Книга Контракт-Я онлайн - страница 8



7. Новая метла

Не мудрено, что по моей записке, которую обсуждали аж на дирекции, были приняты меры. И теперь, – думал я, – если уж меня не уволят, то наверняка утвердят полноценным заведующим отделом. Уберут эту приставку «и.о.». И я реформирую подразделение в соответствии со своей программой.

Приставку «и.о.» действительно убрали. Только стал я не заведующим отделом, а… заместителем заведующего отделом. Я ведь предусмотрел такую должность в предлагаемом штатном расписании. Но не мог подумать, что сам на ней и окажусь.

Встретив в коридоре Протасова, робко спросил его:

– А почему меня не утвердили заведующим?

Тот бросил на ходу:

– Юн еще слишком. Юн…

– Юн?.. – изумился я. Мне казалось, что мой возраст – это достоинство. Именно молодость двигает все вперед. Я так и хотел объявить Протасову, но он уже входил в свой кабинет.

«Если бы Протасов сказал, как раньше, что, мол, опыта не хватает, еще бы, может быть, согласился. А то – юн…» – не мог успокоиться я. Хотя понимал, что не стоит после драки кулаками махать – дело-то решенное. Раньше надо было думать. Когда программу писал, штатное расписание. Если бы помягче как-нибудь написал и сидел бы себе спокойненько в отделе, не рыпался, тогда бы, может быть, назначили со временем заведующим. Бокова же досидела.

Но не мог ведь я в самом деле спокойно смотреть на плесневение отдела. Не по мне это было. Да и Протасов меня туда посылал именно разобраться, наладить работу подразделения, даже несмотря на то, что каждая из сотрудниц имеет покровителя. Специально дал такое трудное задание, чтобы проверить меня.

Выходит, не справился я. Юн еще для серьезной работы. И когда дорасту, неизвестно. И поэтому Протасов махнул на меня рукой, не став даже ничего объяснять. Просто отдал меня другому руководителю. Чтобы он со мной возился.

Я смиренно ждал появления нового начальника отдела. Он вошел в нашу комнату уже через неделю:

– Здравствуйте, я ваш новый начальник. Корзунков Вячеслав Владимирович.

«КВВ» выбрал лучшее место в отделе, в углу возле окна. Сдвинул немного в сторону стол Вики. Та, конечно, была недовольна:

– Есть же еще место в комнате…

Корзунков коротко ответил:

– Я так решил…

И никто не возразил ему. Если бы я так поступил, на меня бы тут же бы накинулись эти «красотки». А тут только рожицы корчат. Подумалось: вот это, наверное, и есть возраст. Я – юн. А Корзунков выглядит внушительно, солидно. Ему «за сорок». Разговаривает не спеша. И слов вообще не много говорит. Только смотрит на тебя, слушает. И ты вроде все сказал, сказал даже то, чего не хотел, а продолжаешь: говоришь, говоришь. И чувствуешь огромное облегчение, когда он наконец шевельнет губами:

– Ладно. Понял. Делай.

Мне он показался серьезным, умным человеком. И я с некоторой завистью подумал, что ему-то, конечно, удастся поставить дела, как надо. И я был готов помочь ему. Спросил его:

– Протасов, наверное, передал вам мои предложения по реформированию отдела?

– Ну, – смотрел он на меня, не мигая.

– Если вам там что-то непонятно, или нужно что-нибудь еще доработать, то я готов помочь…

– Хорошо…

Мне было не жалко, что новый начальник может воспользоваться моими мыслями. Главное, что отдел заработает. И я займусь своим делом. Пусть не как начальник, а как заместитель. Но уж как настоящий заместитель. Судя по тому, что я видел в агентстве, именно такие вот заместители исполняли большую часть работы. Опытные начальники лишь контролировали, подсказывали. Мне это сейчас и нужно – научиться все организовывать, набраться опыта. А когда почувствую себя начальником, то смогу уйти с этой должности заместителя. Сменю Корзункова, который, возможно, пойдет еще выше.

Впрочем, об этом рано было думать. Сейчас следовало стать хорошим заместителем заведующего отделом. А это оказалось не так-то просто. Мой новый начальник совсем по-другому смотрел на дела нашего отдела. Отнюдь не более профессионально, чем я. Даже наоборот. Чтобы раскусить низкую профессиональную квалификацию Корзункова оказалось достаточно дать ему план одного из исследований:

– Посмотрите, пожалуйста. Завизируйте, если посчитаете, что можно засылать заказчику…

Он сказал:

– Хорошо, погляжу…

И как будто забыл. Через несколько дней я напомнил:

– Как там план…

Корзунков как будто припомнил:

– Ах, план, да, погляжу…

Когда я напомнил вновь:

– Пора засылать план. Сроки поджимают…

Он вернул мне бумаги:

– Поглядел. Действуй.

