Книга Путешествие в Закудыкино онлайн - страница 12



XII. Гряди и виждь

И видех, егда отверзе Агнец едину от седми печатей, и слышах единаго от четырех животных глаголюща якоже глас громный: гряди и виждь.

И видех, и се конь бел, и седяй на нем имеяше лук: и дан бысть ему венец, и изыде побеждаяй, и да победит.[8]

И развернулося Царство великое от моря и до моря, и не было у людей Царств, подобных этому. И вышел человек бел, и человек тот боялся Господа. И поставлен был человек бел над человеци, и поставлен он Богом, и был над ним Бог и Закон Его. И была у человека того правда в руках его, и дела его были правы, и даже в неправде были они правы. И люди, что были под человеком тем, боялися человека того и почитали его, и любили его, и поклонилися ему, потому над ним был Бог, и был он от Бога. И всяк знал правду его и силу его, и принимал власть его над собою, потому правда его, и сила его, и власть его от Бога суть. И всяк знал то. Было то великое белое Царство на многие веки. И не было Царств подобных ему и не будет боле вовек.

И егда отверзе печать вторую, слышах второе животно глаголющее: гряди и виждь.

И изыде другий конь рыж: и седящу на нем дано бысть взяти мир от земли и да убиет друг друга: и дан бысть ему мечь великий.[9]

И пришел человек, и се человек рыж. И сказал он в безумии своем: Несть Бог! И взял он человека бела и убил его, и жену его, и чад его, и домашних его и мног верних его. Иные же вернии рассеялися, а иные затаилися до времени. И поставлен был человек рыж над человеци, и не Богом поставлен был он, но человеками. И не было в руках его правды, и не были дела его правы, и даже в правде они не были правы. Потому левы дела его. И люди, ставшии под человеком тем, убоялися человека того – и почитали его, и поклонялися ему, но не любили его, потому был он не от Бога. И не было над ним Бога и Закона Его, потому сказал он: Несть Бог! И всяк знал силу его и приял власть его над собою, потому власть его в силе его. И всяк знал то. А кто не приял власти его над собою, но приял власть Бога над собою и над всеми человеци, и над тем человеком тож, тот умерщвлен был мечем его и огнем его. Потому власть его и сила его были огнь и меч. И се стало царство рыже, потому погрузилося в огне и крови. И было то на многие десятилетия.

И егда отверзе третию печать, слышах третие животно глаголющее: гряди и виждь.

И видех, и се конь ворон, и седяй на нем имеяше мерило в руце своей.

И слышах глас посреде четырех животных глаголющий: мера пшеницы за динарь, и три меры ячменя за динарь: и елея и вина не вреди.[10]

И пришел человек, и се человек сед. И не от Бога он пришел, но от человека рыжа. И был сам он рыж, но попаляяй ся огнем стал сед, а был рыж. И поставлен был человек сед над человеци, и не Богом поставлен был он, но человеками. И не было в руках его правды, и не было силы, потому сила в правде, а правда у Бога. А с ним не было Бога, потому не от Бога он пришел. И налетела саранча числом велиим, продающа и покупающа. И стало вся продающе ся и покупающе ся, потому саранча та служиша не Богу, но маммоне. И черно стало в царстве, потому саранча та была цветом черна и числом тма тем. И ничто не стало быть, чтоб стало быть, а стало продать, чтоб стало быть. И победила саранча человека седа, потому не было в руках его силы. И возлюбил человек сед саранчу, потому не было в руках его правды. Потому не от Бога он. И птицы небесные не клевали саранчу ту, потому сами были черны и суть саранча. И хотя рядихся в одежды небесные и пели песни сладкозвучные, и селилися в дому Господнем, а вся суть саранча. И люди, что стали под человеком седым, не боялися его, и не почетали его, и не поклонялися ему. Но любили его, потому был он рыж, но попаляяй ся огнем стал сед. И се стало царство черным черно на многие годы.

