Книга Однажды в Хорс-тауне онлайн

Поднят ворот, пуст карман.

Он немолод и вечно пьян.

Он на взводе – не подходы.

Он уходит – всегда один,

Но зато мой друг лучше всех играет блюз.

Круче всех вокруг он один играет блюз

Машина Времени «Мой друг лучше всех играет блюз»

Вы не смотрите в зеркало, потому что боитесь увидеть там кого-то другого.

Я не смотрю в зеркало, потому что боюсь увидеть себя.

Это звучит глупо, напыщенно. Вы думаете: «Он слишком много на себя берет…» – и все в таком духе. Но я не хочу брать больше, чем есть. Того, что у меня имеется, хватает с лихвой.

У меня есть я сам. Если вдуматься, худшего подарка судьба преподнести не могла.

Вы не понимаете. Вы удивлены. Вы качаете головой, думая, что я мешаю себя с дерьмом ради дружеского подбадривания, ради слов: «Ну что ты, не так уж ты и плох…»

Но это не так. Я просто констатирую факты. А ваши подбадривания приберегите для беременной девочки, которая залетела благодаря толпе пьяных уродов, оттрахавших ее в темном переулке. Девочки, мать которой умерла при родах, а отец спился и подох, не оставив после себя ничего, кроме пустой стеклотары.

Девочка стоит на крыше дома и смотрит вниз, готовясь сделать самый главный шаг в своей жизни.

Но вы ей не поможете – вы в силах лишь приблизить неминуемое.

Слова – единственное, что у вас осталось. Вы только говорите, потому что это так легко – говорить, но никогда ничего не сделаете. Ваши слова улетят с порывом ветра, который в считанные секунды перемешает их с пылью.

И ваши слова – такая же пыль…

Но вы гордитесь ими. Вы думаете, сказать что-то – уже помочь. Вы говорите, когда нужно действовать. Но вы боитесь действовать, потому что в случае неудачи на вас ополчатся остальные – еще более робкие и осторожные.

Вот почему девочка сделает шаг. Вы не протянете ей руки – вы бросите слова, за которые нельзя ухватиться. Вы не поможете ей – вы толкнете ее в спину.

Вот почему я ненавижу вас и ваш мир, и самого себя ненавижу.

Глава 1
Триллер в каждый дом

Это телешоу (игра, разводка, способ подзаработать – нужное подчеркнуть) собирало у экранов всех от мала до велика. Старики со сморщенными лицами щурились, пытаясь уследить за шустрым ведущим. Маленькие дети, услышав заветные слова «следующая цифра…», смешно шлепали губами. Влюбленные парочки, обнявшись, полулежали на диванах, слишком увлеченные, чтобы обращать внимание Друг на друга.

Сидевший у стойки мужчина в сером плаще и шляпе курил и потягивал виски. Он был высок – около шести с половиной футов – плечист, коротко стрижен и небрит. Маленькие черные глазки, похожие на крысиные, бегали туда-сюда, будто в поисках чего-то. Стакан перед посетителем был наполовину пуст.

– Включай, включай! Сейчас начнется!

Незнакомец утер крючковатый нос грязным платком – последнюю неделю его мучил насморк.

– Чертова осень… – пробормотал мужчина. – Чертов ноябрь…

Его звали Винсент Новал, и он, как и большинство обитателей Хорс-тауна, был всего лишь еще одним неудачником, которого судьба отправила в этот богом забытый городок.

В баре толпилась целая куча народа, но выпивка, похоже, никого не интересовала.

«Я приветствую вас на шоу “Немного счастья”…»

При желании Винсент мог бы обчистить карманы всех собравшихся здесь людей и преспокойно убраться – никто бы и слова ему не сказал. Но это было чертовски скучно. Все равно, что читать телефонный справочник.

Винсент был единственным живым в этом царстве мертвых, единственным человеком среди зомби, которые, разинув рты, смотрели на экран маленького закрепленного под потолком телевизора.

Это был настоящий, массовый и притом разрешенный правительством гипноз.

Словно незримый иллюзионист раскачивает маятник перед всем миром, который, разинув множество ртов, водит миллиардами глаз влево-вправо, влево-вправо…

«Итак, напоминаем: третья цифра – восемь… Очень скоро мы узнаем четвертую… Вы волнуетесь, Нил?»

Нил «мать-его-так» Джефферсон ни черта не волновался. Нил вот уже в шестьсот тридцатый раз тупо улыбался в камеру и медленно вжимал в стол кнопку, запуская лототрон.

В проклятом барабане крутились бумажки с цифрами. Бумажек было много, цифры могли повторяться бессчетное количество раз.

За шестьсот тридцать выпусков главный – и единственный – приз разыгрывался тридцать пять раз. Еще два вечера, и станет известна тридцать шестая выигрышная комбинация.

Пока что ни один номер не соответствовал реально живущему на свете человеку.

Хотя чему удивляться? Ведь совпасть должны были не две-три цифры – восемнадцать.

Первые восемь цифр должны были составить дату рождения: две обозначали день, две – месяц и четыре – год. Следом шел уникальный номер гражданина, состоящий из десяти знаков. У каждого человека на свете наличествовал такой – будь то аккурат появившийся на свет малыш в роддоме на окраине Москвы или девяностолетний старик-отшельник, живущий в лесах Амазонки.

Итого – восемнадцать цифр.

Примитивный развод… Но люди не могут не играть.

В конце концов, платить за просмотр шоу не заставляют, так чего же опасаться? Это всего-навсего чудновеселая игра, победитель которой, если таковой найдется, получит – о Боже, это просто невероятно! – счастье.

Занавес.

Новал толкнул сидевшего рядом с ним мужчину в плечо.

Никакой реакции.

Тогда Винс нагнулся и плюнул мужчине в стакан.

– Сюрприз! – с улыбкой сообщил он.

Хозяин стакана и бровью не повел.

– А в ответ тишина… – пропел Винсент и, щелкнув пальцами, обратился к бармену:

– Ты не поверишь, дружище, но по нечетным, когда у тебя смена, я сплю с твоей женушкой!

Бармен не повернул головы. Он вообще не шевельнулся. Его глаза следили за ведущим на экране.

– Черт, шутка не вкатила, – вздохнул Винс. – Хотя удивляться нечему. Женись я на такой корове, тоже не поверил бы.

Посидев немного, он резко повернулся влево и, ткнув пальцем в грудь чернокожего паренька в бейсболке, воскликнул:

– Твоя мама такая тощая, что может пролезть под дверью и спрятаться под ковром!

Никаких возражений.

– Согласен, до парней из стенд-апа мне далеко. Но, честное слово, я старался! – Винс скорчил жалобную физиономию и просящим тоном протянул:

– Может, угостишь меня выпивкой, черномазый? О, нет! Нет, я этого не говорил! У вас нет свидетелей! У вас нет доказательств!..

Новал вскочил с табурета и стал павлином расхаживать между посетителей. Проходя мимо очередного истукана, он высказывал первое, что приходило на ум:

– Боже, только идиот мог напялить широкополую шляпу к спортивному костюму… А эта и вовсе оделась, как шлюха, хотя днем торгует хот-догами на углу Баттерфляй и Хелпми… Хотя, это одно и то же… А это что за рожа? Вылитый осел!.. Ну а вон тот, с лисьей мордой…

Таким странным образом он добрался до выхода и уже собирался толкнуть дверь, когда его что-то остановило.

Это «что-то» стоило тридцать баксов и было чертовски крепким.

– Единственный нормальный человек среди этих уродов… – проворчал Винс, погладив седого мужчину в опрятном костюме по загривку. – Дарить – это ведь так здорово!

С этими словами Винс подхватил со стола бутылку «Мидлтона» и, отсалютовав Опрятному, покинул бар.

Улица встретила оглушительной тишиной. Ветер лениво подбрасывал смятые бумажные стаканчики, пыльные пакеты цеплялись за фонарные столбы и медленно сползали вниз – до следующего порыва.

Винс посмотрел на часы.

Семь ноль десять.

Через пятьдесят минут улица снова оживет. Люди выйдут из баров, магазинов, вспомнят о чертовски важных делах, посетуют на проклятые сутки, в которых всего двадцать четыре часа.

Винс огляделся по сторонам, сунул бутылку под мышку и полез за сигаретами. Выбил одну из пачки, вставил в рот, щелкнул зажигалкой. На боку ее были выгравированы буквы «V» и «N».

«Винсент Новал». Подарок отца… Точнее, Винс сам сделал себе этот подарок – на спертые у предка деньги.

Винс ухмыльнулся, вспоминая лицо родителя. Вечно пьяный, с дурно пахнущей папиросой в углу рта и полупустым стаканом в руке, Хью Новал остался гнить в трущобах Детройта.

Хорошо, что Лиза не видела его, иначе точно ушла бы. Собрала бы вещи и покинула вонючую коморку возле сервиса «Дженерал Моторе», где Хью почти тридцать лет проработал механиком.

Лиза не терпела табачного дыма. При ней отец курил только на улице.

Лиза не любила спиртное. При ней отец выпивал редко и никогда не приходил домой пьяным.

Когда Лизы не стало, Хью стал курить на кухне и глушить дешевый портвейн, сидя на унитазе.

Видимо, чтобы далеко не бегать в случае чего.

Может, он уже подох? Может, сердце не выдержало, и он лежит теперь в пустой квартире, на голом полу, разлагается, а предприимчивые менеджеры уже подыскали на его место другого неудачника?

К черту. Плевать, что с ним. Пусть горит в аду.

Винс поправил ворот плаща, надвинул шляпу на глаза и пошел прочь от бара.

Фонари горели через один, витрины магазинов погасли еще час назад. Новал с удовольствием вдыхал прохладный осенний воздух и привычно вглядывался в полумрак, надеясь увидеть что-то интересное.

Боже, да хоть что-то.

Шорох.

Едва слышный, но все же.

– Снова ты, – тихо сказал Винс и резко обернулся.

Ничего.

– Ты снова преследуешь меня, но, видно, не для того, чтобы поболтать о погоде. А чтобы прятаться и палить из-за угла. Тебе нравится мой вид сзади?

– Ты нужен мне, Винс.

Голос этот, неожиданно звонкий, детский, был Новалу незнаком.

– Зачем? Может, чтобы свести тебя с какой-нибудь грудастой девкой? Или чтобы стать твоим другом? Ты, наверное, одинок, если так неохотно идешь на контакт?

– Ты не боишься меня? – спросил незнакомец.

– Тебя? Конечно, нет. Я тебя и не видел ни разу. Может, ты сопливый мальчишка четырех футов роста, который сбежал от мамочки, пока она думала, что лучше – прокладки или тампоны? Учти – я таких не боюсь с тех пор, как окончил школу.

– Я ожидал чего-то подобного, – ответил незнакомец, не обращая внимания на шуточки Новала. – Когда человек не видит собеседника, он начинает тревожиться…

– Черт, парень, да ты явно пересмотрел голливудской дряни! – хохотнул Винс. – Все эти чертовы тупые триллеры, где главный негодяй преследует главного героя, весь фильм прячась в тени, а зрители гадают, кто же он на самом деле, этот скрытный малый!

Новал откашлялся и тонким голоском, словно пародируя собеседника, воскликнул:

– Бог мой, да кто он такой? Садовник? Таксист? Или его отец, навечно прикованный к инвалидному креслу, который на самом деле ни к чему не прикован и вполне может ходить, бегать и даже играть в баскетбол?

– Все это бред, парень, – добавил Винс уже нормальным голосом. – Выдуманная реальность, в которой охотник общается с дичью из тени, нарочно изменяя голос и старательно пряча лицо под капюшоном. В жизни такое вызывает не ужас, а смех или даже сочувствие – потому как человек, который ведет себя подобным образом, наверняка шизофреник.

Неизвестный молчал долго. Винс уже решил, что он ушел куда-то по своим чрезвычайно секретным делам, когда преследователь робко поинтересовался:

– Ты выслушаешь меня, если я покажусь?

– Ну разумеется, – хмыкнул Новал. – Только если хочешь выпросить у меня пару баксов или всучить плойку для волос, лучше и не начинай. Во-первых, я на мели, а, во-вторых, мои волосы мне нравятся такими, какие они есть.

– Я выхожу, – предупредил незнакомец.

– Я весь внимание, – снова ухмыльнулся Винс.

Он вырос словно из-под земли, иначе не скажешь.

Через секунду обычная черная тень на асфальте, как по мановению волшебной палочки, стала бомжом.

Ну или кем-то, очень похожим на бомжа.

Пяти футов от земли, с грязной бородой, длинными немытыми патлами до плеч, незнакомец стоял перед Винсом, сунув руки в карманы изношенного плаща. От банального бомжа его отличала только одна, достаточно интересная особенность – собеседник Новала был черен, черен, как пакля.

– Ну ты и ушлепок, – только и сказал Винс.

– Ушлепок? – пробормотало бородатое существо.

– Ну это, знаешь ли, кто-то, точь-в-точь похожий на тебя, – объяснил Новал. – По крайней мере, я, когда говорю или слышу это слово, сразу же представляю подобного типа. Мелкого, черного, бородатого и грязного. Удивительно только, что ты не вонючий. Хороший дезодорант?

– А почему я должен вонять?

– Потому что все ушлепки так делают, – пожав плечами, ответил Винс. – Дурно пахнуть – это они умеют лучше всего.

– Может, дело в том, что я не ушлепок?

– Ну а кто ж ты тогда? Министр обороны? Хотя… Министра обороны нашей славной страны я именно так себе и представлял. Можно автограф, господин министр?

– Я – всего лишь темный.

– Я тебе больше скажу: ты не темный, приятель. Ты – черный. Так, наверное, выглядит чернокожий шахтер, если его хорошенько измазать дегтем и кинуть в дерьмо.

– Нет, ты не понял, – замотал головой коротышка. – Я не человек.

– В этом я и не сомневался, – кивнул Винс. – Хотя странно, что ты сам мне об этом говоришь. Как я успел понять за свою недолгую жизнь, у вашего брата самооценка просто зашкаливает.

– Ты все еще не понимаешь, – покачал головой карлик. – Мы – даркеры, ночной народ. Не люди в обычном понимании. Мы низкие, черные, и, в большинстве своем, бородатые. А еще мы можем становиться невидимыми.

– Слушай, я же сказал тебе – я на мели. Нет, ты, конечно, можешь обижаться, но у меня действительно нет денег, как нет и знакомого психиатра, который принял бы тебя бесплатно. Так что я пойду, а ты поищи какого-нибудь специалиста, чтобы он помог разобраться с твоей проблемой… Только не затягивай, я слышал, чем дольше откладываешь, тем сложней это вылечить. Так что…

– Не считай меня идиотом. Я говорю правду. Понимаю, поверить сложно… Но как ты объяснишь это?

