Книга Как манипулировать журналистами онлайн - страница 4

Белый

Третий основной цвет сотрудничества со средствами массовой информации – это «белый». При работе «по-белому» представитель заинтересованной компании ничего не платит ни журналисту, ни его редакции. СМИ размещает информационный материал бесплатно, просто на основании того, что он интересен аудитории издания, телеканала или радиостанции. Это нормальная, обычная практика. Для того, чтобы попасть на полосы или в эфир, не обязательно платить редакции. И это вполне подтверждается следующими словами генерального директора и главного редактора газеты «Коммерсант» Андрея Васильева:

«В истории „Коммерсанта“ было такое несколько раз, и увольняли людей. Но в „Коммерсанте“ трудно разместить „заказуху“, так как у нас очень жесткая концепция, жесткий формат статей. Однако дать руку на отсечение, что в „Коммерсанте“ никто не берет, я не могу. Но это явно не модно у нас. Никто ни перед кем таким хвалиться не будет. Бывают, конечно, статьи, которые оказываются кому-то на руку. И мы даже знаем, что кто-то из пиарщиков у кого-то за это получил деньги. Но если действительно есть новостной повод, мы такие статьи публикуем. Читатель не виноват».^[20] Читателю все равно, оплачен материал или нет. Лишь бы он был интересен. Поэтому, если у компании есть любопытный, привлекающий внимание людей факт, то стоит избегать лишних затрат и использовать информационный повод – работать «по-белому». Тем более, что публикация материалов на основе информационного повода, в отличие от «черных» и «серых» схем, полностью отвечает журналистской и деловой этике.

«Белый» выбирают многие. Но не все. И не всегда. Очевидно, что информационный мир достаточно многообразен, «разноцветен»: на рынке присутствуют и «черный», и «серый», и «белый». Кто-то, несмотря ни на что, предпочитает действовать «по-черному», а кому-то выгоднее действовать «всерую». Все же работать «по-белому» стремится большинство фирм, предпринимателей. Ведь это обычно наиболее выгодно. Но работать «по-белому» и сложнее всего – нужны не столько деньги, сколько мысли. И поэтому именно «белая» работа считается верхом профессионализма специалистов по средствам массовой информации. И именно о «белой» работе пойдет речь в последующих главах данной книги.

Следует предупредить читателей, что в работе с прессой нет одного единственного«приемчика», который стопроцентно позволял бы компаниям попасть на полосы изданий или в радиотелеэфир. Манипулирование журналистами подразумевает под собой применение комплекса мер, ориентированных на создание позитивных предпосылок для подготовки нужной публикации. Результата добьется только тот, кто грамотно, организованно отнесется к каждому шагу в этой непростой работе. Заставить прессу работать на себя не просто, но все-таки возможно.

Господин журналист

При работе с журналистами весьма полезно разобраться, что это за люди, что ими движет. Понимая логику действий сотрудников газет, радио и телевидения, конечно же, гораздо легче добиться результата – опубликовать необходимый информационный материал.

Для того, чтобы понять работников СМИ, прежде всего необходимо представить, в каких условиях им приходится работать, какие требования к ним предъявляет профессия. Очевидно, что глупым людям в газетах, на радио и телевидении делать нечего. Профессия требует от корреспондентов умения быстро осмыслять и анализировать различные факты, разбираться во всем новом. То есть журналист – это человек достаточно высокого интеллектуального уровня. И не случайно большинство представителей этой профессии имеет высшее образование. При этом не обязательно специальное, ведь большинство лучших редакционных работников страны не заканчивало факультет журналистики. Но обучение в профильном вузе, наверное, все-таки сокращает дорогу к вершинам профессионального мастерства.

Разные институты и факультеты обеспечивают разный же уровень образования. В советские годы говорили: «Хочешь иметь солидный диплом – иди на журфак МГУ, хочешь научиться работать – иди на журфак в Свердловске».

Даже в пределах одного города могут быть свои предпочтения. Как говорит руководитель редакции информации Санкт-Петербургской телекомпании «Шестой канал» Андрей Корнилов: «Уровень образования зависит от вуза: 1-е место – факультет журналистики Петербургского госуниверситета, его выпускники наиболее многочисленны и эрудированы. 2-е место – Университет кино и ТВ, профессиональная подготовка выше, чем в СпбГУ, больше практических навыков и технологического опыта, но менее эрудированы. 3-е место – Петербургский гуманитарный университет профсоюзов – „отстойник для детишек „тугих кошельков“: при наличии самой лучшей технической базы в городе выпускает самые неподготовленные кадры“.^[21]

О том, что представляет из себя современное специализированное образование, рассказывает декан факультета журналистики МГУ им. Ломоносова Я.Засурский:

«Основатель Московского университета М.В.Ломоносов был озабочен состоянием журналистики на заре ее развития в России, – его пугала опасность вырождения „в ремесло и орудие для заработка средств к жизни“. Он выдвигал два важнейших требования к журналистам – образованность и высокие этические принципы „строгому и правильному разыскиванию истины“. Эти принципы и лежат в основе деятельности факультета журналистики Московского университета…

Факультет журналистики был создан в условиях Советского Союза для того, чтобы готовить профессиональные кадры, в отличие от кадров, которые готовились в Высших партийных школах и других учебных заведениях КПСС. Там основной упор делался на изучение партийных документов и идеологических дисциплин. ВПШ готовили специалистов, работников печати, умевших прежде всего осуществлять редакторские функции, но очень близкие к цензорским: «Держать и не пущать».

В университетской системе подготовки в отличие от действовавших в советское время многочисленных партийных школ акцент был сделан на образованность и профессионализм. Поэтому профессионализм был и остается важнейшим отличительным качеством журналистского образования, и за последние 10 лет удалось существенно повысить уровень профессионализма и обновить структуру учебного плана.

