Книга Обратная сторона Земли онлайн - страница 3



Глава 3. Ястреб по борту.

Господин Грамп, мужчина около пятидесяти, с идеально уложенной шевелюрой белых как снег, седых волос, вошел в кабинет директора закрытого детского воспитательного учреждения, как к себе домой. За столом сидела женщина средних лет и сосредоточено что-то писала. Она подняла голову и недовольно взглянула на вошедшего без приглашения. Лучезарная улыбка Грампа, сделала, казалось, невозможное, в одно мгновение сердитого выражения госпожи директора как не бывало, а его место заняла довольно милая улыбка.

– Добрый день, – поздоровался посетитель. – К вам можно?

– Здравствуйте, садитесь пожалуйста, – пригласила директриса, указывая на одно из глубоких кресел. Давненько вы к нам не заходили. Я рада вас видеть.

Улыбка на лице женщины была искренней и, скорее всего, она действительно была рада нежданному посетителю. Тот прошелся по длинноворсному, ковровому покрытию и занял предложенное место, галантно забросив ногу на ногу.

– Как дела в вашей фирме? Вы так давно не появлялись, я уже было подумала, что она закрылась.

– Ничего подобного, – возразил мужчина, – все нормально. Вы же знаете, Нильза, как наш бизнес зависит от сезонных колебаний тенденций.

Нильза встала, поправила волосы и выйдя из-за своего стола, устроилась в кресле напротив, но тут же вскочила, достала из низенького шкафчика резной, квадратный графин, наполовину наполненный розоватой жидкостью и два, исполненных в точно таком же стиле фужера. Влив приличную порцию в фужер гостя, а себе на самое донышко, она опять уселась в кресло.

– Что же на этот раз потребовалось вашему хозяину? – спросила она подавая выпивку. – Вы ведь приходите ко мне только по делу, нет чтобы забежать просто так, поболтать.

– У меня очень напряженный график, – извиняющимся тоном сказал Грамп, отпивая глоток из фужера. – А дело у меня обычное. Простое усыновление, как и всегда.

– И как всегда все документы уже готовы и нужно только отобрать детей? У вас поразительное чутье, – похвалила она, – сколько мы с вами работаем, а не было ни одного случая отказа от усыновления. Вы вероятно очень хорошо работаете с будущими приемными родителями.

Она бы хвалила его еще, но у Грампа на пустые разговоры явно не было времени. Он открыл свой кейс и достал оттуда стопочку из пяти одинаковых красных папок.

– На этот раз вы хотите взять пятерых? И как только вашей фирме удается выискивать усыновителей? Я даже не представляю. У нас если в месяц заберут одного ребенка, то это неслыханная радость, а тут приходите вы и желаете забрать сразу пятерых!

– Мы же работаем не на уровне округа или даже конфедерации, – посетитель сделал вид, что обиделся, – мы работаем в десятке секторов нашей галактики, вот отсюда и результат.

– Да, да, я знаю, но просто удивительно, как вам это удается. Я не первый год занимаюсь детьми, но то, как вы работаете, меня просто удивляет.

– Уметь надо… – загадочно ответил Грамп протягивая документы.

– С документами, как всегда, полный порядок? Осталось только проставить имена детей и их идентификационные коды?

– Да.

– Вас как и всегда интересуют только мальчики?

Грамп только кивнул в ответ.

– Тогда нет никаких препятствий и мы можем немедленно приступить к осмотру. Я должна вам сказать, совсем недавно к нам поступило несколько ребят, как раз таких, как вам надо, всем по пять-шесть лет. Родители и опекуны полностью отказались от своих прав.

Они встали и оставив недопитые стаканы на невысоком, овальном столике вышли из кабинета.

Маленький Ричи сидел на крошечном стульчике, выставив по начальничьи вперед ноги и не по детски серьезными, карими глазами, смотрел, как за широкими, во всю стену, раздвижными, стеклянными дверями, на игровой площадке играют другие дети. Желания поиграть самому у него не возникало. Коротко стриженные, после санобработки при приеме, черные волосы мальчика, делали его похожим на маленькую зверушку, а в остальном ребенок, как ребенок, такой же как и все остальные, одетые в одинаковую форму. На нем был одет стандартный прогулочный костюмчик учреждения. Шла уже четвертая неделя, как он попал в это заведение, но он до сих пор никак не мог понять, куда же так надолго запропастилась, обещавшая скоро вернуться мама и где пропадает отец. Нельзя сказать, что здесь с ним плохо обращались. Его кормили и укладывали спать, выводили на прогулку и купали, когда приходило время, но все это происходило совсем не так, как это когда-то делалось дома. Когда он вспоминал это «когда-то», ему становилось совсем плохо, но он ни разу не заплакал – настоящие мужчины не плачут – так говорил его отец.

Ричи не участвовал в играх и старался держаться в стороне от других ребят, которых в его группе было еще человек пятнадцать. Укомплектована группа была мальчиками в возрасте от пяти до семи лет. Некоторые дети выглядели гораздо взрослее своих лет, некоторые даже не тянули на свои пять. В общем все было как обычно в подобных местах.

Дверь отворилась и в сопровождении госпожи Нильзы, одетой в идеальный, светло-синий халат, вошел Грамп.

– Это тот мальчик, про которого я вам говорила, – щебетала без устали директриса, – родители полностью отказались от своих прав. Вернее, отказ был подписан только матерью, так как отец в это время находился в полицейском участке и не имел права ничего подписывать.

