→

Книга Рождение героев онлайн - страница 9

Глава 9

Они ждали еще двое суток, пока интересующая их машина прошла. Они лежали в тесных убежищах, скрючившись наподобие знака вопроса, наблюдая за дорогой сквозь узкие амбразуры, проделанные в маскировочных стенах. Они прослеживали каждую мелькнувшую в объективе биноклей или приборов ночного видения машину.

Не то…

Опять не то…

Лежа в убежищах, они не могли шевелиться, чесаться, вздыхать, отправлять естественные надобности и по той причине пить и есть. Они были слишком близки к дороге. И боялись неловким движением или случайным чихом выдать свое присутствие.

Они вынужденно терпели жару, ползающих по их ногам здоровенных муравьев, здоровенных пауков, сплетающих между их замерших, как две коряги, ног паутину. Они недвижимо ждали, когда их кровью насытится и наконец улетит комар, минуту назад севший на руку.

Сохраняли подвижность только их глаза, вжатые в окуляры бинокля. Их зрачки, отсматривавшие объект.

Опять не то…

Опять…

По дороге нескончаемой вереницей двигался автотранспорт, запряженные в повозки мулы, просто мулы, люди, тянущие повозки, просто идущие люди. Люди разговаривали, смотрели по сторонам, отбегали на обочину по надобности и ничего не замечали. Не замечали наблюдающих за ними глаз. Чужих глаз.

Джип! Но не сходится номер.

Похожий номер. Но не джип!…

Ночами наблюдатели менялись, впервые за много часов имея возможность распрямить занемевшие до состояния бесчувственных деревяшек тела. К теплым окулярам оптических приборов прилипала другая смена.

Опять не то…

Опять мимо…

Мимо…

– Вижу! – отметил из ближнего НП Кудряшов. – Джип. Номер…

– Есть! – зафиксировал прохождение объекта «прикинувшийся булыжником» по другую сторону шоссе Резо.

– Точно. Он! – рассмотрел в бинокль номер командир. И зафиксировал время. – Сворачиваемся.

Уходили ночью, предварительно уничтожив все следы своего пребывания возле дороги. Уходили тяжело. У кого-то разбарабанило поцарапанную о случайную колючку ногу, у кого-то загноилась кожа под разорванными мозолями, кого-то мучило ураганное расстройство желудка. Здоровых не осталось.

Шли в максимально быстром темпе. Не потому, что спешили. Потому, что шли домой.

Полчаса шагом.

Десять минут отдых.

И снова полчаса шагом…

В известной точке подобрали брошенные цинки, которые, как показалось, чуть не вдвое прибавили в весе.

К болоту вышли в полдень.

– Ныряем с ходу? Или ждем завтрашнего утра?

– Ныряем…

Теперь им было и проще и труднее. Проще, потому что они знали, что трясина не бесконечна. Труднее, потому что уже не могли надеяться на легкий путь.

– Ерунда, два дня купаний – и дома!

– Сплюнь.

– Да брось ты.

Лучше бы они сплюнули. И обошли то болото стороной…

– Справа. Триста градусов.

– Вижу родимую.

Удар мачете поперек извивающегося тела.

– Справа. Двести пятьдесят.

– Уже заметил…

Двигались медленно, с трудом нащупывая подошвами ускользающее дно, еле продираясь сквозь переплетение полузатопленных стволов.

– Может, перекурим?

– Дойдем до острова – перекурим.

– Прямо сто девяносто.

– Заметил.

– Слева двести…

– А, черт!

– Что такое? Что случилось?

– Кажется, зацепила! Тварь ползучая! Идущий впереди лейтенант рубанул мачете убегающую от него змею. Но было уже поздно.

– Куда?

– В руку. Выше локтя. Главное дело, ведь я ее увидел. Хотел прикончить. А она первая…

– Ладно. Молчи…

Бойцы осмотрелись вокруг. Положить пострадавшего товарища, чтобы оказать ему помощь, было некуда. Кругом была грязь и вода.

