Книга Любовь онлайн - страница 15

«Чудеса» Елены Блаватской

Три ангела предстали мне в ночи,

Один – золотокрылый, свет нагорный,

Другой – как лунный лик, а третий – черный,

И от него шли черные лучи...

Михаил Форштетер

Путешествовать по миру было нелегко. Опять же проклятые деньги. Чтобы их добыть, приходилось изворачиваться вовсю. Однажды Блаватской даже пришлось выступать в цирке в качестве наездницы. Сбор был полный... Ходила легенда, что Блаватская в составе войск Гарибальди участвовала в одном сражении и была ранена. Еще толковали, будто она какое-то время жила среди черных магов в Новом Орлеане. Историй про нее ходило немало, оно и понятно: никто точно не знал, по каким странам она путешествует, с кем встречается, чему научилась, что познала... Одни домыслы, предположения и, как следствие этого, мифы. Не женщина, а загадочный сфинкс.

В 1859 году 28-летняя Блаватская возвратилась в Россию, жила попеременно у тетки в Псковской губернии и у другой тетки в Одессе, где открыла фабрику чернил, магазин искусственных цветов. Блаватская как коммерсант? Еще одна грань этой причудливой женщины. Но основное не коммерция, а чудеса, которые она демонстрирует. Она – сильнейший медиум. Экстрасенс. Много занимается спиритизмом.

Вера Желиховская вспоминает о появлении в своем доме Елены Блаватской:

«Я сразу же повела ее в мою комнату и в тот же самый вечер убедилась, что моя сестра приобрела странные способности. Она была постоянно, во время бодрствования или сна, окружена таинственными движениями, странными звуками, негромкими постукиваниями, которые доносились отовсюду – от мебели, от проемов окон, с потолка, от пола и стен. Они были очень четкими и казались вполнеразумными – с ними можно было переговариваться: они стучали раз или три раза как «да» в ответ и дважды – как «нет»». В народе о таких таинственных звуках говорят просто: чертовщина. Сестра Блаватской задала несколько вопросов духам, и их ответ через постукивание ошеломил ее точностью (значит, не чертовщина!). Вскоре во Пскове и в окрестностях только и говорили что о феномене Елены Блаватской.

Вот одно из чудес, продемонстрированных ею. Она попросила одного молодого человека передвинуть шахматный столик, что он и сделал с необыкновенной легкостью. Затем Блаватская направила взгляд своих больших синих глаз на шахматный столик и какое-то время неотрывно смотрела на него. После нескольких томительных минут она попросила снова передвинуть столик. Молодой человек подошел, схватился за него руками и... не смог этого сделать. Столик, который он передвигал играючи, на этот раз оказался как чугунный, и оторвать его от пола не хватало сил, как ни тужился молодой человек и ни краснел от напряжения. Столик словно прирос к месту. Естественно, все ахнули от изумления.

Другой случай вспоминал некто господин Яковлев:

«Я показал Блаватской закрытый медальон, в котором был портрет одного человека и волосы другого; этот предмет находился у меня всего несколько месяцев, он был сделан в Москве, и о нем практически никто не знал, и она сказала мне, не дотрагиваясь до него:

“А! Это портрет твоей крестной и волосы твоего двоюродного брата... Но оба уже умерли”, – и продолжала их описание так, будто они стояли у нее перед глазами... Откуда она могла это узнать?!»

Удивлялся не один господин Яковлев. Как-то, когда Блаватская гостила у сестры на Псковщине, в окрестностях села Ругодева было совершено преступление. Преступника, как водится, не нашли. Обратились за помощью к Елене Петровне. Блаватская неохотно согласилась. Вызвала «духов», и те назвали ей не только имя преступника, но и деревню, и дом, где тот прятался от полиции. Становой отправился по указанному адресу и арестовал преступника. И опять все удивлялись и разводили руками, как, мол, так?! Если даже сегодня подобные «фокусы» ясновидения поражают, то легко себе представить реакцию людей в те времена. Они просто шалели.

Рассказывает Уильям Джадж, американский адвокат, помогавший Блаватской организовывать ее эзотерическую школу. Джаджу понадобилась ложка, и он привстал, чтобы пойти за ней на кухню. «Подожди, тебе не надо туда идти; остановись на секунду», – сказала госпожа Блаватская. Я остановился в дверном проеме, и она, сидя в своем кресле, подняла левую руку. В это мгновение большая столовая ложка пролетела по воздуху через комнату от противоположной стены и опустилась к ней в руку. Там не было никого, кто мог бы бросить ее, а столовая, откуда была перемещена эта ложка, находилась примерно в тридцати футах; две кирпичные стены отделяли ее от передней...»

И подобных описаний не счесть в воспоминаниях людей, которые соприкасались в жизни с Еленой Блаватской. Погружаться в ее оккультный мир – не моя задача как автора. Лучше попробуем воссоздать портрет этой выдающейся женщины: как она выглядела внешне, как воспринимали ее современники?

Она себя называла «старым бегемотом»

По свидетельству Элизабеты Хольт, Блаватская «была как магнит, достаточно мощный для того, чтобы собрать вокруг себя всех, кто только мог прийти... Определенно, она была весьма незаурядной личностью. Я полагаю, что на самом деле она была более высокого роста, чем казалось, она была очень широкой; у нее было широкое лицо и широкие плечи; волосы у нее были светло-русые и все в кудряшках, как у какого-нибудь негра. Вся ее внешность вызывала представление о силе...».

Еще одно описание Блаватской, составленное Генри Стилом Олькоттом:

«...Сначала мой взгляд привлекла алая гарибальдийская блуза, которую носила Блаватская... На голове ее была копна волос светлого цвета – жесткие, блестящие и скрученные в кудряшки от самых корней до плеч, похожие на овечью шерсть. Эти волосы и красная блуза привлекли мое внимание в первую очередь. Массивное калмыцкое лицо, властное, своеобразное и бесстрашное, представляло собой столь резкий контраст на фоне обыкновенных лиц, находившихся в комнате, как и ее алая блуза на фоне белесых оттенков стен, мебели и тусклых костюмов остальных гостей...»

Так выглядела Елена Блаватская в Америке в 1874 году, когда ей было 43 года.

Нью-Йорк, четыре года спустя. Вспоминает графиня Елена Раковицкая:

«Мы в одно мгновение полюбили друг друга до беспамятства. Она сказала, что от меня у нее осталось такое впечатление, будто от солнышка отделился кусочек сияния и проник ей прямо в сердце; в то время как я сразу же почувствовала себя очарованной этой чудесной женщиной. Внешне она выглядела необыкновенно тучной и, конечно, никогда не отзывалась о себе иначе как о «старом бегемоте». Но это не производило ни малейшего неприятного впечатления; она всегда носила свободное платье, типа индийского, – нечто вроде широкого халата, который скрывал всю ее фигуру, оставляя на виду только ее действительно идеальной красоты руки...

Ее голова на фоне ее шерстяных одеяний обычно темных тонов выглядела не менее живописно, хотя внешность скорее можно было назвать некрасивой, чем идеальной. Типично русский тип: широкий лоб, короткий, толстый нос, выступающие скулы, тонкий, умный, постоянно находящийся в движении рот с красивыми некрупными зубами, русые, довольно кудрявые, почти как у негров, волосы, в которых тогда еще не было ни единого седого волоса, желтоватый цвет лица и пара глаз, подобных которым я не видела нигде – светло-голубые, почти серые, как поверхность воды, но обладающие настолько глубоким, настолько пронизывающим, настолько уверенным взглядом, что казалось, они смотрят в самую суть вещей, и временами в них появлялось такое выражение, будто взгляд направлен далеко-далеко, выше и дальше пределов всего земного существования...»

От внешности – к характеру, к тому, как держала себя Елена Блаватская и как строила свои отношения с окружающими ее людьми.

Та же графиня Раковицкая пишет:

«Она представляла собою смесь самых разнообразных качеств... В беседе она излучала такое обаяние, что никто не мог ему противостоять, корень которого крылся, вероятно, по большей части в ее непосредственной и живой способности оценивать все великое и высокое и в ее неизменно горячем энтузиазме, который сочетался с оригинальным, иногда весьма язвительным юмором; а то, как она выражала себя, частенько приводило в самое комическое отчаяние ее друзей – англосаксов, которые, как известно всему свету, преувеличенно разборчивы при выборе слов для самовыражения.

Ее пренебрежение, более того, бунт против всевозможных форм условностей и установок общества заставлял ее иногда нарочно вести себя с нехарактерной для нее грубостью; и она ненавидела и вела открытую войну со слащавой ложью со всей храбростью и самопожертвованием истинного Дон-Кихота. Однако если к ней приходил сирый и убогий, голодный и нуждающийся, то он мог быть уверен в том, что найдет здесь такое теплое сердце и такие щедрые и открытые руки, каких не найдешь ни у какого другого «культурного» человека, каким бы «воспитанным» он ни был...»

Эту черту характера Блаватской подтверждает и Арчибальд Кейтли:

«...Одно ненавидела госпожа Блаватская – ханжество, притворство и лицемерие. В отношении к этому она была безжалостна; но в отношении искренних усилий, даже если те приводили к ошибкам, – она не жалела сил, чтобы приободрить и помочь советом. Во всех своих делах она была искренна...»

Уильям Томас Стед, английский журналист, издатель и теософ:

«Госпожа Блаватская была великим человеком... Она имела внушительное тело, а в ее характере, как в сильных, так и в слабых его сторонах, присутствовало что-то от раблезианского гигантизма. Но если она и была узловатой, как дуб, то вместе с тем обладала и соответствующей силой, и если ей и были присущи все странности Оракула, то при этом она в какой-то степени унаследовала и его вдохновение...»

Остановимся на выражении «все странности». Странности, как правило, бывают у необычных людей, чем-то одаренных и талантливых. У обычных людей странностей бывает мало. Все одномерно и все стандартно, в рамках общепринятых норм. Если говорить о женщинах, то это – любовь... семья... дети... любовники... Разумеется, с различными вариациями, но неизменно в одном понятийном ряду. Ничего подобного у Блаватской не было. У нее не было дома в общепринятом смысле. Не было мужа, детей и семьи. Никто в воспоминаниях о Блаватской не говорит о какой-нибудь любви – роковой, пламенной, жгучей. Нет речи и о любовниках. Может быть, она была даже девственницей? Законного мужа к себе она так и не допустила. И что мы имеем тогда в итоге?

Как высказался доктор медицины Юджин Роллин Корсон: «Она славная женщина, но совершенно чурается каких-либо радостей и развлечений жизни. Она – громадный русский медведь...»

Медведь... бегемот... а где же женщина?!

Уже цитируемый нами Уильям Стед отмечал, что Блаватская «проявила себя как очень одаренная и незаурядная женщина... обладающая яростной, импульсивной, страстной натурой, полной чувств, хотя внешне она была полной противоположностью красоте. Она была необыкновенной и сильной личностью, подобной которой я не встречал нигде – от России до Англии. Она была уникальным, но в то же время абсолютно нормальным человеком...».

Так и хочется добавить: нормальным человеком с анормальными проявлениями.