И егда отверзе четверту печать, слышах глас четвертаго животна глаголющий: гряди и виждь.

И видех, и се конь блед, и седящий на нем, имя ему смерть: и ад идяше в след его: и дана бысть ему область на четвертой части земли убити оружием и гладом и смертию, и зверми земными.[11]

– Что это? – в третий раз задал я свой вопрос, прервав чтение.

– Ну ты и зануда, Робинзон, – сказал водитель уже без раздражения, но с доброй, не лишённой самодовольства улыбкой на лице. – Сам не видишь что ли? Это древний манускрипт, очень древний. Уж я не знаю, сколько точно ему лет, но утверждают, что он принадлежит перу самого Ивана Грозного. Царь был человеком весьма образованным, тонко разбирающимся в словесности. Его библиотека насчитывала несколько сотен, а по другим данным более тысячи томов древнейших книг. Чего в ней только не было: сто сорок два тома «Римской истории от основания города» знаменитого историка Тита Ливия, написанной две тысячи лет назад! Двенадцать столь же древних книг «Истории» Тацита! Рукописи «Илиады» и «Одиссеи»! Да-да, ты не ослышался, именно рукописи, которым уже более трёх тысяч лет! Причём – хорошо сидишь? – подписаны они не Гомером, а неким Геометром Гипофригийским! Кроме того, библиотека содержала труды Аристотеля, Платона, Сократа… Специалисты утверждают, что почти все эти книги сохранились в единственном экземпляре и только в Библиотеке Грозного. Это еще что?! Посмотри-ка вот на это! Возьми там, в бардачке ещё свиток, – видя мой неподдельный интерес и даже восторг, водила решил меня ещё «подогреть». – Это сказание «Откуда есть пошла земля Русская». Так вот, его автор – знаменитый византийский богослов и историк Василий Великий на основании неопровержимых фактов утверждает, что мы и есть те самые этруски, которые две с половиной тысячи лет назад жили на территории Италии, а потом вдруг бесследно «испарились». А хочешь еще адреналинчику? – и он весь аж заискрился удовольствием от произведённого им эффекта. – Ты хорошо помнишь, как начинается «Слово о полку Игореве»?

Я напряг свои мозги и не без труда выдавил: «Не лепо ли ны бяшете, братие…».

– А теперь погляди сюда, – таксист, как фокусник, извлек откуда-то богато украшенную камнями книгу. На титульном листе значилось: «Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова». Но я изумился другому: текст книги был совершенно иным, незнакомым.

– Так что ж получается, Алексей Мусин-Пушкин, опубликовавший в 1800 г. «Слово», всё сам сочинил?! – недоумённо пролепетал я.

– Дай сюда. Испортишь, – он забрал у меня фолиант, и пока я хлопал глазами, ничего не соображая от неожиданности, книга исчезла так же загадочно, как и появилась, где-то в тайниках его «лунохода».

– Откуда всё это у тебя? – я никак не мог придти в себя от того действия, которое произвело на меня всё происходящее. – Ты отыскал Библиотеку Ивана Грозного?!

– Нет…. Да не в этом дело… – мой водитель, казалось, был несколько раздосадован прерыванием его «цыганочки с выходом». – Не то ценно, откуда, а то, что у тебя в руках, что там написано.

– Как же? – возразил я. – А вдруг ты музей обокрал? Или, и того хуже, вдруг это всё фальшивки?

– Ха! Фальшивки? Да ты приглядись, Робинзон, это же рука самого Иоанна Грозного!

Он многозначительно поднял указательный палец вверх, как бы заостряя моё внимание на бесспорном и неопровержимом факте. Будто я знаю руку почившего почти полтысячелетия назад Государя как свою собственную.

– Ну, это ещё доказать надо, – не сдавался я.