Было странным, что начальник не сделал ни одного замечания. Я листал план, думая, что увижу правки по тексту или хотя бы письменные замечания на полях. Но не нашел ничего. Это не означало, что я такой гениальный (перечитывая, нашел пару мелких ошибок, незамеченных мною ранее). Нет, это указывало на то, что Корзунков план вообще не читал. Спрашивать почему, я не решился. Мне показалось, что Корзунков побоялся высказать свое профессиональное непонимание. И чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, я вновь подошел к нему с планом:

– Может быть, лучше проводить исследование не в двух районах, а в трех? Немного дороже, но результаты будут точнее…

Корзунков раздраженно отмахнулся:

– Я же сказал, действуй. Все уже решено. Делать мне больше нечего, как по сто раз одно и то же обсуждать…

После нескольких подобных разговоров, а также наведения справок у различных знакомых в агентстве и вне его, я выяснил некоторые подробности. Корзунков представлял из себя по жизни эдакое «перекати-поле». Он умел подать себя как организатора, реформатора и новатора. Однако за его респектабельным, внушительным видом не было абсолютно ничего. Когда-то очень давно он устроился в одно рекламное агентство, поработал там и благодаря этому попал в кандидатские списки компаний, занимающихся подбором кадров. Теперь, когда кто-то искал сотрудника, то Корзунков, наравне со всеми, занятыми в нашем бизнесе, попадал в поле зрения новых работодателей. Долгое время он кочевал по агентствам как менеджер клиентов. Потом, приняв во внимание выслугу лет, которая должна была свидетельствовать об опыте, очередное агентство пригласило его уже как заведующего отелом. И далее Корзунков стал переходить с одного руководящего поста на другой.

Несмотря на долгие годы, проведенные в рекламе, он ничего не понимал в ней. Но умел делать умное лицо. Придумать что-нибудь или оценить придуманное подчиненными ему было просто не дано. Когда со временем работодатели понимали это, то потихоньку избавлялись от него. Узнав, что им интересуется какое-нибудь кадровое агентство, компания не пыталась удержать его как какого-нибудь другого ценного сотрудника обещанием повысить в зарплате или в должности. Нет, Корзункова легко отпускали. И более того, порой даже давали рекомендации – только чтобы ушел, освободил место для дельного человека.

Так, переходя из одного агентства в другое, Корзунков добрался до нас. Видимо, внутри «Лидера» никого не нашли на эту должность и поэтому прибегли, как я теперь узнал, к помощи кадрового агентства «Мобил пипл». Оно и поставило нам этот «ценный кадр»: «…пятнадцать лет в рекламе, … в известных агентствах, … занимал рядовые и руководящие должности…»

Меня удивило, как плохо сработал наш отдел кадров. Он ведь тоже, как и я, мог собрать информацию. Понять, что Корзунков ничего не стоит. Или они очень торопились? Или?..

Корзунков ничем не мог помочь нашему агентству, нашему отделу. День проходил за днем, а начальничек не вносил никаких предложений. Практически ничего не делал. Только ходил на все планерки представлять наш отдел. Мне так и показалось, что в его понятии начальник – это представитель своего подразделения. Эдакий манекен-заседатель.

И я по-прежнему делал большую часть работы отдела. Мне было обидно, что этот манекен, человек ничем не лучше меня, занимает более подходящую для Мамонтова должность. И я не мог сдержаться, время от времени обращался к Корзункову, чтобы несколько побесить его:

– Не подскажете ли, какую выборку здесь лучше сделать: сто пятьдесят или триста человек?..

– Пора бы знать самому, – отвечал он. Корзунков ничего не знал о зависимости погрешности результатов от количества опрошенных людей.

Он чувствовал, что я в своих вопросах подсмеиваюсь над ним. И безусловно, тяготился моим пониманием его непрофессионализма, моим превосходством в этой области. Когда в очередной раз я выпендрился, Корзунков бросил:

– Что ты все нарываешься? Умней всех, что ли, Мамонтов?

Но это меня не остановило. Я снова и снова предлагал:

– Может, вы подумаете, как нам поступить в данной ситуации?.. А что вот здесь лучше сделать?