В условиях демократизации возможности для воспитания профессионализма существенно выросли за счет ушедшего в прошлое идеологического давления. Кроме того, хотя тиражи газет, к сожалению, упали, но количество названий газет существенно увеличилось, исчез дефицит на газеты и журналы, а пресса, радио, телевидение стали весьма плюралистичными, возможности для раннего участия в средствах массовой информации существенно расширились. Приходя туда, молодые люди рано знакомятся с новыми средствами массовой информации.

Большинство поступающих теперь на первый курс знакомы с интернетом, открывающим такие возможности получения информации, которые и не снились студентам предшествующих поколений. Многие из них уже публиковались в интернет-изданиях и обладают новым уровнем представлений о доступе к информации, совсем другим масштабом самой информированности.

За последние пять лет обучение профессионализму с учетом международного и зарубежного опыта усовершенствовалось: мы сегодня опираемся на три наиболее важных компонента: во-первых, выпуск учебных газет, радио– и телевизионных передач, интернет-изданий; во-вторых, на практику студентов в редакциях и, в-третьих, на постоянное сотрудничество подавляющего большинства наших студентов в различных журналистских организациях. Все это дает возможность обеспечить достаточно высокий уровень практической профессиональной подготовки. К пятому курсу большинство из них уже работают в средствах массовой информации: на радио, телевидении, в интернет-изданиях, в рекламных компаниях, в организациях по связям в общественностью. Сегодня увидеть нашего студента, ведущего программу новостей на общероссийском канале телевидения, – обычное дело, как и прочесть статьи наших студентов на страницах различных газет».^[22]

Однако сегодня, на рубеже 20-го и 21-го веков, так же обычным делом является и встреча с необразованным, невоспитанным журналистом. Об этом в одном из интервью рассказал председатель Совета директоров телекомпании «Останкино» С.Медведев:

«Так получилось, что в журналистику пришла большая волна молодых специалистов. Наверное, это можно сравнить с тем, что было в нашей истории, когда в войсках появилось много командиров, которые „академиев не кончали“, но война диктовала свое, и выживали те, кто был талантливее. Но сколько людей из-за такого естественного отбора погибло! Возможно, пример не совсем адекватный, но революция 91-го года всколыхнула СМИ, возникли сотни новых газет. Потребовались новые кадры. Пришло много, как писал поэт, „хороших и разных“ журналистов. Только „разных“ оказалось, к сожалению, больше. Выяснилось, что планка нравственности, внутреннего самоконтроля (я уже не говорю о мастерстве) просто отсутствует! Всепобеждающим становится желание соригинальничать, отсюда и появляются журналисты, которые на экране кривляются, которые пишут в „желтой“ прессе на уровне „стеба“. Многие печатные издания теперь изъясняются таким языком, что непонятно: ты газету читаешь или в „курилке“ сидишь!»^[23]

Очевидно, что в «переходные» годы дефицит журналистских кадров привел к понижению уровня профессионализма. Однако качество работы сотрудников редакций неизбежно повысится. В этом заинтересованы прежде всего сами СМИ: только грамотные журналисты могут создавать полноценный информационный продукт – как «качественную», так и «желтую» прессу.

Очевидно, что не из каждого человека выйдет хороший корреспондент. Нужны определенные способности. Одна из основных – коммуникабельность. Журналистам постоянно приходится иметь дело с большим количеством совершенно разных людей. Поэтому в профессии остаются индивидуумы общительные, легко вступающие в контакт.

Журналисты – это люди, для которых риск является частью работы. В разных ситуациях он может быть разным. Часто это риск, связанный с экстремальными условиями, в которых работают журналисты. Так во время восхождения на Пик Победы – самый северный в мире семитысячник на Тянь-Шане – погиб руководитель телестудии «Арго» Александр Горюнов. Он был автором, режиссером и ведущим программы «Вояж. Путешествуем из Новосибирска».

Во время войны 2003-го года в Ираке коалиционными войсками были обстреляны джипы, на которых двигалась телегруппа ITN (помеченные крупными буквами TV). Так называемым «дружеским огнем» журналист Терри Ллойд был убит, оператор Даниэль Демостье ранен. Двое членов группы – оператор-француз Фредерик Нерак и переводчик-ливанец Хусейн Офман – пропали. «25 марта были арестованы четверо журналистов, не имевших аккредитации при войсках, – двое израильтян и двое португальцев. Двигаясь вместе с американским подразделением, они имели неосторожность заночевать неподалеку от него. Утром их разбудили криками: „Вставайте, шпионы!“ Через несколько минут репортеры лежали лицом в песке, широко раздвинув ноги. После обыска их заперли в джипе и держали там 36 часов, не давая возможности связаться с редакциями или семьями. Португальский журналист, попросивший разрешения позвонить домой, был жестоко избит – ему сломали несколько ребер…»^[24]

Предпринимаются попытки снизить риск корреспондентов. Как сообщило в 2002-м году агентство ИТАР-ТАСС со ссылкой на арабскую газету «Аш-Шарк аль-Аусат», в зоне военных конфликтов в том числе в Афганистане, где труд корреспондента сопряжен с большой опасностью для жизни, планируется использовать «робота-журналиста».

«Афган эксплорер» – так называется «электронный репортер», сборка которого завершается в лабораториях Массачусетского технологического института в США. «Робот-журналист» будет оснащен быстродействующим компьютером, получит выход в Интернет и все необходимые средства связи. Управляться такой журналист будет оператором через спутник. Ноги ему заменят специальные колеса, разработанные НАСА. Оборудованный двумя солнечными батареями робот-репортер сможет передвигаться на расстояние 50-65 километров. «Корреспондент ХХІ века» не будет отличаться богатырским сложением: его высота – 1 метр, а ширина – 60 см. Предполагается, что робот будет десантироваться в занятые противником районы, где он сможет и снять видеоматериал, и даже записать интервью хоть бы и с самим Усамой, будь тот в пределах досягаемости неутомимого «журналиста».^[25]

Время идет, однако, техника пока не в силах заменить человека. По-прежнему на передовой войн и конфликтов находятся живые люди с камерами, диктофонами и блокнотами.