– Всем известно, – начал своё доказательство таксист, – что Царь Иван Грозный был очень верующим и даже набожным человеком…

– Да? И что это доказывает?

– Да погоди ты! Не перебивай! Из многих источников видно, что Царь занимался толкованием Библии и изучением многочисленных пророчеств. То, что ты держишь теперь в руках, ни что иное, как предсказание Государя о судьбе России! Вернее толкование Царём Апокалипсиса, в котором он увидел будущее. Для него будущее, а для нас уже свершившееся прошлое и настоящее. В том, что это строки Апокалипсиса, надеюсь, сомнений нет?

– Нет. Тут вот действительно из книги «Откровений Иоанна Богослова». Но приписки…

– Ну вот! Видишь! А ты сомневался! – он самодовольно откинулся на спинку своего кресла, удовлетворённый видимо тем, что припёр меня к стенке неопровержимостью улик.

– Но…

– Смотри, здесь же чёрным по белому написано: «И видех, и се конь бел, и седяй на нем имеяше лук: и дан бысть ему венец, и изыде побеждаяй, и да победит». А толкование уже Государя. Действительно, с установлением Московского Царства, с воцарением в нём Православного Царя Россия не только сбросила с себя вековое иго монгольское, но и расцвела, являя собой миру великую державу, побеждающую врагов своих и утверждающую в мире торжество Православной веры. «И изыде побеждаяй»! Вот!

– Ты, наверное, позабыл о смутном времени, о пресечении династии Рюриковичей, о польско-литовской интервенции, о Лжедимитрии…

– Ну и дали им! Да так дали, что более ста лет никто в Россию и носа совать не смел! А заместо Рюриковичей на трон государев был призван новый род помазанников Божьих – великая династия Романовых. Именно с ними Россия пережила времена своего действительного величия и авторитета в мире. «И седяй на нем имеяше лук: и дан бысть ему венец, и изыде побеждаяй»!

– Ну, хорошо, – согласился я. – А дальше…

– А дальше вот что: «И изыде другий конь рыж: и седящу на нем дано бысть взяти мир от земли и да убиет друг друга: и дан бысть ему мечь великий». Как Царя скинули, и начались в России неописуемые беды. Гражданская война, голод, разруха, террор, репрессии, скольких людей уничтожили! И заметь, лучших представителей нации, в то время как наверх всплыло всё… – бездельники, пьяницы, горлопаны. Эх. Вытравливание в народе веры, совести и чести, трудолюбия и таланта – всего того, чем издревле славился народ русский. И всё это на десятилетия. «И дан бысть ему мечь великий»!

– Да. Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь. Больше той беды, что обрушила на Россию власть красненькая, и представить себе трудно.

– Трудно?! А тут и представлять нечего. Дальше-то и того хуже. «И видех, и се конь ворон, и седяй на нем имеяше мерило в руце своей». Всё покупается, всё продаётся! Всё! Ну, … ВСЁ! Удивительно! Просто поразительно, как за какие-то считанные годы народ сумел настолько … оскотиниться! Проституция и бандитизм из позорных и презираемых веками вдруг стали одними из самых вожделенных занятий для молодёжи! Воровство и мздоимство вдруг обернулось умением жить. Всё деньги, всё за деньги, одни только деньги! И ненависть. Страшная, неописуемая, непонятно откуда взявшаяся ненависть друг к другу вчерашних ещё братьев. А вместо Церкви Божьей – блудница ряженая, говорящая слова правильные, и под слова эти продающая Христа всем кому не лень, кто больше заплатит. Кто вообще хоть что-нибудь заплатит! Расцвела, поднялась бурным тернием мерзость запустения. А власти на то наср… – он опасливо оглянулся на спящую нашу попутчицу и продолжил уже сдержаннее, – наплевать на всё этой власти. Хоть и не лезла она в дела церковные…, а надо бы, дОлжно бы шугануть их от себя. А этим того только и нужно, сами примазались к кормушке, прилипли как банный лист к ж… «И елея и вина не вреди»!