– Наверно та еще семейка… – посочувствовал Грамп.

– Это вы правильно сказали, но как ни странно, результаты медицинский тестов не выявили никаких отклонений. Мальчик полностью здоров. Можно только поудивляться, как такое могло случиться. Вот его медицинские данные, – она протянула несколько сшитых листков, – и что самое поразительное, никаких изменений на генетическом уровне. Ничего, что могло бы проявить себя в последствии. Крайне редко случается, когда из подобной семьи к нам попадает такой здоровый ребенок.

– Как он себя ведет?

– Мальчик очень спокойный, – без устали тараторила директриса, – несколько замкнутый, но это нормально для первого времени. Резкая смена обстановки и окружения… Ну да что это я вас буду учить. Какой-то семье очень повезет с этим ребенком.

– Мы всегда выбираем самое лучшее, – напомнил поседевший на своем деле господин.

– А я вас и не обманываю. Что есть, то есть. Вы же мой лучший клиент. Как я могу говорить вам неправду?

Грамп пролистал результаты осмотра выданные беспристрастной автоматической системой, которой было плевать кого она осматривает в данный момент и для чего это вообще делается. Ей было вообще на все плевать. Она, глупая, даже не подозревала о таком понятии, как «все равно». Результаты действительно были хорошими. Особенно Грампа порадовали кривые графиков и долговременный прогноз, выданные на основе анализа структуры ДНК. Мальчик шел по разряду первого сорта.

– Хорошо, – согласился он, возвращая бумаги, – этого я то же возьму, – хотя было бы неплохо, чтобы он был хотя бы на год-два старше, но я думаю ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в хорошее место – то, которого он заслуживает.

Нильза одарила Грампа умильным, по детски влюбленным взглядом, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.

– Вот я только не пойму, – подала она голос, после короткой паузы разочарования, – почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.

– Ну, вы понимаете, – начал неуверено Грамп, – девяносто процентов усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы на эту область рынка. Мы конечно же не отказываем и тем, кто жаждет удочерения, но это очень маленький процент и я лично, как агент, такими детьми не занимаюсь. Знаете ли, лучше я буду первосортным специалистом в одной области, чем в двух, но второго сорта.

– Знаете, как я вас понимаю, – сделала над собой усилие госпожа Нильза, направляясь за Грампом к двери.

Маленький Ричи даже не повернулся на разговор. Седой дядя ему сразу не понравился, как только попытался заглянуть ему в глаза, а тех кто ему не нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора продолжал сидеть, наблюдая за тем, как играют его сверстники на улице. Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате. Многого из разговора он не понял, но из того, что осталось, он узнал, что в этом месте ему осталось быть совсем недолго. Это одновременно и радовало и пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.

Покончив с осмотром, Грамп со своей милой, по своему, спутницей опять вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не в первый раз, так что работа спорилась. Не прошло и часа, как все было оформлено в строгом соблюдении законов конфедерации. Грамп оформлял еще какие-то свои формы, которые он должен был подать на рассмотрение представителям от своего правительства. Когда с работой было покончено, а все документы оформлены и упакованы соответствующим образом, мистер Добродетель позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго сидел и смаковал угощение, получая удовольствие не только от хорошей выпивки, но и от превосходно выполненной работы. Допив, он поставил пустой стакан на столик, рядом положил небольшой пластиковый конверт и стал прощаться.

– Вы уже уходите? – спохватилась директриса.

– Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все, как мы с вами договаривались? Все первичные документы на этих детей должны быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.

– Конечно, конечно. Я же все понимаю. Ваши клиенты уважаемые люди, и они не хотят, чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом и прошлом их будущих детей. Я все сделаю. Приходите еще, не забывайте нас. За мальчиками можете прислать в любое удобное для вас время. Я прикажу, чтобы их подготовили.

Грамп пообещал прислать своего человека завтра утром; пообещал, что забывать не будет и раскланялся. Нильза постояв несколько минут перед закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт, она обнаружила в нем пять тысяч – по тысяче за ребенка, как они в свое время и договаривались, купюрами по сто кредитов. Пересчитав деньги, она с разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку, и крутнув задом, как это делают только обиженные, капризные маленькие девочки, уселась в свое директорское кресло. Она просто не знала, что у господина Грампа было одно золотое правило, которого он всегда старался придерживаться – он никогда не путал бизнес с личными отношениями. Как знать, может быть исполнение именно этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву? А может быть дело было совсем в другом; кто их знает, этих агентов, по непонятно чьим поручениям?

Утром следующего дня, как и было договорено накануне, у въезда на территорию закрытого воспитательного учреждения, для детей в возрасте до десяти лет, остановился комфортабельный микроавтобус, из тех, в которых возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По фиолетовому борту машины шла размашистая надпись на непонятном языке, увенчанная удивительно реалистичной картинкой, какой-то разновидностью голографии, изображающей заходящую на вираж, хищную птицу – какого-то представителя многочисленного отряда ястребиных. Зеркальное остекление кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки увидеть, что делается внутри. С одинаковым успехом оттуда вам могла улыбаться ослепительная, белобрысая красавица или бесстрастно смотреть в центр вашей груди, нацеленный кем-то, импульсный излучатель. Открылась дверца водителя и вышел молодой парень, одетый в спортивном, молодежном стиле. Воровато осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, а в это время суток в округе вообще обычно никого не было, он обошел автобус и открыв боковую дверцу, выпустил двух аккуратненьких девушек, одетых в одинаковые комбинезончики, с точно такими же эмблемами парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.

