Книга Месть инвалида онлайн

От Автора

Месть. Заслуженная – на сто двадцать процентов из ста. Право на которую никем, собственно, и не оспаривается. Месть…

Как сделать так, чтобы она была – сладкой?

То есть, полноценной и всеобъемлющей? Удовлетворяющей и – в конечном итоге – прощающей? Пусть, и с лёгким налётом специфичного юмора?

Сложный и коварный вопрос. Очень – сложный и коварный.

Главное – не спугнуть…

Кого, пардон, не спугнуть?

В первую очередь, себя. Свои мысли, чувства, желания. Собственную память, в конце-то концов. Собственное чувство меры…

Настоящая месть, она – почти – без крови. Она строится сугубо на ощущениях.

Сладкая месть, как правило, плетётся долго. Из отдельных цветастых нитей. Ну, как туркменский ковёр ручной работы. Плетётся и плетётся. Медленно, верно и неотвратимо.

Психологическое ассорти. Не более того.

Но профильно, выборочно, и сугубо по делу. В том плане, чтобы истинный и главный козёл – непременно – сошёл бы с ума. Или же – многочисленные второстепенные козлы? Впрочем, не важно. Ерунда. Пусть они все сойдут…

Как бы так. И в этом – истинная сладость.

То бишь, по делам реальным – каждому.

По обещаниям – сладким – невыполненным.

И тогда месть будет сладка…

Автор

Отрывок из газетной статьи

Происходит что-то страшное. На протяжении последних трёх месяцев бесследно исчезают главные и ведущие редакторы крупных издательств, специализирующихся на выпуске фантастической и приключенческой литературы. Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Киев, Берлин, Гамбург, Тель-Авив.

Сегодня пришла информация, что похищение известного книжного магната зафиксировано и в Нью-Йорке…

Что происходит, господа и дамы? Куда катится наш безумный, призрачный и странный Мир?

Все аналогии – относительно описанных событий и действующих лиц, возникающие в головах у читателей, являются приватным делом означенных читателей. За случайные совпадения с реалиями, имевшими место быть, Автор ответственности не несёт…

Пролог
Розовые сопли

Совершенно неожиданно начался сильнейший и острый зуд. Вернее, самая натуральная чесотка – противная, коварная и мерзкая. Чесалось всё – грудь, плечи, спина. Сильнее всего – пальцы рук и ног.

Первое время Серый лишь слегка почёсывался, боясь разбудить соседа по гостиничному двухместному номеру. Но, как известно, аппетит приходит во время еды, а чем больше – с крепкого похмелья – пьёшь пива, тем сильнее тебя одолевает неистребимая жажда. Так и здесь – с каждой минутой Сергей чесался всё отчаянней, настырней, яростней и громче…

Наконец, его сосед Иван Кузьмич Паршиков, спящий на узенькой койке у противоположной стены, проснулся и, демонстративно поворочавшись три-четыре минуты с боку на бок, недовольно заявил:

– Ты, Сергей Сергеевич, это…. Прекращай немедленно! Так тебя и растак! Мне утром вставать в шесть часов, поеду в Пашинский лесхоз. Так что, совесть поимей, оглоед молодой. Дай выспаться старику…

Серый, вдев ступни ног в старенькие шлёпанцы, поднялся с постели, прошёл в ванную комнату (совмещённый санузел), включил свет и замер около зеркала, поражённый увиденным – вся его грудь, плечи, живот, руки и шея были покрыты мерзкими, ярко-красными прыщиками. Он медленно перевёл взгляд ниже, но и там наблюдалась та же скорбная и безрадостная картина: ноги – до самых ступней – были густо обсыпаны совершенно неаппетитной сыпью.

– Мать его растак! – от души выругался Серый. – Ну, надо же! Не было печали у гусара…

Он, слегка взъерошив волосы на затылке, скорчил собственному отражению в зеркале непонимающую и задумчивую гримасу.

Действительно, происхождение розовых прыщей было трудно и плохо-объяснимым – Серый был мужчиной чистоплотным, да и венерическое происхождение этой дурацкой сыпи полностью отпадало, ибо он уже долгие-долгие годы являлся примерным семьянином. То бишь, любящим и верным мужем.

«Может, это Ирка учудила – с кем-нибудь?», – возникла в голове неприятная и крамольная мысль. – «А, что такого? Жена-то у тебя, братец, женщина симпатичная и сексапильная. Опять же, совсем ещё и нестарая. Ты же, родной, целыми неделями пропадаешь в командировках. Вот, она, ведомая плотской тоской, и сбегала на сторону – с какой-нибудь молоденькой и широкоплечей сволочью. А вместе с ветвистыми рогами тебе ещё и гадость эта, насквозь венерическая, досталась…. Что, такого быть не может? Ну-ну…. Уверен в собственной супруге на все сто процентов? Наивность святая и бесконечная…».

– Кузьмич! – отчаянно взвыл Серый. – Иди скорей сюда!

