Страницы← предыдущаяследующая →
О чем шелестит девочка на море? Девочка-листок. На ветру. Этот шелест слов…
Слышишь?
Девятилетняя девочка, которая потерялась в Старом Крыму, нашлась в Новом Свете. Нашлась в Кореизе и Симеизе, нашлась в Алуште и Алупке. Не слишком ли много девочек? И каждый раз – на дереве, как листок. А рядом море.
Ш-ш-ш… шу… шу.
– Смотри, – говорят мне Олеша, Гекльберри и Алексейчук, – вон ещё одна.
– Где?
– Ты можешь посидеть спокойно? – говорит мама.
Моя мама. Все время подкрашивает губы. А изо рта давно пахнет осенью.
– Пожалуйста, никуда не уходи. Не лезь в воду. Я скоро вернусь.
Вчера она тоже… А вернулась не скоро. Размазанная помада, растрепанные волосы. Разревелась, когда я сказал, что она не похожа на мою маму.
Она бредет к тому кафе. Камни на пути. Песок вяжет ноги. Мы с Олешей, Гекльберри и Алексейчуком смотрим ей вслед.
– Пошла на свидание, – говорит Олеша.
– По мужикам, – уточняет Гекльберри.
– Опять напьется, – добавляет Алексейчук.
В чем-то они правы. Но это не её вина. Если бы не мама, нас бы здесь не было.
Здесь, на этой сковородке, где тушатся люди. Когда начинают пригорать, лезут в воду. Морю все равно, оно занято своим делом. Оно волнуется, шипит и шлепает попы валунов. Интересно, за что?
– Смотри! Смотри же!
Олеша, Гекльберри и Алексейчук снова замечают девочку. Вот это зрение! Она сидит на дереве, которое растет на балконе гор.
Мы забываем обо всем, забываем на пляже игрушки, вещи и покрывало. Лифта здесь нет, зато есть удобные выступы и канат. Мы запросто забираемся наверх.
– Эй, – говорю я девочке в блестящей обертке. – Ты кто?
– Я девочка. А ты кто?
Я вкратце рассказываю о себе. Учусь в спецшколе и учусь неплохо. Любимая еда – шоколад. Любимое кино – «Аватар», любимая музыка – «Ария». По утрам я бреюсь и пью таблетки. Мама говорит, что в моем возрасте это нормально.
– Ты странный, – говорит девочка. – И от тебя пахнет крабиками.
– Не знаю, – говорю я, обнюхиваясь. – Может быть…
– А как зовут твоих друзей?
Олеша, Гекльберри и Алексейчук удивлены. Кроме меня, их никто не видел. Поэтому они никогда не следили за собой – не одевались и не причесывались.
– Ты вправду их видишь?
– А что такого? – говорит девочка. – Тебя же вижу.
Олеша, Гекльберри и Алексейчук смущены, они прячутся за моей спиной.
– Хорошо… – говорю я. – Знакомься. Самого маленького зовут Олешей. Он появился, когда меня обижали в садике, взял мою кличку и мои проблемы. С тех пор так и не вырос.
Ветер понимающе шелестит одеждой девочки.
– Гекльберри – мой герой. Он веселый, дерзкий и находчивый. Он помогает мне в трудную минуту…
Не девочка, а конфета. Какая большая! Наверняка под оберткой – шоколад.
– Алексейчук – это взрослый я. Он носит фамилию отца, который бросил нас с мамой. И носит бороду, которую я сбриваю.
– А вы не опасны? – спрашивает девочка. – А то ходят тут всякие…
– Слезай, – говорим мы, – узнаешь.
Девочка мотает головой.
– Подумай, – говорим мы. – Будь мы опасными, врачи не отпустили бы нас на море. А мама не оставила бы нас на пляже. Слезай! Или Алексейчук снимет тебя силой…
Пропала девятилетняя девочка. Выглядит молодо. Длинные волосы. Глаза папины. Улыбка мамина. Во рту жвачка. Была одета в куртку-ветровку серебристого цвета, под курткой… Что же у тебя под курткой, девочка?
– Куда ты меня ведешь?
– Есть одно место. Там безопасно.
– Уверен?
Пропал парень. Ушел с пляжа в неизвестном направлении и не вернулся. Темненький, загорелый. Немного сутулится, немного близорук. Пахнет крабовыми палочками. Был одет в красные трусы-плавки. Помогите. Мне очень надо его найти, он очень болен, а вечером холодно. Пожалуйста, это мой сын.
Мама быстрее ветра. Дает объявления в газеты, которые он разносит. Теперь все знают, как мы выглядим. Теперь нас точно поймают.
