Книга Око вселенной онлайн - страница 7

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,рассказывающая об обязанностях участников экспедиции, причи– нах, по которым, на Венере, по мнению Вадима Сокола, сущест– вуют мегалозавры и археоптериксы, а также о том, что даже в межпланетном пространстве могут быть столкновения

Вскоре в ракетном корабле закипела работа. И Сокол и Ван Лун почувствовали себя неловко, когда узнали, что академик поднялся значительно раньше их и давно уже занят делом. У них ведь тоже было немало работы.

Как мы уже знаем, каждый из участников экспедиции имел свой круг обязанностей, заранее разработанный при подготовке путешествия. Но в первые же дни путешествия кое-что измени– лось – прежде всего из-за появления Галины Рыжко, которая не только с готовностью бралась за любую работу, лишь бы быть полезной, но и старательно, точно ее выполняла.

Самым сложным делом для Ван Луна были обязанности штурма– на астроплана, связанные с кропотливыми вычислениями: они отнимали большую часть его времени. Конечно, в первые дни полета Ван Лун мог почти не заниматься штурманским делом, потому что астроплан с момента вылета находился под постоян– ным наблюдением земных постов управления. Зоркими глазами радиолокаторов эти посты следили за полетом астроплана, от– мечали на звездных картах его путь, производили проверочные вычисления курса и при помощи мощных радиоимпульсов застав– ляли ракетные двигатели корабля исправлять малейшие неточ– ности. Сейчас же, когда астроплан вышел из сферы земного притяжения и лег на безупречно правильный курс, исправлять было уже нечего. С этого курса корабль без какой-либо особой причины уже не мог сбиться и должен был с точностью часового механизма через 146 дней достигнуть той точки мирового пространства, где в это время окажется на своей орбите Вене– ра. Что же тут делать штурману?

Но Николай Петрович Рындин держался иного мнения.

– Все это очень хорошо, Ван, – говорил он. – Но нужно учесть, что мы еще не знаем на каком расстоянии от Земли ра– диоимпульсы постов управления начнут ослабевать и вследствие этого перестанут воздействовать на наши приемные устройства. Меня, в частности, тревожит космическое излучение – не поме– шает ли оно приему радиоимпульсов? А тогда нам придется справляться своими силами, без помощи земных постов управле– ния. Это первое. Дальше. Кто знает, не появится ли какая-ни– будь внешняя причина, которая воздействует на наш курс?

– Но какая, хотел бы я знать, Николай Петрович? – недоу– мевал Ван Лун.

– Вы не знаете? И я тоже не знаю, – спокойно отвечал Рын– дин. – Но ни вы, ни я не можем поручиться, что такая причина не появится. И мы обязаны быть готовыми к подобной возмож– ности. И, наконец, третье. Я сомневаюсь, чтобы земные посты управления могли держать нас на помочах при отлете с Венеры. Далековато, знаете. Значит, тогда придется рассчитывать только на самих себя. Поэтому давайте теперь же работать так, будто земных постов управления вообще не существует. Тренировка, выражаясь вашим языком, здесь просто необходима. И я буду с удовольствием помогать вам, дорогой мой! Кстати, Галя освободила вас кое от чего, не так ли?

Итак, Ван Лун вместе с Рындиным выполнял штурманские обя– занности параллельно с земными постами управления. По срав– нению с этой сложной работой редкие киносъемки казались от– дыхом.

Вадим Сокол занимался в первую очередь исследованием кос– мических лучей – одного из наименее изученных физических яв– лений.

Природа этого загадочного излучения, жесткого и поэтому пронизывающего на своем пути почти все преграды, оставалась для науки загадкой. Известно было только, что излучение это возникает где-то в бездонных глубинах Вселенной. Развитие науки и техники помогло человеку овладеть большими высотами. Советские ракеты поднимались в пределы стратосферы и начина– ли уже штурмовать ионосферу. Но и они не помогли науке раз– гадать тайну космического излучения. Бессильными оказались также не только искусственные спутники Земли, но даже ко– рабль «Луна-2», автоматические аппараты которого отмечали интенсивность космического излучения в пространстве между Землей и Луной. Установлено было лишь то. что чем выше над Землей проводить наблюдения, тем активнее становится дейс– твие космических лучей.

