Книга Небо слаще онлайн - страница 2

II

Пульт малого расчетчика показался Глебу чрезмерно сложным, ему не приходилось иметь дела с аппаратами такого низкого класса. Любые навигационные и текущие корабельные расчеты поручались центральному автомату, в него не нужно было вводить ни кодированных программ, ни исходных данных. Достаточно было прочитать в микрофон несколько важнейших цифр и объяснить суть задания. Все дополнительные данные Центавр, связавшись с информотекой, мог получить самостоятельно. Вначале Глеб собирался проделать свои расчеты обычным путем, но потом вспомнил, что любое задание автоматически остается в блоках памяти Центавра, так же как и результат полученных расчетов. Это не входило в его планы. Примитивный малый Раст позволял стирать на своих магнитных лентах условия задачи и ее результаты.

Конечно, научрук Ронг удивился, когда он попросил разрешения воспользоваться его личным расчетчиком, но другого выхода не было. Пока что он добился главного. Все, что он уже знает, и то, что узнает, закончив расчеты, до поры до времени останется никому не известным. Прежде всего, он обязан обо всем доложить Ренту. И пусть координатор сам решает, что с этим делать дальше. Аппарат тихонько урчал. В его металлическом нутре что-то шуршало, словно бегали мыши. Сетка огней на пульте то совсем пропадала, то вспыхивала с новой силой. Автоматическое печатающее устройство время от времени включалось, выстукивало колонку цифр и вновь умолкало. Наконец раздался резкий звонок, означавший окончание работы. Вспыхнул экран графического анализа. Глеб нажал большую голубую кнопку, расположенную под самым экраном, и получил из щели хрустящий лист лавсановой пленки. Это и был результат. Даже не взглянув на него, Глеб торопливо стал манипулировать с выключателями на пульте. Наконец все было кончено. В расчетчике не осталось никаких следов проделанной работы. Только после этого Глеб подошел к столу Ронга, занимавшему половину комнаты, включил свет и развернул пленку. Весь лист разделяла на квадраты бледная сетка координат. Более четко выделялись жирные линии изогипсов. Они обозначали одинаковые количества отказов, взятых в определенном временном масштабе. Изогипсы не везде смыкались. В этой части планеты работы велись неравномерно, и ему не хватило данных, но общая картина все равно вырисовывалась вполне отчетливо. Количество поломок, отказов, легких недомоганий людей, непонятное исчезновение отдельных деталей, а то и целых механизмов – все это совершенно явно нарастало вокруг одного определенного участка на карте планеты площадью примерно в двести квадратных километров.

Только закрыв за собой дверь личной каюты, координатор Рент почувствовал, как он устал.

Бывают планеты, на которых неприятные случайности собираются словно в фокусе, но Элана побила все рекорды. Хуже всего с энергией. Без конца обнаруживались непредвиденные утечки, и повышенный расход сопутствовал каждому выходу наружу… Словно у него на складе неограниченные запасы октана! Все аккумуляторы вдвое увеличили саморазряд даже на холостом ходу. Научная группа объясняет это повышенным фоном гамма-излучений, хотя, похоже, Ронг в это не очень верит. С чего бы вдруг все внутренние аккумуляторы и накопители отреагировали на этот фон! Им не раз приходилось сталкиваться с гораздо более сильными излучениями, и ничего подобного не было! Придется сокращать и так уже урезанный график работ. Слишком дорого обходятся исследования на этой планете. Ему нелегко будет отчитаться перед базой. Еще одна авария с генератором, как та, что случилась при подходе к Элане, и они не дотянут до дому… Израсходовано шестьдесят процентов резервного топлива. Генераторы корабля работали на любой материи, и запасы инертных материалов, использовавшихся в качестве горючего, они уже полностью возобновили на Элане, но это топливо годилось только для ходовых генераторов. Все планетные работы, посадки и взлеты на малой тяге производились на октане. Только октан мог зарядить мощные автономные аккумуляторы, приводившие в действие основные системы корабля и всех кибов. Без октана они станут совершенно беспомощны. Взлет придется делать на главных двигателях, заразив радиацией немалую площадь планеты, несмотря на строжайший запрет…

Если бы только это! Участились болезни среди членов экипажа. Это было бы понятно на планете с биосферой. но как объяснить вспышки гриппа и различных неинфекционных недомоганий, когда каждый выход наружу сопровождается полным комплексом дезинфекционных облучений, а защищенные скафандрами люди вообще не контактируют с планетой?! А эта история с роботами?