Водитель остался у автобуса, а они подошли к запертым, ажурным воротам и включили устройство связи. Неохотно засветился покрытый пылью экранчик монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.

– Доброе утро, – поздоровалась одна из девушек, приветливо улыбаясь в глазок камеры.

Сбитый с толку охранник замешкался и сразу просто не нашелся, что сказать. Всего мгновение назад, он видел точно такую же куколку, ну или приблизительно такую… Да кто их там во сне разберет?

– Как дела? – наконец нашелся он, проигнорировав пункт инструкции, который требовал в подобной ситуации попросить посетителя представиться и показать свою карточку в расчехленном виде.

– Мы из частной службы усыновления. Нас должны уже ждать, мы приехали за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.

– Никаких проблем, – ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на одну из кнопок своего небольшого пульта.

У ворот что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько, чтобы прошел человек. Водитель сел в автобус и подогнал его к воротам. Не успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их возле входа. На его лице дебильная улыбка странным образом соседствовала с неподдельным смущением. Он был молод, совсем юноша и вполне природно было наблюдать подобную реакцию. Девушки подошли и хотя он того не требовал, предъявили свои документы. Надо сказать, что они это сделали совсем холодно. Недавняя приветливость исчезла как туман поутру. С документами оказалось все в порядке и совсем сбитый с толку охранник отворил перед ними двери корпуса.

Формальности заняли около десяти минут. К назначенному времени, все пятеро мальчиков были накормлены и одеты. У каждого из них за плечами был небольшой ранец, в котором находилось по набору индивидуальных принадлежностей.

– Съездите на экскурсию, – щебетала воспитатель застегивая на детях курточки, – а когда вернетесь, все мне расскажите. Должно быть очень интересно. Вы хотите поехать с этими тетями?

Все пятеро стояли с серьезными лицами и было видно, что они никому ничего не собираются рассказывать, тем более про какие то там экскурсии. Как удавалось Грампу подбирать таких детей не знал никто, но это получалось у него превосходно. Ни один из мальчиков не плакал и не вредничал, спокойно воспринимал посторонних людей и резкие перемены. Надо сказать со своим делом Грамп справлялся превосходно – так, как он мог по сухим цифрам и графикам в карте медицинского осмотра, определить характер ребенка, его скрытый потенциал и способности к развитию, вряд ли еще у кого-то получилось бы. Впрочем, за это его и ценили, и ценили неплохо.

Ричи смотрел то на воспитателя, то на приехавших ни свет ни заря посетительниц. Эти двое ему то же сразу не понравились, как не нравилось все, что происходило вокруг него в последние полтора месяца, но он никак не обнаруживал своего отношения.

После того, как в личных файлах были проставлены соответствующие отметки, переносящие ответственность за пятерых мальчиков с воспитательного учреждения на частную контору занимающуюся усыновлением, которую сейчас представляли две милашки в комбинезончиках, никто никого больше не задерживал. За ними даже никто не вышел.

– Ну что, детки, никто ничего не забыл? – спросила крашенная шатенка, больше для того, чтобы завязать контакт, чем потому, что ее действительно это волновало.

Дети только покрутили головами, но никто из них не произнес и слова.

– Ну, тогда нам уже пора идти. Все идите за мной. Вы уже большие мальчики и должны слушаться. Мы сейчас выедем в город, а это не то место, где можно вести себя как хочется.

Дети вышли вслед за разговорчивой тетей. Замыкала процессию блондинка с чемоданчиком. Воровато озираясь, у ворот их уже поджидал водитель. Боковая дверца салона была распахнута.

– Как ты себя ведешь? Ты бы только посмотрел на себя, – сказала блондинка, тоном не терпящего возражений начальника. – Да самому тупоголовому полицейскому одного взгляда в твою сторону достаточно, чтобы понять, что тут творится что-то незаконное. Запомни, предупреждаю тебя в последний раз. Мне такие работники не нужны. У меня законный бизнес и я не хочу, что бы ты своим поведением все мне испортил. Ни у кого не должно даже вопросов возникать по поводу работы нашего агентства.

– Простите меня, – понурившись сказал водитель, смущенно потирая широкой ладонью внушительный кулак, – больше такого не повторится. Я вас не подведу, только не надо ничего говорить хозяину.

– Хорошо, – она небрежно махнула рукой, будто делая огромное одолжение,

– сегодня вечером, после того, как мы все закончим, будет видно, заработаешь ли ты мое прощение или нет…

Парень заметно повеселел и распахнул перед своей хозяйкой дверь. Шатенка тем временем уже рассадила детей в салоне и пристегнув каждого ремнем безопасности, сама уселась напротив. Из трех взрослых людей, она оказалась единственным человеком, которому было небезразлично, как себя чувствует их товар. Хотя, может быть, это только входило в ее обязанности и не больше.

Низко загудев мотором, автобус тронулся. Через несколько минут они покинули практически пустынные кварталы давно не реконструированной, старой части мегаполиса и проехав по одной из обводных эстакад четвертого уровня, оказались совсем недалеко то центра. Не смотря на то, что до восьми оставалось не больше десяти минут, на дорогах было довольно свободно. Сейчас была самая граница, отделяющая время «пик», от всего остального времени, когда нескончаемые полотна эстакад интересуют только профессиональных водителей, проводящих за рулем весь свой рабочий день, ну и уборщиков конечно.