Рисковать журналистам приходится не только в экстремальных, но и в самых обычных ситуациях. Месть героев публикаций, физические расправы над корреспондентами, увы, не являются редкостью. Одного моего знакомого очень сильно избили после того, как он раскрыл махинации популярного музыкального коллектива, одновременно гастролирующего сразу в нескольких городах России. Другому знакомому порезали лицо ножом, после того как он рассказал о неблаговидных делишках в футбольных кругах. Третьему отбили все внутренности, сломали фотоаппаратуру, когда он пытался снимать в дешевом баре «скрытой камерой».

Сообщения о происшествиях, связанных с журналистами, звучат как сводки с фронтов:

«Москва. Совершено нападение на оператора телеканала „ТВЦ“ Валерия Конина. В Воронцовском парке безработный житель Подмосковья набросился на Конина и повредил ему видеокамеру, после чего скрылся с места происшествия. Однако вскоре нападавший был задержан. Свои действия он мотивировал тем, что оператор вел телесъемку его знакомой….»^[26]

«Съемочная группа телеканала „Студия-41“ подверглась нападению со стороны охраны… американского консульства в Екатеринбурге. Случилось это во время съемок репортажа о пикете неформальной молодежи у здания дипмиссии США. Один из охранников подбежал к репортерам и потребовал прекратить съемку „в запретной зоне“, хотя ни запрещающих, ни предупреждающих, ни других ограничительных указателей у здания консульства нет. Журналист Инна Осипова попыталась сообщить в редакцию об инциденте, но у нее отобрали оба сотовых телефона – редакционный и личный. Затем ее и оператора Евгения Лапидуса силой затащили в здание консульства и заперли. Охранники утверждали, что журналисты были пьяны. Затем съемочную группу доставили в Ленинское РУВД, где изъяли кассету с зафиксированным безобразием».^[27]

«Екатеринбург. Совершено нападение на съемочную группу телекомпании „Студия-41“, освещавшую ход выборов депутатов городской Думы в Железнодорожном районе. Несколько молодых мужчин, раздававших избирателям деньги и водку при условии их голосовании за кандидата от ОПС „Уралмаш“ Александра Хабарова, попытались отнять телекамеру у оператора Артема Епифанова, угрожали ему и корреспонденту Елене Друмовой, а затем разбили стекло в автомобиле редакции…»^[28]

«Во время постыдного погрома в центре Москвы после футбольного матча „Россия-Япония“ пострадали несколько наших коллег.

Владимир Гердо из «Вечерки» был госпитализирован в институт Склифосовского с повреждением шейного отдела позвоночника и ушибом мягких тканей. Хулиганы набросились на него, когда фотокорреспондент вытаскивал из толпы избитого бойца ОМОНа. По словам пострадавшего, нападения на журналистов были целенаправленными. Хулиганы действовали организованно, небольшими группами, выискивая в толпе людей с камерами и фотоаппаратами…»^[29]

И когда дело обходится разбитым лицом или аппаратурой, то это еще не самое страшное. Подчас судьбы журналистов весьма трагичны. По всему миру. Во времена диктаторских режимов, и в условиях демократии.

Чили:

«…В первый же месяц после переворота в Чили была арестована почти треть всех журналистов. Практически все они, независимо от возраста и пола, были подвергнуты пыткам. Большинство из тех, кого вскоре освободили, оказались внесены в „черные списки“ и не могли найти не только работу по специальности, но и вообще какую бы то ни было работу. Число журналистов, погибших в ходе переворота или умерших (убитых) затем в тюрьмах и концлагерях хунты, колеблется от 2705 до 2820 человек (часть из них числится до сих пор „пропавшими без вести“)…

Пример №1. История Кармен Морадор. Журналистка Кармен Морадор сотрудничала с католической прессой, в том числе и левокатолической. При этом она не состояла ни в какой партии и даже не симпатизировала ни партии левых христиан, ни левокатолической партии МАПУ (обе партии входили в блок Народное единство). К.Морадор специализировалась на «моральной тематике», в частности, отстаивала традиционные католические ценности в сфере семьи, брака, отношений между полами и т.п. Она исчезла 26 сентября 1973г. Первые сведения о ее судьбе поступили в марте 1974г. от уругвайского студента Рауля Фернандо Кастельяно Лопеса, дававшего показания на заседании Международной комиссии по расследованию преступлений чилийской хунты в Хельсинки…

30 сентября Р.Ф.Кастельяно после пыток и избиений был перевезен из казармы в Пуэнте-Альто на Национальный стадион в Сантьяго. Вместе с ним перевозили К.Морадор. Она рассказала, что была схвачена без предъявления обвинения и подвергнута пыткам. Никаких показаний от нее не требовали – вот что больше всего ее потрясло. Семь часов К.Морадор провисела на дыбе, затем ее двое суток морили голодом и избивали. Поскольку она не понимала, что происходит, то на третий день, увидев группу новых офицеров, Морадор бросилась к ним с мольбой о медицинской помощи. Офицеры развеселились и лично повезли ее в военный госпиталь. В госпитале они изнасиловали журналистку, после чего отвезли ее назад. Бедной женщине не приходило в голову, что никакой политикой тут не пахнет, а просто она оказалась в руках у морально ущербных и умственно ограниченных «защитников родины» – садистов. Этих людей совершенно не интересовало, поддерживает ли Кармен хунту или нет, они получали удовольствие от того, что могут легально и безнаказанно истязать и насиловать молодую красивую женщину, к тому же журналистку – то есть человека, умеющего то, что они не умеют: красиво и складно писать.

Лишь после того, как эта история получила международную огласку, родственники К.Морадор узнали, где она находится. В 1975г. они продали свое имущество и смогли за огромную взятку вызволить К.Морадор из тюрьмы. Журналистка пребывала в состоянии тихого помешательства. Ее удалось вывезти в Аргентину, где только после трех лет лечения к ней вернулась память. К.Морадор подтвердила, что ей не предъявляли никаких обвинений и не требовали от нее никаких признаний, но всячески демонстрировали свое презрение, называя «образованной шлюхой», «столичной вертихвосткой» и «паршивой писакой, морочащей своей писаниной наших жен и дочерей». К.Морадор подверглась пыткам электротоком, избиениям (у нее были сломаны обе ноги – намеренно, потому что они, с точки зрения солдат, были «слишком красивые»), ей выломали все пальцы на правой руке («чтобы не писала – женщина должна сидеть дома и рожать детей»), она много раз была подвергнута коллективным изнасилованиям, ее прижигали сигаретами, ее заставляли пить мочу, на нее испражнялись… Кроме того, врачи в Аргентине установили, что К.Морадор вследствие зверских изнасилований получила многочисленные травмы внутренних половых органов и была заражена гонореей и сифилисом. К.Морадор перенесла в Аргентине операцию по удалению матки, операцию на правой ноге по устранению ложного сустава и на двух пальцах правой руки в связи с начавшимся остеомиелитом. В декабре 1978г. К.Морадор умерла…»^[30]

Мексика:

«Ветеран журналистики и популярный телерепортер Хулио Моралес Феррон был найден 1 февраля связанным с кляпом во рту и забитым до смерти. Преступление совершено в офисе журналиста в столице страны – городе Мехико, сообщают местные СМИ.

По данным полиции, 79-летнего Хулио Моралеса Феррона, очевидно, пытали, а затем убили ударом ножа в шею. Согласно показаниям служащих, из офиса ничего украдено не было, говорится в статье, опубликованной правительственным агентством новостей Notimex. Репортажи Моралеса Феррона выходили под псевдонимом Северо Мирон, что в переводе с испанского означает «строгий наблюдатель». Главным образом он сотрудничал с газетой Sol de Mexico, но его статьи охотно печатали и другие газеты. Феррон был популярен и как телеведущий, в частности, он делал на телевидении краткие обзоры книжных новинок. Полиция приступила к расследованию причин убийства и поиску преступников».^[31]

Россия:

«Таганрог (Ростовская область). Убита корреспондент ростовской областной газеты „Наше время“ Наталья Скрыль. Поздно вечером журналиста случайно нашли на улице врачи проезжавшей мимо „скорой помощи“. У Н. Скрыль обнаружена черепно-мозговая травма, от которой она скончалась в больнице. Судя по тому, что в сумке оказалась крупная сумма денег, это вряд ли было ограбление. По одной из версий таганрогской прокуратуры, возбудившей уголовное дело, убийство связано с профессиональной деятельностью Н. Скрыль. По словам главного редактора газеты „Наше время“ Веры Южанской, в последнее время журналист готовила публикации о конфликтной ситуации вокруг Таганрогского металлургического завода и строительстве терминала „Метанол“ на берегу Азовского моря».^[32]

«Тольятти (Самарская область). Убит главный редактор газеты „Тольяттинское обозрение“ – руководитель телекомпании „Лада-ТВ“ Валерий Иванов. Его тело было обнаружено в автомобиле „Нива“, стоявшем во дворе дома 21 на улице Гая. По словам очевидцев преступления, к автомобилю, в котором находился В. Иванов, подошел молодой человек и расстрелял редактора из пистолета с глушителем. Прибывшие на место сотрудники милиции зафиксировали у убитого ранения в затылок, в области грудной клетки и в левую руку… Операция „Сирена“, введенная в городе для поимки преступника, результатов не дала. Городской прокуратурой возбуждено уголовное дело по статье 105 УК РФ („Убийство“). Прокурор Тольятти Евгений Новожилов заявил, что преступление носит заказной характер. По основной версии, причиной убийства стала профессиональная деятельность В.Иванова. За последние месяцы газета „Тольяттинское обозрение“ писала практически обо всех действующих в регионе преступных группировках. В. Иванова могли убить за расследование махинаций на Волжском автомобильном заводе и связей местных преступных группировок с коррумпированными чиновниками. Телекомпанию „Лада-ТВ“ Иванов возглавил после того, как ее прежние руководители, генеральный директор Сергей Иванов и главный редактор Сергей Логинов были убиты в октябре и ноябре 2000 года…»^[33]

Журналистам зачастую приходится опасаться не только физической расправы, но и правового преследования. Вот два случая из практики американских журналистов:

«Под угрозой приговора о лишении свободы на 12 лет за вхождение в автоответчики боссов „Чикита Интернешнл“ Майкл Галлахэр из „Цинцинати Инкуайарэр“ выдал свой источник информации.

В мае 1988 года в газете «Цинцинати Инкуайарэр» вышла серия публикаций о деятельности известной во всем мире компании по продаже бананов «Чикита Брандс Интернешнл» со штаб квартирой в Цинцинати.

Расследование вызвало сенсацию – его автор Майкл Галлахэр цитировал разговоры членов совета директоров компании о сомнительных доходах и огромных премиях, записанные на их телефонных автоответчиках.

Компания не оспаривала истинность цитат. То, что произошло позже, – настоящий кошмар для любого журналиста. Два месяца спустя, в июле, редакция газеты опровергла расследование Галлахэра и опубликовала на первой полосе серию положительных материалов о «Чиките».

41-летний журналист был уволен, а издатель выплатил «Чиките» 10 миллионов долларов по внесудебному соглашению.

Что же произошло? Автор проник в автоответчики шефов фирмы, пользуясь кодами доступа для их прослушивания, а это карается законом. Уже безработному Галлахэру грозил приговор в 12 лет лишения свободы.

24 сентября 1998 года он был обвинен в двух преступлениях – в незаконном проникновении в коммуникации и в несанкционированном доступе к компьютерным системам, чем был нанесен ущерб фирме «Чикита» со стороны «Цинцинати Инкуайарэр».

Расследование велось специальным прокурором и стоило американским налогоплательщикам более 500 000 долларов.

Чтобы избежать тюрьмы, Майкл Галлахэр заключил соглашение с прокуратурой, что он окажет полное содействие расследованию, т.е. выдаст свой источник информации, предоставивший ему шифр для декодирования телефонных сообщений.

Этим источником оказался уже бывший адвокат «Чикиты» Джордж Вентура.

В мае 1999г. Вентура был осужден на два года условно и на 40 часов общественно-полезного труда за предоставление тайного телефонного кода фирмы Галлахэру, чем помог тому войти в записи телефонной системы компании. После оглашения приговора адвокат Вентуры заявил, что его клиент подаст гражданский иск к «Инкуайарэр» за то, что газета нарушила договоренность о сохранении его анонимности в обмен на помощь, оказанная юристом «Чикиты», в написании материала.

17 июня 1999 года Майкл Галлахэр был приговорен к 5 годам условно и к 200 часов общественно-полезного труда, но не и к лишению свободы.

Во время судебного заседания Майкл Галлахэр отказался давать объяснения своим действиям, отказался он и от комментариев, когда покидал здание суда.

Второй нашумевший в последнее время в США случай осуждения журналистов связан с популярным в прошлом методом «журналист меняет профессию».

Две журналистки начали работу в супермаркете в качестве разнорабочих. Они засняли скрытой камерой мясной отдел – самый проблемный участок, – где старое мясо продавалось как свежее. Журналистам помогла очень популярная в США скрытая камера, которая монтируется в очках.

Фильм был показан по местному телевидению. После этого супермаркет подал жалобу, но не против изложенных фактов и их достоверности, а против двух журналисток за то, что те солгали, когда заполняли анкеты при поступлении на работу. Суд принял эти аргументы и осудил журналисток заплатить 5 миллионов долларов.

В обоих случаях потерпевшая сторона не оспаривает сами факты, важнее то, что журналисты добывали информацию для своих материалов незаконными методами. А к этому американский законодатель не проявляет терпимости…

«Репортеры должны быть точными и честными», говорит Джоан Моуэр, менeджер международных программ Фрийдм Форум – Вашингтон.

«Наша основная цель – не нарушать закон. У нас двое юристов, задача которых отслеживать соблюдение законности до того, как текст будет опубликован», заявляет Джеф Лийн, начальник отдела расследований «Вашингтон Пост»^[34].

Присутствие журналистов в суде ныне не редкость и в России:

«Петрозаводск. Завершился суд над журналистом газеты „Столица Карелии“ Иваном Гусевым. Уголовное дело, возбужденное прокуратурой Республики Карелия по статье 298 УК РФ („Клевета в отношении судьи“) и статье 129 УК РФ („Клевета“), рассматривалось в здании Верховного суда Карелии судьями Новгородского областного суда Ражевым, Волковым и Юршо, специально прибывшим в Петрозаводск на выездную сессию. Дело было возбуждено по заявлению председателя Верховного суда Карелии Бориса Таратунина и его сына, адвоката Романа Таратунина, которые посчитали, что были оклеветаны И.Гусевым в статье „Семейный подряд“, опубликованной газетой „Столица Карелии“. В материале речь шла об истории судебных тяжб и, в частности, сообщалось, что сын председателя Верховного суда Карелии адвокат Р.Таратунин „практически не проигрывает дел“, причем не только в городском суде Петрозаводска, но и в Верховном суде Карелии, в связи с чем автор усомнился в объективности Б.Таратунина. В результате рассмотрения дела И.Гусев был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 129 УК РФ, то есть в распространении клеветы. Суд приговорил журналиста к наказанию в виде штрафа в размере 15 000 рублей. Кроме того, с И.Гусева взыскано 70 000 рублей в качестве компенсации морального вреда, причиненного отцу и сыну Таратуниным, а также 2 000 рублей – на оплату услуг экспертов. И.Гусев оценил суд как „образцово-показательный процесс, цель которого – запугать карельских журналистов“. Приговор суда обжалован в коллегию по уголовным делам Верховного суда РФ…

Москва. «Новой газете» грозит арест имущества. В феврале 2002 года Басманный суд Москвы вынес решение о взыскании с «НГ» 15 миллионов рублей (это эквивалентно 500 тысячам долларам) в пользу Межпрмбанка, который, по мнению газеты, причастен к отмыванию денег. Об этом в «НГ» была опубликована большая статья. «Выкатить» неугодному изданию фантастические финансовые претензии – это лучший способ его уничтожить – считает главный редактор газеты Дмитрий Муратов».^[35]

Насколько опасной является профессия журналистов говорят и общие цифры. По данным Всемирной газетной ассоциации (WAN), в 2002 году погибли 46 журналистов из 20 различных стран мира, как минимум 136 журналистов отбывают сроки тюремного заключения в 27 странах мира.

За этот же год в России погибло 25 журналистов и сотрудников СМИ. На них также совершено 99 нападений и заведено более 40 уголовных дел – больше, чем с 1990 по 2000 год.

Не увеличивает безопасность журналистов и то, что их подозревают в работе на спецслужбы. И тому есть причины: не редкость, когда шпионы работают под прикрытием удостоверения работника СМИ. Иногда статус журналиста впрямую используется для решения как террористических, так и антитеррористических задач. Так в 2001 году «корреспондентами», в телекамере которых находилось взрывное устройство, был убит лидер Северного альянса в Афганистане – Ахмад Шах Масуд.

В этом же году в Люксембурге во время ликвидации террориста, захватившего в заложники детей и воспитателей детского сада, сотрудники спецслужб выдали себя за журналистов. Для обезвреживания террориста было применено спецоружие, замаскированное под телевизионную камеру.

Очевидно, что телевизионные операторы могут стать мишенью террористов или сил безопасности, которые в определенный момент могут неправильно истолковать действия телевизионных съемочных групп.

Безусловно, профессия журналиста подразумевает определенный авантюризм. Журналист просто вынужден ходить по лезвию информационного ножа. С одной стороны, есть необходимость получить интересный материал, с другой – опасность пострадать за него физически или юридически. Поэтому-то опытный журналист («стрелянный воробей») одновременно человек и рисковый, готовый лезть в пекло, и осмотрительный, не стремящийся публиковать с ходу любой «жареный» факт.

В наши дни работникам СМИ приходится учитывать еще одну реальность – коммерческую составляющую своей работы. Как рассказывает публицист Игорь Дуэль: «Когда ты предлагаешь иной уважаемой газете очерк о каком-нибудь жулике, его чаще всего с руками отрывают, особенное если речь идет об особе солидного ранга. Но стоит принести очерк об успешном хозяйстве – тебе (иногда намеками, а то и прямо) говорят, что этому хозяйству такого рода материал пойдет на пользу, то есть это – скрытая реклама. За рекламу же надо платить. И конечно же, толковому руководителю это известно. Поэтому он, по всей видимости, уже отстегнул автору немалую сумму. Словом, надо не о гонораре думать, а делиться с коллегами тем, что сам уже должен был, по их искреннему убеждению, получить. Коли же нет желания делиться предполагаемой мздой, то и отправляется текст – независимо от его качества – прямехенько в редакционную корзину. Всякие попытки уверить коллег, что никаких взяток ты не брал, что написал сочинение от чистого сердца, встречаются кривенькой улыбочкой».^[36]

Об этой же проблеме говорит председатель правления Федерального фонда поддержки малого предпринимательства Александр Рунов:

«К сожалению, когда мы предлагаем журналисту написать об интересном, неординарном человеке, занимающемся малым бизнесом, тот приезжает и говорит: „Да, все класс, все интересно, но нам не дадут этот материал поставить… материал этот будет рекламировать конкретную компанию, а значит должен быть оплачен…“^[37]

Журналист вынужден прибегать к «коммерческой» самоцензуре. Как порой происходит этот процесс, можно увидеть на примере материала В.Васюхина:

«Завалился в кофейню (благо теперь они на каждом шагу) и заказал – чего прежде никогда не делал – горячий шоколад. Барышня-официантка объясняет: французский шоколад – густой, его ложечкой есть можно, а итальянский – жидкий. Французский хочу! Съел ложечкой, обжигаясь и кайфуя. Прошу у барышни счет. А та вдруг объявляет: „Это подарок! Так Сережа, наш начальник, сказал…“.

Вот еще новости! Почему? За что? Что я не могу 99 рублей заплатить? С такими мыслями пошел я к барной стойке, разбираться. А там – менеджер Сергей, молодой и веселый, который в присутствии толпы официантов, объясняет: «Вы сделали заказ на 24-ой минуте, а столик у вас номер 24, я подумал и решил, что это любопытное совпадение… Потому и подарок!»

«Ну, знаете… Ну, спасибо… Ну, с наступающим!»

Вы можете назвать это маркетинговым ходом. Я называю это маленьким рождественским чудом. Вряд ли начальник Сережа читает мою колонку, а на лбу у меня не написано: журналист. Даже если он меня узнал (что почти невероятно), нет же никакой гарантии, что я (сентиментальный и циничный в одном флаконе) об этом факте что-то где-то напишу. Да и в эту кофейню я заглянул впервые.

Наверное, ерунда это все: 24-ый стол, 24-ая минута. Видят: зашел опечаленный чем-то персонаж с красным шарфом вокруг шеи, сел в зале для некурящих, скребет ложкой по дну, не отрывая взгляд от темного окна… Надо его чем-то обрадовать…

Нарочно не скажу, в какую кофейню я зашел (вокруг Консерватории штук двадцать подобных злачных мест)! А то сразу же найдутся идиоты, которые завопят в форуме: «голимая джинса», «конкретная заказуха», «скрытый пиар», «все придумал». Сами-то не то что чашку шоколада, а снега зимой никому не подарят!..

Примета времени: в борьбе с так называемой «скрытой рекламой» кое-кто (сейчас скажу, кто именно) дошел уже до маразма. Перед тем, как отправиться на демидовский концерт, смотрю по ящику «Принцип домино», НТВэшное ток-шоу с двумя разноцветными ведущими. Представляют нового гостя: «Валерий Панюшкин, известный журналист, главный редактор одного из московских журналов».

Опс! Хорошо, допустим, я Панюшкина знаю – не лично, правда, но по его блестящим статьям, а что делать неискушенному зрителю? «Одним из московских журналов» может оказаться и респектабельный «Домовой», и уважаемый «Новый мир», и разнузданный «XXL», и безобидное «Здоровье», и какой-нибудь вестник черносотенцев или боевой листок бухгалтеров. И отношение к человеку, который это издание редактирует, будет соответствующим. Неужели этого не понимают?! Зритель имеет элементарное право на информацию: кто и откуда. Но создатели программы думают иначе: ни-ни-ни, реклама! То есть простое упоминание в эфире названия журнала (без эпитетов «популярный», «всеми любимый», «замечательный») – это уже скрытый пиар!..

Как-то раз, помню, в этом «Принципе домино» обсуждали какую-то актуальную тему (кажется, что-то с природой связано) и пригласили в качестве эксперта одного ученого. И видно перед тем, как выпустить в студию, до такой степени мужичка зашугали, что нервы у него не выдержали и, отвечая на вопрос из зала, он заявил (прямой эфир!): «Да, этой проблемой занимается наш институт, который называется… Ой, они мне не разрешили говорить название!» И еще пару раз – о том, что ему не разрешили говорить в эфире про его абсолютно незасекреченный НИИ. Здесь-то какая может быть реклама? Что домохозяйки бросятся, как зомбированные, размещать заказы на научные исследования?

Или вот Тина Баркалая рассказывала мне, как была участницей этого шоу. Ей, режиссеру рекламных роликов, строго-настрого запретили упоминать в разговоре любые бренды. Мол, снимала кое-какую известную рекламу для кое-каких фирм – и все!

По-моему, это все и смешно, и глупо. Пользуясь случаем, предлагаю НТВ (а там читают мои опусы) новую тему для «Принципа домино»: «Скрытая реклама». Готов придти в студию в качестве «одного автора одной колонки на одном сайте».

К счастью, на Sostav.ru до подобной уродливой цензуры еще не додумались. Более того, здесь охотно рассказывают о тех, кто чем-то отличился, и дают высказаться тем, кто с нами не согласен…»^[38]

Увы, корреспондент частенько попадает в ситуацию, когда ему хочется поделиться интересным фактом, но он вынужден соблюдать, уж какие есть, правила современной журналистики. Шаг влево, шаг вправо – пиар, реклама. И это проблема не только российская. Так, «согласно результатам опроса, опубликованного в „Мониторе канадского центра политических альтернатив“, большинство канадских журналистов „испытывают давление со стороны владельцев, рекламодателей и групп особых интересов при отборе новостей“. Сорок пять процентов отмечают, что „боязнь наказания со стороны владельцев [СМИ] иногда или часто заставляет репортеров прибегать к самоцензуре“, а еще более высокий процент (52%) журналистов заявляет, что „часто“ или „периодически“ они испытывают прямое давление со стороны владельцев. Кроме того, примерно треть опрошенных сказали, что прибегают к самоцензуре из-за боязни репрессивных мер со стороны рекламодателей. Большинство журналистов отмечают, что оказываемое на них давление осуществляется в неявной форме. По словам одного из участников опроса, оно никогда не имеет форму распоряжений, а, скорее, имеет вид „социализации и обучения в процессе работы“. Другими причинами, по которым канадские журналисты прибегают к самоцензуре, является боязнь потерять важный источник информации, работу или стать „изгоем“. Этот страх подпитывается ростом сокращений и увольнений в канадских СМИ. В отчете отмечается также, что в результате различных форм давления и ограничений в СМИ страны „бизнес и правительство, а также профсоюзы редко подвергаются критике“.^[39]

Очевидно, что журналистика весьма нелегкая работа. Человеку этой профессии тяжело и физически, и морально. Каждый день журналисты вынуждены соприкасаться с общественными и людскими бедами: экономические кризисы, физические травмы, социальные драмы. Выдержать такую эмоциональную нагрузку можно только будучи человеком несентиментальным. И понятно почему среди журналистов много циников.

Журналист постоянно находится в стрессовой ситуации. На вопрос: «Когда нужно сдать материал?» Редактор обычно отвечает: «Вчера». Журналист всегда спешит, опаздывает и успевает в самый последний момент. А расслабиться после сдачи материла не удается – новый день требует новых новостей. А каждый материал дается тяжелым трудом. Добывать информацию не просто. Вот как рассказывает о своей работе один из журналистов, освещавших войну в Ираке в 2003-м году:

«Сейчас организуются поездки для журналистов на границу с Ираком. Попасть туда тем, кто говорит по-английски с акцентом, крайне сложно. В первые дни войны один француз спросил, сколько будет мест в автобусе, который поедет на фронт. Офицер пресс-службы ответил: „Столько же, сколько голосов французской делегации в ООН было подано за наш план резолюции“. То есть ноль…

Американцы организовали включения журналистов в свои войска: они сидят в военных частях на положении солдат, только без оружия, и вместе с ними продвигаются вглубь Ирака. Большая часть неамериканской прессы туда не попала. Поэтому они пробуют самостоятельно перейти через границу. Десятки блокпостов американских, британских, кувейтских войск их заворачивают. Тогда журналисты едут в обход по пустыне на джипах. Отсюда все жертвы, пропавшие без вести…»^[40]

Редакторов не интересует, как корреспондент добудет информацию. Это его личное дело. За это он получает заработную плату. И журналисты идут на все: пробиваются, добиваются, ждут, ищут, договариваются, покупают…

Совершенно обычная ситуация описывается в материале Андрея Митькова:

«Время и место экстренного заседания исполкома IBU в Ханты-Мансийске держали в строгом секрете. Официальная версия – чтобы при обсуждении быть свободными от давления прессы. Потребовалось сделать около десятка звонков, чтобы узнать наверняка: заседание исполкома пройдет в гостинице „Миснэ“. Именно здесь, в высоком и красивом деревянном тереме, во время чемпионата мира проживают все чиновники IBU и их гости. Узнать точное время собрания оказалось невозможно; ясно было только, что оно состоится утром – на 12.30 назначили пресс-конференцию президента IBU Бессеберга…»^[41]

Выживают в журналистике только настырные. Они могут быть и мужчинами, и женщинами. Среди студентов журфаков обычно больше «слабого пола». Однако после окончания вуза и первых «романтических» лет в работе многие женщины меняют профессию. Впрочем, не везде. Вот что рассказывает Светлана Рузлева:

«У нас в „Тверском курьере“ коллектив женский. Так уж сложилось, хотя мы долгое время пытались сохранить равновесие. Но жизнь есть жизнь, и интерес к профессии все сильнее проявляется именно у женщин. Хотя не только в интересе дело. Журналистика сегодня не самое доходное ремесло, и зарплаты привлекают наших мужчин все реже. Возможно, отчасти этим и объясняется, что среди главных редакторов женщин все больше».^[42]

Интересным дополнением к вышесказанному являются слова редактора «Тарусы» Татьяны Федяевой:

«Дело не только в экономических причинах, в бедности районной прессы. Мужчины стремятся реализовать свои амбиции в глобальном масштабе, им хочется „поиграть в войнушку“, спасти человечество, решить национальную проблему. А женщины просто стараются навести порядок в доме. Местная пресса и пишет о том, что рядом и всем известно. Много славы на этом не заработаешь, а вот головной боли – хоть отбавляй!»^[43]

Стоит отметить, что в своей массе журналисты получают весьма скромное денежное вознаграждение. Но некоторые за счет причастности к «четвертой власти» получают необходимую им социальную значимостью. Многими же движет обыкновенное честолюбие, тщеславие. В профессию их приводит желание видеть свое имя в газете, голос на радио, лицо на экране.

Журналистов часто и вполне оправданно называют неудавшимися поэтами, писателями, драматургами. Нередко молодые люди идут в газету, рассматривая ее как первую ступеньку на лестнице литературы. Но немногим удается от журналистского ремесла перейти к литературному творчеству. Начатый еще на журфаке роман, они, увы, так никогда и не допишут…

Некоторых в профессию привлекает возможность вращаться в круге известных в обществе людей: великих артистов, ученых, политиков. Брать у них интервью и быть с ними на короткой ноге. И, конечно, говорить об этом как бы между прочим: «…Народный художник, король китча Илья Сергеевич Глазунов, с которым однажды мне посчастливилось пообщаться неформально (когда буду писать мемуары, расскажу подробно), любит рассуждать про „Черный квадрат“ Малевича…»

Некоторые редакции в стремлении доказать, что их СМИ самое популярное, специально раздувают своих «звезд». Журналисты быстро соглашаются со своей «гениальностью» и из эфира, со страниц льется липкий авторский пафос. Величественные журналистские особы в миг забывают, что их работа – просто-напросто сообщать информацию.

О чем бы «звездатые» корреспонденты ни говорили, их выдают постоянные ссылки на себя, любимого. Один, рассказывая об известном тренере, замечает: «это мой биографический двойник, мы родились в один год и в один месяц». Другой, упоминая царя, так же не забывает и себя: «царь – мой полный физиономический двойник».

Во имя того, чтобы войти в круг знаменитостей, журналисты подчас пускаются во все тяжкие:

«В 1981 году журналистка Джанет Кук (Janet Cooke) опубликовала в газете Washington Post историю ребенка-наркомана из бедного района. За свою публикацию она получила Пулицеровскую премию. Когда же выяснилось, что вся история придумана от начала до конца, журналистку немедленно уволили, а газета вернула премию».^[44]

Стремление показать себя иногда оказывается сильнее осмотрительности. И тогда журналисты попадают под суд именно в связи со своей самонадеянностью, завышенным самомнением. Нередко ими не соблюдаются элементарные «правила журналистской техники безопасности»:

– перезвонить источнику и в готовом для опубликования материале еще раз перепроверить цифры, цитаты, другие данные;

– обратиться к документам, которые имеются у журналиста в виде оригинала или копий;

– встретиться с очевидцами, свидетелями (не менее двух);

– показать материал редактору, опытным коллегам, экспертам, юристам;

– проверить формулировки, слова на предмет неосмотрительного использования нелестных эпитетов, бездоказательных утверждений, неподтвержденных сведений и слухов, обобщений и выводов, основанных на ограниченном материале;

– проверить материал на предмет применения некорректного монтажа, а также пересказа заявлений должностных лиц своими словами.

Как уже говорилось, журналистика очень тяжелая работа. И морально, и физически. А самый простой способ для расслабления – спиртное. Оно, похоже, сопровождало журналистов всегда. Вот что вспоминает опытнейший российский журналист Всеволод Овчинников:

«Есть „правдинская“ байка сталинских времен: после полуночи из окна „Правды“ кто-то выбросил пустую водочную бутылку и попал по голове постовому. Приехала милиция, здание оцепили и проверяли всех, кто из него выходил. Но виновника так и не нашли, потому что водкой пахло ото всех, и только от лифтерши тети Поли пахло портвейном „777“.^[45]

Пили в редакциях и в брежневское время. Частенько будними вечерами и обязательно в последний день рабочей недели. Обычное дело, когда по утрам, выгребая из кабинетов горы бутылок, уборщицы обнаруживали перебравших накануне корреспондентов. На диванах, за оными или под оными.

И ныне журналисты не прочь выпить, разрядиться. Только уже чаще не в редакции, где ужесточились правила, а на улице, в кафе, дома.

С годами выдерживать бешенный ритм в журналистике становится сложнее. Люди среднего возраста или переходят на административную работу, или меняют профессию в полном смысле этого слова. Таким образом корреспонденты в своем большинстве – люди молодые, энергичные, полные сил, энтузиазма.

В целом же о журналисте можно сказать: это человек мужского или женского пола, молод, не глуп, образован, общителен, циничен, не прочь выпить, настырен, смел, любопытен, осмотрителен, честолюбив. Зачастую это личность неординарная.