Корзунков перестал отвечать мне. Он просто отворачивал голову, как будто не слышал меня. Или как будто вовсе не замечал. Я подумал, что вряд ли он будет долго терпеть такие выпады со стороны молокососа. Но ведь уволить Мамонтова он не может. Кем меня заменить? В отделе толковее никого нет. «Красотки» делать ничего не умеют. А кроме того, у Корзункова с ними также складывались не лучшие отношения. Не из-за работы собственно. Корзунков, в отличие от меня, и не хотел их особенно загружать, так как, во-первых, не понимал, как это делать, а во-вторых, сам работать не хотел. Но ему нужно было определенное признание его – Корзункова – как начальника. А «красотки» не торопились с этим. «Поставив» на место меня, они, видимо, хотели сделать то же самое с Корзунковым. Не уволить его, но сделать так, чтобы жить, как и до меня, вольготно, быть самим себе начальниками.

А вот это очень не нравилось Корзункову. Он болезненно реагировал на неподчинение, на внешнее непризнание его статуса. И мне даже показалось, что Корзунков рано или поздно откажется от отдела – от меня и от «красоток». Но мы недооценили его опыт. Через некоторое время он взял в отдел сразу трех работников, с которыми работал раньше в другой (разорившейся) компании. Взял, кстати, на должности, которые я предусматривал в своей программе.

Мне все-таки было досадно, что он пользуется моими наработками. Но и приятно: значит, мои предложения чего-то стоили.

Протасову новые кадры Корзунков представил как суперспециалистов в области маркетинговых исследований. На самом деле они ненамного больше него понимали в рекламе. Глядя на этих людей, я задумывался: не они ли, собственно, разорили ту компанию, в которой до нас работали? Однако от них Корзункову и не требовался профессионализм. Ему просто нужны были именно «свои люди». Они ставили на него и, естественно, Корзункова поддерживали. Один же из них пользовался его особенным доверием и явно претендовал на мое место – заместителя заведующего отделом.

Корзунков начал укрепляться дальше. Так как я признавал его начальником, а «красотки» нет, то первый бой он дал им. В один из дней самая глупая из них, постоянно огрызающаяся Вика, окончательно распоясавшись, закатила Корзункову истерику:

– Что вы мне командуете? Я в этом отделе уже три года работаю! А вы вообще ничего не понимаете! Я, как специалист, на голову выше! Это вы меня должны слушать!..

Я глядел на Корзункова и завидовал белой завистью. Какая выдержка! Пока Вика орала благим матом, он с совершенно каменным лицом глядел на нее. Ни один мускул не дрогнул. Минуту, две, три, четыре…

Потом Вика выдохлась. А Корзунков продолжал молчать. Одну минуту. Две. Три. Четыре…

Я видел, как Вика вдруг испугалась. Испугалась непонятно чего. И тогда он сказал:

– Я тебя уволю.

«Шутишь…» – подумалось мне. Я знал, кто был ее покровителем. Усмехнулись и Алла с Леной. Но Корзунков исполнил угрозу. Не знаю, что и как говорил наш новый начальник Протасову, но через несколько дней Корзунков вручил Вике выписку из приказа дирекции. Она прочитала вслух:

– «Уволить в связи со служебным несоответствием…»

Все онемели. Вика в ужасе смотрела на Корзункова. Тот все с тем же каменным лицом проговорил:

– Я же сказал: уволю…

С этого дня и Лена, и Алла стали тише воды, ниже травы. Всем своим видом они высказывали полную лояльность новому заведующему отделом. Но, чтобы сделать отдел совсем монолитным, Корзункову нужно было пойти еще на один шаг: избавиться от меня – постоянного профессионального упрека. Несмотря на увольнение Вики, я продолжал работать, а не валять дурака. И еще позволял себе ворчать Алле:

– Людей стало больше в два раза. А работы делаем столько же. Никто особо не горит рвением. Квалификация низкая. Специализацию не ввели. Только путаницы прибавилось! Одну работу то сразу несколько человек делают, то за нее вообще никто не берется…

Я был уверен, что она все доложит новому начальнику. И тогда, может, он все же займется делами отдела. Как бы и не по моей прямой подсказке. Мне было тошно оставаться здесь. Я с ужасом смотрел на происходящее, не мог осознать, что все это творится в одном из лучших агентств страны – «Лидер Интернешнл». И с каким-то отчаянием сам приближал конец моей работы в этом отделе. Увидев, что Корзунков не реагирует на мои сигналы через посредников, я обратился к нему напрямую:

– Протасов, наверное, передал вам мою программу развития отдела. Кроме увеличения штата нужно ввести специализацию… Если хотите, я новую программу составлю, соответствующую сегодняшнему положению…

Корзунков выпятил губу:

– Видел я твою программу. Бред. Фантазии какие-то… Делом надо заниматься, а не писульки стряпать… Если еще что-либо захочешь начальству написать, то сначала у меня разрешения спроси. Ясно?