Ученые надеялись, что астроплан академика Рындина помо– жет, наконец, выяснить природу загадочного излучения. Прав– да, кое-кто из ученых высказывал опасения, что космические лучи в глубинах межпланетного пространства могут оказывать вредное воздействие не только на аппараты экспедиции, но и на организмы ее участников. Насколько обоснованными были та– кие опасения, никто не мог сказать, тем более что другие ученые отвергали эту возможность. Все же Ленинградский инс– титут физических проблем настоял на том, чтобы в астроплан были взяты запасы листового свинца. Космическое излучение в известной мере задерживается свинцом – во всяком случае, больше, чем другими материалами. Институт физических проблем считал, что в случае нужды аппараты и люди могут быть защи– щены свинцовыми листами.

Так или иначе, но до сих пор никто из участников экспеди– ции не ощущал никакого воздействия космических лучей на свой организм, хотя астроплан давно уже находился в межпланетном пространстве.

Сокол настойчиво проводил свои исследования, измеряя ин– тенсивность и направление потоков космического излучения. Он работал со сложными приборами, и Галя Рыжко с уважением пос– матривала на их циферблаты. Чуткие стрелки, вздрагивая, от– мечали интенсивность космических лучей, пронизывавших аст– роплан. Другие приборы позволяли установить направления, по которым лучи распространялись во Вселенной. Дело в том, что многие ученые оспаривали мысль о каком-то преимущественном направлении потоков этих лучей. Исследования Сокола должны были положить конец всяким домыслам и установить истину.

Никого, кроме Рындина, Сокол не знакомил с результатами своих наблюдений и выводами. Только Николай Петрович как ру– ководитель экспедиции имел право в любое время, когда Вадим работал, просматривать его расчеты я записи.

Однажды Галина Рыжко случайно услышала короткий разговор.

– Вы уверены, что главный поток идет именно со стороны крабовидной туманности Тельца? – спрашивал озабоченным тоном Рындин.

Сокол ответил несколько нерешительно:

– Пока что все данные говорят именно об этом, Николай Петрович. Но около получаса назад гамма-прибор показал, что направление изменилось на шесть градусов. Может быть, как раз в это время посты управления отклонили курс ракеты?

– Сомневаюсь. Они обязательно предупредили бы меня. Но вы все-таки проверьте. Интереснее всего, что в таком случае главное направление космических лучей совпадает с одним из главных потоков радиоизлучений. Вы помните – их три, таких потока: от дзеты Тельца, от «сверхновой» в созвездии Кассио– пеи и от той точки в созвездии Лебедя, где, как утверждают, столкнулись две галактики. Проверяйте, проверяйте, Вадим! Это чрезвычайно важно. Неужели центры окажутся общими и для космических лучей и для радиоизлучения?..

Галя Рыжко поняла из этого разговора мало. Здесь было ужасно много темного и непонятного, в этих запутанных науках

– астрономии и физике! Со временем она, понятно, разберется во всем. Галя была в этом уверена. Конечно, можно было бы узнать, в чем тут дело, от самого Вадима Сергеевича. Но Со– кол почему-то молчал и продолжал относиться к Гале с офици– альной сухостью, а Галя не могла начать первой: здесь был уже вопрос самолюбия.

Больше всего ей нравилось помогать Ван Луну. Приготовле– ние еды и другие хозяйственные дела Галя, как мы помним, взяла в свои руки с первого же дня. Ван Лун был очень рад этому. Ведь, кроме обязанностей штурмана, он следил за рабо– той многочисленных приборов, которые автоматически очищали воздух в асгроплане, удаляли из него углекислоту, добавляли свежий кислопод и регулировали влажность воздуха. Одобри– тельно поглядывая на Галю, помогавшую ему, Ван Лун пригова– ривал:

– Очень-очень хорошо, девушка! Еще немного – и Николай Петрович, думаю, разрешит передать и это хозяйство вам. Поч– тительно прошу – присматривайтесь, изучайте. Это вполне ин– тересно.

Впрочем, Галине Рыжко казалось невероягно интересным бук– вально все. Николай Петрович, поощряя интерес девушки к де– лам экспедиции, говорил:

– Вы, Галя, можете принести нам большую пользу. Даже не нам, а всей науке. Подумайте только: все, что удастся пере– дать вам, разгрузит Ван Луна и Вадима, у них останется боль– ше времени для главных дел. А от этого, несомненно, выиграет наука. Конечно, как и везде, здесь надо знать меру. Если, например, забрать слишком много обязанностей у Ван Луна, то он начнет тратить все время на тренировочную стрельбу. А это для науки… гм… не самое полезное.