Иван Кузьмич, пожилой лысый дядечка, возглавлявший в корпорации «Бумажная река» департамент лесозаготовок, заглянул в ванную комнату уже через семь-восемь секунд и, сонно моргая реденькими ресницами, невесело усмехнулся:

– Эк, тебя разрисовало-то, Сергей Сергеич! Красота неописуемая. Натюрморт натуральный, выполненный в лучших традициях импрессионизма, модного нынче…. Ничего, это дело поправимое. Сейчас я тебе дам дегтярное мыло, оно и полегчает, – скрылся за дверью, загремел отодвигаемыми стульями, вытаскивая из-под кровати старенький и виды видавший чемодан.

– Интересно, а имеется ли в этом Богом забытом и занюханном Сёстринске приличный дерматолог? – неуверенно и озабоченно спросил – сам у себя – Серый. – Впрочем, ерунда. В Питер, наплевав на всё, двигаем. Старательно натираемся мылом дегтярным, и – двигаем…. Неужели, действительно, это я так пошло разволновался из-за сокращения? Уволили, мать их. Обидно. Двенадцать лет – по-честному – корпорации отдал. И, вот, дождался. Сократили, уроды прижимистые, заграничные…

Аэропорт. Ожидание.

Ожидание – чего? Приглашения на посадку? Нет, просто – ожидание. В философском ключе, ясная сибирская зорька…

Милая песня – под гитару:

 
Январь. Какая странная пора…
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Туда, где пенится волна.
Всегда…
 
 
Январь. Качает ветер фонари.
Январь.
Прошу – со мной – поговори.
О том, как теплятся огни.
Вдали…
 
 
Она?
Она немного влюблена.
В меня? Вполне возможно, что и да.
А может, как это не жаль,
В январь…
 
 
Январь.
Какая серая пора.
Вино.
И кругом голова.
Сосульки – с незнакомых крыш…
Ты почему – молчишь?
 
 
Любовь?
Она всегда волнует кровь.
Всегда.
Когда приходят холода.
Полезна – очень – как морковь.
Любовь…
 
 
Звезда.
Сияет – в дальнем далеке…
Опять.
Иль – это снится мне?
На стенке – толстый календарь.
Январь…
 
 
Январь.
Какая грустная пора.
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Ключи?
Закроем двери как-нибудь…
И в путь…
 
 
Январь.
А за окошком – снег.
Пурга…
Она всегда – права.
Январь.
И мне немного жаль —
Нас всех…
 
 
Январь. И мне немного жаль – нас всех…
 
 
Январь…
И мне – немного жаль…
Нас – всех…
 
 
Январь…
 

Самолёт, наконец-таки, взлетел, устремляясь к родимому и бесконечно-желанному Питеру.

Серый, тревожно дремля в мягком самолётном кресле, рассуждал про себя: – «Чего я, собственно, волнуюсь? Квартира у меня нынче просто отличная. Дача крепкая и уютная. Две машины-иномарки новенькие. Денег в разных надёжных банках сложено – на чёрный день – тысяч сорок долларов. Ну, и чего это я так, спрашивается, распереживался? Нервничаю, прыщиками даже весь – с ног до головы – покрылся, как лох последний, чилийский.…Нет, надо успокоиться, собраться с мыслями. Самое лучшее – прямо завтра, благо, что грядёт суббота – рвануть на дачу. Пивка прикупить литров семь-восемь, рыбки вяленой, орешков в ассортименте, запереться, посидеть у жаркого камина, вспомнить старые добрые Времена, подбить некоторые промежуточные итоги…. Ерунда, прорвёмся!».

На следующее утро, как и планировал, Серый уехал на дачу.

Жена Ирина, будучи женщиной по-настоящему умной и понимающей, возражать не стала. Повздыхала только немного – понятливо и жалостливо. А на прощанье подмигнула – тепло и нежно…

Широкой лопатой, предусмотрительно оставленной с осени на улице, он расчистил входную дверь от снега, зашёл в промёрзший за зиму дом и, первым делом, растопил камин. Потом, часа через два с половиной, когда в комнате стало относительно тепло, Серый подтащил к камину колченогий столик, застелил его старенькой скатертью, на которую и выставил многочисленные пивные банки. Вскрыв разнокалиберные пакетики, разложил по тарелкам-блюдечкам нехитрые закуски: чипсы, орешки, снетки, спиральки подкопченного сыра и узкие кальмаровые полоски.

– Что же, приступим, пожалуй? – предложил сам себе Серый и – с негромким «пшиком» – открыл первую пивную банку. – Вспомним, как оно всё было^[1]…

В понедельник Серый – помолодевший, улыбчивый и весёлый – вернулся домой.

– Неужели, что-то придумал, бродяга? – мягко улыбнулась Ирина, подставляя упругие губы для поцелуя.

– А, то! – он протянул жене лист бумаги, на котором в столбик было начертано несколько слов.

– Двойник Меньшикова, Метель, Выстрел, Выбор-побег, Маскарад, АнтиМетро-2033, Зеркала Борхеса, Королева бабочек, – прочла-перечислила Ирина. – И, что означают все эти странные и вычурные фразы?

– Названия авантюрных, фантастических и приключенческих романов, которые я напишу в самое ближайшее время, – довольно улыбнувшись, пояснил Серый. – Я решил податься в писатели. Говорят, что это дело – однозначно – престижное и денежное. Прорвёмся. Не впервой…