Танаев наверняка при возвращении напишет рапорт в комиссию и будет по-своему прав. Получится, что Рент не уделил должного внимания такому невероятному событию, как выход из строя пары роботов. Черт бы их побрал вместе с Танаевым!

Тревожные мысли наплывали одна на другую, мешали расслабиться, не давали отдохнуть. Рент потянулся к изголовью и включил мент. Первые раскаты похожей на морской прибой мелодии затопили сознание, перед глазами встали рыжие скалы, и песчаные дюны легли вокруг, словно застывшие волны океана. Но видение тут же исчезло. Резкий звук зуммера – срочного вызова – разрушил иллюзию.

Рент сидел за столом подтянутый, в застегнутой до самого горла куртке, с прямой, как палка, спиной. Ничто в его облике не выдавало недавней усталости. Глеб молча развернул на столе лист лавсана. И только когда координатор вопросительно уставился на него, сделал самые необходимые пояснения и снова надолго замолчал, ожидая, пока Рент усвоит новую информацию и примет решение. А Рент не спешил, и где-то в уголках его глаз чуть заметно дрожал незаметный для Глеба огонек обиды.

Ну почему, почему дни приходят к нему, словно он часть центрального автомата корабля? Почему в трудных ситуациях от него ждут однозначного безапелляционного решения, в принятии которого никто не хочет ему помочь, словно они не знают, что никогда не бывает однозначных безапелляционных решений, не несущих в себе зародыша будущих неприятностей…

Вдруг Рент внутренне содрогнулся. До него только теперь дошел весь грозный смысл открытия, сделанного Танаевым. На планете существовала некая зона, в которой все неприятности, преследовавшие их с момента посадки, словно бы сгущались. В это было трудно поверить, но цифры, подсчитанные вычислителем, казались безупречными. Случайное совпадение почти исключалось. Слишком обширный материал собрал и обработал Глеб. Что же там такое? Неизвестные излучения? Нет таких излучений, которые оставили бы без внимания корабельные индикаторы. В конце концов, возят же они с собой для чего-то пятнадцать человек не самых худших ученых! Один Ронг стоит десятерых. Пусть думает тоже. Рент набрал на селекторе код вызова.

– Так вот зачем вам понадобился мой вычислитель…

Ронг поднес график к самому лицу, ощупал его и даже посмотрел на просвет.

– Это слишком невероятно для случайного совпадения. Придется проверить. – Координатор резким жестом остановил его.

– Интересно, каким образом вы собираетесь проверять? Вам знаком дефицит с октаном?

– Да. Но робота в центр этой зоны придется послать.

– Одного робота?

– Не торгуйтесь, Рент. Вам все равно этого так не оставить. Пошлете сколько понадобится, а пока одного. И желательно не А-класса.

– Почему?

– У меня такое впечатление, что чем проще будет механизм, тем дольше он там продержится.

– Ну хорошо. «Жук» вас устроит?

– Да… Пожалуй. Только пусть с него снимут блоки автономного управления, а двигатели переключат на релейные радиокоманды.

– Я сам все проверю. – Глеб поднялся. – Через пару часов можно будет выпускать.

– Не забудьте добавить резервные блоки анализаторов и по четыре передатчика в инокамерах с каждой стороны. Так, чтобы в случае гибели автомата мы могли получить информацию.

– Значит, обратно мне его не ждать? – Рент вопросительно поднял брови, разглядывая сморщенное лицо руководителя научной группы.