Особо не углубляясь в непролазные джунгли многоуровневых развязок и эстакад, лишь едва захватив район центра пятидесятого округа, водитель, поминутно сверяясь с показаниями своего дешевого навигатора, неприлично дешевого для салона подобной машины, стал выбираться в менее заселенный, район окраин. Через минут десять ему удалось попасть на одно из обводных шоссе. Он поднял скорость до ста двадцати и уверено повел машину больше никуда не сворачивая.

В салоне никто не разговаривал. Сидящая рядом с водителем хозяйка только шелестела бумажками. Дети занимались каждый свои делом. Кто внимательно смотрел на проносящиеся за окнами городские постройки, а те, кто устал от созерцания этих мгновенно меняющихся картинок, изучал содержимое своих ранцев, но кроме моющих средств, зубных щеток, полотенец и какого-то витаминного набора, там больше ничего не было – ни тебе игрушек, ни сладостей. Ричи сидел спокойно. Он уже насмотрелся в окно, а ранец его не интересовал, так что он внимательно следил за сидящей напротив молодой женщиной, со светло-коричневыми, струящимися волосами. Он всматривался в ее открытое лицо, но даже такое пристальное изучение, ни на сантиметр не приблизило его к ответу, что же нужно от них этим людям и зачем они это делают. Она заметила его внимание и ему пришлось отвернуться к окну.

Вскоре обводное шоссе стало еще шире и водитель еще поднял скорость. Цифры спидометра быстро побежали по возрастающей и замерли только на отметке в двести километров в час. В щели неплотно прикрытого, бокового стекла, тонко завыло.

По ходу движения построек становилось все меньше и меньше, а сами они выглядели все более и более отвратительно и запущенно. Вскоре по обе стороны от шоссе раскинулась пустынная, поросшая блеклой, пыльной травой, холмистая равнина. Ее однообразие лишь изредка нарушали более яркие лоскуты зелени, которые при более близком рассмотрении, оказывались небольшими рощицами, плотно переплетенных, низкорослых деревьев. Промелькнул яркий дорожный указатель, доводящий до сведения водителя, что он только что въехал в сорокакилометровую зону безопасности, по периметру окружавшую космопорт, и что если с ним что-то случится на этой территории, то хозяин дорожного полотна за это не несет никакой ответственности, а все вопросы о возмещении возможных убытков необходимо направлять в управление порта. И действительно, после указателя на равнине не было видно больше ни одного строения. На шоссе кроме медленно плетущихся по крайним полосам, огромных грузовиков, больше никого не было. Это была не единственная дорога в космопорт. Несколько севернее располагался более парадный подъезд, по которому доставляли пассажиров. Тот, по которому они ехали сейчас, использовался только для грузовых перевозок. Не смотря на это, полотно дороги было в отличном состоянии.

Через десять минут на горизонте стали появляться первые постройки космопорта, к которым узкой чертой тянулось вытянувшееся в линию шоссе. Постройки росли буквально на глазах, и уже через минуту-другую, весь горизонт был занят огромными кварталами ангаров, основных и вспомогательных зданий порта, складами техники, больше похожими на мусорные свалки, обступившими огромное взлетно-посадочное поле. Только с этого шоссе можно было увидеть весь космопорт, лежащий немного ниже, как на ладони. Со всех остальных точек, он воспринимался только как непонятное нагромождение разнообразных построек. Не доезжая около трех километров до въезда в порт, над дорогой висело световое панно, приличных размеров. На нем часто-часто, привлекая внимание, пульсировала изумрудная надпись:

«Свободный въезд на территорию космопорта разрешен до 15:00. До запретного времени осталось – 6:15».

Надо заметить, что шесть основных космопортов Картака, располагавшихся в непосредственной близости от огромных населенных пунктов, работали в своеобразном режиме, который могли себе позволить только немногие подобные места в этом секторе местной галактики. Просто так, когда захочется, сесть и взлететь из этих портов было нельзя. Все происходило по строгому графику и если ты не укладывался в назначенное время, а взлет-посадка была разрешена только в течении двух часов в сутки – с 15:00 до 17:00, то приходилось еще одного такого момента либо ждать внизу, либо висеть на орбите, в ожидании благословенного времени. Все это делалось из соображений безопасности и на два часа взлетев-посадок, космопорт полностью освобождался от клиентов и пассажиров, а численность персонала, работающего в это время, сводилась к минимуму. Конечно, все это было очень безопасно, но и расходы по неустойкам и потерям администрация порта несла то же астрономические. За счет чего все это покрывалось, было непонятно. На Картаке располагалось еще около десятка портов поменьше, все в основном в промышленный зонах, те, правда, работали как обычно, круглосуточно принимая и отправляя корабли; к тому же было много мест, располагавшихся в незаселенных, или еще хуже – загрязненных районах, в которых то же садились и взлетали корабли, но то, что это происходило, знали только те, кто контролировал орбиту и атмосферное пространство, ну а зачем это делалось, знали вообще немногие…

Микроавтобус пролетел мимо скучающего работника службы безопасности, охраняющего въезд на исполинское взлетно-посадочное поле и только оказавшись на взлетке начал сбрасывать скорость. На ровном как стол, залитом двухметровым слоем бетона, поле порта, кораблей было больше чем обычно. На краю поля, рядом с кварталами грузовых терминалов, стояли под разгрузкой выстроенные в одну линию пять крупнотоннажных рудовозов – исполинский кораблей. Возле них бурно кипела работа. У каждого из кораблей находилось по несколько грузовиков, точно таких же, какие им встречались по пути в порт, к некоторым были подведены рукава транспортеров, другие ждали своей очереди. На всем остальном пространстве поля корабли стояли как попало. Были здесь и почерневшие от времени суда торговцев, и поражающие отделкой и лаконичностью линий, прогулочные яхты толстосумов, и еще много-много разных аппаратов, по внешнему виду которых нельзя было сказать ничего определенного об их владельцах.