– Полагаю скромно: все-таки полезнез. чем лирические уп– ражнения для инженера, – ядовито заметил Ван Лун, покосив– шись в сторону Сокола.

Дело происходило за обедом. Сокол, вероятно, не расслышал фразы Ван Луна, погруженный в собственные мысли. Иначе он обязательно ответил бы аналогичной шпилькой в адрес Вана. Таковы уж были излюбленные отношения двух друзей.

К общему удивлению. Сокол вдруг горячо воскликнул, как бы подводя итог своим размышлениям:

– Археоптерикс должен быть! Непременно должен быть!

Смысл этого восклицания понял только Ван Лун, который тотчас же охотно откликнулся:

– Это, предполагаю, новое веяние в науке? Очень интерес– но. Вспоминаю: вчера один мой добрый друг настоятельно уве– рял, что мы не встретим археоптериксов. Опасаюсь ошибиться, но он как будто доказывал, что развитие фауны на Венере еще не дошло до них.

– Я не говорил так, – возразил Сокол.

– Предупреждал: опасаюсь ошибиться, – вежливо напомнил Ван Лун, усмехаясь уголками губ.

– Бросьте, Ван! Тут дело не в шутках. Да, я вчера еще не решил для себя этого вопроса. А сегодня пришел к определен– ным выводам. К сожалению, для вас все это маловажно.

– Позволю осведомиться: почему? – настороженно прищурился Ван Лун.

– А что представляет для вас этот самый археоптерикс? В лучшем случае – очередную цель для выстрела.

– Можно и так. Согласен, ваш археоптерикс меня интересует меньше, чем другие животные. Как охотника, подчеркну.

– А иначе рассматривать вы и не можете. Между тем для ге– олога или палеонтолога этот вопрос чрезвычайно важен, он на многое может пролить свет. Что такое, в конце концов, архе– оптерикс? Ну, скажите, Ван!

Ван Лун не любил коварных вопросов, которые охотно зада– вал ему Вадим Сокол. Однако палеонтологией он в свое время немного интересовался: тут как будто не было никакой ловуш– ки. Поэтому он, не задумываясь, ответил:

– Хм… Думаю – такая птица… из разных ваших чудовищ одной из эры… как это? … мезозойской или плезозойской, да?

– Ха-ха-ха! – расхохотался геолог, весело глядя на Рынди– на и Галю. – Как вы изволили сказать? «Плезозойской» эры? Ой, не могу! Ха-ха-ха! Дорогой Ван!… Нет, не могу! Ха-ха-ха! Вы, очевидно, считаете, что название эры происхо– дит от наименования животного плезиозавра? «Плезозойская»! Вот насмешил!

Ван Лун заметно обиделся, хотя голос его звучал по-преж– нему уравновешенно.

– Разрешу себе заметить: никогда не считал себя знатоком палеонтологии, – сухо ответил он. – Моя специальность – энергетика и немножко еще путешествия и охота. Названия эр знаю не очень, могу оговориться. Надеюсь, когда ваши звери появятся, найду для них пулю, независимо от названия. А вам можно будет делать ваше дело, надеюсь тоже. И сказать тогда, какое животное, какая эра. И подчеркну: не очень хорошо вла– дею русским языком, могу иногда ошибаться. Извините!

Николай Петрович счел необходимым вмешаться в разговор, приобретавший несколько острый характер. Он заговорил прими– рительным тоном:

– На вашем месте, Вадим, я не обращал бы внимания на слу– чайную оговорку. Ведь совершенно ясно, что Ван просто огово– рился. Понятно, что он хотел сказать «палеозойская эра», не так ли, Ван?

– Вадим мог понять это сразу, – сдержанно подтвердил тот.

Николай Петрович так же примирительно закончил:

– А вам, Вадим, не мешало бы признать, что вы и до сих пор не взялись всерьез за стрельбу. Будто вы не знаете, что это – ваше слабое место. Вам нужно овладеть пистолетом я винтовкой не хуже нашей Гали. Вы ему поможете, девушка? У Ван Луна что-то ничего не выходит с его другом.

Галина Рыжко молча кивнула головой. Сокол покосился на нее:

– Завтра же начну, Николай Петрович.