– Не знаю, Рент. Мы столкнулись здесь с чем-то таким… – Ронг пощелкал в воздухе пальцами. – Ну, в общем, по сравнению с этим цена одного автомата может оказаться ничтожной.

Внешне «жук» напоминал подсолнечное семечко, увеличенное до размеров моторной лодки. Матовые металлические грани, сходящиеся к носу, создавали впечатление надежности. Лобовая броня «жука» способна была отразить прямой удар лазерного луча. Наружу не выступало ни единого механизма. Не было видно даже швов. «Жук» представлял собой транспортное устройство, использовавшееся в особо сложных условиях.

На экране рубки управления виден был почти весь ангар, в котором располагался «жук». Все было готово к пуску. В рубке вместе с Глебом сидели только Ронг и координатор. Словно не ожидая от эксперимента, затеянного Ронгом, ничего хорошего, Рент удалил даже дежурного и сам сел за пульт управления. «Жук» тяжело качнулся и медленно поплыл к эстакаде.

– Ты не хочешь вернуть людей на корабль? – спросил Ронг, словно ему передалась тревога, которую испытывал Глеб с того самого момента, как вернулся из карьера и начал собирать первые данные для вычислителя.

– Зачем? Мы всего лишь послали транспортный автомат в один из секторов планеты. Ты хочешь, чтобы я каждый раз из-за такого пустяка останавливал работы? Или у тебя есть более определенные соображения?

– Нет. – Ронг сморщил свое и без того изъеденное морщинами лицо. – Я не думаю, что это опасно. Но это достаточно необычно. Мы не знаем, как себя проявит то, что скрыто в этой зоне. Ведь что-то там есть?

– Вы даже в этом не уверены. И вообще позвольте мне самому решать, что здесь опасно, а что нет! – вдруг отрезал Рент.

Теперь они молча смотрели, как «жук» неторопливо плыл над скалами, напоминавшими ледяные торосы. Казалось, в этом месте по поверхности планеты с размаху бил огромный молот. Но скалы постепенно понижались. Все чаще между ними появлялись проходы, словно кто-то вылизал среди камней огромным шершавым языком широкие прогалины. Рент увеличил скорость и направил машину в одну из таких прогалин. Развернувшись на ровном месте, «жук» вздрогнул и рванулся вперед. На экране, показывающем обзор местности с бортовых передатчиков, мелькнула знакомая стена ущелья. Теперь «жук» вошел в зону, на которой до сих пор еще не бывали ни люди, ни их машины. Всего двадцать километров отделяло его от центра таинственного пятна, вычерченного Глебом на карте планеты. Вдруг изображение, транслируемое бортовыми передатчиками «жука», потеряло четкость.

– Что там такое?! – срезу же рассвирепел Рент. – Вы что, не можете держать настройку?

– Настройка здесь ни при чем!

– Тогда что же?

– Откуда я знаю! – огрызнулся Глеб. – Я не связист! Вы слишком засекретили наш эксперимент. Здесь могут понадобиться разные специалисты.

– Хорошо, – неожиданно согласился Рент. – Пригласите всех, кого считаете нужным. И увеличьте мощность управляющих передатчиков, машина нечетко выполняет команды. Если не хватит энергии, я запущу главный реактор, – сквозь зубы добавил координатор.

«Кажется, он начинает забывать про экономию», – пробормотал Ронг.

Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить вошедшим в рубку специалистам создавшуюся ситуацию. За это время «жук» заметно потерял ход.

– Ну так что там с передатчиками? – нетерпеливо спросил Рент. – Машина почти выходит из-под контроля. Что это, наводки? Экран?

– Нет. И то и другое наши приборы сразу же определят, – уверенно ответил главный инженер. – У меня такое впечатление, что дело в самой машине.

– Да, – подтвердил связист. – Похоже, начали разрушаться телеобъективы на «жуке». Смотрите: рябь на экране имеет характерную структуру.