– Ясно, – ответил я, хотя на языке вертелось: «Так точно, ваше благородие!»

Пошел было к своему столу, но Корзунков остановил меня:

– Подожди.

Он порылся у себя в шкафу, вытащил из него, вернул мне все мои предложения, которые ему для информации передал Протасов. Я хотел демонстративно выбросить их в мусорную корзину. Но потом передумал и отнес в домашний архив. (Наткнувшись через пять лет на эти документы, я порадовался за себя тогдашнего – голова у меня работала в правильном направлении.)

Конечно, Корзунков не мог терпеть меня дальше. Я ему уже не был нужен. Откуда ветер в агентстве дует, он разобрался. Отдел себе подчинил. Заместитель теперь есть свой. Необходим только повод, чтобы избавиться от меня.

Корзунков стал придираться ко мне по мелочам:

– Где ты был с утра? Что-то я тебя не видел…

– Со сроками не успеваешь. Чему тебя только учили…

– Я вижу, ты вообще не любишь работать…

Все это было бы смешно, если бы не было противно. Я понял, что мы окончательно разошлись и он начал меня выживать из отдела. Ищет версию, которая убедит Протасова избавиться от меня. Все во мне закипело. Я не держусь за свое место. Если со мной не хотят работать, то не буду упираться. Поэтому, когда Корзунков в очередной раз придрался:

– Чего это ты так разбрасываешься средствами? Такой большой гонорар пообещал интервьюерам…

Я ответил:

– Во-первых, это совершенно обычная, стандартная ставка гонорара. Об этом знают все специалисты, профессионально работающее на этом рынке…

У Корзункова по обыкновению ничто не дрогнуло в лице. Но в глазах заблистали молнии. Он раскрыл рот. Я его опередил:

– А во-вторых, наверное, мне лучше уйти из этого отдела по собственному желанию…

Молнии мягко притухли. Корзунков лишь буркнул:

– Как хочешь…

Несмотря на уже принятое решение, меня обуревали сомнения. Неужели действительно может быть так, что я один прав, а все вокруг меня не правы. Может, я не прав? Или все-таки прав? That is the question, как говорил Заратустра.

Хотя я верил в себя, мне нужна была хоть какая-нибудь поддержка. Увы, в Москве у меня не было ни одного человека, с кем бы я мог серьезно посоветоваться. Раз за разом перебирал в голове знакомых. Позвонил Ермаку, с которым работал в студенческом кооперативе. Он-то вроде разделял мои взгляды раньше. И сейчас мог бы подсказать, изменился я или нет, правильно ли гляжу на дела. Но Ермак уехал в командировку. Нужно было дождаться, когда вернется. А из меня так и рвались вопросы. Я был как пороховая бочка. В обеденный перерыв, вновь оказавшись за одним столом с секретарем дирекции Катей, спросил ее:

– Катя, скажи: Мамонтов – действительно ничего не понимающий, неуживчивый человек?

Я практически ничего не знал об этой молодой женщине. Но она не раз помогала мне без всякой корысти. И по мелочам, и по более серьезным делам вроде того предупреждения, что на меня жаловались сотрудницы моего отдела. Сейчас я внезапно проникся к ней отчаянным доверием:

– Понимаешь, сам не могу ответить на этот вопрос. А ты, мне кажется, можешь быть справедливой к людям…

Катя очень удивилась:

– Спасибо за довер’ие… Но кто тебе сказал, что ты ничего не понимаешь, неуживчив?

Я ковырял ложкой в супе:

– Так получается…

Катя очень серьезно высказалась:

– Не слушай никого. По-моему, ты совершенно нор’мальный молодой человек. И оставайся, пожалуйста, таким же…

На этом весь наш разговор и закончился. Но я был благодарен Кате за то, что она так серьезно отнеслась ко мне. Сомнения улетучились из моей головы. Я был готов делать новые, может быть, судьбоносные шаги.

А Катя с этого дня как бы взяла надо мной шефство. Теперь мы, если получалось, всегда вместе ходили в буфет на обед. Обсуждали какие-то мелочи из жизни агентства. Видя, что я ничего не понимаю из происходящего вокруг и нервничаю из-за этого, Катя стала объяснять мне подоплеку некоторых событий:

– Пр’отасову нр’авится власть. Вот он Вику уволил – племянницу человека, имеющего хоть и небольшое, но влияние на р’уководство нашего агентства. А своего человека оставил. Себя таким обр’азом еще немного укр’епил.