– То-то! И вот что я еще думаю, Вадим. Вопрос об археоп– териксе, конечно, интересен. Мне, к сожалению, не пришлось слышать ваших рассуждений на эту тему. Не согласитесь ли вы объяснить нам вашу точку зрения? Время сейчас есть. Это бу– дет полезно нам всем и, в частности, нашему младшему товари– щу. – Он указал в сторону Гали.

– Наш младший товарищ, Николай Петрович, – ответил Сокол, протирая очки, – достаточно хорошо осведомлен в этих делах. Вы в этом убедитесь сами. Мы немало беседовали с Галей о ге– ологии и палеонтологии… еще там, на Земле, – добавил он. – И если речь зашла о лекции, что ли, или реферате, то поз– вольте первое слово предоставить товарищу Рыжко. Она с этим справится, уверяю вас.

Николай Петрович заметно заинтересовался:

– Вы так полагаете, Вадим? А ну, прошу вас, Галя. Мы слу– шаем.

Галя беспомощно посмотрела на Рындина, на Сокола, который держал себя так, словно все это его не касалось, на Ван Лу– на, сочувственно кивающего ей головой. Получается вроде как на экзамене. Там тоже вот так приглашают: «Прошу вас, мы слушаем…» Ну что ж, Галина Рыжко никогда не уклонялась от боя. Пожалуйста!

– А о чем я должна рассказать? – уже задорно спросила она именно Сокола.

– Ну… о геологических периодах, что ли.

Галя набрала полную грудь воздуха и быстро заговорила:

– Историю Земли делят на два времени: догеологическое – это неимоверно длинный период космического развития нашей планеты – и геологическое. Это последнее разделяется на эры, эры – на периоды, а периоды – на эпохи. Самые древние эры – архейская и эозойская. Они не оставили нам почти никаких признаков жизни животных и растений. Наши знания о развитии жизни начинаются с палеозойской эры, с первого ее периода – кембрийского. За ним шли девонский, каменноугольный и перм– ский периоды той же самой палеозойской эры. После этого на– чалась мезозойская эра с ее периодами: триасовым, юрским и меловым. Дальше – кайнозойская эра. Это уже наша эра. Ее пе– риоды – третичный и четвертичный. Все!

Она остановилась запыхавшись. Сокол демонстративно захло– пал в ладоши:

– Ну, что я вам говорил, Николай Петрович? Разве не об– разцовое знание вопроса? Сжато, конкретно, без ошибок. А те– перь могу кое-что добавить и я. Вы прекрасно знаете, товари– щи: Венера настолько моложе Земли, что там должна быть сей– час эра, подобная земной мезозойской. Все наблюдения, кото– рые проводились до сих пор с целью изучения атмосферы Вене– ры, показали, что наша соседка всегда укутана в сплошную пе– лену густых облаков – от полюса до полюса. Это свидетельст– вует о бурном парообразовании на ее поверхности. Далее, пос– ледние исследования состава ее атмосферы показали очень сво– еобразную картину. Я напомню вам об этом, Николай Петрович: ведь вы не забыли о нашей беседе с Акимовым?

– Конечно, – подтвердил Рындин. – Профессор Московского университета Акимов?

– Вот именно. Я прочитаю вам выводы этого солидного уче– ного. Я тогда даже записал их. Вот они.

Сокол перелистал несколько страничек своей записной книж– ки и прочитал вслух:

– «Необычайно густая атмосфера Венеры заметна, как из– вестно, в форме светлого ободочка в период прохождения пла– неты по солнечному диску. Я сравнивал темные линии в спектре Венеры с линиями углекислого газа в лаборатории. И должен был констатировать, что оба ряда линий почти сошлись. Таким образом, можно утверждать, что в атмосфере Венеры очень мно– го углекислоты. Не опасаясь ошибиться, я полагаю, что в воз– духе Венеры углекислого газа почти в десять тысяч раз боль– ше, чем в атмосфере Земли. Вот почему я очень советовал бы взять с собой достаточно большой запас кислорода…» Ну, дальше идут некоторые специальные выводы. Но и прочитанного совершенно достаточно.

– Да, полагаю, достаточно, – выразительно согласился Ван Лун. – В десять тысяч раз больше? Интересуюсь: чем же дышат там ваши археоптериксы и бронтозавры?

– Все это придется выяснить именно нам, – тихо вымолвил Рындин.

– Трудно будет на Венере, – проговорила озабоченно Галя.

– У нас есть скафандры. Они, конечно, тяжеловаты, но что поделаешь? А может быть, предположения окажутся и преувели– ченными, – успокоил ее академик.