Попетляв немного среди всего этого нагромождения, в большинстве своем ржавого, «небесного» металла и шикнув тормозами, автобус остановился у распахнутой настежь шлюзовой камеры небольшого крейсера. Вернее, это он раньше был крейсером. В данный момент, почти все его вооружение было демонтировано, как того и требовали законы местной галактики. Оставшихся излучателей хватило бы на то, что бы только испугать, да и то не сильно. Располагавшийся на десятиметровой высоте вход в корабль был оснащен подъемником, находящийся сейчас в нижнем положении. Поблизости никого не было видно.

– Кажется этот, – неуверено сказал водитель, обращаясь к своей хозяйке.

– Конечно же этот, ты что, первый раз видишь эту развалюху? Все сидят и ждут, – скомандовала она и вышла из автобуса.

Уверено, как у себя дома, она вошла на платформу подъемника, опустила за собой защитное ограждение и ткнула пальцем в небольшую коробку пульта. Устройство плавно пришло в движение, увозя хозяйку непонятно какого бизнеса вверх. Все находящиеся в автобусе следили за тем, что она делала. До уровня шлюза оставалось около двух метров, как пришел в движение второй люк шлюзовой камеры, осветив темное пространство устройства, мягким светом внутренних светильников. Девушка вошла внутрь, люк за ней встал на свое место.

– Сейчас мальчики, еще немного нужно подождать и все будет в порядке, – стала успокаивать детей шатенка, хотя невооруженным глазом было видно, что успокаивает она в первую очередь себя.

– Да не переживай ты так, – оборвал ее водитель.

Дети же наоборот вели себя очень спокойно и сдержанно.

Не прошло и нескольких минут, как шлюз снова включился, выпустив из внутренностей бывшего крейсера визитершу, следом за которой вышел на белый свет мужчина лет сорока, в ярком, тренеровочном костюме и непривычной, специфической обуви, какой-то разновидности кроссовок, плотно охватывающей голеностопный сустав. На светлом лице мужчины, которого уже долго не касалось ультрафиолетовое излучение, играла довольная улыбка. Они спустились вниз.

– Ну показывайте, что там у вас есть, – распорядился он.

Не дожидаясь, чтобы ей повторяли дважды, блондинка распахнула боковую дверцу машины. Ее помощница вывела детей по одному на взлетку. Водитель сидел на своем месте и помалкивал.

– Да, хороший товар, – пробасил здоровяк скользнув взглядом по мальчикам, – молодец этот Грамп. Всегда приятно работать с толковым человеком. Надеюсь на них все документы в порядке?

– Конечно в порядке, – поспешила ответить блондинка, – вот они, – и протянула мужчине пять одинаковых папочек.

– Хорошо. Ребята, а ну ступайте все в подъемник, – сказал он, указывая рукой куда необходимо было идти. – Грамп с вами рассчитался?

– Да, все нормально.

– Тогда я вас больше не задерживаю. Как я понял, у вас сегодня еще одна ходка?

– Еще четверых нужно забрать. Через несколько часов мы будем у вас, – ответила блондинка усаживаясь в автобус.

Тот взвыв турбиной развернулся на месте и помчался за следующей партией. Мужчина провел быстро удаляющийся автобус взглядом и повернувшись, направился к подъемнику. Все дети уже находились там. Не говоря ни слова, он включил устройство.

Когда отошел в сторону люк шлюзовой камеры, за ним открылся узкий, ярко освещенный коридор, ведущий куда-то вглубь этой стальной глыбы. Мужчина проследил, чтобы все вошли и заперев за собой люк, пошел первым. Детям ничего объяснять не понадобилось, они засеменили за ним, как цыплята за курицей. Иногда по ходу движения, то справа, то слева, встречались плотно запертые люки отсеков, но в основном, коридор составляли сплошные металлические переборки. Несколько раз свернув, странная процессия остановилась перед одним из боковых люков, который ничем не отличался от тех, что встречались им по дороге. Когда карточка доступа оказалась в щели сканера, что-то тихо зашипело и люк отошел в сторону.

Внутри было немного шумнее, чем в коридоре – система регенерации воздуха добросовестно отрабатывала уплоченные за нее деньги. В небольшом отсеке у внушительной стойки каких-то приборов колдовал техник, все остальное пространство отсека было занято часто поставленными друг возле друга, пластиковыми боксами, закрытыми сверху полупрозрачными колпаками, по внешнему виду слегка напоминающими боксы для анабиоза. Многие из боксов были уже заняты. Сквозь полупрозрачный пластик были видны разметавшиеся во сне детские тела, одетые В странную, сетчатую поддевку.

– Ну как у тебя, Дик? – спросил вошедший.