– Сомкнись! – скомандовал один из них. Бойцы придвинулись, встали плечо к плечу и подняли пострадавшего на согнутые в локтях руки.

Командир вытянул из ножен штык-нож и взрезал рукав.

– Вот сволочь! Сквозь куртку прокусила.

– Радуйся, может, не все тебе досталось. Может, часть яда на ткань пролилась.

На коже темнели две маленькие аккуратные дырочки. Через которые вошла смерть.

– Дайте жгут.

Кто-то выдернул из штанов поясной ремень. Руку перетянули возле самого плеча. Мгновение посомневавшись, командир приблизил к ране штык-нож.

– Потерпишь?

– Потерплю. Валяй.

Командир воткнул острие ножа в место укуса и прокрутил его, расширяя рану. Потом стал высасывать кровь, сплевывая ее в воду.

– Ты, лейтенант, оказывается, вурдалак, – попытался пошутить пострадавший. – Ты, лейтенант… – И замолк, откинувшись головой назад.

Из аптечки вытащили противозмеиную сыворотку.

– Куда ее ставить-то?

– Куда угодно.

Шприц-тюбик вкололи прямо сквозь одежду. Пострадавший на это уже никак не отреагировал.

– Как же это вышло-то? Как получилось?..

– Рубите носилки, – распорядился командир. На две жерди бросили маскхалат, полы затянули наверх и положили на них пострадавшего.

– И-и, взяли!

Носилки разом подняли и поставили на плечи.

– Пошли?

– Пошли.

Все вместе. С левой. Чтобы не качались носилки. Маленький отряд бойцов спецназа, словно маленький корабль, везущий бесценный груз, плыл в чавкающей топи тропического болота. Плыл к берегу. К родной пристани, обещавшей спасение.

Глава 10

– Поздно, – сказал капитан.

– Что поздно?

– Все поздно. Ему уже никто не поможет.

– Как так?

– Так. Вы труп несли. Весь день труп несли.

– Вы уверены?

Капитан только пожал плечами. Как будто он мертвеца от живого человека отличить не может. Как будто он мало их на своем веку видел.

– Несите его пока в склад. А я начальству доложу.

Лейтенанта отнесли в склад. Где недавно брали, и он брал, вещевое довольствие.

К полудню над плацем завис вертолет.

– Быстро они, – сказал капитан. – Боятся, что он на такой жаре долго не пролежит.

– Кто не пролежит?

– Покойник. Затухнуть покойник может. А им его в «вертушке» везти. В которой потом самим летать. Ладно. Тащите его поближе к плацу. И застегнитесь на всякий случай. Не ровен час по этому делу начальство сюда прилетит. Зачем мне лишние неприятности…

Лейтенанты застегнулись. И пошли за телом. Из вертолета выпрыгнул уже известный лейтенантам подполковник. И еще один офицер с петлицами военврача.

– Где он? – спросил военврач.

– Вон там лежит, – показал капитан.

– Давно?

– Больше суток.

– Поди, уже плохой?

– Да нет. Еще терпит…

Это говорили об их товарище. С которым они вместе уходили на задание. А позавчера ели из одной банки тушенку. И шутили.

От вертолета подходил подполковник.

– Строиться! – скомандовал капитан. Лейтенанты подравняли носочки.

– Товарищ подполковник, за время вашего отсутствия в подразделении никаких происшествий не случилось, – отрапортовал капитан.

– А это? – показал подполковник в сторону, куда пошел военврач. – Ладно, иди, капитан. Иди. Мне с ребятами поговорить надо.

– Вольно. Разойдись, – скомандовал капитан и ушел.

Лейтенанты не разошлись. Так и остались стоять. Строем.

– Я все понимаю, ребята. Но это служба, – сказал подполковник. – А в ней всякое случается. В том числе и такое. Вы мне что-то хотите сказать?