– Вот-вот, мы все это и проверим, – заговорил снова Со– кол. – Но я лично придаю решающее значение утверждениям про– фессора Акимова. Пусть Акимов даже несколько преувеличивает, пусть на Венере не так много углекислоты, как думает он. Все равно этого также вполне достаточно для моих выводов. Пожа– луйста, Николай Петрович: вот объективные данные об условиях жизни на Венере. Исключительная влажность атмосферы, сплош– ные облака, средняя температура – достаточно стойкая и без больших колебаний, приблизительно около 40 градусов выше ну– ля, значительно увеличенный процент содержания углекислоты в атмосфере – все это свидетельствует о том, что на Венере ны– не продолжается не только мезозойская эра вообще, но даже точнее – юрский ее период!

– А поправки на самобытность и своеобразие развития форм жизни на Венере? – вопросительно заметил Рындин, слушавший Сокола с большим вниманием.

– Но ведь это подразумевается, Николай Петрович, – отве– тил Сокол. – Я просто употребляю привычные для нас терми– ны…

Галина Рыжко с увлечением слушала геолога. Перед ее заб– лестевшими глазами уже возникали удивительные картины жизни Венеры. Буйные леса невиданных растений – гигантских пальм, хвощей, папоротников, причудливых хвойных деревьев… И сре– ди этих дебрей – невероятные, полуфантастические страшилища, чудовища, которые так поражали ее воображение еще в детстве, когда она читала популярные книги по геологии… Бррр!.. И страшно и ужасно интересно.

– Позволю себе затруднить вас еще: почему такие условия характерны только для юрского периода? – осведомился тем временем у Сокола Ван Лун.

– Очень просто. Любой учебник геологии расскажет вам, что для юрского периода на Земле были типичными именно повышен– ная влажность атмосферы; повышенная средняя температура. А если к этому добавить еще намного увеличенное содержание уг– лекислого газа в воздухе, то становится совершенно неизбеж– ным вывод, о котором я говорю. Ведь углекислота, то есть со– единение углерода, дает растениям в избытке необходимый им материал для строения клеток. И именно избыток углекислоты в окружающей среде при известных определенных условиях может оказаться очень полезным для развития растений.

– Понимаю, – согласился Ван Лун. – А дальше? Напомню: от– носительно археоптерикса.

– А тут дело вот в чем, – продолжал увлеченно Сокол. – Если мы приходим к выводу, что на Венере сейчас идет период, аналогичный земному юрскому, то должны неизбежно связать растительный мир этого периода с его животным миром. Другими словами, на Венере должны теперь существовать животные, ана– логичные тем, которые населяли Землю в юрский период. В са– мом деле, разве можно отрицать взаимосвязи фауны и флоры в любом геологическом периоде? Конечно, нет! А раз так, то вы– ходит, что на Венере мы встретимся с динозаврами, бронтозав– рами, атлантозаврами, диплодоками из категории…

– Рептилий, – вставила и свое слово Галя Рыжко. Она чувс– твовала, как рассказ Сокола все больше и больше захватывает ее. Ах, какие удивительные дела ждут их на Венере! Скорее бы уже оказаться там! Она не сводила горящих от возбуждения глаз с Сокола, который продолжал:

– Далее, мы, очевидно, столкнемся на Венере с хищниками типа…

– Цератозавров! – снова не выдержала Галя. О, она превос– ходно помнила рисунки, изображавшие этих доисторических ве– ликанов! Да что там рисунки! Девушка уже как бы своими собс– твенными глазами видела этих чудовищ – с длинными шеями, зу– бастыми пастями и огромными гребнями на спинах. Вот они вы– ползают на толстых кривых лапах из леса, они наступают на отважных путешественников, которые вышли из ракетного кораб– ля в своих непроницаемых скафандрах, – без скафандров, ко– нечно, нельзя: атмосфера Венеры не пригодна для дыхания че– ловека… Злобные хищники угрожающе разевают пасти… Но вперед выходит смелый охотник Ван Лун! Он спокойно прицели– вается… бац! Один из страшных великанов падает, корчится, загребает лапами землю, ломает в агонии деревья. Но второе чудовище тем временем бросается на Ван Луна с другой сторо– ны. А он – он не замечает этого! «Товарищ Ван, опасность!» – кричит ему Галя. Но Ван Лун не слышит. Чудовище приближается к нему, оно уже вот-вот схватит его, разорвет в клочки!… И тогда Галина Рыжко молниеносно действует. Да, пришла ее оче– редь показать, на что она способна! Раздается выстрел – мет– кий выстрел юного снайпера. Пуля из винтовки Гали Рыжко по– ражает хищника. Как и первое чудовище, он падает, .извивает– ся в корчах, из него хлещут потоки густой крови… Ван Лун благодарит Галю, а она отвечает ему: «Ничего, это мелочи!» – и спокойно идет дальше, ее зоркие глаза уже ищут следующую цель… Эх, вот это настоящая жизнь!

Увлеченная яркими картинами, которые рисовало ее пылкое воображение, Галя забыла на мгновение, что она находится по– ка не на Венере, а все еще в астроплане. Давай дальше, да– вай! И она с силой ударила кулаком по столу, около которого происходила беседа.

И сразу же девушка взлетела вверх, под потолок. Чашка с водой, которую Галя держала, полетела, кувыркаясь, в одну сторону, вилка – в другую. А сама Галя, хватаясь за кожаные петли в стене, изо всех сил брыкала ногами, стараясь вернуть телу нормальное положение. Она слышала громкий смех товари– щей, но не решалась даже взглянуть в их сторону: такой срам, такой позор! «Снайпер», «отважный стрелок»… просто глупая, не умеющая держать себя в руках девчонка, вот кто она такая!

Ловким движением Ван Лун поймал все еще кувыркавшуюся в воздухе чашку и поставил ее на стол, укрепив в пружинном за– жиме. Еще через секунду вернулась из воздуха и вилка. Совер– шенно невозмутимо, будто произошло именно то, что и должно было случиться, Ван Лун сказал:

– Сожалею: Институт межпланетных сообщений не предусмот– рел более крепких зажимов. Чтобы прочно удерживать на месте экспансивных пассажиров. Галя, надо подумать об этом, да? Ремни или шнурки завязывать. Потолок головой пробивать не надо!

Не поднимая глаз, вся пунцовая от смущения, Галя Рыжко снова примостилась у стола. На этот раз она не нашла слов для ответа. Какие там слова! Еще минута – и она разревелась бы от досады… Впрочем, тут, как всегда добродушно, отоз– вался Николай Петрович:

– Хватит, хватит, друзья! Мне кажется, что Вадим не за– кончил свой рассказ. Вы остановились на цератозавре?..

– Да, да, – ответил с готовностью Сокол. – Галя, ведь вы легко можете дополнить меня, правда? Мы не вспомнили еще не– которых рептилий того периода. Помните, из тех, что приспо– собились к жизни в воздухе?

Галя понемногу отходила.

– Птеродактили и рамфоринхи, – буркнула она, все еще ус– тавившись в стол.

– Так, – подтвердил Сокол. – Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром – реп– тилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной по– лурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов – этих удивительных полупресмыкающихся, по– луптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…

Он остановился на мгновение, словно обдумывая.

– Какая мечта?

– Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да ведь археоптерикс по размеру не больше нашей обыкновенной воро– ны, – добавил Сокол умоляюще, глядя на Рындина.

– Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, – от– ветил тот, улыбаясь. – Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.

– Беру смелость возразить, – вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. – Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, – решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, – пред– лагаю лучше нечто более убедительное. – Он выразительно щелкнул пальцами. – Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?

Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астропла– не на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» живот– ное – метров этак восемнадцати длиной!

– Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, – заметил, смеясь, Рын– дин.

– Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, – настаивал Ван Лун, не меняя тона. – Толь– ко один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрас– тет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!

Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знако– мый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподня– лись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.

– Ладно, ладно, Ван. – ответил наконец Рындин. – Посмот– рим, выберем там. У нас впереди еще много времени для раз– мышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, – младенца-бронтозаврика. Соколу

– археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…

Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.

И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекра– щался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..

Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на уче– ных. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..

А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показа– лось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..

Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управ– лявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну ру– коятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умол– кал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова зву– чали как решительный приказ:

– Немедленно надеть скафандры. Галя наденет мой. Я зап– русь в навигаторской рубке. Ван Лун, вы будете руководить работой. В борту астроплана пробоина. Через нее в пространс– тво выходит наш драгоценный воздух. К скафандрам! Быстро!

Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской руб– ке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:

– Я думаю, это – метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!

Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растеря– лась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?

Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астропла– на забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны – слева и сверху.

Метеорит был не один!..