– Все в норме, господин Траустер. В первый раз, что ли? – бодро ответил техник, на миг оторвавшись от своих приборов.

– Ну и хорошо, – сделал вывод капитан, – не люблю неожиданностей.

– Неожиданностей не будет. Только бы нас выпустили отсюда, а за все остальное можно не переживать – фирма-производитель дает десятилетнюю гарантию, тем более, что все застраховано…

– Не волнуйся, Дик, с документами все в порядке. Даже если все пойдет не по плану, они нас просто не имеют права не выпустить.

– Ну тогда все нормально.

Траустер повернулся и обратился к детям с серьезным лицом:

– Ребята, нам предстоит долгий перелет. Место где вас ждут, находится так далеко в пространстве, что без специальных технологий добраться туда просто невозможно, так что нужно будет немного потерпеть. Вы согласны это сделать? Кто не согласен, говорите сразу, чтобы потом не возникало никаких вопросов. Все остальные будут помещены в такие камеры, – он указал на ближайший бокс, – до тех пор, пока мы не доберемся до первой из наших остановок.

Он обращался к ним, как к взрослым и дети оценили подобное серьезное обращение. Надо сказать, что вопреки широко распространенному мнению, к пяти годам человек, как правило, уже становится вполне вполне сформировавшейся личностью, и все присутствующие на борту прекрасно это знали. Дети закивали головами в знак согласия, один из мальчиков, слегка картавя, даже сказал:

– Лучше мы полетим с вами, чем оставаться в интернате.

Ричи то же кивнул головой в знак согласия.

– Я ожидал такого ответа, – признался Траустер.

– Сейчас я пришлю кого-то из персонала и они подготовят вас к перелету.

Нужно заметить, что капитан Траустер никогда ничего не делал против чужой воли. Это было одним из его принципов, и как ни удивительно, но этот, неплохо работал на его репутацию. В своих кругах он слыл честным, справедливым человеком, если, конечно, можно остаться честным человеком, занимаясь подобной деятельностью… Он всегда спрашивал передаваемых под его опеку ребят, хотят ли они делать то, чего от них требуют, или нет. Как ни странно, то ли подбор претендентов осуществлялся очень тщательно, то ли капитану везло, но за все годы, что он занимался этим делом, он ни разу не услышал слова «нет». Конечно, это была обыкновенная, ничего не решающая формальность, но для сохранившихся остатков капитанской совести, положительный ответ имел очень важное значение.

Он вышел. Дети сбились стайкой возле входного люка и стали спокойно наблюдать за тем, что делал техник. Через несколько минут в отсек вошли парень с девушкой, одетые в синие, врачебные комбинезоны. Окинув оценивающим взглядом группу детей, парень спросил:

– Никто не боится?

Хотя это было и неправдой, но все пятеро отрицательно замотали головами.

– Тогда выбирайте свободный ячейки, – показал он на ряд узких шкафчиков, смонтированных вдоль одной из переборок, – раздевайтесь и складывайте туда свои вещи.

Дети стали делать то, что сказал безымянный врач, а он подошел к технику и в пол голоса о чем-то с ним переговорил. Тот оторвался от своего шкафа с экранами и индикаторами, и пройдясь по отсеку, открыл пять, идущих подряд, свободных боксов. Внутри каждого устройства оказалась белоснежная, хотя и синтетическая, постель, к которой с разных сторон тянулись провода крошечных датчиков и прозрачные трубки систем жизнеобеспечения.

К моменту, когда каждый из пяти боксов заливисто пропищал, сигнализируя, что все его системы в полном порядке и проведенный тест не обнаружил никаких ошибок, все пятеро мальчиков уже успели переодется в сетчатые, безразмерные комбинезоны поддевки, каждый из которых был снабжен герметическим разъемом герметичного типа. Двое врачей только после окончания теста последнего бокса, отвлеклись от своей адской техники и обратили на них внимание.

– Я вижу вы уже готовы? – спросил врач, но ему никто не ответил. – Тогда занимайте места, – указал он на открытые боксы, – кому какое нравится.

Дети нерешительно двинулись в указанном направлении. Проходя возле уже занятых боксов, они с опаской глядели на то, что происходит там внутри, но вид спящих сверстников никого из них не испугал, разве что насторожил, вот и все. Когда все улеглись, с опаской посматривая что же будет дальше. Медсестра достала из принесенного с собой металлического чемоданчика блестящий инъектор и вставив в него пять капсул какого-то, розоватого препарата, передала прибор врачу. Тот подошел к первому боксу, в котором оказался Ричи, прижал инъектор к области сонной артерии и нажал на спуск. Глаза ребенка закатились через несколько секунд после хлопка и он ровно засопел. Проверив состояние давления и пульса и убедившись, что все в порядке, врач перешел к следующему боксу. На эту операцию потребовалось не больше минуты.