– Что-то разошёлся ты уж больно. За дорогой следи, руль не вырони, – всерьёз забеспокоился я из-за переменившегося вдруг настроения водителя. – Тема конечно не шуточная, не из лёгких, но хочется всё-таки доехать.

Какое-то время мы оба молчали. Я снова погрузился в разглядывание пейзажа за окном автомобиля, но разговор никак не отпускал меня. Я вновь развернул пергамент и стал искать то место в тексте, на котором прервал чтение.

– «И видех, и се конь блед, и седящий на нем, имя ему смерть: и ад идяше в след его…», – сквозь чтение услышал я голос водителя, удивительно точно угадавшего то место, на которое упал мой взгляд. Может, он читал мои мысли?

– И что ты этим хочешь сказать? – спросил я.

– А что тут говорить? Посмотри вокруг, если ты ещё не всё понял. У тебя водила комфортабельного автобуса что спросил, когда ты пытался билет купить?

– Он спросил…. Он сказал…. КГБ, вроде….

– А что это, ты знаешь?

– Честно говоря, я не совсем понял…. Хотел спросить у тебя….

– Карта Гражданского Банка, сокращённо КГБ, – произнёс он членораздельно, как бы смакуя каждое слово. – Карточка такая, мааахонькая, но через неё доступ ко всей индивидуальной информации о человеке, включая его доходы и состояние счетов. Своего рода полное досье. Удобно и выгодно. Все бесчисленные бумажки вплоть до рецепта на лекарство от насморка, всё в одной маленькой карточке. Красота! Деньги в принципе больше не нужны. Империалы в виде монет – просто сувенир, нумизматическая ценность. Ну, конечно же всё добровольно, без принуждения. Не хочешь КГБ – не надо, расплачивайся империалами. Но ведь не удобно таскать в кармане груду металла, да ещё кучу всяких бумаг. К тому же человек без КГБ подозрителен. А вдруг он террорист? Бесконечные проверки где угодно, хоть в магазине, хоть в прачечной, пока докажешь, что ты не верблюд, вспотеешь. Рубли, как и другие национальные валюты, тоже пока не выведены из обращения, но курс – сам видал. И что важно – удобно следить за перемещением гражданина: в автобус сесть, в аптеке лекарства купить, штраф оплатить – и все кому надо знают, где ты и чем занимаешься. И заметь, безо всякой милиции-полиции. Помнишь поборы ментов? Так вот теперь все довольны, сами себя штрафуют. И самое главное – КГБ уже отстой, вчерашний день, провинция типа местной дыры. Лучшие московские умы уже обеспокоились ещё большим удобством для дорогих сограждан. А вдруг достопочтенный россиянин потеряет карточку, или украдут? Помнишь, сколько волокиты было с восстановлением паспорта или водительских прав? А тут все документы, все сведенья о человеке! Поди восстанови, запыхаешься. Не боись. Благодетели уже подумали о нас – разработали манюююхонький чип и предлагают вживлять его прямо в правую руку, чтоб не потерять. Чуешь, чем запахло? Серой.

– Я что-то не понимаю ничего. Ты это сейчас о чём говоришь? – я действительно ничего не соображал, никак не мог вникнуть в суть услышанного. Мне казалось, что мой новый приятель цитирует сейчас какой-то фантастический кинофильм, имеющий к реальности весьма косвенное отношение.

Некоторое время мы оба молчали. Уж не знаю, что он там обдумывал в своей лысой голове, может, вспоминал продолжение, а может, выдумывал на ходу байку позаковырестей. Только любопытство раздирало меня на части, и я невольно вновь раскрыл свиток в надежде найти в нём хоть какое-то объяснение. И как только мне удалось внедриться взглядом в хитросплетения буковок на пергаменте, в салоне автомобиля снова зазвучал голос таксиста, будто Левитана в страшные дни июня-июля сорок первого года.