Олеша закатывает истерику, Алексейчук закатывает глаза. Наконец Гекльберри хватает меня за руку, я хватаю девочку – и мы тащимся куда-то, все выше и выше, до самых грудей гор.
Плоть на камнях. Явление скалолазов на берегу моря. Ш-шу… Шу.
Слышишь?
– Не бойся, – говорит девочка, – это я.
Нет, мне страшно… Я никогда не был на море, тем более с девочкой…
Как высоко… Мы не упадем?
Этот Олёша… Давайте бросим его в море?
Лучше бросим её в море…
Так мальчик или девочка? Орел или решка?
Не надо, я не умею плавать…
Научишься. Я же умею…
А помнишь, как Алиса свалилась в море? Плыви за белым кроликом. Страна Чудес под водой. Дремотный шелест волн. Мягкое тело моллюска под головой. Какая тишина, какой покой внутри раковины.
– Опять мы в беду попали, – говорит Олёша.
Вчера вечером с тропы Голицына свалился мужчина, гражданин России. Высокий, белый, православный. Был гладко выбрит и одет во всё…
Бедная мама, она, наверное, решила, что это Алексейчук.
– Пострадавший заявил, – читает Алексейчук, – что вода как чай.
– Тихо, – говорит Гекльберри.
Ш-ш-ш…
Море шкворчит под нами. Девочка шифоново шуршит в ответ. Сыпет слова в бурлящий котел.
Маленькая принцесса. Королевство высокой волны.
– О чем вы шептались? – спрашиваем мы.
– Море спрашивало… – говорит девочка. – Спрашивало, зачем я тебя похитила. Оно просило отпустить тебя к маме. Но я тебя не отпущу. Я сделаю тебя своим мужем. Буду убирать, готовить и любить тебя. Ты вредный, не слушаешься меня, но я тебя воспитаю.
Уже не девочка, а медуза. Её речь парализует. Мы застываем на самом краю скалы. Бледные как призраки.
– М-мне ещё рано жениться, – говорю я.
– Почему? Я красивая, у меня длинные волосы. Я знаю много игр, нам будет хорошо вместе. А потом у нас появятся детки. Ты ведь любишь деток?
– Люблю, конечно, но…
Олёша, Гекльберри и Алексейчук совсем прозрачные. Сейчас они исчезнут.
– Ты мой пленник, – говорит девочка. – Ты должен слушаться меня.
– Я…
– Целуй меня… В губы целуй!
Я никогда не целовался с девочками. Мне ещё рано заводить детей. Я резко отстраняюсь, но эта блоха успевает чмокнуть меня. Фу! Как противно…
Девочка рада, что унизила меня.
– Эй, – говорит она, – чего ревешь? Ты же взрослый. Прекрати.
И я прекращаю. Я ложусь на бок, а девочка укрывает меня колыбельной. Льет на меня снотворное слов.
Синяя волна, синяя звезда… Спи, моя судьба… Половинка сильная.
Кипарисы спят, фиги крепко спят… А на них – инжиры синие.
Я бы тоже уснул, не засветись соседняя вершина новогодней ёлкой. Военная база мигом оживает, слышатся крики командиров, ропот рядовых и рокот техники. В небо поднимается что-то ужасное, быстро находит нас и опускает на головы джедайский меч.
– Бегите, друзья, – говорю я Олёше, Гекльберри и Алексейчуку, – им нужен я.
– Всем стоять! Никому не двигаться! Руки за голову!
Солдаты водят вокруг нас хороводы, размахивают оружием, слепят светом.
А мы льем слезы.
Разыскивается профессиональный российский самбист за нанесение тяжких телесных повреждений, которые привели к смерти военнослужащего-контрактника. С места преступления злоумышленник скрылся. Передвигается в машине синего цвета или в джинсах синего цвета.
Сильный… Синий…
– Я её не похищал, – говорю я военным. – Она сама меня похитила!
– Это не он… Идиоты! Это не наш самбист.
Старший уходит. Сразу же гаснет свет.
Пронесло. Мы обнимаемся на радостях. За нами наблюдает лишь ночь – в темном кителе, украшенном звездами.
Утром начинается новый день. Земля кланяется солнцу, всё ниже и ниже, пока не оказывается под ним. Всем хорошо и тепло, даже вода нагревается. Из коробок домов высыпаются люди, задираются к волнам, задирают головы к небу, с которого льется жемчужный свет.
– Ты куда собрался? – спрашивает девочка.
Я подсовываю вместо себя Олёшу и бегу купаться с Гекльберри и Алексейчуком.
– Если ты утонешь, – кричит девочка, – я стану вдовой. А я не хочу быть вдовой…
Сегодня на пляже «Курортный» в результате неосторожного поведения на воде погиб тридцатилетний мальчик. Водолазы вытащили его слишком поздно для медиков. Личность утопленника устанавливается, родители разыскиваются…
Нет, мама, это не Алексейчук…
– Надо было слушаться маму, – говорит Алексейчук. – Не лезть к этой девочке, не провоцировать её. А теперь она женит нас на себе и заставит делать детей.
– Помолчи, – говорит Гекльберри.
Снова этот шепот. Девочка-ведьма. Колдует на полную масть.
В Черном море белый парусник, на его мачтах двенадцать канатов, на тех канатах ангелы. Они поют, воспевают и молодых благословляют. Созрело для любви сердце мое. Пленен мой суженый. Пускай же гарбий принесет нам счастье и удачу, а все невзгоды лежат в пучине морской – за тремя замками булатными, тремя заклятиями Господними, тремя печатями Соломоновыми. Слово мое крепко как камень, светло как солнце, неудержимо как волна. Аминь! Аминь! Аминь!
Море выбрасывает нас на берег. Мы прикатываемся к ногам девочки… Похитители и пленники, заложники и захватчики. Сегодня ты жертва, завтра – агрессор. Патти Хёрст? Не, не слышал. Одни хотят убить, другие хотят любить. Если не полюбим, она убьет нас?
Если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его.
– Я оставлю один струп, – шепчет девочка, – для подстраховки.
Что такое? Крымский синдром? Третий день в плену у гор, четвертый день – у моря. Какая ещё свобода? Тут свобода равна неволе. Вся природа на стороне девочки, а значит, и на моей стороне. Понятно, что я подчиняюсь. Я слушаюсь девочку, как маму… Как самого себя. Мне хорошо с ней, меня всё устраивает.
– Подурачились, и хватит, – говорят мне друзья.
Алексейчук и Гекльберри ловко связывают меня. Олёша скулит в сторонке.
Искатели и свидетели.
– Что вы делаете?
Я так удивлен, что даже не сопротивляюсь.
– А ты разве не понял?
– Вы охотники за головами? – спрашиваю я.
Они кивают головами.
– Мы доставим тебя назад и получим вознаграждение…
Игрушки…
Шоколадки…
Таблетки…
– Девочка будет против, – говорю я. – Она вам отомстит.
– Поживем – увидим, – говорят эти предатели.
– Не долго вам жить осталось, – внезапно говорит девочка.
Она налетает ураганом, расстегивает курточку, под ней – само солнце. Олёша, Гекльберри и Алексейчук вынуждены отступить.
– Сейчас будет немного больно, – говорит мне девочка, – потерпи…
Я зажмуриваюсь.
– Изгоняю нечистого духа. Выйди вон, Олёша! Нет тебе здесь чести и места. Это не твоя голова, не твое тело. Здесь Бог и любовь, Петр и Феврония. Заклинаю тебя силой русского слова. Уходи вместе с последними русалками! Сгинь в ночь, сгинь с сегодняшнего дня, просто сгинь. Аминь! Аминь! Аминь!
Я кричу от боли, которую оставил Олёша.
– Изгоняю нечистого духа по имени Гекльберри…
От свободы и голода кружится голова. Я хватаюсь за ветки.
– Изгоняю нечистого духа по имени Алексейчук…
Мне печально от знаний. Я чуть не падаю с дерева.
Внизу – пропасть. Она уже проглотила Олёшу, Гекльберри и Алексейчука. Будь у меня хорошее зрение, я бы увидел человечков, которые отдыхают на первом этаже гор. Я бы увидел маму, которая по-прежнему ищет меня на берегу. Но я не вижу никого. Даже девочку. А она только что была рядом. Только что шелестела над ухом.
Что же она шептала?
Синяя кровь, пена на губах, в голове шумит прибой. Оставайся, море, с нами, оставайся внутри нас. Ривьера в шалашике души. Суп любви на костре чувств. Мясо есть у каждого. Бросаем дофамин, посыпаем серотонином. Добавляем щепотку эндорфинов и каплю адреналина. Окситоцин – по вкусу. Варим до полной готовности. Позволяем блюду настояться. Разливаем по тарелкам. Правда, вкусно?
Девочка не отвечает. Но я знаю, что ей нравится. Ведь я и есть девочка.
Разыскиваемый нашелся там же, где и потерялся. Сознательные граждане обнаружили его на дикорастущей груше, сняли и отвели к маме. На мальчике были синие плавки и свежая газета. Морской климат явно пошел ему на пользу. Психическое расстройство уступило место другому, не такому тяжелому. Теперь больной ассоциирует себя с одной личностью – девятилетней девочкой.
Так мальчик или девочка? Орел или решка?
Бросайте…
Я уже умею плавать.
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.