То, что с ними делали дальше, с трудом поддается описанию. С внутренней стороны локтевого сустава правой руки, как раз к области, где вены и артерии проходят под кожей, были установлены «вентили стационарной инъекции» – похожие на полированные металлические шайбы устройства, намертво пристегивающиеся двумя пластиковыми ремешками, охватывающими руку выше и ниже сустава. Еще одно, подобное, дублирующее устройство, было установлено в области паха, то же в районе выхода под кожу артерий. В горло каждому ребенку была введена прозрачная, тонкая трубка жидкостного питания. Когда к шайбам инъекторов были подключены соответствующие устройства боксов и системами питания было покончено, на мочеполовые органы каждого мальчика было присоединено устройство выведения продуктов распада. Хотя аппаратурой бокса и производился забор крови, ее фильтрация и последующее возвращение в организм, конструкцией было предусмотрено не исключать почки из цепочки жизнедеятельности, ибо как показал опыт, после длительного простоя эти органы плохо плохо запускались, никак не поспевая за работающим вразнос организмом. Завершались манипуляции, над ничего не подозревающими о подобном издевательстве детьми тем, что на области висков и теменной части черепа, при помощи специального крепления, накладывались квадратные коробочки кодировочных излучателей, очень похожих на те, какими пользуется армия, для «заливки» специальных знаний и воспитания в бойцах непреодолимой воли к победе. От излучателей к аппаратуре бокса тянулись тоненькие волоконные проводники, отличающиеся потрясающей воображение скоростью и достоверностью переброски данных. Это не все, что делали с детьми, но я думаю и схематического описания будет вполне достаточно.

Манипуляции выполнял врач. Медсестра ему только ассистировала. Надо сказать, что используемые устройства были выполнены в крайне функциональном виде, так что их мог установить на человека даже санитар-практикант, в условиях бомбежки. Закончив с одним ребенком, врач переходил к другому, сестра задерживалась на несколько минут, чтобы стереть пролитую на пластик постелей кровь и закрыть крышку бокса. На всех пятерых им потребовалось часа два.

– Позовете, когда привезут остальных, – сказал врач снимая перчатки, – мы пойдем немного передохнем, а то уже вторые сутки работаем, как на конвейере. Повнимательней следи за этим, – он ткнул на один из экранчиков, – что-то не нравится мне его давление. Может плохо переносит введенные препараты?

Техник только кивнул.

Хотя капсулы и походили внешне на камеры для анабиоза, но эти устройства имели прямо противоположную функцию и были сконструированы не для замедления процессов жизнедеятельности, а наоборот, для их ускорения. Подобное устройство, благодаря применению специальных стимулирующих препаратов и специфической, обогащенной кислородом газовой среды, ускоряло все процессы обмена веществ в десять раз. Конечно, технология позволяла гораздо выше поднять этот показатель, но во-первых, этого не требовалось, а во-вторых, тогда значительно возрастал процент отбраковки… Устройство было полностью автономным и не требовало никакого постороннего контроля, а тем более вмешательства человека, на весь очередной цикл работы.

Дик оторвался от своих мониторов и оценивающе посмотрел на ровные ряды капсул. В отсеке их было ровно тридцать штук. Больше всего это сверкающее исключительной стерильностью помещение напоминало декорации из фильмов ужасов, но ему, лично участвовавшему в установке и отладке всего этого оборудования, отсек казался воплощением торжества разума над, казалось, безапелляционными законами природы. Он гордился своим работой, она ему нравилась, к тому же, больше он ничего не делать умел.

В течении последующих трех часов к давным-давно списанному из войск крейсеру, еще дважды подъезжали машины, одной из которых оказался все тот же микроавтобус, с распластавшейся в полете, хищной птицей по борту. Вместе они доставили еще семерых мальчиков и быстро убрались восвояси, будто их никогда и не было.

После того, как штатный Франкенштейн, со свей помощницей, упаковали и закрыли последний бокс, появился Траустер. Он прошелся между рядов боксов, заглядывая то в один, то в другой. Не найдя к чему придраться, он направился к выходу.

– Ну что, все в порядке? – спросил он об очевидном.

– Иначе быть не может, – ответил врач, бодрясь через силу. – Правда была одна маленькая проблемка – в одном из боксов у пациента резко, до критического, упало артериальное давление, но теперь уже все нормально.

– Ну и хорошо, – подытожил капитан. – Выметайтесь все отсюда, я закрываю – скоро уходим.

Врачу и сестре дважды повторять не пришлось, они убрались еще до того, как капитан окончил свою фразу, зато Дик еще раз вернулся к своему пульту и пробежался взглядом по всем, без исключения, мониторам. Не найдя ничего подозрительного, он тоже неохотно вышел. Капитан вставил в щель приемника свою карточку и запер люк. Как только щелкнули блокировочные замки люка, в отсеке отключилось освещение. Остались включенными только редкие светильники дежурного освещения на переборках. При таком освещении это место еще больше походило на порождение ночного кошмара, чем на творение человеческих рук, хотя как показывает опыт, эти сильные и справедливые руки и не на такое способны…

За полчаса до наступления времени, разрешающего взлет, у крейсера, взвизгнув тормозами, остановилась машина таможенно-акцизного департамента. Из нее вылез бравый, хотя уже начинающий лысеть, капитан и бодрым шагом направился к подъемнику. Не успел он подняться, как в проеме шлюза появился радушно улыбающийся Траустер. Ровные ряды его дорогих, искусственных зубов, разбрасывали в разные стороны искристые блики. Капитан протер платком свою блестящую лысину и поздоровался.

– Добрый день, – радушно ответил хозяин корабля протягивая для приветствия руку.

Как ни странно, таможенник ответил на приветствие. Если бы его непосредственный начальник заметил, что капитан вот так вот запросто общается с потенциальным нарушителем, то он в миг стал бы старшим лейтенантом, как минимум, но взлетка была до умопомрачения огромной, а начальством даже близко не пахло. Когда они оказались внутри, строгий капитан вообще растаял.