Даркер исчез, а спустя десять секунд появился вновь.

– Вряд ли обычный сумасшедший способен на такое, – заметил он.

– Откуда мне знать, что ты не чертов фокусник с ящиком спецэффектов в кармане?

– Ящик туда бы не влез.

– Я фигурально выражаюсь, если ты не понял.

– Это не фокус, – покачал головой карлик. – Я действительно могу исчезать.

– Хорошо, хорошо. Допустим, ты не врешь. Тогда что еще ты можешь? Летать? Хватать баб за задницы, не подходя к ним ближе, чем на пять футов? Удиви меня, парень!

– Это все, что я могу, – развел руками даркер. – Исчезать.

– Негусто что-то для крутого парня из ночного народа. Вам, к слову, обязательно быть такими грязными, или ты не моешься из-за каких-то личных убеждений?

– Даркеры живут на улице. Несведущий может подумать, что мы обычные бомжи, но это не так.

– И в чем же разница между вами?

– Мы не страдаем подобными вещами, – сказал карлик и указал вправо.

Повернув голову, Винс увидел бородатого мужика в старой куртке, который, открыв рот, смотрел на витрину. Проследив его взгляд, Новал понял, что бомж смотрит через стекло на экран телевизора.

Ну да, конечно.

«Немного счастья».

– Ну, радуйтесь, значит. Каждый день на час превращаться в статую – приятного мало, – сказал Винс, вновь поворачиваясь к карлику. – Но я до сих пор не понимаю, чего ты хочешь от меня?

– Почему все люди в городе смотрят это шоу, а ты – нет?

– Признаться, я и сам хотел бы это знать.

Даркер неуверенно переминался с ноги на ногу, ожидая, что Винс скажет что-то еще.

– Ладно, черт с тобой, парень, – махнул рукой Новал. – Пойдем ко мне, пропустим по маленькой. А там разберемся, что тебе нужно и чем я могу помочь.

Карлик уже нравился Винсу. Пусть лишь оттого, что не смотрел треклятое шоу, но ведь дружба должна с чего-то начинаться?

* * *

Люди любят ныть о том, как скучна, их жизнь, как им обрыдла рутина, как им надоело возвращаться из душного офиса в мрачный и не менее душный дом…

Бред, скажу на это я.

Если вам так скучно, вступайте в армию и отправляйтесь на войну. Там, сидя в полуразрушенной снарядами халупе, содрогаясь от грохочущих снаружи взрывов, обняв автомат всеми конечностями, вы не раз вспомните уютную квартирку на Карстон-бич, где было так спокойно и тихо.

И если вы не сдохнете на войне и вернетесь, вы будете радоваться каждому мигу, проведенному в офисе или дома, с дрожью вспоминая рокот автоматов и крики умирающих людей.

Мне острые ощущения без надобности. Я люблю свою проклятую конуру с линялым диваном, старым письменным столом, упертым с ближайшей свалки, и скрипучим креслом, одна из пружин которого скоро вопьется мне в задницу.

И лучшего жилья мне не надо.

По крайне мере, тут я знаю, где что лежит.

* * *

– Заходи, располагайся. Желательно на полу, потому что этот диван я купил.

– А остальное? – спросил даркер, оглядывая берлогу Винса.

– Что-то купил, что-то спер, что-то принес с помойки и починил. Телевизор я практически стащил, но тут шоу закончилось, и меня засекли. Пришлось объясниться и заплатить.

– Ты вор?

– Время от времени, – хмыкнул Новал, плюхнувшись на кресло, которое тут же жалобно скрипнуло.

– Это твое основное занятие?

– Вот еще, – Винс достал сигарету и закурил. – Мое основное занятие – частный сыск.

– Частный сыщик и вор? Никогда не думал, что такое сочетание возможно.

– В этом чокнутом мире существуют и не такие комбинации. Некоторые девочки днем учатся, а ночью зарабатывают на учебу. И, поверь, они вовсе не разгрузкой вагонов заняты.

– Мне всегда казалось, частные сыщики должны преследовать воров, а не сами ими быть.

– Слишком много фильмов про правильных копов и всяких там пуаро, – усмехнулся Винс. – Но в реальности они не протянули бы и недели. Наверное, считаешь меня жутко аморальным типом? Но это элементарная логика. Рассуди сам: мой заработок напрямую зависит от клиентов, приходящих ко мне в контору. Если клиенты есть – я живу хорошо, покупаю дорогое вино и сигары, смотрю матч «Лос-Анджелес Лейкерс» по спутниковому каналу, нежась в джакузи. Если клиентов нет – я курю дешевые «Филип Моррис», пью дрянное пиво и смотрю канал «Дискавери», лежа на старом диване, из которого уже пружины торчат. В этом – прямая зависимость сыщика от клиентуры, парень. А теперь подумай – кому охота курить «Филипп Моррис», если можно стащить из магазина коробку «Ла Корона» и наслаждаться? К черту «Натурал» по тридцать центов за банку – я стырю бутылку «Мидлтона» и с довольной миной выпью ее до капли. И, знаешь, этот виски будет еще вкусней, потому что он достался мне даром. Улавливаешь?

– "Улавливаю, – кивнул даркер. – Но мне это кажется неправильным.

– Кажется ему… – проворчал Винс.

Он затушил сигарету об угол стола и, открыв верхний ящик, достал два стакана. Потом прошел к дивану и со вздохом плюхнулся на подушки.

– Составишь мне компанию? – спросил он.

Карлик неуверенно пожал плечами.

– Садись! – подбодрил его Винс. – Даже такому крутому парню, как ты, порой надо расслабиться.

– Я вовсе не крутой парень, – возразил бородач, усаживаясь рядом с детективом. – Даркеры не герои, совсем нет.

– Люди тоже, хотя подчас и пытаются доказать обратное.

Он налил на два пальца, протянул стакан карлику. Прыснул себе.

– За знакомство? – предложил Винс.

Даркер кивнул.

Они чокнулись и пригубили.

– Не сказал бы, что стоит своих денег, но неплохо, – причмокнув, похвалил Новал. – По крайне мере, не та крысиная моча по двадцать центов за стопку.

– Я впервые пью виски, – признался карлик.

– Да? – удивился Винс. – С почином, значит. И как оно?

– Ничего.

– Если хочешь пить такой постоянно, становись детективом и начинай воровать. Проверенный способ.

Они помолчали.

– Слушай, парень, а ты ведь так и не представился! – спохватился Винс. – Как тебя звать-то, а?

– Мое имя сложно выговорить.

– Неважно. Сначала скажи его, а я уж решу, сложно или нет.

– Ну ладно, – пожал плечами даркер и начал. – Нубалорон Хасамакш Вас Дерст Ма…

– Стой-стой-стой! – поморщившись, воскликнул Винс. – Я, конечно, ожидал чего-то необычного, но не настолько же! Как там ты говорил в начале? «Нуба-кто-то-там»? Отлично. Значит, буду звать тебя Нубом. Чтобы язык не сломать ненароком. Пойдет?

– Да, конечно. Меня так зовет мама, – кивнул даркер.

– Вот и отлично. А ты можешь звать меня Винсом. Хотя я предпочитаю «О Великий».

– Винс покороче, – заметил Нуб с улыбкой.

– Я тоже так думаю, – усмехнулся детектив. – А ты, я смотрю, не лишен чувства юмора? Это хорошо, а то я решил, что беседа будет скучной. Так и о чем ты хотел поговорить?

– Я давно следил за тобой, Винс. Днем ты такой же, как остальные. Предпочитаешь серые тона в одежде, широкополая шляпа и поднятый ворот плаща скрывают лицо… Подобных типов на свете – хоть отбавляй. Однако в семь начинается твой бенефис. Ты бродишь среди замерших у экрана людей, отпускаешь колкости в их сторону… А они стоят в тех же позах, будто не замечают тебя.

– Да, а еще я чищу их карманы. И что дальше?

– Я долго не решался подойти, но сегодня наконец не выдержал. Любопытство с такой силой влекло меня, что в конечном итоге я сдался и заговорил с тобой.

– Молодцом. Подошел, заговорил и получил стакан виски. Если повезет, можешь рассчитывать еще и на яичницу… Хотя вряд ли. По-моему, последние три яйца я разбил вчера – швырялся, знаешь ли, в одного толстого господина, который стоял под моим окном и пялился в экран своего КПК. Вот смеху было, когда шоу закончилось, а он обнаружил, что его костюм за триста баксов порядочно изгажен. Он почему-то искал пакостника в небе – наверное, предположил, что курицы научились поднимать свой зад выше пятнадцати дюймов и нестись прямо в воздухе.

Он рассмеялся. Неожиданно искренне.

Через пару секунд Нуб тоже не выдержал – захихикал, закрыв рот ладонью.

– Ладно, хватит, – сказал детектив, успокаиваясь. – Посмеяться мы сможем и потом. А пока – объясни, почему тебя не устраивает, что, пока все изображают музей восковых фигур, я хохочу в сторонке?

– Ну… Мне не то чтобы не нравится… – неожиданно смутился даркер. – Просто… это… непонятно. А я хочу понять!

– Постой, постой! – воскликнул Винс. – Ты сказал: «Мне не то чтобы не нравится». Что это значит? Тебе это все же нравится? Почему?

– Даркеры… они как ты. Мы не превращаемся в статуи. Даже наоборот… мы как ты…

– Воруете, – заключил Винс. – Дьявол, какой же ты лицемер, Нуб! Только что упрекал меня, а сам, как я погляжу, ничем не лучше? Здорово же получается!

– Такова наша природа, – покачал головой Нуб. – Мы созданы питаться с помойки и при случае тянуть все, что плохо лежит.

– А как же стремление к лучшей жизни? – фыркнул детектив. – Почему работать не пойти, как все? Даже я вон работаю как-то. А ворую всего час в день. И ничего, контору обставил, пью, жру, пусть и нечасто. Хожу, правда, в тряпье… Но это дело поправимое – завтра же стащу какой-нибудь плащ.

– Мы не можем работать.

– Это почему же? – удивился Новал. – Две руки, две ноги есть? Голова? Чем не рабочий класс?

– Люди не знают про нас, Винс. Мы скрываемся от них под видом обычных попрошаек. Что будет, если мы захотим большего? Люди не обращают внимания на бедняков, спящих в куче помоев, но стоит им расправить плечи и поднять голову, как все их тут же замечают и пытаются затолкать обратно в мусорный бак!

– Какие-то вы хитрые, даркеры, – прищурился Новал. – Почти как люди. Тем тоже, только дай повод что-то не делать – лапы кверху и все, можно крест ставить. Хоть бы кто на лапы эти корявые встал и сказал: «Я, блин, всех переплюну!» Нет же таких…

Язык у детектива уже заплетался – дармовой виски давал о себе знать. Он с трудом поднялся на ноги – весь дом ходил ходуном, как корабль во время шторма.

«До чего банальное сравнение, – отметил про себя Винс, – но до чего же верное…»

Пошатываясь и цепляясь за все, что попадалось под руку, он добрался до стола и с облегчением рухнул в кресло.

– А вали-ка ты, парень, ко всем чертям, – неожиданно промямлил детектив, тыча в сторону двери. – Ты, я думал, нормальный… А ты как они… Как я… Вали давай. И чтоб духу твоего тут не было.

– Но мы ведь так и не разобрались…

– И не разберемся. Не станем даже. Ты, видно, тугой, да? Либо на ухо, либо на мозги, сразу и не разберешь… Уже сто пять раз сказал – не знаю я, почему со мной такого дерьма не происходит… Больше даже на детекторе лжи не сказал бы… Проклятый виски…

Отвернувшись от стола, Новал блеванул прямо в корзину для бумаг.

– Вот блин… – пробормотал он, не разгибаясь. – Леще «Мидлтон»…

Когда желудок его окончательно опустел, Винс поднял голову.

Нуба уже не было.

* * *

Состав престарелой гусеницей полз по рельсам, сотрясаясь, будто страдающий болезнью Паркинсона. Это был поезд, которому недолго оставалось бороздить просторы страны – по прошествии пары-тройки лет его всенепременно спишут.

Тринадцатый вагон в этот раз пустовал. Скучающая проводница прошла из одного конца в другой и вернулась обратно.

Семейство «муж-жена-сын», расположившись на койках, полушепотом о чем-то беседовало, а в соседнем купе невысокий мужчина интеллигентного вида читал книгу, часто переворачивая страницы.

– Лихо, – заметила проводница, остановившись в дверях.

Мужчина взглянул на нее поверх очков с прямоугольными стеклами, снова опустил взгляд в книгу и сказал с усмешкой:

– Я всегда читал очень быстро – чтобы успеть прочитать как можно больше.

– Успеть до чего?

– До последней станции.

Проводница понимающе улыбнулась. Постояв с минуту в дверях, она пошла дальше, кажется, немного разочарованная – судя по всему, не ожидала, что диалог закончится так быстро.

Мужчина не обратил на ее уход внимания. Казалось, он был настолько увлечен книгой, что даже сделай проводница двойное сальто назад, это осталось бы для него незамеченным.

Книги интересней жизни. Потому что в них подчас ее больше.

Поезд престарелой гусеницей полз к Новому Орлеану.

* * *

Человечество не придумало большей кары за жадность, чем утренний бодун.

Если этого не сказал ни один из классиков, значит, вся наша философия – не более чем набор пустых слов.

* * *

Пакостный будильник зазвонил в самое неподходящее время – в восемь.

Утро было мерзким продолжением отвратной ночи – серое небо разрезали бесцветные струи дождя, размывая дерьмо и грязь по асфальту, соплями стекая по грязным оконным стеклам и поливая бродяг, спавших под дырявыми карнизами.

Винс стоял у окна с остатками злосчастного «Мидлтона» в стакане, дрожью в коленях и мерзким гулом в висках. Его взгляд не пытался вырвать из общей картины какую-то деталь. Детектив просто смотрел на дождь – с тем же равнодушием, с каким смотрят прогноз погоды или соревнования по керлингу.

Тучи. Льет, как из ведра. Прохладно. Ветер…

Новал пригубил виски, поморщился.

– И за такое пойло кто-то готов платить тридцать баксов? – спросил он у отражения в стекле.

Отражение пожало плечами.

– Идиоты, – без тени эмоций на лице произнес Винс и поплелся к креслу.

Усевшись за стол, он стал рыться в ящиках.

– Куда же я сунул эту проклятую пачку?.. – бормотал детектив.

По просшествии пяти минут бестолковых поисков возникла идея посмотреть в кармане плаща.

– Я, пожалуй, тоже идиот, – заключил сыщик, закурил и бросил пачку на стол.