– И пришел человек, и се человек блед. И не от Бога пришел он, и не от человеци, но сам пришел. И не было в руках его ни правды, ни закона, потому не от Бога он пришел, не от человеци. И стал человек блед над человеци. Сам стал. И сказал человек блед: «Аз есмь!» И взял он хлеб от саранчи и дал человекам. И был хлеб тот горек, но стал сладок, потому мног бо есть и дан туне. И саранча убояшася человека того, служила ему, а котора не служила ему умерщвлена была. И убоялися люди человека того, потому убил он саранчи часть, не хотящу служити ему. И поклонилися ему, и воспевали его, и возлюбили его, потому дал им хлеб от саранчи туне. А суть вернии, что рассеялися и затаилися до времени, а тако же человеци, не хотящи ясти хлеб от саранчи, но хатящи ясти хлеб от Господа, не возлюбили его, и не воспевали его, и не поклонялися ему. Вышли они тогда и сказали человекам всем: «Се сатана!». Они же им отвечали: «Сей дал хлеб нам туне». Потому были сыты. И сказали тогда птицам небесным тож: «Се сатана!». Те же отвечали им: «Любая власть от Бога суть». Потому сами были суть саранча. И сказали тогда человеку бледну: «Изыди отсель, потому ты есмь и рыж, и сед, но не бел. И сам саранча, и сын саранчи, и имя тебе сатана!». И повелел он убити их. И били их и саранча, и человецы, что восхотели ясти хлеб от саранчи, и птицы небесные, что сами суть саранча. И убили их оружием и гладом и смертию, и зверьми земными, потому мало их ще было. Саранча же, что рядилася в птицы небесные воспевала осанну человеку бледу и проклинала человеков, что стали супротив его. И было тако на четвертой части земли.

– Что это? – снова повторил я свой дурацкий вопрос.

– …

– Откуда это у тебя?

– Послушай, Робинзон, не спрашивай ты у меня. Что это? Откуда это? Всё равно, если скажу, не поверишь. Ты лучше в суть вникай, приедем уж скоро.

– А может, ты всё это сам сочинил, а?

– Ага. Сам. Да я словами такими отродясь не пользовался. Нашёл тоже писателя. Тебе это. Стало быть, теперь твоё.

– Мне? Зачем?

– Не знаю, не знаю. Только велено так.

– Велено? Кем велено?

– Робинзон, прошу тебя, не пытай ты меня. Я и сам пока нищий духом. Тоже понять хочу… потому и еду с тобой. Только знаешь что, человек тот – очень большой человек, я таковых и не видывал сроду.

– Какой человек?

– Ну тот, что велел тебе этот свиток передать.

– Мне? Почему мне? Ты уверен, что мне?

– До конца не уверен, но думаю…. Я ж с самого начала к тебе всё присматриваюсь…, по всему выходит, что ты. Ошибка не исключена, но маловероятна.

На этот раз задуматься пришлось мне. Я мало что понимал из смысла сказанного, но мои собственные мысли, мой интерес что ли, цель моего путешествия, да и сам этот таксист, неожиданно превратившийся для меня из просто водителя в попутчика – всё это разом, смешавшись, перемешавшись, соединившись в один единый клубок фактов, подсказывало мне, что он прав.

– Да, и ещё велено передать на словах – «Роман должен быть написан».

Я не стал его расспрашивать, о каком романе идёт речь, почему он непременно должен быть написан, и при чём тут вообще я? Мой попутчик, по всей видимости, и сам знал мало. Что мог – сказал, а если что и утаил, то скажет непременно. Дай срок.

