Книга Кормчая книга онлайн

Часть II (начинающая)
КАЛХАС: ЕДИНСТВЕННАЯ ДВЕРЬ
(XXII век)

Любовь, любовь – гласит преданье -

Союз души с душой родной -

Их съединенье, сочетанье,

И роковое их слиянье,

И… поединок роковой…

Ф. Тютчев

I

Где-то неподалеку жгли костер. Сладкий сизый дым несло по низкой траве, путало в неровно постриженных кустах. Тревожно, дико кричала в деревьях запутавшаяся невидимая птица.

– Зено! Зено! – услышал Калхас детский голос. – Там птица! Она, наверное, крупная!

– Это выпь. Они не бывают крупными.

– А почему она кричит, Зено?

– Радуется жизни.

– Но она кричит печально.

– Радость жизни можно выразить и печальным криком.

– Она не плачет?

– Птицы не плачут, – ответил невидимый наставник. – Они не смеются, но и не плачут. Они чувствуют мир не так, как мы.

Сладкий, стелющийся по траве дым… Калхас не видел детей и не хотел им мешать… Хорошо, что они меня тоже не видят. Они, наверное, узнали бы меня по шраму на лбу. Все воспитанники Общей школы считают, что я герой, а на самом деле всего лишь случай. Всего лишь падение в шахту. На Марсе Калхасу в голову не приходило, что на родной планете банальный шрам на лбу может стать его главной приметой. Ну да! Космонавт, вернувшийся с Марса!

Ладно, решил он, пусть Зено пасет своих воспитанников в стороне.

Тем более, что наставница, интересующая Калхаса, стояла уже рядом. Он не слышал, когда она подошла. Они все тут, кажется, ходят босиком. Как в колониях. И одеваются не так, как одеваются в Мегаполисе. Он невольно залюбовался. Платиновые волосы падали на загорелое плечо. Невесомая даже на вид зеленоватая накидка стянута в талии тонким ремешком. Увидев, как внимательно Калхас прислушивается к перекличке детей, наставница улыбнулась. Она, наверное, нравится детям, подумал Калхас. И имя у нее необычное, отметил он, – Она. С отчетливым ударением на первую гласную: Она У. Это сразу наводило на мысль о Востоке, что подтверждалось узкими скулами, чуть раскосыми глазами.

Кивнув, Она У повела Калхаса по аллее, густо и весело увитой виноградной лозой, вьющейся по декоративным решеткам – к широкой металлической арке, за которой начинался лестничный марш, выстланный зеленой дорожкой… Ну да, из тех, что производят в Кампл-центре… Сами обновляются, сами впитывают и уничтожают пыль, убивают любые виды бактерий…

Обширный зимний сад – пустынный и тихий, поросший редкими деревьями, упирался в живой пейзаж.

Море…

Огромное…

Теряющееся на горизонте…

Тонущее в дымке, в призрачном мареве, в мерцающем тумане…

И небо над ним.

Чудовищные башни белых кучевых облаков.

Закручивающаяся волна, зеленовато-бутылочная изнутри. Она набегала и падала, крутя по песку водоросли и зеленые огурцы голотурий.

Наставница улыбнулась. Ей явно было приятно удивление знаменитого космонавта. Она хотела о чем-то спросить, но не решалась. Специально медлила, чтобы Калхас не заподозрил ее в навязчивости. Удобно устроившись на низко спиленном, отшлифованном пне, поощрительно улыбнулась:

– Группа Кей – моя. Это Ури Редхард, Бхат Шакья и Сеун Диги. Вы пришли поговорить о Сеуне?

– Да, – кивнул Калхас. – Правда, я не надеюсь узнать что-то новое. Поисками Сеуна занимаются специалисты, а я… Меня попросила мать Сеуна… Всегда, знаете ли, существуют детали, мелкие, малозначащие… Но когда ищешь, ничего нельзя упускать… Вот скажем, – улыбнулся он, – у Сеуна Диги, было, наверное, прозвище?

– Анаконда.

– Почему его так прозвали?

– Он здорово плавал. Будто родился в воде. Пожалуй, ему и следовало родиться в воде. Только не анакондой, а, скажем… дельфином. На наших озерах он доныривал до самого дна… Кстати, живой пейзаж… – Наставница обернулась к необозримым, накатывающимся на песок волнам. – В разработке живого пейзажа принимал участие Сеун. Он всегда был полон идей… Иногда мне кажется… – наставница запнулась. – Иногда мне кажется, что находись Общая школа возле настоящего моря, Сеун бы не ушел…

– А он… ушел?… Именно ушел? Вы так считаете?