Некоторое время он просто сидел, тупо уставившись в противоположную стену. С аляповатых плакатов на него смотрели старые и очень старые рок-звезды. Когда-то он знал наизусть их песни, даже сам наигрывал некоторые, самые известные, на гитаре и дурным голосом распевал их, мешая соседям спать.

То было время экстази, пива и бухих кобыл, готовых наброситься на любого типа, смахивающего на Курта Кобейна или Уэса Борланда. Время беспробудного пьянства, плясок до утра и гитарных запилов.

Славное время.

Винс улыбнулся. Память услужливо подбросила несколько видеофайлов – вечеринка у Джисс, концерт Limp Bizkit в Оберн-хилл…

В дверь постучали.

– Кого там несет с утра пораньше… – поднявшись, пробурчал Винс. – Если новый клиент – выгоню к чертям собачим…

Это был не клиент.

– Мистер Пропник! – воскликнул Винс и радостно улыбнулся.

По крайне мере, натягивая улыбку, детектив хотел, чтобы она выглядела радостной.

Впрочем, старого прохвоста было не так легко провести. Он не в первый раз имел дело с Винсом и прекрасно знал цену его актерскому таланту.

– Не верю, – проскрипел старик и, не дожидаясь приглашения, разъяренным воробьем влетел внутрь. Дорогой он беззастенчиво толкнул Новала в плечо.

– Хороший удар, мистер Пропник! – похвалил детектив. – Думаю, в юности вы не раз бивали этого проклятого выскочку, Кассиуса Клея!

– Заткнись.

Старик вышел на середину комнаты и, уперев руки в бока, принялся вертеть головой. Зорким взглядом он выискивал скрытые изъяны, полагая, что множество явных – лишь капля в море.

К счастью для Винса, Пропник не обнаружил ничего, кроме того, что и так было на виду – кучи грязной одежды, разбросанных по полу бутылок и окурков, торчащих из ковра.

– Это все? – спросил старик, поворачиваясь к Новалу.

– О чем вы?

– О дерьме. То, что я вижу – это все дерьмо, которым ты завалил мою квартиру?

– О да, больше дерьма из меня бы просто не вышло, – охотно закивал Винс.

– Ну да уж конечно! – саркастически воскликнул Пропник. – Да в тебе больше дерьма, чем во всех жителях этого города, вместе взятых! И ты рассчитываешь, что клиенты станут общаться с детективом, живущим в таком гадюшнике? Нужно быть идиотом, чтобы войти сюда!

– Нужно быть достаточно небедным, чтобы оплачивать мои услуги, сэр. Я беру довольно много.

– Ага. Именно поэтому ты уже третий месяц подряд не платишь мне за квартиру.

– Небедных мало, – парировал Винс. – Вот если бы я работал за ломаный цент, уверен, от клиентов отбоя бы не было. Но тогда, чтобы оплатить аренду, мне пришлось бы в месяц раскрывать по пятьдесят тысяч дел – и то, это если не пить и не есть.

– Все шутишь, – фыркнул Пропник. – Ты не сыщик, ты клоун, Новал!

– У меня много талантов.

– А по мне – ни одного.

– Вы говорили, что есть – клоунский.

– Думай, что хочешь, делай, что хочешь. Мне глубоко фиолетово, кем ты будешь работать – сыщиком, пожарником или сутенером. Но если сегодня вечером я не получу аренду за все три месяца, твой офис переедет на ближайшую помойку.

– О’кей, – неожиданно легко согласился Винс. – Зайду после восьми.

– Чего так поздно?

– Ну, до семи я буду занят. А потом начинается «Немного счастья» – не могу же я пропустить шоу?

– А, ну да, ну да, – спохватился Пропник. – Шоу пропускать нельзя, тут ты прав… И как я позабыл? Ну ладно… Значит, жду тебя не позже девяти, иначе к половине десятого ты уже будешь искать новое место для своей… конторы. Усекаешь?

– А то.

– Все, жду, – с этими словами Пропник вышел прочь, громко хлопнув дверью напоследок.

Винс зевнул, с наслаждением потянулся.

Старик, посетивший его контору, был владельцем дома и, по совместительству, старым скупым ублюдком. Однако, как бы ни пыжился Пропник, детектив давно уже завладел ключиком, открывающим перед ним, казалось бы, недосягаемые возможности.

Этим ключиком была непреклонность, с которой отлично сочеталась определенная харизма Винса. В ответ на вопрос о квартплате Новал предлагал долгую и скучную игру под названием «хоть-вы-и-главный-но-последнее-слово-будет-за-мной». Он не успокаивался до тех пор, пока Пропник не сдавался. Это было непросто, да, но приз того стоил. Пока что Винс не проигрывал ни разу.

До этого дня.

Впрочем, у детектива имелась веская на то причина – ужасный бодун.

– Здорово бы было, если б пил я, а от мигрени мучился старый ишак, – пробормотал Новал, потирая лоб.

Проглотив таблетку, детектив решил отправиться на прогулку. Клиенты – коль таковые найдутся – пусть дежурят у таблички: «Вышел на 15 минут по строго секретным сыскным делам», а ему не помешает приобрести банку легкого пива, чтобы убить горечь во рту… А, может, и пару-тройку банок. Это как первая пойдет…

Отец частенько говорил маленькому Винсу: «Не откладывай на вечер то, что можно выпить утром».

А поскольку у родителя был большой опыт в подобных делах, тут Новал ему вполне доверял.

Затворив дверь и повесив прекрасную табличку на ручку, Новал отправился вниз. Дорогой он насвистывал под нос незатейливый мотив. Детективу было плохо, очень плохо, но он не хотел, чтобы окружающие об этом знали.

Пусть думают, что Винс Новал чертовски рад наступлению нового дня и просто обожает прогулки под дождем.

Улица встречала его непробиваемой стеной ливня. Похоже, небо решило разом избавиться от всех запасов, накопленных за неполную неделю тишины.

Винс открыл зонт и вышел из-под карниза. Тут же проезжавший мимо «Опель Вектра» окатил его из лужи и скрылся за поворотом.

– Проклятые кретины, – бормотал Новал, хлюпая туфлями по тротуару. – Попробивать бы вам все колеса…

Забыв про свою «маскировку», с грустным лицом и столь же печальными мыслями, он толкнул дверь мини-маркета и вошел внутрь.

В магазине было пусто и тихо. Продавец, худющий метис, скучал за кассой; камеры, установленные по углам, лениво перемещались справа-налево, слева-направо…

Покупателей не было.

Впрочем, большинство идиотов, что толпятся здесь по выходным, в это время маялись в душных офисах, а остальные еще не проснулись.

Детектив сложил зонт и подошел к метису.

– Пива, холодного, четыре, – хриплым голосом сказал Новал.

– И тебе привет, Винс, – хмыкнул продавец, изображая добрую улыбку.

– Привет-привет. Четыре банки, похолодней.

– Ты, видно, с похмелья?

– Сильно видно?

– Да.

– Ну и хрен с ним. Давай пиво, Ахмед.

– Уже бегу, – кивнул метис и, нажав кнопку на пульте, открыл холодильник. – Всегдашнее?

– Да. Давай скорей.

Ахмед вытащил из холодильника четыре банки «Натурала», поставил на прилавок. Винс тут же схватил одну и, сорвав ключ, стал жадно и шумно пить. Ополовинив банку, он вернул ее на место.

– Учти, что в этой было меньше, чем в остальных! – предупредил он, вытирая рот рукавом плаща.

– Ну да, конечно. Будем считать, что часть ты выпил вчера, пообещав сегодня расплатиться за целую.

– Жадная сволочь.

– От такого же слышу, – фыркнул Ахмед. – Давай доллар и двадцать центов, скряга.

– Чтоб тебя черти жарили, – буркнул Винс, бросая на прилавок три монеты.

– Еще посмотрим, кого поджарят первым.

– Сыщиков не берут в ад.

– А продавцов мини-маркетов, думаешь, берут? – усмехнулся метис.

– Будь моя воля, только вас бы туда и совали. Давай мне бесплатный пакет!

– С каких это пор он стал бесплатным? – удивился Ахмед.

– Сегодня по телевизору слышал.

– Ничего не знаю, – замахал руками продавец. – Давай еще пять центов или понесешь все это в руках.

– Грабеж средь бела дня, – пробурчал Винс, добавляя к монетам еще пятак.

– Открытую тоже упаковать?

– Отчего бы и нет? Пиво из открытой банки ведь так классно булькает в ваших дерьмовых пакетах!

– Ты сегодня колючей обычного, хмурый еж, – осклабился Ахмед. – Вот, держи свой пакет. И не забудь открытую, иначе сам выпью.

– Могу уступить за тридцать центов.

– Проваливай, – усмехнулся метис.

– Ни на секунду не задержусь в твоем вонючем гадюшнике, – пообещал Винс, уже топая к выходу.

Оказавшись на улице, он снова раскрыл зонт, повесил пакет на запястье и, хлебнув из початой банки, поплелся обратно в контору.

Под балконами соседней трехэтажки собралась целая шайка голубей. Кто-то швырял им сверху хлебные крошки.

Новал задрал голову, чтобы взглянуть на неизвестного добряка.

На балконе третьего этажа стоял карапуз лет восьми с булкой в руках. Рядом дежурил отец с пневматической винтовкой.

Винс ухмыльнулся и, залпом допив остатки пива, швырнул в голубей пустой банкой. Птицы, шумно хлопая крыльями, воспарили в небо и спешно ретировались.

– Эй! – негодующе воскликнул карапуз. – Что творишь, гад?

Детектив усмехнулся, но ничего не ответил. Продолжил идти.

– Ты глухой, нет? К тебе ребенок обращается! – окликнул его отец.

– Могу посоветовать засунуть ему в задницу дуло вашего дерьмового ружья и нажать на курок, – бросил Винс.

– Ах ты ублюдок! Я тебе сейчас покажу «в задницу»…

Винс вытащил из кармана верный кольт и, продемонстрировав его «добрякам», убрал обратно. Сынок открыл рот, папаша громко выругался и скрылся в комнате.

Детектив усмехнулся вновь и пошел дальше.

Даже в более погожий день машин здесь было мало, но сейчас они отсутствовали вовсе. Проклятый «Опель» оказался, похоже, единственным нарушителем спокойствия.

Винс нырнул в подъезд. Поднимаясь по лестнице, детектив размахивал пакетом из стороны в сторону, отчего банки жутко гремели.

Новал был совершенно уверен, что по такой погоде ни одна собака не сунется к нему в контору.

Он ошибался.

У двери в его квартирку уже стояли две собаки. Сучка и кобель. Она держит его под лапку, и мордочки у обоих печальные, прямо до слез.

– Принесла нелегкая… – пробурчал Новал.

Сделав вид, что он не имеет к двери с табличкой никакого отношения, Винс прошел мимо парочки дальше по коридору. Миновав нежданных посетителей, он стал лихорадочно соображать, к кому бы приткнуться – на то время, пока «собачки» не уберутся куда-нибудь, по своим чертовски важным собачьим делам.

«Было бы здорово засесть в квартире прямо напротив моей, – размышлял Винс, – чтобы следить за ними через глазок. Но напротив живет мистер Пропник… А заходить к нему с полным пакетом пива – идея не из лучших. Есть еще Тревор, но у него тоже скорее всего бодун, и мои баночки он опустошит в момент. А остальные, надо думать, на работе… Ну и дурацкая же ситуация получается!»

С такими мыслями Винс дошел до конца коридора и остановился у окна. Постояв так минуту или две, он развернулся и потопал в обратном направлении.

«Черт с ними, подойду. У них наверняка какая-нибудь мелочь – вроде сбежавшей кошки или потерянной потенции, которую совершенно невозможно отыскать без помощи частного сыщика».

– Простите, не могли бы вы немного отойти? Я хотел бы открыть дверь… – сказал детектив и в качестве доказательства потряс перед лицами посетителей брелком с ключами.

Они переглянулись.

– Вы мистер Новал? – спросила женщина.

– Нет, вы обознались. Я – Шерлок Холмс. Не желаете ли чашечку чая? Миссис Хадсон сделает в момент. А потом придет доктор Ватсон, и мы будем играть в твист до поздней ночи.

Такой атаки «собачки» явно не ждали. Растерянные, они отошли на пару шагов назад.

Сыщик возвел очи горе и пробормотал:

– Боже… И почему так много людей никогда не слышали о штуке под названием «сарказм»?

Он повернулся к испуганным собеседникам и воскликнул:

– Конечно же, я мистер Новал! Хотел бы я посмотреть на другого идиота, который согласился бы жить в этом свинарнике!

Он повернул ключ в замке и толкнул дверь, предоставляя гостям возможность самолично оценить хаос, царящий внутри.

Те изумленно раскрыли рты.

– Ваша реакция меня вполне устраивает, – сказал детектив. – Хотя эта комната знавала и худшие времена. Зайдете?

– Да, – кивнула женщина.

– Прошу.

Винс пропустил гостей вперед и вошел следом. Хлопнул дверью и щелкнул замком.

– Присаживайтесь… куда сможете, – предложил он, проходя к креслу. Мимоходом Новал задвинул корзину для бумаг под стол, дабы окончательно не шокировать посетителей, а пакет с пивом бросил в открытый ящик.

– Ну-с? – усевшись в кресло, сыщик потер руки. – Что у вас за проблема?

Женщина опустила голову и заплакала. Мужчина похлопал ее по коленке, прошептал что-то – видно, подбадривал.

– Простите ее, мистер Новал, – сказал он сыщику. – Она так огорчена случившимся…

– Охотно прощаю, – кивнул Винс. – Но не могли бы вы, раз уж она огорчена, в двух словах описать, что же все-таки случилось?

– Покажи ему, Мэй, – тихо сказал мужчина.

Женщина, не переставая рыдать, вытащила из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его сыщику.

– Что это? – спросил Винс у мужчины.

– Посмотрите сами.

Детектив принял лист из рук женщины, развернул.

– Мать честная! – подскочив на кресле, воскликнул Винс.

На фотографии был запечатлен младенец. Вряд ли бы вид обычного малыша напугал детектива, но этот относился как раз к необычным.

Малыш на фотографии был зеленым. Его огромные глаза с вертикальными зрачками смотрели, казалось, в самую душу, а длинные коготки на пальцах рук и ног больше напоминали кошачьи.

– Зачем вы пугаете меня этим снимком? – спросил сыщик, отбросив лист в сторону. – Выглядит устрашающе, не спорю, но какое это имеет отношение ко мне? Я не редактор журнала «Очевидное-невероятное» и в фотомонтаже ничего не смыслю.

– Это не фотомонтаж, мистер Новал, – покачал головой мужчина. – Это снимок существа, которое мы обнаружили сегодня утром в колыбели.

– Да вы никак шутите! – отмахнулся детектив. – Это же явно из «Чужого», что-нибудь вроде «Кадров, не вошедших в фильм».