– Почему же молчат бортовые анализаторы? Они должны реагировать на любое внешнее воздействие! Все поля в норме, даже радиоактивный фон не увеличился!

– Попробуйте взять левее, – вдруг вмешался молчавший до сих пор Ронг.

– Но там же скалы! – Именно поэтому. Мне кажется, местность в остальных местах что-то уж слишком выровнялась.

Скалы неожиданно кончились. На какое-то время изображение на экране стало почти резким. Впереди, насколько позволяли объективы, виднелась ровная песчаная плешь. Ронг стремительно нагнулся и включил максимальное увеличение. Песок приблизился, заполнил собой экран. Глеб не сразу понял, что его так поразило. И вдруг вспомнил, что на планете нет атмосферы и, значит, не может быть ни воздушной, ни водной эрозии. Какая же сила превратила здесь скалы в песок?

– Похоже на пыль, – пробормотал Ронг. – Нет определенной формы. Я не могу рассмотреть отдельных песчинок, не хватает резкости. Да сделайте же что-нибудь!

– Все, – сказал Рент. – Аппарат неуправляем. «Жук», вздрогнув, остановился и вдруг стал медленно разваливаться на части.

Глеб почувствовал острую досаду на себя за то, что не догадался одновременно с «жуком» перевести на нужную орбиту один из спутников наблюдения. Теперь, прежде чем они получат нужный квадрат в секторе обзора, пройдет не меньше часа.

Увидев, что он начинает набирать на пульте Центавра код поправок, координатор остановил его.

– Спутник нам не поможет. С высоты все равно ничего не видно, а если опустить его ниже, с ним скорей всего случится то же, что с «жуком». Здесь нужны танки высшей защиты. Что вы об этом думаете?

Ронг пожал плечами:

– Я не факир и гадать не умею. Чтобы вам ответить, мне нужны обломки «жука», и хорошо бы немного этого песка. Но с танками я не стал бы торопиться.

– Это еще почему?

– Потому, что, если в однородной среде имеет место совершенно явная флюктуация, характер которой нам неизвестен, лучше всего собрать дополнительные данные, прежде чем вторгаться в саму структуру.

– Иными словами, не стоит дразнить гусей, – подсказал главный инженер. – Что же, я, пожалуй, с вами согласен.

– А я нет! – решительно вмешался Глеб. – Теперь мы просто обязаны узнать, что там такое. Наблюдения со стороны ничего нового не дадут, а если последовать вашей рекомендации, мы попросту не успеем ничего выяснить. Вторую неделю только тем и занимаемся, наблюдаем со стороны, выполняем график работ. Но иногда стоит вспомнить о том, что поисковая служба создавалась на Земле вовсе не для подсчета запасов полезных ископаемых на чужих планетах.

– Для чего же, Глеб? – спросил координатор, с интересом рассматривая своего первого пилота, словно видел его впервые.

– Для того чтобы искать и хоть иногда находить что-то новое! Неизвестное человечеству! Вот такое, например! Танаев зло постучал по погасшему экрану. Несколько секунд все молчали.

– Готовьте танки, – приказал координатор. – Всех людей возвратить на корабль! Аврал по стартовому расписанию первой срочности.

За бортом корабля шла срочная погрузка. Со всех сторон тянулись длинные цепочки транспортных автоматов. Их суставчатые лапы с присосками на концах легко преодолевали рытвины и неровности первозданной поверхности планеты, лицо которой еще не бороздили ленты дорог. Казалось, сотни термитов возвращаются домой с добычей. На спинах автоматов виднелись решетчатые детали не полностью размонтированных конструкций. В движении кибов не видно было ни малейших перебоев, суеты или спешки. Строго соблюдалась очередность в погрузке наиболее важного оборудования. Грузовые люки корабля один за другим глотали бесчисленные подъемники. Во всем этом механическом исходе не было видно только людей. Кары с ними должны были показаться через несколько минут. Пришло сообщение от всех групп о законченном демонтаже. Между тем весь корабль заполнили хорошо знакомые звуки предстартовой подготовки. То и дело всхлипывали упрятанные в переборки электромоторы. Свистели продуваемые на холостой тяге дюзы вспомогательных реакторов, хрустели и лязгали сочленения бесчисленных механизмов. Казалось, корабль разминал свои могучие механические лапы, как присевший на корточки зверь, готовый к прыжку.

