Книга Прогулка онлайн

I

«…До сведения моего дошло, что в подгороднем селении Емельянове, на постоялом дворе, арендуемом N-ским мещанином Гаврилою Кашиным, производится незаконная продажа питей… почему, почтительнейше уведомляя ваше высокоблагородие, поручаю вам произвести дознание…»

– Что это? Опять в деревню? – проговорила весьма изящная молодая дама, заглядывая через плечо тоже весьма молодого мужа, читавшего только что присланную со сторожем бумагу.

– Да!..

– Вот тебе вместо прогулки! Погода прекрасная… далеко это?

– Версты две-три.

– Тебе надо пройтись… Ты засиделся… Что это ты читал?

– Последнюю книжку журнала. Попалась преинтересная статья, не мог оторваться.

– Ты пройдись, прогуляйся, – перебирая страницы журнала, говорила молодая супруга. – Ах, Тургенев! Что тут его?.. Как мило… непременно прочту!.. Из народного быта?.. Прелесть…

– Десятский дома? – перебил молодой супруг, отдыхая после интересной статьи на кушетке. – Надо расспросить, кто такой этот Гаврило Кашин…

– Он там в кухне! «Из Гейне»… Это что? – продолжала рыться в книге супруга: – «Песня о рубашке»^[1].

Она вздохнула и произнесла как бы в раздумье:

– Тебе нужно оштрафовать его?

– Кого? – с некоторым нетерпением произнес муж, не видя в мыслях супруги достаточной последовательности… – Кого его?

– Мужика…

– Разумеется, оштрафовать!

Чтобы не раздражать супруга, молодая дама прибавила:

– По крайней мере отдохнешь!

II

На следующий день муж собрался на прогулку, которую предположено было совершить пешком. Часов в двенадцать дня он стоял среди двора с сумкой через плечо и шарил по карманам – все ли захватил.

– Да! – сказал он, обратившись к жене, стоявшей на крыльце, – пожалуйста, не отдавай Иванову газет. Непременно затащат!.. Судебные уставы положили?

– Я положила в портфель…. Это с золотым обрезом?

– Да… где они?.. Положила ли?..

– Посмотри в портфель, – кажется, положила!

– То-то, кажется!.. как это ты…

Десятский, сопутствовавший в прогулке, держал портфель подмышкой. Посмотрели – нашли.

– Здесь! – успокоившись, произнес супруг. – Ну, все, кажется. Папиросы?

– Тут, – оказал десятский,

– Ну, все… Прощай! Не скучай… там у меня есть «Один в поле – не воин» – превосходная штука: читай… Шпильгагена. Палку надо взять – тут воров много…

– Тут воров страсть! – сказал десятский.

Пока ходили за палкой, к путешественникам подошел молодой человек, исключенный из семинарии ритор, проживавший на том же дворе в нищете и в постоянном поругании со стороны родственников.

– Иван Петрович, – сказал он, – позвольте мне с вами пройтись?

– Сделайте одолжение!

Ритор поблагодарил, сняв картуз. Скоро была принесена палка, и через полчаса общество все было в поле. Был жаркий летний день. В поле тишина. Ритор шел с десятским, который рассказывал ему про воров.

– Отчего это? – спрашивал ритор.

– Бедность, что будешь делать… Баб с молоком – и то останавливают.

Ритор задумался. Прогуливающийся чиновник наслаждался природой и соображал план – как накрыть Гаврилу Кашина на месте, в самый момент незаконной продажи.

– Иван Петрович, – проговорил ритор: – я с вами хотел потолковать об одном деле.

– Что прикажете?

– Да что – смерть моя… Я просто умираю с тоски, да и есть нечего… Не можете ли вы мне похлопотать через знакомых местечка?

– Какого же местечка?

– Я бы желал учительского… Это мне более по душе. Я знаю, что не даром возьму деньги: я люблю это дело…

– Я готов.

– Посмотрите – какое невежество, какая тьма кромешная! Неужели уж я тут хоть столько не сделаю, хоть на волос? Надо же когда-нибудь серьезно отнестись…

– Разумеется! – проговорил с одушевлением чиновник.

– Ведь сердце разрывается. Я знаю народ, я готов работать без жалованья, лишь бы не умереть с голода, – нужно пробуждать в народе хорошие качества… Они есть…

Ритор воодушевился и на все излияния своей души получал со стороны прогуливающегося чиновника самые сочувственные слова.

«Что за человек! – думал ритор. – Есть люди! Есть!..» Во время этого благороднейшего разговора они подошли к кабаку, стоявшему на полдороге им.

– Здесь надо расспросить, – проговорил чиновник, окончив какую-то благороднейшую фразу: – они ведь прячутся, канальи… Ты, – прибавил он, обратившись к десятскому, – не входи с портфелем-то!.. останься тут!

Ритор несколько изумился, но, сообразив, что пред ним благороднейший человек, тотчас же и успокоился. В кабаке за стойкой сидела молодая женщина и дремала. Маленькая каморка была оклеена разношерстными лоскутками обоев, между стойкой и стеной стояли бочки вина; в воздухе пахло водкой и носились мухи.

– Здравствуйте! – ласково оказал чиновник.

Хозяйка тоже ответила ласково.

– Пиво есть у вас?

– Есть, да нехорошо.

– По крайней мере холодное ли?

– Холодное-то холодное… да вы отведайте.

– Пожалуйста.

Хозяйка ушла. Чиновник оглядел стены – патент был.

– Тут есть патент, – сказал он ритору топотом.

Тот смотрел на чиновника с любопытством.

Скоро в комнату вошла старуха, оказавшаяся матерью хозяйки, и, низко наклонив голову в знак поклона, стала у двери молча. Повидимому, она тотчас хотела уйти, однако не ушла и поминутно переводила глаза с одного гостя на другого, с большим искусством скрывая перед ними свою внимательность к поступкам и словам господ.

– Далеко ли тут до Емельянова?

– До Емельянова тут недалеча. Близехонько, батюшко… да вам на что же, батюшко?

– Так… Просто пройтись.

Старуха степенно наклонила голову в знак согласия. Принесли пиво.

– Пиво ничего, – сказал чиновник. – А где у вас тут еще пиво есть?

– В Бучилове, – проговорила с расстановкой старуха: – верст за двадцать… не ближе…

– А в Емельянове? – простодушно произнесла дочь.

– И где там в Емельянове? – глядя прямо в глаза дочери, с легкой усмешкой сказала старуха. – Да там и кабаков-то нету.

Чиновник побалтывал ногой и слушал, рассматривая картинку.