– Товарищ подполковник, мы ваше задание выполнили, – совсем не по уставу доложил Кузнецов.

– Да знаю я, знаю.

– Машина прошла семнадцатого в шестнадцать пятьдесят.

– В пятьдесят три… – поправил подполковник.

– Так точно. В пятьдесят три… А откуда вы…?

– В общем, так, ребята. За выполненное задание вам от лица командования благодарность. А остальное все потом. Потом. – И, махнув рукой, пошел назад к вертолету.

– Давайте, бойцы, грузите тело на борт. Чего встали, – поторопил подошедший военврач.

Лейтенанты подняли носилки и втолкнули их в салон вертолета. И даже попрощаться забыли. Второпях.

– Отойдите. Отойдите от винта! Пока вам башки не поотшибало, – крикнул пилот.

И вертолет поднялся в воздух.

Лейтенанты пошли в столовую и долго и без вкуса ели суп. И второе.

– Интересно, откуда он узнал, что пятьдесят три? – сам себя спросил Кузнецов.

– Земля слухом полнится…

– Да проще все, земляки. Не в единственном числе мы были. Они, прежде чем нас посылать, покумекали и решили, что такое задание одним только новичкам доверять нельзя. И подстраховались. Послали в дополнение к нам испытанную группу. Вернее, нас в дополнение, на всякий случай. А их дело делать.

– Что же мы никого не заметили?

– Потому и не заметили, что не искали. Думали, одни трудимся.

– Да не может такого быть, чтобы мы их не заметили! И лотом, зачем начальству двойным составом рисковать?

– А может, это дело было особенное. Государственной важности. Которое нельзя срывать.

– Ну да, великое дело – машина, прошедшая по шоссе.

– Мы же не знаем, с какой целью она там прошла. Именно в это время. И не знаем, кто там сидел…

– Неспроста это. Голову на отсечение даю.

– Копейка – цена твоей голове, – сказал капитан, допивавший за соседним столиком свой компот.

– Почему это?

– Потому что одна копейка. В базарный день. Не было никакой второй группы. И третьей не было. И вообще ничего не было. Одни вы по джунглям ползали.

– А откуда же подполковник узнал…

– Откуда узнал? Откуда узнал? Дурни вы, ребята. И пацаны еще. Сопливые. Как ему было не знать, когда джип пройдет по шоссе, если он в нем сидел.

– Кто он?

– Он – подполковник.

– Он?!

– Он. Он.

– А зачем же?…

– Затем, что нужно же было кому-то там в это время проехать. Чтобы вы его засекли.

– То есть вы хотите сказать…

– Ничего я не хочу сказать. Кроме того, что нет никаких повстанческих территорий. И не было никогда. Вернее, были, но очень задолго до вас. И проправительственных войск тоже не было. И враждебно настроенного к нам местного населения. И патрулей. И всего такого прочего. Это все «наша» территория. С проживающим на ней дружелюбным к нам населением. С открытыми для проезда дорогами… Да подполковник сам вам сегодня об этом бы рассказал. Если бы не этот случай…

– Как так не было?!

– Так и не было. Ну не было. Не было! Можете мне на слово поверить. Учения это такие. Максимально приближенные к боевым.

– Почему же нельзя было…

– Потому что нельзя. Потому что, если бы вы играли понарошку, вы бы никогда с этим делом не справились. Сошли бы с дистанции в самом начале. И ничего бы не поняли. Ничему не научились. Науку выживания в джунглях нельзя изучать теоретически. Только собственными ножками.

– Не может быть! У нас ведь было оружие. Мы могли кого-нибудь…

– Не было у вас оружия. Хлопушки были. Из которых воробья не подранить. Ну серьезно вам говорю. Ну не верите, пойдемте в склад.

Лейтенанты в сопровождении капитана прошли в склад.

– Ваши автоматы?

– Наши.