Чтобы видеть погрузку со стороны, Глеб переключил часть экранов на локаторы подходивших автоматов. Четырехгранная пирамида корабля, расширявшаяся книзу, со стороны производила впечатление колоссальной мощи. Так оно и было. Земля располагала всего тремя кораблями такого класса. Они использовались лишь для самых дальних разведок, в особо трудных условиях. Полная автономия, резервы топлива, достаточные для того, чтобы противостоять чудовищным гравитационным полям. Мощнейшая защита нейтринных полей, лазерные пушки, генераторы антиматерии. Казалось, ничто в космосе не могло противостоять этому стальному исполину. Но пока часть команды оставалась за бортом, после всего, что случилось с «жуком», Глеб не мог отделаться от вполне понятной тревоги. Он в третий раз подключился к группе Кленова, которая ближе всех других находилась к опасной зоне. На экране вновь мелькнул знакомый карьер. Автомат включил трансфокатор, и Глеб крупным планом увидел садящихся в кар людей. Площадка, где совсем недавно стояли многочисленные бурильные автоматы, уже опустела. Глеб не стал включать вызова, чтобы лишний раз не отвлекать Кленова от дела, он просто пересчитал людей. Все восемь человек были на месте. Кар тронулся и стал медленно выползать из карьера. Глеб потянулся к тумблеру, чтобы переключиться на группу Мистислова, и вдруг замер с протянутой рукой. За противоположной стеной карьера, в той стороне, откуда не вернулся «жук», что-то происходило. Словно невидимый раскаленный ветер дунул на скалы, слагавшие северную стену карьера, и теперь они медленно бесшумно оседали на глазах у Глеба. Пыль в безвоздушном пространстве планеты не могла подняться над поверхностью, и поэтому вся катастрофа выглядела немного нереально, как в дурном сне. На экранах носовых локаторов, дававших обзор местности с верхней точки, это выглядело так, словно гигантское щупальце медленно, неуверенно тянулось сквозь скалы наперерез кару с людьми. Но никакого щупальца не было. Было что-то невидимое, нечто разрушавшее на своем пути скалы… Глеб нажал сигнал общей тревоги и сразу же вызвал Кленова.

– Максимально увеличьте скорость! Возьмите на двадцать градусов восточнее. Вам наперерез идет… – Он запнулся, потому что не мог подобрать нужного слова, его еще не было в лексиконе людей. Но слово не понадобилось. Кленов его понял.

– Мы видим, Глеб. Но скорость увеличить не можем. У нас садятся аккумуляторы.

Кар на экране дернулся, резко изменил направление, пытаясь уйти в сторону. Теперь лавина, если можно было назвать лавиной неведомую силу, которая нагоняла кар, – шла за его кормой. Они двигались примерно с одинаковой скоростью, и до кара оставалось еще метров сто. Четкой границы у этого разрушительного потока не было. Скалы начинали терять свою форму, садиться и словно бы оплывать от нестерпимого жара… Вот только дистанционные термы показывали минус двести по Цельсию – обычную температуру поверхности планеты. Кар тянул из последних сил, он дергался, то и дело почти полностью теряя скорость, словно лишился всей своей мощности, и не мог преодолеть пустякового подъема. Наконец, рванувшись в последний раз, машина встала. Глеб видел, как откинулся защитный колпак и тут же, отвалившись, покатился вниз. Из машины выскочили люди и побежали вверх по склону. Но они бежали медленно. Значительно медленней неведомой силы, которая преследовала их по пятам. Нужно было что-то делать. Глеб почувствовал, как по лбу стекают крупные капли пота. Он попросту растерялся. Прошло не больше минуты с момента объявления общей тревоги, но ему казалось, что минула целая вечность, а он все еще был один в рубке и сам должен был принимать решение. Времени на раздумья не оставалось. Бежавший последним человек споткнулся и упал. Еще секунда, и будет поздно… Накрыть их защитным полем корабля с такого расстояния он не мог. Ни одна машина, посланная на помощь, не успеет… Что же делать? Что?! Мысли лихорадочно метались. Может быть, аналогия с извивавшимся щупальцем неведомого зверя помогла ему найти решение? Он не знал. От– рубить! Отсечь эту дрянь от людей! Еще один человек упал. Остальные уже не бежали. Они медленно, шатаясь, брели по склону. Кто-то остановился.

Глеб схватился за рукоятки управления противометеорной пушкой. Ближе всего к нему оказалось носовое орудие, оно допускало отключение автоматики. Это было то, что ему сейчас нужно. Орудие, рассчитанное на разрушение крупных материальных масс, оказавшихся на пути корабля, могло излучать и концентрировать в конце траектории мощные энергетические импульсы. У Глеба не было времени рассчитывать мощность. Он передвинул регулятор примерно на половину шкалы и сразу же поймал в перекрестии прицела середину потока. Чтобы не задеть людей аннигиляционной вспышкой, он вынужден был отвести прицел подальше, на самое дно ущелья. Какую-то долю секунды нога, нащупавшая педаль спуска, еще медлила. То, что он собирался сделать, могло иметь самые неожиданные последствия. Не было у него времени ни на раздумья, ни на детальный анализ ситуации. Одно он понимал совершенно четко: у него перед глазами гибли его товарищи… Он нажал спуск. На экране полыхнул голубой сгусток взрыва. Однако он оказался намного меньше того, что Глеб ожидал увидеть. Не расползалось во все стороны облако превращенной в пар и газы материи. Взрыв прошел тихо, почти по-домашнему, словно неведомая сила жадно впитала в себя почти всю его энергию.

– Отойди от пульта! – вдруг услышал он за своей спиной дрожащий от ярости голос координатора.

– Но ведь они… Они там… И сразу же, как бы пресекая все его возражения, хлестнула в лицо уставная фраза:

– Космопилот Танаев, я отстраняю вас от должности!

Пошатнувшись, он встал, сделал шаг в сторону. Ни одной мысли не осталось в голове, ни обиды, ни горечи. Только боль за скорченные, беспомощные фигурки людей.

Секунду координатор сидел на его месте, обхватив голову руками, и ничего не предпринимал. Потом выслал отряд медиков на танках высшей защиты.

Глеб видел, как неуклюжие серые громады танков медленно, точно насекомые, ползут, перемалывая камни. Казалось, прошла целая вечность, пока они подошли к неподвижно лежащим людям и накрыли их своими защитными полями.

И все же надежда была. Сразу после выстрела разрушительная лавина прекратила свое движение. За все время, пока шли танки, она ни на миллиметр не продвинулась к людям.

Наконец в динамиках раздался искаженный голос:

– Шестеро живы, отделались шоком, но двое…

– Кто?! – хриплым, незнакомым голосом выдохнул координатор.

– Максутов и Даров. Для них мы ничего не сможем сделать…

…Да, это были они. Те двое, что упали первыми и ближе всего оказались к краю смертоносного щупальца. Значит, его выстрел остановил смерть, ползущую к остальным. Теперь он мог уйти, но еще несколько секунд помедлил, разглядывая сгорбленную спину координатора. Видимо, тот почувствовал его взгляд, потому что, не оборачиваясь, проговорил:

– Возможно, на твоем месте я поступил бы так же, но это тебя не оправдывает. Мне очень жаль, Глеб…

Это означало, что решение осталось в силе и в рубке ему больше нечего делать.