– Что-то долго вас не было видно, – сказал он похлопывая Траустера по полечу. – Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Просто было очень много работы – подвернулся хороший заказ в соседнем скопление галактик. Сам понимаешь, не гонять же порожняк?

– Это точно.

Они беседовали как старые знакомые, впрочем так оно и было на самом деле. Не обращая внимания на боковые проходы, даже не смотровой люк, ведущий в грузовой отсек, таможенный капитан уверено направлялся по главному коридору к каюте капитана, располагавшейся рядом с центральным постом крейсера. Оказавшись на месте он развалился в одном из кресел.

– Ну как, Траустер, выгодно заправился на этот раз?

– Бывало и лучше.

Плохо что на Картаке я никак не могу найти подходящего заказчика, ведь это единственная остановка на моем маршруте и было бы не плохо найти такого клиента. Может поможешь?

– Я даже не знаю, что тебе и сказать. Здесь уже все давным-давно поделено и просто так во что-то сунуться очень трудно.

– Как и везде…

– У тебя на борту как всегда медицинское оборудование?

– Да, и еще несколько контейнеров медпрепаратов.

– Надеюсь ничего недозволенного?

– Можешь пойти посмотреть, – Траустер сделал вид, что обиделся, – все контейнеры опечатаны и заблокированы. Ты же должен понимать, что мне в первую очередь не выгодно вскрывать груз – это же нарушение контракта и убытки!

– Хорошо, хорошо, не кипятись. Я видел как к твоей развалюхе подъезжало несколько машин, как ты это объяснишь?

– И все тебе нужно объяснить! Проститутки это были, понимаешь, проститутки. Должны же мои ребята хоть изредка выпускать пар? Ты бы видел тех тварей, к которым мы ходим… Ты думаешь медоборудование и препараты мы возим для людей? Если бы ты увидел этих земноводных, то тебя бы наверняка стошнило.

– Ладно, не заводись. Что, нельзя просто поболтать с старым приятелем? Пойду я уже, – таможенник встал и посмотрел на часы, – осталось пятнадцать минут до разрешения взлетев.

– Ты кое-что забыл, – с улыбкой сказал Траустер, указывая на лежащий на столе пакет.

– Да, спасибо, – поблагодарил служака, не глядя пряча пакет во внутренний карман. – Счастливого перехода и не пропадай на долго, – пожелал он выходя из каюты.

Когда он показался в шлюзе, его лицо опять выглядело надменно и неприступно. Он спустился, сел в машину и уехал. Весь этот ритуал повторялся уже много раз и был хорошо откатан. Эти двое людей уже не один год знали друг друга, каждый из них получал свое и при этом старался не лезть в дела другого. До сих пор все получалось неплохо.

«А я, дурак, подумал, что он уже не придет», – с улыбкой подумал капитан направляясь на центральный пост.

За пять минут до вожделенных 15:00, пришел в движение подъемник крейсера. Устройство сложилось и исчезло в открывшемся отсеке, расположенном прямо под шлюзовой камерой. Следом за этим запустилась реакторная группа корабля. Поблизости от крейсера к взлету начал готовится обшарпанный грузовик. Согласовав с диспетчером вопрос первенства, Траустер первым оторвал свой корабль от поверхности. Удивительно легко, для такой громадины, крейсер вертикально поднялся на несколько сотен метров, а затем задрав нос к нереально-голубым небесам, свечей пошел прочь от планеты.

Оказавшись на орбите и застабилизировав крейсер, капитан вернулся в свою каюту, достал из сейфа целую кипу разноцветных папок с личными делами своих новых подопечных, затем достал из шкафа устройство для уничтожения бумажных и пластиковых документов, очень напоминающее небольшую микроволновую печь. Устройство оказалось маловатым для такого количества бумаги, так что пришлось загружать его трижды. После третьего раза, в пластиковой коробочке осталось только несколько пригоршней, спрессованного в плотный брикет, светло-серого пепла.

На пустынной эстакаде, служившей в свое время подъездом к заброшенному сейчас заводу стоял фиолетовый микроавтобус. Больше поблизости не было ни одной живой души, только брошенные корпуса да ржавеющие стальные конструкции. Хозяйка экипажа стояла на выбитом временем и колесами тяжелых грузовиков дорожном полотне и внимательно смотрела на свои часы.

– Все, уже можно, – резко сказала она и принялась стягивать с себя комбинезон.

Под ним оказался легкий, тренеровочный костюм. Ее подружка поступила точно таким же образом. Водитель обошел свой автобус, поднес небольшую, пластмассовую коробочку к размашистой рекламной надписи и нажал на несколько кнопочек. Все моментально исчезло. Ни непонятного слова, ни голограмы летящей птицы больше не было, на их месте сверкало нетронутым глянцем идеальное эмальное покрытие. Пока водитель делал чудеса со своей машиной, девушки уже переоделись, а оба сброшенных комбинезона остались лежать на дороге вместе с оставшимися у них сопроводительными документами. Парень достал резервную емкость с топливом, открыл ее и плеснул несколько раз на белоснежные комбинезоны зеленоватой жидкостью, затем быстро спрятав ее обратно, запрыгнул на свое место и резко тронул автобус. Несколько секунд над комбинезонами только дрожало едва заметное марево, но затем до топлива видимо дошло, что оно находится не в герметичной емкости, а на открытом воздухе и оно с громким хлопком вспыхнуло.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт