Египетский голубь

Самое большое удивление, читая «Египетского голубя», я испытал, перевернув очередную страницу и обнаружив, что роман кончился. Прямо посреди одной из сцен. Кончился, и всё. Я подумал, может, какой-то брак издания? Может быть, где-то в интернете найдётся окончание? Однако, нет. Я позже выяснил, что роман действительно автором не дописан. Он оказался ему в тягость. Идея произведения писателю в процессе работы стала чуждая, и Константин Николаевич его забросил. Несколько раз он предпринимал попытки завершить книгу, но ничего не вышло. Впрочем, если дело касается русской классики, даже неоконченные произведения заслуживают всяческого внимания.

Стержень сюжета — влюблённость молодого российского дипломата в Турции в русскую жену греческого негоцианта. Однако до самого места, где роман обрывается, а это без малого 200 страниц, он эту женщину даже не потрогал. Уж не знаю, какой объём предполагал сюжетный план. Наверное, страниц 600. Вследствие этого в любовной коллизии нет ни страсти, ни динамики. Да что там! Сама любовная коллизия таковой может быть названа едва ли. Роман о любви, в котором нет ни любви, ни страсти — бывает и такое.

Гораздо интереснее читать об устройстве дипломатической работы. Вторая половина 1860-х, о которой рассказывает «Египетский голубь» (датирован 1881 годом), это очень напряжённое время. Интересы русских, турок, британцев, французов, греков, болгар сплелись в такой тугой узел, что дипломатическая игра требовала недюжинного интеллекта. Интересно, что главной целью российской дипломатии в Турции было противодействие распространению католицизма и защита православия, а не политическое сдерживание турок, как можно было бы предположить. Читать о дипломатической работе, её внутренней кухне было любопытно.

Особенно учитывая тот факт, что Леонтьев знал предмет не понаслышке. Он и в жизни отработал несколько лет в МИДе, представляя Россию в Турции, на Кипре и в Румынии. Правда, Константин Николаевич иногда действовал довольно резко для дипломата. Известен факт, что как-то раз он втащил французскому консулу в табло. Наверняка, тот заслуживал пощёчины, но посольского чиновника красят не кулаки, конечно. Тем не менее, Леонтьеву так понравился этот эпизод, что и в «Голубя...» он был включён. Герой книги тоже применяет меры физического увещевания к какому-то французу.

Константин Леонтьев очень, очень неоднозначный писатель и человек! Но у него точно нельзя отнять глубину мыслей и владение словом. Возможно, в этом романе первое не просматривается явно, но зато второе — очевидно. Хорошо, что имя автора «Голубя...» не забыто и его философские, социальные и художественные работы по-прежнему публикуются.