Наставница тряхнула густыми волосами:

– Не знаю. Но принудить мальчика не могли. На территории Общей школы не бывает чужих людей. В двенадцать ночи – общий отбой, у нас жесткая дисциплина. После игр и занятий на воздухе дети засыпают быстро. К тому же, дежурные заглядывают в спальни. Два, а то три раза за ночь.

– Это обязательно?

– Да. Таковы правила. Но важно и то, – улыбнулась наставница, – что на спящих детей приятно смотреть. Я сама заглянула в ту ночь в спальню. В два пятнадцать. Я запомнила время. И увидела, что Сеуна нет. Наверное, вышел в сад, подумала я. Но его не оказалось в саду. Лайкс, живая скульптура, тоже не видел мальчика. Проходи Сеун мимо, лайкс это запомнил бы. Вот тогда я подняла тревогу.

– А ваши дети? Я имею в виду всю группу. Они похожи друг на друга?

– Ну, не очень. Ури, например, сдержанный человечек. Его мать – коренная северянка. Знаете, из тех, что навсегда прикипели к уединенным далеким биостанциям. А Бхат Шакья рассеян. Это не значит, что он постоянно погружен в себя, нет, он рассеян от жизнерадостности. В нем кровь кипит. Он не успевает закончить одно дело, ему сразу хочется приступить к другому. А Сеун… Ну, Сеун был полон идей… Я уже говорила… И еще он любил работать руками… Ури он мог раскрутить на болтовню, а Бхата переключить на такое неторопливое занятие, как рыбалка… Нет, – покачала она головой, – они не похожи…

– Если бы Сеун позвал друзей, они бы ушли с ним?

– Не думаю. Им немного лет, но они ответственны.

– А Сеун? – быстро спросил Калхас.

– Что Сеун?

– Он ответствен?

– Несомненно.

– Но он ушел! Ушел тайно. Он ведь знал, что нарушает Правила. Почему его это не остановило?

– Меня это тоже мучает, – призналась наставница. – Просто в голове не укладывается. Сеун любил все живое.

– Как вас понять?

– Буквально, – наставница покраснела, раскосые глаза уставилась на Калхаса: – Бабочки, птицы, рыбы, звери, цветы – все приводило его в восторг. Больше всего он любил занятия на открытом воздухе. Он считал, что все живое свободно и, конечно, был прав, хотя мне не раз приходилось убеждать его в том, что рыбы в аквариуме Общей школы нисколько не страдают от того, что живут не в море. – Она У улыбнулась. – У каждого своя доминанта. Одни находят себя в играх, другие в дивных мечтах, третьи в конкретном деле. Мы никому не мешаем. Сеун любил Общую школу. Афра Диги, его мать, не раз подавала прошение в Совет Матерей и в Большой Совет о возврате сына, но было бы неправильно отдать Сеуна столь впечатлительной женщине.

– Вы строги к ней.

– Думаю, объективна.

– Она часто навещала сына?

– Три раза в год. Но будь моя воля, – Калхас сразу почувствовал в голосе наставницы нужную волю, – я сократила бы и эти визиты.

– Почему?

– Появление некоторых матерей действует на детей возбуждающе. Афра Диги как метеор. Она электризует воздух. Роди она второго ребенка, даже это не отвлекло бы ее от Сеуна. Наверное, поэтому Совет Матерей отказал Афре в праве иметь второго ребенка. Такие, как Афра, передают детям свою неврастеничность. Она называла наставниц живыми скульптурами, устраивала шумные демонстрации перед Большим Советом. Афре советовали покинуть Мегаполис. На Земле много интересных мест, где здоровый человек может отвлечься от преследующих его мыслей. Я считаю счастьем то, что малышей забирают в Общую школу в шестимесячном возрасте. Иначе матери, подобные Афре… Материнское неистовство, – улыбнулась наставница, – иногда сочетается с неким непонятным невежеством… Благодаря Обшей школе Сеун избежал влияния матери, но не во всем. Например, он верит, что Земля до сих пор полна тайн…

– А вы?

– Я считаю, что главная тайна заключена в нас самих. Мы до сих пор не знаем своих возможностей. Все остальное не имеет значения. Но Сеун по много часов просиживал над географическими картами. Он задумывался над справедливым, на его взгляд, разделом мира. Да, да, я не оговорилась, именно разделом. Ему нравилось представлять, какие именно моря и земли могут в будущем отойти к колониям, а какие будут окончательно покрыты разрастающимся по планете Мегаполисом. Он считал, что колонии могут существенно увеличить полезную площадь Земли. За счет обезвреживания ядерных саркофагов, отравленных в прошлом озер… И все такое… Ну, сами знаете… Скажем, он считал, что колонии правильно занимают влажные болотистые места… Ведь биосинты нуждаются в тишине и в постоянной подкормке. Он изучал работы доктора Джауна.

– Вы знакомите воспитанников с новейшими философами?

– Разумеется, – кивнула наставница. – Именно нашим воспитанникам жить в будущем, не нам. Они должны знать, кто формирует будущее.

Калхас кивнул.

Он боялся, что наставница поймет его неправильно, но в его улыбке не было иронии. Он относился к идеям доктора Джауна скептически. Так же, как отнесся к словам наставницы. Он привык к конкретным вещам, иначе в космосе не выживешь. Географические карты… Афра, устраивающая скандалы… Новейшие философы… Калхас был уверен, что будущее человечества – в активном выходе в Космос. А доктор Джаун наоборот – привязывает землян к планете.

Он взглянул на наставницу.

Ему понравилось, с какой непосредственностью она смахнула с загорелого плеча густые платиновые волосы.

– Сеун, – улыбнулся Калхас, – похоже, не простой малыш, да? В нем многое от матери, правда? Даже Общая школа не смогла совсем его выправить, правда? Он много путешествовал, да? Научные городки в Антарктике… Уединенные биостанции в Индийском океане… Само собой, промышленные районы Мегаполиса… Весь этот нескончаемый массив от Японии и Кореи, через юг Китая и Индии до Средиземноморья… Я имею в виду, – пояснил Калхас, – что Сеун бывал и в Пустых пространствах, да?… В конце концов, все колонии начинались с Пустых пространств… Если он с интересом относился к идеям доктора Джауна, что удивительного в его интересе к географическим картам?…

Наставница улыбнулась:

– Вы третий человек, с кем я беседую о Сеуне на этой неделе, и все обращали внимание на карты. Да, Сеун любит путешествия. Он всегда считал событием даже банальный поход к Мелким озерам.

Она вздохнула:

– Я боюсь за Сеуна.

Калхас успокаивающе кивнул.

Не он один ищет Сеуна. Этим, к счастью, занимаются профессионалы из группы Поиска. Он уверен, что мальчика-анаконду скоро найдут.

– Вы ничего не забыли такого, что можно было бы добавить к сказанному?

– Коробка…

– Какая коробка?

– С подарком для Сеуна…

Он кивал, слушая наставницу.

Каждый воспитанник получает подарки от родителей. Прежде всего, игрушки. Иногда сложные и необычные. Ведь ими, как правило, пользуется вся группа. Так вот, подарки Афры Диги, услышал Калхас, всегда отличались не просто необычностью, а можно сказать, изощренностью. В последний раз на имя Сеуна доставили коробку с действующей моделью биосинта. Трудно сказать, сколько стоит такая модель, но, в пересчете на чистую работу, весьма и весьма немало. Впрочем, известно, что Афра Диги связана с какой-то крупной исследовательской ассоциацией, и у нее есть состоятельные друзья. (Калхас почувствовал укол ревности.) Подарок, несомненно, ошеломляющий. Коробку доставили поздно вечером и поставили на подоконник. Проснувшись, Сеун должен был сразу увидеть вожделенный подарок. Но ночью он встал и вышел из спальни, даже не прикоснувшись к подарку матери.

– Как отнеслись к исчезновению Сеуна его друзья?

– Они очень огорчены.

– Он не посвятил их в свои планы?

– Уверена, что нет. Они активно осматривают карстовые пещеры, которых много в окрестностях. Там много действительно опасных уголков.

– Вы разговаривали с ними о случившемся?

– Много раз.

– Что они говорят?

Наставница беспомощно пожала смуглым плечом:

– Они растеряны.

– А вы?

– Я тоже. Мальчику всего шестой год.

– Но, похоже, он самостоятельный малый.

– Это да. У меня все такие. Окажись он в Мегаполисе, он сумел бы разыскать Афру. Но почему-то не разыскал. И не вернулся в Общую школу. И его нигде не заметила ни одна живая скульптура. И группа Поиск до сих пор не имеет достоверной информации. Что это может означать, Калхас? Почему к этому делу теперь присоединились вы? Разве вас не ждут на борту «Гермеса»? Ваш корабль должен отправляться. Разве не так?

– У меня несколько свободных дней, и я обещал их Афре, – успокоил наставницу Калхас. – Мы с Афрой друзья. – Поколебавшись, он добавил: – Я дружил с мужем Афры. Он погиб на моих глазах.

Она У печально улыбнулась:

– Я знаю.

И подняла глаза:

– Куда мог уйти мальчик?… Может, его похитили?… – Наставница таинственно поманила Калхаса пальцем. – Вы же, наверное, слышали… Ходит много таких слухов… Колонистам не хватает людей… С тех пор как у них появились биосинты, людей не хватает еще больше… У них не существует контроля над рождаемостью… Понимаете?… Тут любой шаг…

Было видно, как сильно ей хочется высказаться.

Все же она сдержалась.