Мужчина неожиданно вскочил на ноги и кинулся к столу. Винс на всякий случай сунул руку в карман, поближе к кольту, однако револьвер не понадобился.

– Эта тварь, – мужчина ткнул пальцем в снимок, – лежала в колыбели, а наш сын, Джонни, мертв!

– То есть, вы хотите сказать, они убили вашего малыша, а вместо него подбросили эту уродскую куклу?

– Не куклу, мистер Новал. Эта тварь – живая.

Винс еще раз посмотрел на снимок. Потом – в лицо собеседника.

– Живая? – переспросил он.

– Вы не видели Мэй с утра, – покачал головой мужчина. – Обнаружив это чудовище, она так закричала! Я думал, стекла в окнах полопаются. Я и сам, признаться, еле сдержался, чтобы не завопить – настолько неожиданно и ужасно это все было.

– Уж наверное… – пробормотал сыщик. – Черт, второй день подряд мне кажется, что я герой какого-то дерьмового триллера. Вчера – Нуб, сегодня – зеленый младенец…

– О чем вы?

– Да так, мысли вслух, – отмахнулся Винс. – Расскажите мне, что же случилось?

– Да, конечно… Я хотел бы представиться. Простите, что так поздно, но вы же понимаете…

– Понимаю, понимаю. Продолжайте.

– Мое имя – Генри, Генри Кребол. Это моя жена Мэй. Мы живем в девятиэтажном доме на углу Дрим и Лонг-стрит, на пятом этаже. Полтора месяца назад в нашей семье случилось прибавление – Мэй подарила мне чудесного малыша, малютку Джонни. Настоящий красавец…

Мэй, которая, казалось бы, успокоилась, снова зарыдала навзрыд.

– Я понимаю ваше горе, – кивнул Винс. – Но, прошу вас, мистер Кребол: не рассказывайте мне, как вы возились с малышом, как меняли ему пеленки, как и чем кормили. Сразу переходите к сегодняшним событиям.

– Хорошо, – сказал Генри, протягивая сыщику небольшую фотокарточку. – Сегодняшним утром моя жена зашла в детскую и обнаружила эту тварь.

– Я с самого рождения Джонни спала на диванчике в его комнате! – подала голос женщина. – Боялась, как бы чего не случилось. Но вы видите…

– Ясно, – кивнул детектив, пряча фото Джонни в карман. – Но ваш муж сказал, что вы зашли в комнату. Значит, вы все же куда-то выходили?

– В туалет, – смущенно призналась Мэй. – Буквально на минутку.

– А до этого все время были в комнате?

– Да, мистер Новал. Всю ночь.

– Всю ночь… Во сколько примерно вы отлучились в туалет?

– В половине седьмого, мистер Новал.

– То есть, мальчик спал в колыбели, когда вы покинули комнату в шесть тридцать, а потом, когда вернулись, примерно в шесть тридцать… пять… Он был уже мертв?

– Да, именно так, – всхлипнула миссис Кребол.

– Ну и дела… – протянул Новал. – Знаете, за пять минут забраться в квартиру на пятом этаже, подбросить в колыбель одного младенца и, убив другого, скрыться – это довольно сложно… Если вообще выполнимо. Окно было закрыто?

– Когда я вернулась, окна не было вовсе.

– Что?!

– Когда я вошла, по всему ковру были разбросаны осколки и куски рамы. Такое ощущение, что в окно выстрелили из пушки.

– Чем дальше в лес, тем тяжелее джинсы. В смысле, страшнее, – сыщик потер лоб ладонью. – Значит, рама раскурочена, по всему ковру осколки, а в колыбели – странный зеленый ребенок?

– Да, – кивнул Генри.

– А где же вы обнаружили… Джонни?..

– В кроватке, рядом с уродцем.

– Боже… И он уже был мертв?

– Ему вырезали сердце.

Детектив вскинул брови, нашарил в кармане пачку, закурил. Бросил взгляд на фотографию зеленого уродца. Уставился в потолок.

Креболы молчали, боясь сбить Винса с мысли.

– Мне нужно осмотреть детскую, – сказал детектив, не поворачиваясь. – Мелкий гаденыш ведь еще у вас? Как и… Джонни?..

– Да, – кивнул Генри. – Мы даже тронуть его боялись.

– Полицию вызывали?

– Нет…

– А почему? – удивился сыщик.

– Это… Долгая история, мистер Новал, – неожиданно замямлил собеседник. – Это очень личное, и, если вы не против, я не хотел бы вам рассказывать.

– Желание клиента – закон, – поднял руки Винс. – Не могу вас заставлять, если это не имеет никакого отношения к делу.

– Не имеет, – уверенно заявил Генри.

– Вот и хорошо.

«Что же ты скрываешь, парень? Имел проблемы с полицией раньше? Да ты должен был первым делом позвонить в участок!» – подумал Винс.

– Мы вспомнили, как вас нахваливала наша соседка, и решили отправиться к вам, – подала голос Мэй.

– Соседка?

– Миссис Линнер. Она рекомендовала вас как настоящего мастера своего дела. Мы сразу же сорвались и поехали к вам.

– Ах да, припоминаю эту добрейшую старушку…

Детектив выругался про себя. Проклятая старуха, стоило отыскать ее идиотского кота, и она уже всем рассказала о Винсе…

– Давайте определимся сразу – вы хотите, чтобы я отыскал убийцу вашего сына, так я понимаю?

– Да! Да! Найдите его, умоляю вас! – воскликнула Мэй.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Винс. – Однако, прежде чем мы отправимся к вам домой, я хотел бы сразу решить вопрос насчет моего гонорара.

– Да, да, разумеется, – закивал Генри. – Сколько вы хотите?

– Тысячу долларов. Плюс расходы.

Креболы переглянулись.

– Хорошо, – согласился Генри.

– Вот так просто? – удивился сыщик. – Обычно мне приходится биться за каждый цент.

«Обычно меня просят искать всякую ерунду» – мысленно добавил он.

– Убит наш сын, мистер Новал, – с чувством сказал Генри. – И мы во что бы то ни стало хотим, чтобы его убийца получил по заслугам.

– Я понял вашу позицию, – кивнул Винс и, поднявшись с кресла, поправил съехавшую набок шляпу.

– Тогда в путь! – сказал он и швырнул окурок в угол.

* * *

У Креболов оказался уютный «Форд Эскейп» кремового цвета.

– Неплохое авто, – прокомментировал детектив, возлежа на заднем сидении и выпуская дым в открытое окно.

– Спасибо, – рассеяно ответил Генри.

– Не хватает только мини-бара.

– Когда мы покупали эту машину, мы рассчитывали, что сзади будет ехать наш сын.

«Сын тоже когда-нибудь вырастет, и тогда без минибара точно не обойтись», – хотел сострить сыщик, но вовремя прикусил язык: ситуация была явно неподходящая.

Мэй ехала рядом с Генри, но в беседе участия не принимала. Она уже не плакала, но все еще находилась в некой прострации.

Сыщик задумчиво поскреб подбородок. Он невольно вздрогнул, вспомнив снимок зеленого уродца.

И откуда только такой взялся? Зачем понадобилось убивать маленького Джонни?

Мэй отходила всего на минуту… Ну, пускай на две-три или даже пять. Кем надо быть, чтобы успеть за это время попасть в квартиру, расправиться с младенцем, подложить в колыбель еще одного, живого и невероятно омерзительного, и убраться восвояси? Флэшем Гордоном? Или, может, Человеком-пауком?

А может… Даркером?

Винс выпучил глаза.

А почему бы и нет? Нуб сказал, что они умеют становиться невидимыми для людей. И тянут все, что плохо лежит. Может, этот уродец – маленький даркер? Черт его знает, как выглядят их детишки. Может, они рождаются зелеными, а потом чернеют?

«Не спеши с выводами, – осадил его внутренний голос. – Прежде всего осмотри комнату, строить догадки будешь после».

И верно.

Ко всему прочему, Нубу и ему подобным вряд ли под силу выломать оконную раму.

Так что не будем торопиться, не будем…

– Приехали, – сказал Генри.

* * *

Лифт полз медленно, словно нехотя. Винс уже вдоволь налюбовался чистым полом, стенами, блестящими кнопками, а проклятая кабина только-только миновала третий этаж.

– Хорошо, что не на девятом живете, – сказал он, изучая сказочно чистый потолок.

Креболы не нашли, что ответить.

Мучительное ожидание наконец-то подошло к концу: кнопка с цифрой «5» вспыхнула оранжевым, и челюсти дверей открылись.

– Я бы лучше поднялся пешком, – честно признался Винс, выходя из кабины.

– Мы привыкли пользоваться лифтом, – ответил Генри.

Он подошел к двери с номером «23» и, вынув ключ, повернул его в замке.

– Прошу вас, мистер Новал, – сказал он, отходя в сторону.

– Благодарю, – бросил сыщик, переступая порог.

Квартира Креболов, в отличие от комнаты сыщика, являла собой образец чистоты и порядка.

– Разуваться? – спросил детектив.

– Да, – кивнул Генри. – Плащ и шляпу можете оставить на вешалке.

– Я предпочту оставить их на себе, – покачал головой сыщик.

Стянув туфли, он прошел в уютную комнату, обставленную просто и со вкусом: диван, возле него – журнальный столик, у противоположной стены – большой плазменный телевизор. На столике красовалась ваза с огромным букетом алых роз. Несколько лепестков в хаотичном порядке разлеглись на раскрытой газете.

– Это гостиная, мистер Новал, – сказал Генри.

– Я догадался.

– Детская – вторая дверь слева.

– Что ж, пойдемте…

Детская комната была один в один списана с той, что показывают в рекламе: кроватка, куча мягких игрушек, разбросанных по полу, красный диван у стены, большой шкаф в углу. Интерьер портили только останки рамы вперемешку со стеклом.

– Уютное местечко, – прокомментировал Винс.

– Нам помогал дизай…

Их беседу прервал крик.

– О Боже, это опять он… – простонала Мэй и выбежала из комнаты.

– Дьявол, вот так сирена, – поморщился Винс.

Детектив подошел к кроватке и заглянул внутрь.

– Чтоб меня черти жарили… – только и сказал он.

На снимке маленький уродец выглядел лучше. Его взгляд, полный злобы, сначала пригвоздил сыщика к полу, а после начал вытаскивать из него душу, дюйм за дюймом, намереваясь разорвать ее на куски.

– Будь ты проклят, – промямлил Винс, пятясь назад.

Каждый шаг давался с трудом, однако чем дальше детектив отходил, тем легче ему становилось.

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Генри. – Вам плохо?

– Этот дьяволенок… С его проклятыми глазами… Он ужасен!

– Мне самому стало не по себе, когда он посмотрел на меня утром, – понимающе кивнул мистер Кребол. – Будто сотня мелких иголок разом впились в меня. Я чуть было не упал, благо, Мэй поддержала.

– Вы не говорили об этом у меня в офисе, – заметил детектив, все еще тяжело дыша. – Черт… До чего же отвратное чувство… Но я не заметил в колыбели тела Джонни. Куда оно исчезло?

– Исчезло… Что? – выпучил глаза Генри.

Он подбежал к колыбели, заглянул внутрь и отшатнулся.

– Боже… Он пропал.

Винс пересилил себя и еще раз подошел к кроватке.

Уродец был весь перемазан кровью. Как и простыня, на которой он лежал. Вдобавок, гаденыш что-то пережевывал, громко чавкая.

От внезапной догадки Винсу стало не по себе. Он с трудом сдержал рвотные позывы и, отступив на шаг, дабы больше не встречаться с уродцем взглядом, сказал:

– Либо убийца возвращался сюда снова и забрал тело вашего малыша… Либо этот ублюдок попросту сожрал его.

– Боже… – побледнев, пролепетал Генри. – Боже!

– Простыня в крови. Он – тоже в крови и при этом что-то жует…

Он отошел к стене, уткнулся в нее лбом и зажмурился.

– Думаю, лучше перейти к осмотру окна… Точнее, того, что от него осталось, – немного растерянно пробормотал Винс.

Он прошел мимо кроватки, стараясь не встречаться взглядом с зеленым людоедом; остановился у самого подоконника и присел на корточки.

Ковер пестрел мелкими и крупными осколками. То тут, то там валялись щепки и сломанные рейки.

Сыщик встал на ноги, выглянул наружу.

– Мистер Кребол, – позвал он, не оборачиваясь. – Давно тут появилась эта вмятина в асфальте?

– Вмятина?

– И трещины. Мне плохо видно отсюда, но, кажется, они довольно глубокие.

– Трещины? – снова переспросил Генри.

Он подошел к сыщику и прищурился.

– И вправду! Нет, раньше я этого не замечал.

– А сегодня утром?

– Мне было не до того… Утром я и вовсе в окно не смотрел.

Сыщик покивал, а потом неожиданно перегнулся через подоконник и замер в таком положении.

– Вам плохо? – забеспокоился Генри.

– Нет, все в порядке, – ответил сыщик, не разгибаясь. – Я просто хотел убедиться, что на стене нет никаких следов.

– Убедились?

– He-а. Следы все-таки есть – нехилые борозды, между прочим. Как будто следы когтей…

– Надеюсь, вы шутите? – невпопад рассмеялся Генри. Судя по всему, он был на грани нервного срыва.

– Признаться, после того, как я увидел этого зеленого карапуза, мне расхотелось шутить, – сказал сыщик, выпрямляясь и отходя от окна. – Поглядите сами, если не верите.

Генри выглянул в окно и громко присвистнул.

– Такие вот дела, мистер Кребол, – сказал сыщик. – Что-то оттолкнулось от асфальта, взлетело до пятого этажа, сломало раму и таким образом оказалось внутри. Потом это самое «что-то» убило Джонни и подбросило в колыбель еще «что-то», оттолкнулось от подоконника, выпрыгнуло наружу и, оставив на память вмятину в асфальте, преспокойно скрылось. Причем случилось это все не глубокой ночью – утром, в полшестого, когда все трудяги этого города уже проснулись и собираются на работу! Никогда не думал, что в центре Хорс-тауна может произойти что-то подобное.

– То есть, у вас нет никаких версий?

– Одну я вам только что изложил… Есть, правда, еще одна…

«Не спеши с выводами!» – снова предостерег внутренний голос.

– …Но она еще туманней и сумасбродней, чем первая.

– Значит, вы не сможете нам помочь? – горестно вздохнул Генри.

– Я этого не говорил, – покачал головой детектив. – К тому же, сдаваться так просто – не в моих правилах. Не спешите искать другого – я не отказываюсь от этого дела и приложу все силы, чтобы найти убийцу Джонни.

«Потому что мне позарез нужна штука зеленых», – едко заметил внутренний голос.