Капитан передернул затвор и выпалил в пол весь рожок. И ничего не произошло. Только пыль к потолку поднялась.

– Холостые у вас патроны были. На всякий случай. Чтобы вы с испугу не пристрелили кого-нибудь по дороге. Теперь дошло?

Теперь до лейтенантов дошло.

– Да вы не переживайте так. Это же все для вашего блага было сделано. Вам же на настоящие боевые ходить. И побеждать.

– И для его? – кивнул Резо на пустое место, где недавно лежало тело их товарища.

– Что для его?

– Для его блага тоже? Капитан помрачнел.

– Для его, конечно, нет. Для него это случайность. Дурацкая. ЧП. В том болоте змей-то по-настоящему ядовитых – раз-два и обчелся. До вас ни одного укуса не случалось. А тут… Не повезло парню. Ну не повезло. Так ведь и на гражданке людей машины сбивают…

– Мы что, здесь не первые? – спросил Кудряшов.

– Не первые. И даже не десятые. Это же учебка. Для перепрофилирования бойцов спецназа. В тропический вариант.

– А не проще ли было сразу все сказать? Как есть?

– Ну нельзя было сказать. Поймите – нельзя. Первая группа, с которой в правду сыграли, потом, на реальном боевом в полном составе Богу душу отдала. И дело провалила. Потому что они обо всем знали и на учениях ног замочить не захотели. Вполсилы сыграли. Зачет получили, а научиться ничему не научились. Нельзя в нашем деле понарошку. Или в полную силу. Или… Ладно, не серчайте, капитаны.

– Капитаны?

– Капитаны. Уже капитаны. Прошедшим учебку присваивается внеочередное звание. С чем вас и поздравляю. Приказ будет со дня на день. Так что вертите дополнительные дырки…

– И что нам теперь делать?

– То же, что и раньше. Ждать. Соответствующего приказа. Да, и вот еще что. Возьмите-ка…

И капитан перебросил на лейтенантский стол фляжку.

– Что это?

– То самое. Что вам сейчас очень не помешает. И считайте, что сегодня меня в казарме не будет.

Вечером лейтенанты собрались в каптерке и помянули душу погибшего на боевом задании товарища. И заодно обмыли капитанские звездочки. Пока вместе. Пока не раскидала судьба по разным частям.

– Не довелось Петру стать капитаном.

– Не довелось.

– Вот ведь как получается. Шли вместе, а смерть выбрала его одного. Из всех.

– Знать бы, что все это не всерьез, что все это липа, можно было бы…

– Это точно. Можно было…

– Да бросьте вы ерунду городить. Что можно было? Отказаться на задание идти? Или с полдороги вернуться? Или в болото то проклятое не нырять? Так ведь не отказались бы. И не вернулись. И в болото пошли. Даже если бы заранее знали, чем все это кончится. А если бы не пошли, то пошли бы под трибунал. Строем.

– А все же обидно…

– Под танк с гранатами тоже ложиться обидно.

– Так то же война. А здесь…

– Сдается мне, мужики, здесь тоже война. Самая настоящая. С неизбежными боевыми потерями. И Петро не последний из нас, за кого придется поминальную пить.

– Неужели…

– Вы вспомните, как нас в России на учениях пасли. Чтобы не дай бог чего не случилось. А здесь в самое пекло бросают. Не боясь последствий. Значит, эти последствия разрешены. И значит, это уже не учения. А война. Ну или почти война. Где без жертв не бывает. И где за жертвы не спрашивают.

– А жертвы мы?

– Точнее, боевые потери. Убыль личного состава… Петро первый. А кто второй?.. Сколько раз разведчик в последнюю войну успевал на задание сходить? Прежде чем был убит или ранен? Раза три-четыре? Вот и считайте, капитаны. Причем считайте, что первую фишку мы уже отыграли…

Все замолчали. И дальше пили молча. Потому что и так все было понятно.

Страницы← предыдущая следующая →