Мы ехали молча. Мотор певуче гудел, шины колёс шурша утюжили нагретый солнцем асфальт, а за стёклами всё так же проносился мимо былинно-сказочный пейзаж российской глубинки, отменяющий время, помогающий забыться, перенестись из сегодняшнего, реального небытия в дела давно минувших дней, в преданья старины глубокой. Казалось, вот сейчас расступятся вековые сосны-стражи и явят неутомимому страннику сияющие девственной белизной стены храма-птицы со сверкающими золотом крестами на маковках. Впустят его, сольют воедино с хранимой ими вековой мудростью, верой, правдой, защитят, оградят своим непреступным величием от бледного общечеловеческого завтра и отпустят с миром, которому никогда уже не будет конца.

– Эх! Пропала Россия… Да что Россия, всё пропало! Я из Москвы-то сам сбежал, там без КГБ никак. А здесь пока можно как-нито. Бомблю вот, там империальчики, там рублики, даже долларами не брезгую, всё как-то кручусь. Но и тут скоро прижмут, уже прижимают. Не жизнь, а …. А-а! – и он махнул рукой.

«Нет. Не прав ты, мой горемычный попутчик, – хотелось мне сказать ему, как-то успокоить, придать веры в завтра. – Не пропала Россия. Быть ещё Белому Царству, гарцевать статному белому жеребцу с венценосным всадником, „имеяше лук“. Плохо читал ты книгу Откровений Иоанна Богослова. Не случайно Боговидец вывел рукою своею мудрое предвидение – „и изыде побеждаяй, и да победит».

– А я тебе так скажу, Робинзон, уж как красных не черни, а при них лучше было. Они хоть и церкви разрушали, людей губили, но ведь во имя какой-то своей идеи. Скверной, дрянной идеи, надо сказать, но все-таки кто-то искренне в неё верил и ей служил. Строил, пусть на костях, но своё глупое светлое будущее. А у этих, нынешних – ничего, понимаешь, НИЧЕГО! Только деньги! Деньги и власть! И самодовольство великое, неистощимое – «Аз есмь!». Если от красных кровью за версту разило, то от этих – тухлятиной и мертвечиной. Те убивали своих явных, а больше мнимых врагов, эти же уничтожают целый народ, великий народ, с его культурой, талантом, корнями…. Ведь жизнь в страхе, «одобрямс» из-под палки – скотское занятие, это правда. Но, тем не менее, имеет точку накаливания, некий предел терпения, а значит и возможность выхода. В то время как добровольное, сытое скотство… Нет, что ни говори, при красненьких как-то лучше было – при них я вырос, в футбол с пацанами гонял во дворе, учился, девчонку впервые поцеловал… Работа была, стабильность какая-то. Помню…

– Да что вы говорите такое? Как вы можете? Да вы… вы… я не знаю… остановите машину немедленно, я выйду, – неожиданно раздался возмущённый голос сзади.

– Что вы? Что случилось? Что с вами? – пытался я успокоить. Но не тут-то было.

– Я говорю, остановите машину, я не поеду с вами… с такими.… Остановите немедленно… я… я не знаю, что сейчас сделаю… я сейчас выпрыгну, если не остановите…

Пришлось остановить. Наша разъярённая попутчица выскочила из машины, и побежала по обочине дороги. Мы вышли вслед за ней.

– Девушка… уважаемая… не знаю вашего имени, – поспешил я вдогонку, пытаясь выяснить, что стряслось. – Какая муха вас укусила? Ехали себе, ехали и вдруг…

– Муха?! Да как вы можете? Эти нынешние – негодяи, подлецы, уроды, каких свет не видел, но и коммунисты ваши ничем не лучше! Понимаете, НИЧЕМ! Как вы можете вообще сравнивать и противопоставлять? Вы знаете… знаете, что они… это же одно и то же, то же самое… вы ничего не знаете или всё забыли?! Да это же только начало, прелюдия к тому, что происходит сегодня! Вы знаете, что они делали, коммунисты ваши? Вы ничего не хотите знать…. Вы такие же, как и они! Вы…

И она разрыдалась на моём плече.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт