Книга Год ЖЖизни онлайн - страница 11

21 ноября

Одно из самых сильных и романтических впечатлений моей жизни связано с ощущением необъятности мира, тайны и открытия. Недавно мне подарили кусочек Сихоте-Алинского метеорита. Приятно его трогать, всё-таки космический объект, но то, о чем хочу рассказать, – ещё более космическое впечатление.

В 1987 году мне пришлось стоять в дозоре на берегу Татарского пролива, который всегда штормит. Я бродил у самого края земли. Я был совершенно один. Я был юн. А море выносило на берег разные предметы. Это были обломки каких-то ящиков с иностранной маркировкой, обрывки веревок, поплавки. Однажды вынесло кусок спасательного круга. На круге можно было прочесть часть названия корабля. Остались буквы «…VEGE…» Что это было за судно? Что с ним случилось? Мне неизвестно.

Я ощущал себя Робинзоном. А море выносило и выносило предметы с проходящих в невидимой дали кораблей, и среди этого мусора было много мятых банок из-под пива и других напитков. Однажды я нашёл в прибое баллончик, похожий на баллон из-под «Дихлофоса» или другого ядовитого средства. С баллончика океанская вода смыла всю краску, и прочесть, что внутри, было невозможно. А содержимое осталось, там ещё отчетливо слышалось присутствие нескольких маленьких металлических предметов, возможно шариков. У баллончика отсутствовал и разбрызгиватель, торчала только пластмассовая пупочка.

Я долго рассматривал и изучал этот предмет и даже вспомнил, что в каком-то американском фильме видел, как один герой, кажется полицейский, пользовался пеной для бритья из такого баллончика. Я подумал, что нечто подобное волны принесли и мне. Я нажал на пластмассовую пупочку палочкой… Из баллончика пошла белая пена. Пена лежала у меня на ладони… Я понюхал её и почувствовал очень вкусный запах, не парфюмерный, а именно вкусный, и не без страха лизнул. Так я впервые в жизни попробовал взбитые сливки. Это были самые вкусные взбитые сливки в моей жизни. На бесконечно далёком берегу, у гремящего прибоя, принесённые невесть откуда, неведомо с какого корабля. Никогда ни до, ни после я не ощущал мир таким бескрайним и таким манящим.

24 ноября

Меня часто куда-нибудь зовут, мол, приезжайте. И мне всё время хочется сказать: не зовите. А потом думаю: нет, зовите!.. Хотя – приезд со спектаклем связан с серьёзной подготовительной работой. Не во всех городах есть подходящие сценические площадки, за некоторые сцены берут такую аренду, что можно было бы дважды оплатить «Карнеги-холл». Из этого, кстати, и складываются высокие цены на билеты. Но главным фактором в пользу того или иного города в смысле гастролей являются местные организаторы, то есть люди. Люди, с которыми можно правильно работать. Далеко не во всех городах такие есть, чаще всего сталкиваешься с людьми, которые хотят арендовать всё равно какой зал, заломить цены на билеты, и им совершенно не важно, кого привезти. Ну да бог с ними!

Когда-то в Кемерове у меня был театр «Ложа». Он и сейчас существует, и там работают те самые актёры, с которыми когда-то работал я. При театре есть клуб и бар, мы открыли их в 1993 году. Это был бизнес, который содержал театр и давал нам возможность зарабатывать на жизнь. Тогда клубов и кафе было вообще мало, а такого, как у нас, не было вовсе. Я очень подробно этим занимался, от закупки напитков до коктейлей. Многие смешивал сам. До сих пор всех барменов считаю коллегами и друзьями: это трудная и прекрасная работа, ведь люди приходят в бар не только выпить, но и за заботой. И ещё – всем очень не хочется быть одинокими.

В те времена только складывался тип русского программиста. Это в основном были студенты технических факультетов, первые молодые люди, не считая бандитов и что-то уже продающих бизнесменов, у которых были деньги и первые мобильные телефоны. Эти ребята были как правило либо очень худые, либо полноватые, если не сказать толстые. По долгу службы они носили рубашки, но антиперспирантами не пользовались. Как же отчаянно они танцевали! Я не видел более отчаянно танцующих людей, чем программисты. С какой радостью они бежали к нам вечером в пятницу! (Кстати, программисты и пьют – не шутят.) А я тогда всё переживал, что не могу придти и повеселиться, отдохнуть и выпить у себя в заведении. Не могу как минимум по той причине, что я там всё знаю. ВСЁ! И это заведение моё.

Так же я совершенно не могу перечитывать собственные тексты и просматривать видео своих спектаклей. Самая тяжелая в этом смысле работа – это заниматься монтажом видеоверсий спектакля: нужно много часов смотреть на свое изображение на экране и слушать свой голос. Недавно занимался предварительным монтажом спектакля «По По», просто изнемог.

25 ноября

В 2002 году я восстановил свой самый первый настоящий спектакль «Титаник», который был сделан в «Ложе» в 1992-м. Особо радостным событием этой пролетевшей недели был выход в продажу DVD с видеоверсией «Титаника». В нём нет ни слова про большой корабль, который крайне неудачно стукнулся о кусок льда и утонул. В названии «Титаник» подразумевался маленький титан. В этом спектакле в основном на сцене не я, а мой стариннейший друг Паша Колесников. Паша не актёр и никогда им не был, поэтому он прекрасен, таких, как он, актёров просто не бывает. Спектакль восстановлен в точности таким, каким он был в 1992 году, только мы стали намного старше. Мы его восстановили, чтобы снова ощутить то счастье и романтическое хулиганство, которым жили много лет назад. Спектакль нежный, ничего смешнее я в своей жизни не делал, люблю его и всегда смотрю из-за кулис. Паша каждый раз выдаёт что-нибудь новое, потому что не артист. Он живёт и работает в Волгограде, иногда приезжает в Москву, и мы играем спектакль.

Я не так давно сказал ЗДЕСЬ несколько слов про глупые и самонадеянные комментарии. И особо мнительные приняли мои слова на свой счет. Мне это нравится. Люблю мнительных людей, сам такой. Помню, отец приходил с родительского собрания, а я волновался и с ужасом ждал его возвращения, не зная, что ему в школе скажут про мои проделки. А отец приходил, ничего мне не говорил, закрывался с мамой на кухне, и они о чём-то беседовали. Мне было не слышно, и я очень боялся. Потом отец вызывал меня на кухню, смотрел прямо в глаза и говорил металлическим голосом: «Ну давай, рассказывай сам». А я же не знал, что именно ему известно, и из-за мнительности выкладывал всё начистоту. Ну или почти всё. Как-то после отец сознался, что ему ничего про меня в школе не говорили, кроме как про не очень хорошие отметки. А я выкладывал… Замечательный метод. С нами, мнительными, так и надо.

Ещё меня спрашивают, напиваюсь ли я в стельку и стыдно ли мне потом. Бывает, и напиваюсь, бывает и стыдно. Наверное, это случается со многими нормальными людьми.

Позапрошлый губернатор Калининградской области пил много, часто и на широкую ногу, он был запойный мужик. И все знали, что когда он выходил из запоя, ему пару дней было очень стыдно, и старались в эти послезапоиные дни попасть к нему на приём: в такие дни он подписывал практически всё, так ему было стыдно перед всем человечеством.