– Но что вы собираетесь делать?

– Прежде всего, постараюсь найти и допросить свидетелей. Мало ли, вдруг кто-то видел нашего «неизвестно кого»? Кроме того, у меня есть некие догадки, которые стоит проверить. Так что не торопите события, мистер Кребол. Спешка, как говорится, нужна лишь при ловле блох. Я все проверю и постараюсь помочь вам.

– Спасибо.

– Не стоит благодарить раньше времени. Пока что я не помог ничем.

– А не стоит ли нам вдобавок обратиться в полицию? – неожиданно сказал Генри. – Хоть я и не хочу, но что, если они смогут нам помочь?

– В полицию? – ухмыльнулся Винс и покачал головой. – Это бессмысленно. Там сплошь бездари и неумехи, которые сидят на государственной зарплате и ленятся лишний раз поднять задницу с кресла. Нет, разумеется, ничего страшного не случится, если вы все же обратитесь, но толку от этого не ждите. Они полгода будут пудрить вам мозги, время от времени вызывать в участок для «выяснения нюансов», а потом покажут фотографию какого-нибудь головореза, скажут, что это убийца, и закроют дело.

– Неужели они на такое способны? – изумился Генри.

Изумление это показалось Винсу немного неискренним, однако он продолжил:

– Не будьте так наивны, они способны и на большее. Это я еще о честных копах говорю, продажные выделывают номера похлеще. Если, скажем, убийца заплатит полицейским приличную сумму, они могут обернуть дело против вас или вашей жены.

– Даже так? – Генри заметно побледнел.

– Признаться, я таких подонков видел только в фильмах, – задумчиво произнес детектив. – Но, думаю, реальность не сильно расходится с вымыслом. И потом, копы наверняка тоже смотрели эти фильмы. Так что…

– В полицию я не поеду, – поспешно выпалил мистер Кребол.

– Дело ваше, – пожал плечами Винс и направился к выходу. Кроватку с зеленым уродцем он обошел по широкой дуге, старательно пряча взгляд и вжимая голову в плечи.

– Куда вы?

– Попробую узнать что-то у ваших соседей, – Винс посмотрел на часы. – Хотя большинство из них, наверное, еще на работе. Опрошу пока тех, кто есть, а завтра – остальных.

– Но почему не вечером?

– Гм… Ну, может, и вечером, – Новал пожал плечами и вышел из детской. – Посмотрим.

– Уже уходите? – спросила Мэй, когда детектив натягивал туфли.

– Да.

– Вы еще зайдете?

– Если что-то найду – непременно, – пообещал сыщик. Он как раз покончил со вторым шнурком.

– Постойте! – окликнул его Генри.

– В чем дело? – нехотя повернулся Винс.

– Возьмите мою визитку. – Мистер Кребол протянул ему небольшую ламинированную карточку. – Там мой мобильный и домашний. Звоните, если узнаете хоть что-то.

– Непременно, – повторил детектив и, перешагнув порог, закрыл за собой дверь.

* * *

Винс тянул пиво и смотрел в окно.

Опрос жильцов ничего не дал. Практически все обитатели и девятиэтажки Креболов, и соседней были немногословны; в ответ на вопрос: «Вы видели что-нибудь необычное?» они отрицательно качали головами. После этого двери их квартир, как правило, закрывались.

Лишь миссис Линнер, хозяйка блудной кошки, обняла Винса, пригласила в кухню и угостила чаем с пончиками.

– Допустим, кто-то из них все-таки видел что-то необычное, – медленно произнес Винс, задумчиво глядя в потолок. – Просто боится говорить об этом.

В голове детектива происходила нешуточная борьба.

«Нужно было пригрозить этим ублюдкам пушкой, – ухмыльнулась темная половина Винса. – А самым несговорчивым – продырявить головы!».

«Если люди боятся говорить, – возразила светлая половина. – Значит, то, что их напугало, было слишком страшным. Револьвер не испугает их больше!».

«Что может быть страшнее холодного дула, упирающегося в висок?».

Я видел зеленого малыша в колыбели. Он был ужасней дула. Можно предположить, что существо, которое его принесло, в сто раз страшнее».

«Существо было за окном, вне досягаемости, а револьвер будет находиться ближе, гораздо ближе…».

«Существо с легкостью влезло в окно пятого этажа. Оно в момент может оказаться очень и очень близко и расправиться с кем угодно, как расправилось с Джонни!».

– Пустая трата времени, – произнес Винс.

«Мне нужен Нуб!» – в один голос заявили обе половины.

– Только где его искать? – пробормотал детектив.

Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате, лавируя между мебелью и особо крупными завалами.

– Какого черта это все происходит именно со мной? – спросил он у телевизора.

– Неужели я – супергерой, который должен бороться с самыми невероятными злодеями? – обратился он к книжному шкафу – Да ни хрена я никому не должен! – воскликнул он, пиная несчастное кресло. – Ни хрена! Никому! Я обычный чертов детектив, который ворует еду, виски, пиво и мебель. Я – плохой детектив, худший на свете, потому и живу в крохотной квартирке в Хорс-тауне, а не в Лос-Анджелесе или Майами. Ко мне не приходят с серьезными делами – их вообще не бывает в Хорс-тауне! Это нонсенс!

Обессиленный, он плюхнулся на диван, запрокинул голову и уставился в потолок.

В таком положении он просидел не меньше десяти минут.

– Из какого зоопарка могла сбежать подобная тварь? – пробормотал он уже гораздо более спокойным голосом. – Может, это какой-то особый подвид кенгуру?

«Все это бред».

«Все это дело – бред».

Сыщик выпрямился, уперся руками в колени.

– Так, спокойней, тупой ублюдок, – сказал он себе. – Сначала найди, чем расплатиться с Пропником, а потом уже отправляйся на поиски Нуба.

«Но дорога каждая минута!» – возмутилась светлая половина.

– Заткнись. Малыша уже не вернуть. А еще, до того, как я отправлюсь на поиски денег для старого ишака, мне нужно выпить, – решил Винс, поднимаясь с дивана.

Он подхватил со стола ключи и покинул комнату.

* * *

– Помогите! Ради Бога, помогите кто-нибудь!

Мужчина поднял взгляд от книги и прислушался.

– Помогите же ему!

Кричала женщина. В ее голосе ужас смешался с отчаянием.

Мужчина бросил книгу и выбежал в коридор. Определив, откуда идет крик, он устремился в нужную сторону.

В одном из купе он обнаружил проводницу и женщину, суетящихся вокруг лежащего мужчины, который часто содрогался всем телом и шлепал губами.

– Позовите кого-нибудь на помощь! – воскликнула женщина, увидев в дверях книголюба.

– Не стоит. Я могу помочь.

– Вы врач?

– В некоторой степени.

– Какая еще степень?! – заорала женщина. – Мой муж не может вздохнуть, а вы говорите загадками!

– Я сказал, что помогу – это все, что вам следует знать.

– Ну так помогайте!

– Хорошо. Но для начала вам нужно оставить меня наедине с больным.

– Я его жена!

– Покиньте купе, – сверкнув глазами, нетерпеливо процедил Доктор.

Это подействовало.

– Пойдемте, – проводница взяла ладонь женщины в свои. – Я думаю, вам стоит довериться ему.

Несчастная посмотрела на книголюба. Тот пожал плечами:

– Иначе я не смогу работать.

– Пойдемте, – повторила проводница, увлекая женщину за собой.

Когда они покинули купе, книголюб плотно закрыл дверь и повернул защелку. После он подошел к мужчине и накрыл ладонью его лицо.

Бедолага вскрикнул и выгнулся дугой. Книголюб сморщился, но руку не отпустил, покуда больной со вздохом не рухнул на откидную кровать и не затих. Дыхание восстанавливалось, мертвенная бледность спала с лица.

– Ты спас папу, – тихо сказал тоненький голосок за спиной.

Книголюб медленно обернулся.

В углу купе, держась маленькими ручонками за край нижней полки, сидел светловолосый мальчишка лет пяти-шести. Он с любопытством оглядел книголюба и сказал:

– Спасибо тебе.

– Не за что. Только никому-никому – даже маме – не говори, что я делал с твоим папой, – мужчина подмигнул малышу. – Договорились?

– Договорились!

– Отлично, – улыбнулся книголюб. – А теперь я пойду. Мне еще нужно успеть дочитать одну книгу…

– Какую? – поинтересовался мальчик.

– Скучную, – поморщился мужчина. – Даже без картинок.

Малыш понимающе кивнул. Ему ли было не знать, как скучны книжки без картинок. Собственно, он считал скучными абсолютно все книги, но если там вдобавок только буквы – это совсем ужасно.

– Тогда пока, незнакомый мальчик, – улыбнулся «в некоторой степени врач», отпирая дверь.

– Пока, Доктор, – отозвался ребенок.

Книголюб не услышал этого. Проводница с женой спасенного им мужчины накинулись на него, едва он вышел.

* * *

Мужья придумали бар для того, чтобы не видеть жен. Чтобы отвлечь мужей от баров, жены придумали кружевное белье, духи с феромонами и пластическую хирургию.

Лучше бы они прикатили домой пару бочонков ирландского эля…

P. S. Не факт, что все было именно так, но, по мне, выходит очень логично.

* * *

Бар «Полная фляжка» пользовался завидной популярностью среди местных выпивох, которым дома запрещали пить жены. Также в нем частенько бывали алкоголики-одиночки с дефицитом общения. Они, напротив, мечтали жениться, завести детей, но по тем или иным причинам никак не могли найти свое счастье. Именно поэтому они приходили сюда и с умным видом кивали, когда более удачливые рассказывали им о тяготах семейной жизни.

Под первую категорию Винс не подходил, ко второй относился лишь частично: он по натуре был интровертом и сторонился людей. Именно поэтому детектив каждый вечер приходил в бар и с нетерпением ждал, когда же настанет его звездный час.

С семи до восьми.

Театр одного актера, театр, которому не нужны зрители. Нужны лишь восковые статуи, не могущие возразить его словам, не способные уйти от его язвительных уколов.

Халиф на час.

В его распоряжении – лучшие вина, лучшие сигары, лучшие яства и автомобили. Он может прокатиться на «Хаммере» с открытым верхом, обливаясь Шато Латур столетней выдержки и швыряясь омарами в голубей.

Он может делать все, что придет ему в голову.

Но только час в день.

Хорошего понемногу, как говорится.

«Фляжка» находилась в десяти минутах от его дома, на Баллевар-стрит. Бар не мог похвастаться яркой вывеской, но дополнительная реклама и не требовалась. «Фляжка» привлекала людей низкими ценами и добродушным персоналом.

В углу зала стоял старый музыкальный автомат, под завязку напичканный джазом. Винс не знал, осознанный ли это шаг, или хозяин просто купил что подешевле – но многим нравилось подпевать Билли Эвансу и Квинси Джонсу.

Кроме того, в баре имелся телевизор и, что самое главное, бильярд. Проводились даже особые турниры по «восьмерке» среди завсегдатаев «Фляжки» – победителю доставался бочонок пива и кружка с названием бара на боку.

В общем, для уставших от повседневной суеты и любящих скоротать вечер за кружкой пива в теплой компании лучшего заведения было не найти.

Винс толкнул дверь и вошел внутрь.

– Черта с два ты загонишь «четверку», – авторитетно заявил мужчина лет пятидесяти пяти.

– Не гавкай под руку, тогда я все забью! – проворчал его соперник, мужчина за сорок в клетчатой рубахе. На голове у него была кепка с рисунком черепа, из глазницы которого выглядывала полосатая змея.

– Да тут хоть гавкай, хоть нет – все одно промажешь!

– Заткнись, Джим.

– Да ну тебя, – фыркнул пожилой и отвернулся в сторону.

Его не по годам живой взгляд бульдогом вцепился в Новала.

– Ба! Какие люди! – протянул Джим. – Гляди, Мердок, да это же Винс! Эй, Винс! Здорово!

– Здорово, – сказал сыщик, подходя к игрокам и пожимая протянутые руки. – Как всегда, пул?

– Ну а то что же, – довольно ощерился Джим. Последние полгода он ходил без парочки передних зубов – сцепился с кем-то во время очередной игры. Хотя Джим и был заядлым бильярдистом, играть он толком не умел. Впрочем, его самого это ничуть не расстраивало – он играл, чтобы играть, а не чтобы выиграть, и просто убивал время.

Мердок был не из таких. Ему был свойственен большой азарт, и если уж он участвовал в игре, то любыми способами стремился победить.

Джим и Мердок были давними знакомыми Винса. Их первая встреча случилась года три тому назад, когда детектив отправился на поиски нового бара – взамен сгоревшего при странных обстоятельствах «Пузатого бочонка» – и решил заглянуть во «Фляжку». Пару раз за эти три года они с Мердоком таскали Джима домой, где его поджидала толстушка-жена, внешне напоминающая скорее боксера-тяжеловеса, чем женщину. После таких вечеров Джим возвращался в бар через пару дней, изрядно помятый и с синяками на лице, но, тем не менее, в приподнятом настроении.

– Мать его так! Мердок! Да ты ударишь, наконец, или мне до Дня Независимости стоять?

– Стой, – огрызнулся соперник, склонившись над столом и прищурившись. – Мне-то что? Только вот Летисии это вряд ли понравится.

– Кто б ее спрашивал, что ей нравится, а что нет, – с улыбкой отмахнулся Джим. – Главное – игра, а женщины подождут. Для того они и созданы – стирать, стряпать да пьяных мужей из бара дожидаться.

– Ох, слышала бы тебя сейчас жена… – покачал головой Мердок.

– Ты бей давай, а с женой своей я сам как-нибудь разберусь, – поторопил его Джим. – Слава Богу, тридцать лет вместе уже, в этом году юбилей такой, своеобразный.

– Да? И когда?

– А тебе зачем? Это, знаешь ли, наше, внутрисемейное. Не лезь, куды не просят, Мердок. Лучше шар в лузу толкай, а не хочешь если, так давай сюда кий, я тебе покажу, чего умею.

– Ой, да на, держи уже! – фыркнул Мердок, протягивая ему биток. – А то языком ты, я смотрю, горазд, а ну как делом подтвердить?

– И подтвержу, – заверил Джим, наклоняясь к столу. – Бинокль у кого попроси, чтоб лучше видеть, как я «четверочку»-то!..

Детектив наблюдал за ними, опершись спиной на стойку.

– Здорово, Винс, – поприветствовал его бармен, толстяк Брюс.

Огромный, кучерявый, с большими серыми глазами и добродушной улыбкой на лице, он являлся неотъемлемой частью «Фляжки».

«Будь на его месте тощий хмырь с бегающими глазками… Да нет, о таком и думать не хочется. Здесь нужен такой парень, как Брюс – он ведь почти один в один с большинством клиентов: толстенький, щекастый, улыбчивый…» – подумал Винс.

– Здорово, – ответил детектив, поворачиваясь к стойке.

Джим все-таки не забил свою «четверку» и теперь сокрушался по этому поводу, а Мердок смеялся и хлопал себя по пузу.

– Пивка? – предложил Брюс.

– А давай.

Бармен вытер руки о фартук и сунул кружку под кран. Винс лениво наблюдал, как струйка пива течет вниз, ударяется о стенку и пеной разлетается по дну.

– Вот, держи.

– Спасибо, Брюс, – Винс нашарил в кармане доллар и положил на стойку. – Что слышно?

– Немного того, немного сего, – уклончиво ответил бармен. – Смотря что интересует.

– Любые сплетни. Чисто для души.

– Ясно, что не для дела, – ухмыльнулся Брюс, наливая еще одну кружку – себе. – И чего ты не подыщешь нормальную работу? Полиция прекрасно справляется с тем, что происходит в нашем захолустье, клиенты к тебе не идут. Такими темпами и по миру пойти не долго.

– Не бойся, не пойду, – с улыбкой сказал детектив. – Я этим и не из-за денег занимаюсь вовсе – так, развлечения ради.

– Ага. А живешь ты на наследство покойного дядюшки? – сощурился Брюс.

– Не угадал. Покойной тетушки.

– Ах вот оно что! Тогда все ясно, – хмыкнул бармен.

– Так что насчет сплетен?

– Говорят, кто-то пару дней назад обчистил ломбард в двух кварталах к северу. Теперь по всему городу ищут этих наглецов. Вроде как удалось найти золотую цепочку – она была среди украденного. Скупщика, наверное, прессуют по полной, а может, он уже и раскололся.

– Люди совсем перестали уважать закон, – криво улыбнулся Винс.

– Думаю, там все скоро благополучно разрешиться. Работали явно любители.

– Ясно… Что-нибудь еще?

– В стриптиз-баре новая девка появилась пару недель назад. Дивная, говорят, цыпочка. Ноги от ушей, сиськи что надо, задница… В общем, полный набор. Дезмонд, говорят, нехило за нее боссам из кэмберсонского «Цветочного носорога» отвалил, очень уж хотел заполучить такой занятный экземпляр для своего «Жасмина».

– Дезмонд? Эта старая калоша еще на плаву? Я думал, он уже коньки двинул – так нет, получается, живехонек?

– А то! – фыркнул Брюс. – Дезмонда так просто не зацепишь. Да и честных копов из голливудских боевиков у нас в Хорс-тауне отродясь не было, а тех, что были, он давно уже из полиции выжил.

– Эх, Брюс… Если бы мне удалось посадить этого засранца, я бы со спокойной совестью вышел на пенсию и целыми днями глушил пиво…

– Ты и так целыми днями пьешь, – усмехнулся бармен. – Позавчера тебя на улице встретил, так думал, ты упадешь в придорожную лужу, уснешь и захлебнешься.

– Зря переживал. Я отлично плаваю.

Брюс довольно хохотнул.

– За что я тебя люблю, Винс, так это за твои шутки!

– Спасибо. А я тебя люблю за то, что ты мне сейчас нальешь кружку бесплатно.

– Налью, налью… Заслужил, что уж там…

Внезапно входная дверь резко открылась. В бар вошли двое мужчин. Внешне они напоминали героев фильма «Люди в черном» – пиджаки, галстуки, брюки, солнцезащитные очки с большими стеклами. Новал не удивился бы, если б один из них вынул из кармана тонкую серебристую трубочку, щелкнул кнопкой, и все посетители бара моментально забыли сегодняшний день.

Однако фильм есть фильм. Существуй такие штуки на самом деле, Винс давно бы решил так называемую «проблему Пропника, или как избавиться от докучающего вам старика».

– Это еще кто? – спросил он у Брюса.

Тот лишь пожал плечами:

– Самому любопытно.

– Бармен, два «Трипл блока», – бросил один из незнакомцев, высокий губастый брюнет, подходя к бильярдному столу.

– Уно моменто, – заверил Брюс и через плечо крикнул:

– Миранда! У нас есть «Трипл блок»?

– Есть, – после небольшой заминки отозвалась Миранда.

– Две банки почтенным джентльменам!

– Дай сюда, – второй незнакомец, с длинными черными волосами и острым треугольным подбородком, бесцеремонно вырвал кий из рук Джима.

– Эй! – воскликнул Мердок. – Ты че делаешь?

– Собираюсь поиграть на бильярде, – ощерился незнакомец. – Имеешь что-то возразить?

Винс быстро допил пиво, взвесил кружку в руке и с довольной ухмылкой погладил толстое донышко. На одного точно хватит, а второго они втроем и голыми руками, если что, замесят.

– Иди к черту, – с равнодушным видом бросил губастый. – Бухай свое пиво и помалкивай, чтобы не огрести.

– Ох, что сейчас будет… – услышал Винс голос бармена.

Мердок двинул длинноволосого локтем в треугольный подбородок. Не ожидавший такого поворота событий, черный отшатнулся назад. Джим, заорав нечто неразборчивое, ударил ублюдка ногой в живот.

Точнее, хотел ударить.

Но не вышло.

Черный ухватил его ногу и дернул вверх. Джим, потеряв равновесие, рухнул на грязный пол. Падая, он кричал и размахивал руками, будто хотел взлететь.

Но не вышло.

– Моя спина… – прохрипел Джим, выгнувшись дугой на полу.

Мердок и черный сцепились вновь. Приятель Винса уже не мог воспользоваться фактором неожиданности; он отступал под градом ударов, отступал вглубь, корчась от боли, но не падая.

Новал встал и быстро направился к драчунам.

– А ты куда собрался? – перед ним, словно из-под земли, вырос губастый.

Винс не долго думая размахнулся кружкой, намереваясь садануть наглеца по лбу, однако уродец оказался слишком проворным: шагнув назад, он левой рукой обхватил запястье сыщика, а правой вцепился в кадык.

К счастью, детектив не в первый раз участвовал в подобных драках. Его правая нога ушла назад, и губастому не удалось подсечь и повалить детектива. На мгновение негодяй утратил равновесие, ослабил хватку, и Винс не преминул этим воспользоваться: резко, без замаха, треснул левой в печень.

Уддр вышел на славу. Губастый выпучил глаза и схватился за бок. Новал не дал ему прийти в себя.

Мощный прямой в переносицу, противник падает на спину, очки слетают с носа…

Винс и не думал оставлять губастого без добавки. Чуток отдышавшись, он оседлал ублюдка и начал молотить его кулаками по лицу.

– Так его, Винс, – пробормотал Джим из-под ближайшего столика. – Так его, гада… Ох, спина…

Детектив остановился на секунду, чтобы перевести дух. Правое запястье немного побаливало – до того сильно стиснул его губастый. Дыхание уже практически восстановилось.

Сыщик хотел вернуться к воспитательным процедурам, когда неожиданно увидел глаза противника.

С вертикальными зрачками. Точь-в-точь, как у того зеленого поганца.

Ошарашенный этим открытием, Винс не увидел быстро приближавшегося к ним черного и потому пропустил сокрушительный удар ногой.

Дико завопив, он схватился за лицо и завалился набок.

«Сейчас они будут меня трамбовать, – пронеслось в голове, – вдвоем, ногами. Долго, жестоко…».

Но ему повезло.

Прогремел выстрел.

Сыщик повернулся на звук и через растопыренные пальцы увидел Брюса. Бармен сжимал в руках ружье и больше походил на героя какого-нибудь боевичка.

– Пошли вон, говнюки, – сквозь зубы процедил он и для пущего устрашения передернул затвор.

Этот приемчик он уж точно подсмотрел в каком-нибудь блокбастере и давно хотел опробовать в жизни, однако та не спешила подкидывать ему подходящую ситуацию.

До сегодняшнего дня.

Винс не видел, как уходили «люди в черном». Он слышал только удаляющиеся шаги, скрип петель и уличный шум – совсем недолго, буквально три-четыре секунды.

Потом были другие шаги. Кто-то приближался к нему.

– Ты в порядке? – обеспокоено спросил Брюс, склонившись над сыщиком.

– Ага… В полном… – пробурчал Винс и раздраженно воскликнул. – Этот засранец, похоже, сломал мне нос и, похоже, в нескольких местах!

– Да уж, удар был на славу, – согласился Брюс. – Тебе помочь подняться?

– Сам как-нибудь справлюсь. Дай отлежаться.

– Ну ладно.

Брюс исчез из поля зрения.

Удаляющиеся шаги…

– Боже… – это снова бармен.

Он некоторое время шумно сопел, после чего закричал:

– Миранда!

– Что? – поинтересовалась девушка.

– Звони 911. У нас труп.

– Мердок?! – ужаснулся Джим.

* * *

Винс курил, равнодушно наблюдая за царящей вокруг суетой. Добрые доктора смазали его нос специальными мазями и заклеили пластырем.

Детектив смотрел, как на носилках вывозят тело Мердока. Добрые доктора, понимая, что кругом соберется толпа зевак, среди которых непременно окажутся дети и женщины, предусмотрительно накрыли труп простыней.

Добрые доктора поделились специальными мазями и с Джимом, который сейчас плелся за носилками, шмыгая носом и поливая свою рубаху слезами. Спина его, судя по всему, уже не мучила.

– Что вы здесь делаете? – спросил у Винса подошедший полицейский, паренек лет двадцати.

– Я – потерпевший, – ухмыльнулся Новал и в качестве доказательства продемонстрировал копу пластырь на носу.

Наградив детектива подозрительным взглядом, паренек ушел к своим.

– А я надеялся завязать беседу, – в никуда бросил Винс.

К нему подошел бармен. Скорчив сочувственную физиономию, положил сыщику руку на плечо.

– Не надо, Брюс, – покачал головой детектив, не поворачивая головы. – Джиму сейчас поддержка нужнее.

– Хороший он был парень, Винс.

– Хороший, – согласился Новал.

– Жаль, что так и не успел женой обзавестись, детишек наделать… Много что не успел. Всего сорок три… Еще бы жить и жить.

– Хорошо, что женой и детишками не обзавелся, – сказал Винс. – Они бы расстроились, узнав, что случилось.

– Черт, Винс, сейчас не самый подходящий момент для твоих шуточек, – поморщился Брюс.

– А я и не шутил.

Бармен посмотрел на него странным взглядом, после чего счел за лучшее убраться прочь.

– И снова неудача, – пробормотал сыщик и, разглядев в толпе сержанта Кроссбери, крикнул:

– Эй, Уилл! Иди сюда!

– В чем дело, Винс? – спросил сержант, подходя.

– Долго ты еще собираешься меня тут держать? Мне вообще-то надо идти – уже почти семь, без пятнадцати.

– Потерпи минутку, Винс. Мы сами хотим управиться до семи, но без твоих показаний никак нельзя, так что… – Кроссбери развел руками.

– Я жду минут десять, не больше. Иначе точно не успею.

– Я сейчас же кого-нибудь к тебе пришлю, – пообещал сержант и снова растворился в толпе.

Пережевав его, толпа выплюнула небольшую «компенсацию» в виде того самого паренька, что так недоверчиво изучал сыщика пару минут назад.

– Констебль Перкинс, патрульный, – с чувством представился он.

– Потерпевший, – в тон ему ответил сыщик.

Глаза юнца сверкнули. Если бы вдруг оказалось, что детектив сам является нарушителем правопорядка, Перкинс за удовольствие счел бы въехать ему в пятак.

Однако Винс нарушителем не был, и молодому констеблю приходилось терпеть остроты сыщика.

– Как вас зовут, потерпевший?

– Кто-то ангелом, кто-то – чертом. Зависит от того, в каком я расположении духа.

– Слушайте, вы, я все-таки полицейский, – сквозь стиснутые зубы процедил паренек. – Вы не можете разговаривать со мной в подобной манере.

– Вполне могу, – ответил сыщик и, ткнув пальцем в грудь констеблю, добавил. – А вот ты, сопляк, не имеешь права грубить свидетелю преступления. Это называется «превышением служебных полномочий», знаешь ли.

– Уберите руки! – взвизгнул паренек. – Я прикажу отвезти вас в участок!

– Кому ты прикажешь? Может, сержанту Кроссбери? – ухмыльнулся Винс. – Не зарывайся, малец. Ты всего лишь констебль. Задавай свои вопросы и проваливай ко всем чертям. Или, если тебя это не устраивает, просто проваливай. У меня нет особого желания с тобой общаться. Я не ухожу лишь потому, что не хочу подставлять Уилла.

Перкинс побагровел, но сдержался. В его крохотном мозгу промелькнула мысль, что если хамоватый свидетель называет сержанта по имени, то они, скорее всего, неплохо знают друг друга.

Поэтому он только сильнее сжал ручку и спросил дрожащим от негодования голосом:

– Что произошло в баре?

– Драка.

– Кто в ней участвовал?

– Я, Джим, Мердок – это тот тип, которого вывезли на носилках – и еще пара уродов в костюмах и солнцезащитных очках.

– Кто начал драку?

– Уроды и начали. Джим и Мердок играли на бильярде, а те решили, что можно просто забрать у них кии. Разумеется, парни такой наглости не стерпели, и началась потасовка.

– Зачем в ней участвовали вы?

– Потому что я не терплю уродов.

– Это не ответ.

– Какой вопрос – такой ответ.

– Нормальный вопрос, – возразил Перкинс.

– Если два незнакомых ублюдка плохо поступают с твоими приятелями, ты будешь просто стоять в стороне и смотреть? Или, может, мне нужно было убежать? Или вызвать полицию?

– Это был бы лучший вариант.

– Ни черта подобного. Пока бы вы приехали, нам бы уже отбили все мозги.

– Вы сомневаетесь в возможностях полиции?

– Вовсе нет. Я сомневаюсь в том, что полиции интересна самая заурядная кабацкая драка. Если бы они не убили Мердока, вы бы о ней и вовсе не узнали.

– Это всё.

– Наконец-то. А то я уже порядком устал от нашей беседы.

– До свидания.

– А «спасибо» мама не учила говорить?

– Спасибо, – через силу выплюнул Перкинс.

– И тебе не хворать, констебль.

Паренек поспешно ретировался. Сыщик вновь остался в одиночестве.

«Пора искать денежку для мистера Пропника», – решил Винс и, выплюнув окурок, пошел вверх по Баллевар-стрит.

«Где-нибудь по дороге обязательно найдется магазинчик или супермаркет, из кассы которого можно позаимствовать нужную сумму», – усмехнулась темная половина, когда Винс, миновав машину скорой помощи, продирался через толпу зевак.

«Сыщик должен искать грабителей, а не сам им быть» – осуждающе покачала головой светлая.

Извечная война противоположностей продолжалась.

«Эти люди сами выбрали свою судьбу. Сами выбрали шоу».

«Это – гипноз. Человек под гипнозом не способен даже носки выбрать, что уж говорить о судьбе!»

«Глупости. Я же могу не смотреть это шоу!»

«Да, но в чем причина того, что я могу его не смотреть – до сих пор не знаю. Либо я один сумасшедший среди нормальных…»

«Либо кругом все такие дебилы, что я выгляжу самым умным человеком на свете… Да, надо выпивки взять!»

Отдалившись от «Фляжки» на пару сот футов, Винс остановился. Его цепкий взгляд изучал витрины ближайших магазинов, выбирая наиболее подходящий вариант.

Чтобы поиметь и денег, и пойла.

Вывески как на подбор попались блеклые, выцветшие, в тусклом свете фонарей почти неразборчивые. Как сыщик ни щурился, пытаясь прочесть хоть одну, ничего у него не вышло. Пришлось сойти на тротуар и уже с расстояния в пару футов узнавать, что за магазин занимает то или иное здание.

Цветочная лавка – не то. Магазин оружия – не пойдет. К тому же, оба закрыты, а разбивать витрины ради прихоти старого ишака Пропника Винсу не хотелось. К тому же, в магазине могла быть установлена сигнализация, и мало ли кто сбежится на шум? И речь шла не о людях даже. Встречаться с оголтелой толпой даркеров или еще каких-нибудь чудо-юд, побольше да позлее, сыщику совсем не улыбалось.

А еще в магазине могла быть спрятана маленькая камера, которую продавец включает перед уходом из магазина, а утром, не обнаружив в кассе кругленькой суммы, перематывает пленку и смотрит, что происходило ночью.

«Я, конечно, всегда мечтал стать звездой какой-нибудь ленты, – размышлял Винс, проходя мимо очередного магазинчика, – но уж точно не этой».

Наконец ему улыбнулась удача: магазинчик из разряда «все для всех», этакий мини-маркет, хоть и погасил уже витрины, но еще не закрылся. Отворив дверь, Винс заглянул внутрь. За кассой, сложив руки на пивном брюшке и закинув ногу на ногу, сидел продавец. На скрип двери он не отреагировал; впрочем, шоу уже началось, так что ничего удивительного.

– Эй! – на всякий случай окликнул его Винс.

Ноль внимания.

Сыщик довольно улыбнулся.

Насвистывая под нос незатейливый мотивчик, он подошел к кассе и, повернув торчащий в замке ключ, выдвинул полочку с деньгами. Отсчитав девять Франклинов, Винс сунул их в карман и, прихватив баночку «Натурала» из холодильника, покинул магазин.

– Триста баксов за месяц, – покачал он головой и, открыв трофейную банку, сделал пару глотков. – Старый пройдоха хочет меня по миру пустить!

Теперь ему надо во вчерашний бар… Как он там назывался? «Полночный бродяга», кажется… Или что-то вроде того. Впрочем, неважно. Главное, что он помнит, где этот бар находится.

И там уже надо постараться найти Нуба.

Проклятый «Мидлтон» накануне подействовал на Винса одурманивающе, поэтому дельной беседы с даркером не вышло – слишком уж груб был с гостем пьяный Новал. И в числе многих интересных вещей, которые сыщику не довелось узнать прошлым вечером, были координаты Нуба. Теперь, когда увидеться с коротышкой просто необходимо, Винс не знал, где его искать, и мог лишь надеяться, что даркер крутится возле «Бродяги» постоянно и сегодня тоже найдется там.

Свернув на Флейм-стрит, сыщик вышел на Хелпми и устремился к видневшейся вывеске бара. В подобные моменты он радовался, что живет не в огромном Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, а в крохотном провинциальном Хорс-тауне, который при желании можно обойти часа за четыре.

%.ицы, как и всегда в это время, пустовали. Только одинокий полубезумный пес лаял на пожарный гидрант на углу. Винс притопнул на шалопая, и тот, обиженно подвывая, умчался прочь.

Воцарилась тишина, которую нарушали только неспешные шаги детектива.

Оказавшись у дверей бара, Новал огляделся по сторонам. Потом неуверенно позвал:

– Нуб!..

Тишина.

Сыщик подошел к тому углу, где вчера встретился с коротышкой. Позвал снова.

С прежним результатом.

– Вот же невезуха… – пробормотал Винс, уперев руки в бока. – Где же ты, малыш, когда ты мне так нужен?

Простояв в таком положении минут пять, сыщик решительным шагом устремился в подворотню. По счастью, там он тут же обнаружил то, что искал.

Ну, не совсем то, но все же.

В мусорном баке увлеченно рылась парочка низкорослых бомжей. Черные лица и бороды выдавали в них даркер ов.

– Эй! – воскликнул Винс.

Бомжи замерли. Удивленно посмотрели на детектива.

– Мне нужен Нуб! – проорал сыщик. – Срочно!

Один из бродяг посмотрел на другого.

– Я не понимаю, Стенли, – пробормотал он, косясь на Винса. – Почему этот верзила не смотрит шоу, как все остальные?

Второй пожал плечами, и оба они как по команде растворились в воздухе.

– А ну бросьте ваши штучки! – потребовал детектив. – Мне нужен Нуб! Скажите, где он, и не тратьте зря силы на ваши фокусы – я знаю, что вы еще здесь, просто невидимы!

Бомжи появились так же резко, как и пропали. Один из них, тот самый Стенли, недоверчиво поинтересовался:

– Откуда вы это знаете?

– Ну так Нуб мне и рассказал!

– Кто есть Нуб? – важно задрав подбородок, спросил Стенли.

– Один из вас, даркер. Его вообще не Нуб зовут, полное имя у него такое длинное… Что-то там Нубладарон…

– Нубалорон Хасамакш Вас Дерст Мафин, – медленно, с расстановкой проговорил коротышка.

– Во-во, оно, – закивал Винс. – Я же говорю – язык сломаешь!

Даркеры переглянулись.

– Весьма странно, что вы проявляете к нам интерес, уважаемый, – сказал Стенли. – Еще более странно, что наш досточтимый брат Нубалорон Хасамакш Вас Дерст Мафин решил доверить вам тайну нашего народа… Если вы, конечно, не пытаетесь нас обмануть?

– Зачем бы мне это понадобилось? – хмыкнул сыщик.

– Не знаю. Кто вас, верзил, разберет?

– Кончайте ломать комедию, – поморщился сыщик. – Я действительно ищу Нуба. Вчера он мне все рассказал про ваш народец…

– Прямо все? – недоверчиво нахмурился второй даркер, имя которого было детективу неизвестно.

– Не знаю. Но мне хватило.

– Это довольно неожиданно, – заметил Стенли. – Мы, даркеры, обычно не ищем контактов с людьми. Однако сейчас я вижу как минимум одну причину, по которой Нуб мог искать контакт с вами.

– Вы это про шоу? – догадался Винс.

– Именно, – кивнул даркер. – Как получается, что вы, пока все остальные жители Хорс-тауна сидят у телевизоров, спокойно разгуливаете по улице? Почему вы не смотрите шоу вместе с ними?

– Оно мне попросту неинтересно.

– Но вы хоть раз пробовали его смотреть?

– Я видел пару-тройку выпусков, когда посещал бар. Ничего особенного. Очередная жвачка для мозгов, очередная идиотская лотерея с дурацким главным призом.

– Дурацким призом? – выгнул бровь Стенли. – Счастье – дурацкий приз?

– Черт, парень, ты тоже веришь в эту ерунду? – усмехнулся детектив. – Как можно дать счастье одному человеку? Судьба постоянно дробит счастье на мелкие крохи, кому-то дает пару-тройку этих крошек, кому-то десять, кому-то – ни одной. Как могут обычные кретины из телевизора собрать все крупицы воедино и вручить их одному-единственному счастливцу?

– Интересно вы думаете, уважаемый, – похвалил Стенли.

– Если бы каждый раз, как я это слышу, мне давали по доллару, – хмыкнул Новал, – я бы уже давно стал миллиардером.

– Вы были бы счастливы в таком случае?

– Думаю, да.

– Вот видите. Счастье – это не обязательно успех во всем. Счастье для каждого – свое. Кто-то мечтает об одном, кто-то – о другом. Вы хотите, чтобы вам давали по доллару за каждую умную фразу, и говорите, что в таком случае будете счастливы? Значит, вот оно – ваше счастье. И именно его, как мне кажется, должны вам дать организаторы шоу в случае выигрыша.

– Ты, я погляжу, философ? – покачал головой Винс. – Не много ли вас таких на один крохотный Хорс-таун? Я сегодня общался еще как минимум с двумя. Может, вам открыть кружок?

– Что вас так раздражает?

– То, что я спросил тебя, где искать Нуба, а ты вместо этого стоишь и рассуждаешь о счастье, бытии и прочих высоких материях. Ответ на мой вопрос, парень, вот что мне сейчас нужно!

– Забавно слышать, Винс, – сказал знакомый голос. – Вчера ты недвусмысленно дал понять, что не хочешь меня больше видеть.

Из-за мусорного бака вышел еще один даркер – судя по всему, Нуб. Руки в карманах, борода всклокочена – в родной стихии, полностью уверенный в себе.

– Ситуация изменилась, – сказал Новал. – Мне нужен твой совет.

– Но вчера…

– Вчера было вчера, – оборвал его детектив. – Прощения просить не в моих правилах, но сейчас я, пожалуй, готов в качестве исключения извиниться.

Потому что хватил лишку и сказал слишком много ненужных слов.

Нуб некоторое время молча смотрел на сыщика. После чего сказал:

– Принято.

– Вот и хорошо, вот и здорово. Теперь, когда мы решили эту проблему, давай пройдемся и обсудим другую, гораздо более важную.

– Говори. У меня нет секретов от братьев.

– Зато у меня есть, – довольно бесцеремонно заявил сыщик и тут же поспешно добавил:

– Нет, они наверняка очень достойные… м-м-м… даркеры, но мне нужно поговорить с тобой наедине, парень. Дело слишком деликатное.

Темные переглянулись. Стенли пожал плечами, его напарник усмехнулся чему-то и отвернулся к мусорному баку. Нуб снова посмотрел на детектива.

– Прости, но на очередную сценку нет времени, парень, – покачал головой Винс. – Нужно идти.

– О’кей, – кивнул коротышка. – Идем.

Они покинули подворотню и пошли по Хелпми-стрит.

Нуб молчал, ожидая вопросов сыщика, но Винс почему-то не спешил начинать. Они прошли пол-улицы, прежде чем Новал откашлялся и спросил:

– А почему того парня зовут Стенли?

– Это его имя, – пожал плечами Нуб.

– Да? Забавно. Я думал, у вас всех длинные имена.

– Так и есть.

– Стенли, как мне кажется, не очень-то длинное.

– Это сокращение от…

– Боже, только не надо называть его полностью, – поспешно перебил даркера Винс. – Я все равно не запомню. Главное, что оно есть… Ладно, к делу. Если коротко, случилось вот что: кто-то забрался в одну квартирку в девятиэтажном доме на углу Дрим-стрит и Лонг-стрит и убил ребенка, лежавшего в колыбели. А потом подкинул туда же зеленого людоеда, зубастого и с очень, просто на редкость, пронзительным взглядом – он, к слову, сегодняшним утром сожрал труп несчастного малыша. Мерзавец, как я понял, неплохой атлет, потому что он попросту запрыгнул в окно пятого этажа, сделал свое грязное дело и, выпрыгнув, убрался восвояси. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? И, да, Питера Паркера я уже проверил, это – не он.

Нуб еще в самом начале рассказа замер на месте и застыл с открытым ртом. Не изменил позы он и с наступлением тишины.

– Эй, эй, малыш! – детектив пощелкал пальцами перед лицом даркера, дабы привести его в чувство. – Ты еще со мной?

– Я… Здесь… – хриплым от волнения голосом пробормотал Нуб.

– Что на тебя вдруг нашло? Ты что-то понял из моего рассказа?

– Да… Наверное… Я сомневаюсь, Винс!

– Судя по твоей реакции, все довольно дерьмово, да?

– Если моя догадка верна, то – да, все очень плохо. Я бы даже сказал…

– Эй, эй, эй! – воскликнул сыщик. – Спокойно, парень! Самое страшное уже случилось – ребенок мертв. Так что хватит драматизировать. Мне нужно знать, кто его прикончил, найти мерзавца и отвести в полицию. Или это должно остаться тайной?

– Я не хочу ничего говорить, пока не буду на сто процентов уверен, – покачал головой Нуб. – У меня есть догадки…

– Ну так дай мне их! А я уж попробую увязать эти догадки с реальными фактами!

– Все не так просто. Если я прав, речь идет о существе, которого по определению не может существовать последние лет сто!

– Я, конечно, предполагал, что тут замешана какая-то нереальная шняга, но и помыслить не мог, что эта шняга неожиданно объявилась после столетнего отпуска, – честно признался Винс. – Это что же, динозавр какой-то?

– Динозавры вымерли за много раньше, – покачал головой Нуб.

Он замолчал. По его лицу Новал понял, что даркер действительно взволнован. Сыщик хотел выдать очередную остроту по поводу «слишком серьезных бомжей», но сдержался. Судя по всему, сейчас было не самое подходящее время для шуток.

– Мне надо проконсультироваться с одним человеком, – наконец произнес Нуб. – Только он сможет точно сказать, кто убил ребенка.

– Погоди, погоди… Я не хочу, чтобы об этом знал весь город! Так что лучше держи рот на замке и никому ничего не говори, понял? Слух, что я веду это дело, может дойти до полиции или, что еще хуже, до убийцы – и тогда он попросту свалит из города.

– Это ты не понимаешь, Винс. Мы должны рассказать все этому человеку. Только он может нам помочь.

– Черта с два.

– Эта тварь может вернуться! Ты думаешь, ей хватит того малыша? Вот увидишь – через какое-то время она убьет еще одного…

– И тоже подбросит уродца?

– Если я правильно все понимаю, то – да, непременно, – кивнул Нуб.

– Прямо как кукушка… – пробормотал Винс задумчиво.

– Что?

– Как кукушка, говорю. Ну, знаешь, она ведь подбрасывает свои яйца в чужие гнезда, а чужие яйца разбивает. Очень похоже.

– Похоже, – согласился даркер.

– Так, может, мы имеем дело с огромной уродливой зеленой кукушкой?

– Таких не бывает, – возразил Нуб.

– До вчерашнего дня я не знал, что даркеры бывают, – хмыкнул Новал. – Может, и ты о кукушках-великанах попросту не слышал.

– Не знаю, Винс, не знаю, – покачал головой коротышка. – Я просто уверен, что без моего знакомого тебе не обойтись.

– Черт с тобой, – махнул рукой детектив. – Веди меня к своему знакомому. Он тоже из ваших?

– Не совсем. В общем, он человек. Но не совсем такой, как другие…

– Я боялся это услышать, – с кислой миной заявил Винс. – Надеюсь, это не какой-нибудь сумасброд, сбежавший из дурки?

– О нет, не волнуйся, он не псих, – улыбнулся Нуб.

– Тогда идем.

– Не получится, – виновато развел руками темный.

– Что значит «не получится»? – опешил Винс. – Ты только что уговаривал меня проконсультироваться с этим таинственным «абсолютно нормальным человеком», а теперь говоришь – «не получится»? В чем подвох?

– В том, что он приедет только через неделю.

– Как здорово. Неделя – это как раз столько, сколько у меня нет. Вряд ли мои клиенты будут спокойно сидеть и ждать приезда твоего дружбана. Дней через пять они, думаю, откажутся от моих услуг. С твоим знакомым можно связаться по телефону? Или через, прости Господи, Интернет ему написать?

– Ничем не могу помочь. Я не знаю ни его телефона, ни его Интернета, – только адрес. А, так как раньше Доктор не приедет, сейчас он нам бесполезен.

– Доктор? Он что, кого-то лечит? Я бы сто раз подумал, прежде чем идти на прием к человеку, который якшается со всякими типами вроде тебя, или еще кого похуже.

– Никого он не лечит. Доктор изучает монстров, для него это – труд всей жизни. Он монстролог.

– Знаешь, друг мой, мне кажется, на этом пока стоит остановиться, иначе мой мозг взорвется еще раньше, чем твой проклятый Доктор вернется в Хорс-таун. Куда он, кстати, уехал?

– Как я слышал, в Луизиане нашли какое-то древнее захоронение, и Доктор незамедлительно отправился туда, чтобы поискать среди руин останки гулей.

– Ваши друзья?

– Не совсем. Гули – это стервятники с весьма своеобразным чувством юмора. После того, как гуль сжирает плоть мертвеца, он кладет его череп в изголовье могилы, как бы предупреждая, что в этой могиле уже нечем поживиться.

– Действительно своеобразно, – пробормотал Винс. – Но, как я уже сказал, хватит на сегодня. У меня в голове и так творится черт знает что… И это значит, что мне снова нужно выпить.

– Мне пойти с тобой?

– Извини, малыш, туда, куда я собрался, детей не пускают даже в сопровождении взрослых, – развел руками Новал.

– Все шутишь, – укоризненно произнес даркер.

– А что мне остается? Пока твой Дуллитл не вернется, я ничего не могу поделать с таинственной тварью. Чем же мне заниматься, как не убивать печень, смотреть, как другие занимаются тем же, и высмеивать их?

– Я думал, ты меня угостишь.

– Угощу, конечно. Но не сейчас… Сейчас мне надо чуточку побыть в одиночестве. Без обид. Бывай, Нуб.

– Бывай, Винс.

Даркер отправился обратно, а сыщик снова пошел по улице вверх, намереваясь засесть в первом попавшемся баре – главное, чтобы там было, что пить.

* * *

«Техасский ковбой» знавал лучшие времена. Может, он и не процветал, но ни разу еще в нем людей не было так мало, как в этот вечер. Кроме Винса, заглянуть в гости к обитателям прерий изъявили желание двое. Впрочем, сыщик искал не компанию, а дешевое пойло, способное вернуть в прежнее русло ход его мыслей. Нубу удалось перемешать их в невероятный коктейль, и Винс мог лишь догадываться, какие ингредиенты реальны, а какие – нет.

«Черт, я живу в этом проклятом городе семь лет и ни разу не сталкивался с чем-то подобным, – размышлял Винс, разглядывая свой стакан на свет. – Все это похоже на дурной сон, но, сколько я себя не щипаю, проснуться не могу. Может, завтрашнее утро подарит мне прежнюю рутину, к которой я так привык? Может, в этом завтра не будет проклятых даркеров и чудовищ с замашками кукушек? Ко мне придет очередная старушка с банкой клубничного джема и парой долларов в кармане и попросит достать из канализационного люка ее непоседливую кошку… Дьявол, я всего день занимаюсь этим делом, а уже мозги набекрень…»

Он рывком опрокинул в себя содержимое стакана и щелчком пальцев подозвал веснушчатую дурнушку в ковбойской шляпе.

«Да еще эти уроды из «Фляжки»… Надо было спросить у Нуба, кто они. Хотя… Он наверняка сослался бы на этого своего Доктора. Еще один шут гороховый… И откуда все они взялись в нашем захолустье?»

– Принеси еще виски, – бросил он девчонке и пальцем толкнул пустой стакан в ее сторону.

Веснушчатая удалилась, не забыв демонстративно фыркнуть – видимо, выразив тем самым отношение ко «всяким недалеким пьянчугам» в ее баре.

«Нос болит… Вот гадство. Может, купить защитную маску, как у Рипа из «Пистонс», и ходить в ней? Представляю, как на меня будут смотреть все эти уроды. Даже долбаные панки, с ног до головы обвешанные железяками»

Дурнушка вернулась с порцией виски, поставила ее перед Винсом и поспешно ретировалась. Общаться с детективом она явно не хотела.

Новал поднял стакан, задумчиво покрутил в руках.

– За тебя, приятель, – тихо сказал он.

Их с Мердоком нельзя было назвать друзьями. Но они провели во «Фляжке» не один вечер, играя в бильярд, беседуя на всевозможные темы, и как-то притерлись друг к Другу. Пожалуй, теперь в заведении Брюса станет слишком пусто.

Вздохнув, сыщик залпом влил в себя пойло.

Виски был дрянной. Выжимка из тараканов, иначе не скажешь. Но за годы, проведенные в Хорс-тауне, желудок Винса успел повидать и не такую дрянь, так что он особо не жаловался.

– Эй, коровка, тащи счет, – не упустил возможности подтрунить над веснушчатой Новал.

Дурнушка с выражением крайнего презрения на лице принесла листок и бросила на стол перед Винсом:

– На, держи. Надеюсь, у тебя не хватит денег, чтобы расплатиться, и Гай наваляет тебе по первое число.

– Не бойся, коровка, – ухмыльнулся детектив, отсчитывая нужную сумму. – Я никогда не хожу по барам пустой. Я даже дам тебе пару купюр на чай – коровы ведь любят пощипать зелень?

Веснушчатая хотела вспылить, но сдержалась. Винс мысленно усмехнулся.

– Забирай, – сказал он, поднимаясь и надевая шляпу. – Мир твоему стаду.

Когда он выходил из бара, взгляд «коровки» буквально жег ему спину.

Винс направлялся домой. Ему уже надоело слоняться по городу, и он мечтал поскорее свидеться с подушкой, прижаться к ней небритой щекой и заснуть.

Внимание его привлекла яркая неоновая вывеска «Жасмина». Сыщик вспомнил рассказ Брюса о новой девочке, которую Дезмонд переманил из «Цветного носорога».

Руки сами собой сжались в кулаки, а зубы издали неприятный скрип.

– Дезмонд… – процедил Винс.

Дезмонд был ублюдком из тех, кто в юные годы обнюхивался кокаином, трахал глупых сучек в туалетах элитных клубов и, накачанный наркотой, гонял по улицам на подаренной отцом «Ламборджини». Кто после бесшабашной юности надел пиджак, брюки, блестящие туфли от Гуччи и стал руководить всеми крупными и не очень махинациями в провинциальном городке. Отец его заправлял делами в Джерси, а «малышу Деззи» достался Хорс-таун – «чтобы руку набивал».

Ведь к Дезмонду, единственному наследнику старика, после смерти родителя отойдет все состояние, включая стриптиз-бары и подпольные заводы, где трудились «братья из Поднебесной».

Винс ненавидел Дезмонда всем сердцем, ненавидел люто, бескомпромиссно. Какой-нибудь сценарист, реши он экранизировать жизнь Новала, непременно объяснил бы эту ненависть тем, что «Дезмонд был скотом, которых Винсу надлежало ловить».

В реальности все обстояло, разумеется, не так просто. Дело было в социальных ступенях, разделявших Винса и Дезмонда. Первый с рождения находился в самом низу, второй же без особых помех стартовал с середины лестницы и постоянно поднимался выше.

Бедные всегда ненавидят богатых. Особенно тех, которые нажили это богатство не собственным горбом, а получили от родственников. А все лозунги типа «детективы и бандиты – враги навек» являлись лишь небольшим довеском.

«Может, зайти? Поглядеть, что там за новая девочка…»

Винс порылся в карманах и с грустью обнаружил лишь мятый доллар и мелочь.

«Коровка беспокоилась не зря, – отметил сыщик мимолетом. – Еще пара стаканчиков, и Гай заимел бы на вечер нового спарринг-партнера».

Поход в стриптиз-бар подошел к концу, так и не успев начаться. За эти деньги перед Винсом не разделась бы и самая древняя старушка, что уж говорить о фигуристых девушках.

«Но у меня ведь есть девятсот баксов! – осенило Новала. – Может, потратить немного, а Пропнику сказать… Хотя нет, старый ишак меня с потрохами сожрет.»

Бросив прощальный взгляд на вывеску «Жасмина», он вздохнул, сунул руки в карманы и побрел дальше. Ветер пригнал на тротуар пустую банку из-под «Пепси», и сыщик пинал ее до самой конторы. Только у двери, уже ковыряя ключом в замке, детектив вспомнил о квартплате. Посмотрев на часы – десять вечера – Винс проклял себя за забывчивость и пошел к Пропнику.

– Кого там несет?! – проскрипел старик из-за двери в ответ на настойчивый стук.

– Мистер Пропник, это Винс Новал.

– Ах ты, дьявол! – возбужденно воскликнул тот.

Зашевелились замки, соскочила цепочка, и дверь распахнулась. Старый прохвост в бирюзовом халате и колпачке с кисточкой, уперев руки в бока, грозно смотрел на детектива. Впрочем, к подобным проявлениям «крутого нрава» Винс давно привык. В другой день он бы не преминул бы зевнуть и сказать что-нибудь этакое, емкое и колкое, но это продлило бы тираду Пропника минут на десять… Винс решил, что на сегодня ему и без того хватило– Где ж тебя, так-перетак, носило, а? – прищурив правый глаз, вопросил старик.

– То тут, то там, – уклончиво ответил Винс. – Не успел, с кем не бывает?

– С тобой не бывает! – рявкнул Пропник. – Не бывает, чтобы ты успевал! Сейчас хоть принес?

– Сейчас – принес. Иначе б и не стучал.

– Я б тебе потом… Настучал… Давай, в общем, денежку.

Винс послушно вручил Пропнику необходимую сумму. Старик из вредности пересчитал купюры два раза, подивился точности сыщика и, ничего больше не говоря, захлопнул дверь.

– И вам доброй ночи, – пробормотал сыщик и отправился восвояси.

Оказавшись внутри, он сгреб с дивана на пол весь хлам, после чего швырнул на стул плащ и шляпу. Подметил, что на столе все еще стоит пакет с утренним пивом.

«Завтра подлечимся с утра!» – пообещал себе детектив, стягивая джинсы.

В трусах и майке он улегся на диван, накрылся старым дырявым пледом и закрыл глаза. Сон свалил его моментально, словно пуля в висок.

* * *

Престарелая гусеница поезда с облегчением фыркнула в последний раз и замерла. Кто-то решил, что она сдохла, но нет – это был всего лишь небольшой тайм-аут.

Двери вагонов открылись, проводницы заняли свои места у входа. Пассажиры один за другим покидали поезд, падали, промахнувшись мимо ступеньки, подворачивали ноги, чертыхались и собирали рассыпавшийся по перрону багаж.

Книголюб в последний раз выглянул в окно, подхватил с полки саквояж и покинул купе. В коридоре он столкнулся с давешней семьей. Женщина вновь стала благодарить его за чудесное спасение мужа, тот смущенно бурчал что-то вроде: «Будете в наших краях, заходите» – и хлопал книголюба по плечу, а светлый мальчишка стеснялся и прятался за спины родителей.

Проводница, увидев книголюба, заулыбалась. Тоже поблагодарила – сказала, что давно не видела таких мужественных людей и что клятва Гиппократа, как выяснилось, вовсе не пустой звук.

Распрощавшись со всеми, мужчина спрыгнул со ступенек на землю и, поправив съехавшие на кончик носа очки, двинулся к джентльмену с газетой, сидевшему на лавке посередине платформы.

– Добрый день.

– Что? Ах, простите! – мужчина поспешно отложил газету, вскочил и протянул книголюбу руку:

– Добрый день, доктор Харвис.

– Ради Бога, Майкл, зовите меня просто Курт, – поморщился тот, пожимая руку. – Терпеть не могу, когда друзья зовут меня по фамилии!

– Учту, – пообещал Майкл. – Позвольте помочь вам с саквояжем.

– Да вы что, с ума сошли, мой добрый друг? Вы что же, устроились носильщиком на вокзале? Мне вполне по силам нести мой багаж, и бросьте эти ваши штучки! – доктор погрозил товарищу пальцем.

– Извините, до… Курт. Я просто стараюсь быть любезным. Нечасто вы посещаете наши края.

– Доселе не было необходимости.

– Да уж… Впрочем, о работе пока рано. Скажите лучше, как вы доехали? Без эксцессов?

– Почти, – ответил Харвис. – Вчерашним вечером мне довелось разобраться с одним наглым диббуком^[1], выбравшим жертвой мужчину из соседнего купе. Пришлось усмирить его именем Соломона.

– Что вы говорите? Диббук? – изумился Майкл. – Не может быть! И что же, имя Соломона все еще на них действует?

– Не совсем. Мне пришлось добавить кое-что от себя, чтобы дух отпустил несчастного. Ах, ну до чего же они настойчивые! Впрочем, при этом – чересчур прямолинейные. Так что никаких сложностей не возникло.

– Однако, судя по всему, твари эволюционируют. Одного имени им уже мало.

– Ну а что вы хотите? Всяк развивается, чтобы выжить. Дарвинская теория естественного отбора в действии, вне зависимости, о ком мы говорим – о ящерице, человеке или духе.

– Вы как всегда правы.

– Хватит тешить мое самолюбие, Майкл. Вы и сами это прекрасно знали.

– Всегда приятно услышать мудрые слова от того, кого считаешь своим учителем.

– Вы вгоняете меня в краску. Право, ваши похвалы излишни. Лучше расскажите, что интересного с вами произошло со времен нашей последней встречи…

Двое мужчин, тихо беседуя, покинули перрон.

Проводницы закрыли двери и отправились обедать.