– Да ну? – искренне удивился я.

Катя улыбнулась, видимо, моей наивности:

– Вот и Козин ему мешал. Он мог пр’етендовать на место Пр’отасова или по кр’айней мер’е на должность его заместителя. Вот Пр’отасов и сделал все возможное, чтобы отделаться от Козина.

– Его же на повышение послали… «поднимать» Уфу, – не понял я.

– Не послали, а услали. Козин – человек уже в возр’асте… Обычно, когда хотят от немолодого человека избавиться, его начинают постоянно отпр’авлять в командир’овки. Если тебе не двадцать пять, то это очень утомительно. Помотавшись, вымотавшись, человек отказывается от всех своих амбиций, только бы его никуда не посылали. Козин в последнее вр’емя умудр’ялся от командир’овок отвер’теться. Но тепер’ь ему пр’идется из Уфы в Москву ездить. Часто…

– Иезуитство…

– Здесь это называется бизнесом…

Я задумался:

– Но неужели кроме Козина никто больше не способен составить Протасову конкуренцию? Может же и со стороны кто-то прийти…

Катя кивнула:

– Вот поэтому и должность начальника службы пр’одаж «экспер’иментально» ликвидир’овали. Ты знаешь.

– Да, но не думал, что это из-за Протасова…

Катя кивнула:

– По его инициативе. Обычная подковер’ная бор’ьба за власть…

Я был ошарашен. Козина убрал. Меня поднял. А потом, видимо, почувствовал, что я не во всем подчиняюсь, чересчур самостоятелен. И вот решил отделаться от меня, загнал в этот «второй исследовательский». Но какой, к черту, я ему конкурент? Нет, этого не может быть.

А Катя продолжала:

– Пр’отасов очень любит власть. Любит быть в избр’анном круге, общаться с сильными мир’а сего. Для этого может пойти на пр’оведение какого-нибудь пр’оекта, даже если агентству это экономически невыгодно. Пример’ов сколько угодно…

Я с большим интересом слушал Катю. Ведь это были не сплетни, которыми обычно обмениваются сотрудники агентства от нечего делать. Нет, Катя подавала мне факты. Пригодится. Между делом она пересказала мне историю «Лидер Интернешнл». Сводила в музей агентства, в который я все никак не мог дойти из-за занятости.

Мы рассматривали призы, награды, фотографии людей их выигравших. И я почувствовал гордость от того, что работаю в «Лидер Интернешнл». Почувствовал вновь, как тогда, когда только-только пришел в агентство и работал референтом на испытательном сроке. Я листал толстую книгу «Почетные работники агентства». Конечно, фамилии Мамонтов в ней не было. Но мне думалось, когда-нибудь будет.

Я слушал Катю, и фигуры Боковой, Корзункова на фоне работавших здесь ранее становились настолько мизерными, что тратить на них свои нервы было просто глупо и смешно. На душе моей снова становилось светло. Я вновь почувствовал в себе уверенность и желание работать.

Я уходил из отдела легко. Уходил, совершенно не жалея проведенного в нем времени. Я здорово поднабрался опыта по части исследований. А чего стоил опыт общения с тремя «красотками»? А Корзунков? Кое-что из его методов общения с подчиненными мне наверняка в будущем пригодится. Вот только куда Мамонтов уходил? Ведь, объявляя об уходе Корзункову, я не держал в голове никакого плана, никакого нового места. Впрочем, начальник меня не торопил. Корзункову было достаточно того, что я обещал уйти. Он вел себя так, как будто меня уже нет. Мы не обсуждали никаких общих дел, только здоровались и прощались. Как работники разных подразделений.

Заканчивая свои дела в отделе, передавая их новому заму Корзункова, я раздумывал, прикидывал. Надо было заняться чем-то таким же стоящим, как и я сам. Заняться чем-то исключительно своим, чтобы не отбивать чей-либо хлеб – Боковой ли, Корзункова или еще кого-нибудь. Лучше свои силы направить не на борьбу с кем-либо, а на достижение чего-либо. Мне казалось, что только так можно достичь ощутимых результатов достаточно быстро. А раз Протасов не дает мне возможности пробиться общепринятыми путями, значит, нужно действовать нестандартно. Если мне не доверяют готовый отдел, значит, нужно создать новый. Но для этого следует найти предпосылки его существования, т. е. обосновать необходимость создания и дальнейшего функционирования такого подразделения в структурных рамках агентства. И еще этот отдел обязательно должен заниматься делом перспективным, чтобы, работая над ним, можно было продвигаться дальше. И дальше. И дальше…



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт