружающие ее леса. Более того, над Мореевкой разворачивается настоящее воздушное сражение. Ибо немцам тоже за каким-то чертом понадобилось бомбить эту деревню, и целые стаи «юнкерсов» пытались прорваться туда, где не было ни войск, ни военных объектов. Могло создаться впечатление, что и Сталин, и Гитлер просто сошли с ума. Либо их ввели в заблуждение по поводу этого глухого места, окрашенного на картах в густой зеленый цвет.

… Бубнов обрел необходимое душевное равновесие только за рулем собственного автомобиля. Отправляясь с визитом к Сабурову, он очень надеялся, что бывший генерал спецслужб высмеет все его страхи и даст вполне разумное объяснение событиям, случившимся в последние дни в лесу близ деревни Мореевки. Но Аркадий Валерьевич не оправдал надежд, на него возлагавшихся, и принял как должное версию, которая самому Бубнову казалось фантастической. Но если трезвомыслящий, насквозь прагматичный человек дает добро на безумный шаг, то, следовательно, у него к этому имеются веские основания. Интересно было бы узнать, откуда Сабуров узнал о сокровищах, хранящихся в лесу близ Мореевки, и почему он бестрепетно готов отправить в мир иной и чиновника Минприроды, на свою беду оказавшегося махровым взяточником, и двух бизнесменов, затеявших подозрительную возню вокруг лакомого куска?

Одного из этих бизнесменов Петру Сергеевичу предстояло убить во второй раз. И похоже, не факт, что эта попытка окажется удачной.

Бубнов почувствовал холодок под ложечкой. Петр Сергеевич был человеком далеко не робкого десятка, много повидавшим на своем веку, но сейчас он проклинал тот час, когда согласился сотрудничать с генералом Сабуровым. А ведь мог бы отказаться. Эка невидаль, стучал в органы во времена советские. Ну взяли его эти органы за жабры, когда он по неосторожности приобрел краденую икону. Так ведь когда это было! И кому это сейчас интересно? Справедливости ради надо сказать, что Сабуров его не шантажировал, просто предложил человеку, интересующемуся отечественной историей, поработать над выгодным проектом. Если бы Бубнов знал тогда, куда заведет его эта работа, то, наверное, сумел бы уклониться от жестких объятий отставного генерала. А сейчас отваливать в сторону было уже, пожалуй, поздно, ибо главная опасность для Петра Сергеевича исходила от преданных им людей, – а может быть, и нелюдей. И тут уж без защиты влиятельного дяди не обойтись.

Мишка Караваев подсел в машину Бубнова по дороге. Не погнушался авторитет старым проверенным другом, смирил гордыню и без споров согласился на встречу вдали от посторонних глаз. Петр Сергеевич познакомился с Мишкой еще в ту пору, когда бывший спортсмен промышлял иконами и прочей церковной утварью, которую крал в окрестных церквях. С тех пор утекло много воды. Караваев остепенился – в том смысле, что перестал воровать иконы и даже стал жертвовать на вновь отстраивающиеся храмы деньги, во искупление грехов молодости. Впрочем, грехов зрелости у Мишки тоже было с избытком, но они уже не имели к церковной утвари никакого отношения. За минувшие двадцать лет Михаил слегка погрузнел, но выглядел весьма прилично для своих сорока с небольшим лет. Судя по всему, беспокойная жизнь очень благотворно влияла на его физическую форму, а природная смекалка позволила избежать капканов, расставляемых конкурентами на пути человека предприимчивого и склонного к авантюрам.

– Ко мне есть претензии? – спросил Мишка, оглядываясь на всякий случай назад. В хвост бубновской «тойоте» пристроился «мерседес», видимо, там сидели подельники авторитета.

– Сработал ты чисто, – успокоил его Бубнов. – Но у меня возникла еще одна проблема того же сорта.

– Оплата?

– Сто тысяч. Наличными.

– Щедрый ты человек, Петр Сергеевич, – усмехнулся Караваев. – Опять порошок подсыпать клиенту?

– Нет, – покачал головой Бубнов. – Этот должен быть убит публично, пусть об этом узнает если не вся страна, то хотя бы весь город.

Караваев в задумчивости потер длинными, словно у музыканта, пальцами чисто выбритый подбородок.

– Гранатомет тебя устроит?

– Пусть будет гранатомет. Важно, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что убит именно он. Понимаешь?

– Понимаю. А как фамилия клиента?

– Звонарев Константин Семенович.

– Подожди, – удивленно глянул на заказчика авторитет, – я слышал, что он погиб в авиакатастрофе.

– Ты что, был с ним знаком?

– Шапочно. Он мне дорогу перебежал в одной сделке с недвижимостью, но мы пришли к полюбовному соглашению.

– Ты что, отказываешься? – рассердился Бубнов.

– С какой стати, Петр Сергеевич, – удивился Мишка. – Все будет в лучшем виде. Одним Звонаревым больше, одним меньше, какая разница.

– Здесь аванс, половина оговоренной суммы, – протянул Бубнов толстый конверт авторитету. – Остальные получишь после завершения дела.

Караваев кивнул головой, небрежно сунул конверт в боковой карман хорошо пошитого пиджака и покинул чужую машину. Карауливший авторитета «мерседес» тут же подхватил его в свой салон.

Мишка был богат, во всяком случае, сто тысяч долларов были для него не бог весть какой большой суммой. Тем не менее заказ он принял. Как-то в откровенном разговоре Бубнов спросил у обнаглевшего авторитета, зачем он преступает закон, если денег у него куры не клюют.

– Деньги не бывают лишними, – усмехнулся Караваев. – Да и пацаны быстро дуреют без работы. А я исповедую советский принцип, Петр Сергеевич: кто не работает, тот не ест.

По прикидкам Бубнова, работы у братков авторитета Караваева в ближайшее время будет много. И очень может быть, что сейчас Петр Сергеевич крупно подставил своего старого знакомого. Но угрызений совести он не почувствовал. А вот страх был. Почти детская боязнь темноты, где, возможно, сидит жуткое чудовище, готовое пожрать всякого, кто переступит заветный порог.