Книга Загадка Александра Македонского онлайн - страница 14

XV

Царь Александр мертв! Погиб под Пелионом… Погиб вместе со всем своим войском.

Эта весть с быстротою ветра распространилась по всем эллинским городам. Многие эллины с радостью встретили это известие. Желаемое охотно принималось за действительность.

Демосфен был счастлив. Он надел белые праздничные одежды, покрыл голову венком из ярких живых цветов, взял свой лучший посох и вышел из дому на залитую солнцем улицу любимых Афин.

Встречные в изумлении останавливались, видя его в белоснежном гиматии и пышном венке. Но самое удивительное было в том, что вечно суровое, неприветливое лицо оратора, про которое злословили, что его поразила глубокая печаль, озаряла улыбка. А постоянно сутулая худая спина неожиданно выпрямилась. Весь облик Демосфена являл собой ярчайший пример того, как в слабом теле может уживаться могучий дух.

Демосфен поднялся в здание Булевтерия, где заседал Совет пятисот. Увидев оратора, булевты мгновенно замолчали: никто не ждал его появления, никто не мог догадаться, почему он надел праздничные одежды.

– Я принес вам весть, которая стоит многих, – торжественно произнес Демосфен. – Убит Александр, царь Македонский!

Внезапно возникшая в Булевтерии тишина взорвалась хором противоречивых возгласов.

– Настало время освободиться от македонского ига.

– Афины больше не будут признавать власти Македонии!..

Голоса немногочисленных сторонников Македонии тонули в гуле голосов ее противников.

– Но ведь совсем недавно в Коринфе мы преклонялись перед молодым царем, признав его гегемонию!..

– Теперь клятва верности утратила свою силу! – противоречили недоброжелатели. – Александр убит – долой македонян!

– Надо действовать немедленно. Нельзя терять время! – вторили многочисленные голоса в зале.

Радость большинства была безмерна.

Но среди собравшихся присутствовали и те, кто считал, что торопиться незачем.

– Надо выждать. Посмотреть, как обернутся события.

Булевты долго не могли успокоиться.

Голос Демосфена перекрыл шум голосов в зале:

– Эллада может считать себя свободной от всех договоров и обязательств, которые были заключены с македонским царем в Коринфе! Мы должны помочь и другим эллинским государствам освободиться от ига Македонии!.. Прежде всего надо помочь Фивам срочно изгнать македонский гарнизон из Кадмеи.

– Фиванцы и сами справятся, – раздались единичные выкрики.

Только один из булевтов засомневался:

– Я только тогда поверю, что Александр убит, когда увижу его мертвым.

Зал вспыхнул гневом возгласов, как взбесившийся огонь.

– Александр мертв!

– Он убит.

– Вместе со своим войском!

– В этом нет сомнений, – пытались убедить сами себя враги Македонии. Они, как и Демосфен, не желали слышать робкий голос разума.

Демосфена переполняла радость, и он хотел поделиться этим состоянием своей души со всеми находящимися в зале Совета.

Когда шум голосов утих, Демосфен торжественно заявил:

– Мы свободны, афиняне! Мы свободны!

Но это была преждевременная радость…

После блистательной и трудной, казалось, почти невозможной победы при Пелионе Александр, царь Македонский, стремительно мчался впереди своего войска к Афинам.

Царь быстро выздоровел после тяжелой болезни – он получил увесистый удар по голове камнем, пушенным из пращи. Ранена была и его шея – ударили палицей. Но от предательства и непокорности союзников быстро восстановить душевное равновесие было труднее. Привезенные гонцами известия из Афин глубоко ранили душу молодого царя.

Едва встав на ноги, Александр тут же потребовал доспехи. Болеть ему было некогда.

Греков стоило еще раз урезонить.

Царь Македонский покажет всей Элладе силу своего войска. Победив, оно сохранилось почти невредимым. Отныне и навсегда испытанные в боях македонские воины поверили в военный талант своего молодого военачальника. Это главное!.. С таким преданным войском он многих заставит замолчать на веки вечные!..

– Договоры заключаются для того, чтобы их выполнять, – гневно бросил Александр скачущему рядом с ним Гефестиону. – Под стенами Афин я покажу Демосфену, что я не дурачок и не мальчишка.

– Под стенами? Или за стенами? – пытался уточнить Гефестион.

– Я не знаю, что я сделаю, когда увижу этот город… – в сердцах воскликнул Александр. Затем пристально посмотрел на друга, ища оправдания.

Гефестион всякий раз, когда встречался с ним взглядом, поражался глубокой, почти небесной голубизне его глаз – словно вдруг упирался взглядом в небесную синь. Но сейчас глаза царя были почти черными от расширенных в гневе зрачков.

– Нет в мире цели, которая бы оправдала разрушение Афин, – предостерег Александра Гефестион.

– А уничтожение персидского владычества? А единство и могущество Эллады? Нам, македонцам, выпала на долю особая миссия – построить новую столицу мира!

– Все решит случай, – предостерег скачущий рядом Птолемей.

И случай спас Афины. Гонец принес весть: восстали Фивы. Фиванцы хотят уничтожить македонский гарнизон в Кадмее. На помощь фиванцам спешат афиняне и аркадяне.

Услышав тревожную новость, Александр соскочил с коня, прижал руки к груди и рассмеялся, Птолемей от неожиданности вздрогнул, тоже спешился и внимательно посмотрел на царя.

Темное и грозное пробивалось сквозь разум, смеялось в Александре:

– Предатели дела эллинов. Я покончу с ними одним ударом. Затем велю казнить.

– Всех? – тихо спросил Птолемей.

– Всех. В договоре есть пункт: за измену союзу – смерть.

– Нельзя, Александр. Ты справедлив и образован – таково о тебе мнение, которое распространилось по всему эллинскому миру. И если ты всех казнишь… – предчувствуя непоправимую беду, Птолемей пытался успокоить царя.

– Я – царь! – твердо сказал Александр. – Никто не должен мне мешать. Я служу великой цели. Мое войско уничтожит заговорщиков и открытых врагов. Я восстановлю прежний порядок в отношениях с союзниками и возглавлю великий поход на Восток.

Александр замолчал. Затем, приняв решение, доверительно сказал Птолемею и Гефестиону:

– Казнить фиванцев, если они не сдадутся и не покорятся моей воле, буду не я, а их противники. У славного города Фивы противников достаточно!.. Вспомните, как жестоко фиванцы угнетали феспийцев, фокидян, платейцев. Все эти народы ненавидят Фивы. Они предъявят фиванцам свой счет, если те вовремя не одумаются.

Македонское войско шло почти без отдыха.

Сто пятьдесят стадий в день преодолевали воины за время этого беспримерного марша. Шла конница. Шли фаланги. Громыхали осадные машины.

Александр шагал вместе с пехотинцами своим стремительным шагом, не отставая от испытанных воинов, закаленных в трудных походах, показывая пример выносливости и неутомимости.

И только перед Фивами царь вскочил на Букефала, подвел войско к стенам города.

Царь Македонии предложил фиванцам сохранить и жизнь, и имущество всех жителей, если ему выдадут смутьянов. Однако, как только фиванцы пришли в себя от шока, вызванного появлением у стен города царя-мертвеца, они, помня о своем славном прошлом, призвали всех жителей города к восстанию.

Глашатаи под звуки труб кричали с крепостных стен:

– Пробил час освобождения Эллады от македонских нелюдей!..

Фиванцы не предполагали, что сами ввергают себя в пучину бедствий, подобных которым еще не знал их город за всю свою кровавую историю.

Снова Тихе, богиня судьбы, протянула руку помощи своему избраннику царю Александру.

Противники сражались упорно и беспощадно. Раненые и с той и с другой стороны валились под ноги дерущихся.

Когда Александр двинул на неприятеля фалангу, фиванцы были опрокинуты и бежали так поспешно, что македоняне вместе с ними ворвались в открытые ворота, тесня защитников.

Александр стремительно продвигался со своим войском по улицам Фив. Всех, кто встречал их с мечом, уничтожали. На площадях завязывались кровопролитные бои. Сопротивление восставших было единодушным.

– Злодеи!.. – кричали горожане.

– Изверги!.. – грозили кулаками женщины с крыш домов.

– Действовать без пощады! – отдал приказ Александр.

И жители Фив увидели и испытали на своей шкуре, сколь дисциплинированно и сколь беспощадно македонское воинство.

Горожане убедились, что значит армия, возглавляемая полководцем, который не видит перед собой ничего, кроме своей цели, и глух к мольбам.

Женские крики, детский плач, проклятия мужчин смешались с густым дымом, который стлался по улицам Фив.

Александр продолжал отдавать приказы:

– Не жалеть никого! Двигаться вперед! Только вперед!

Дома горели. Рушились. Македонцы продвигались вперед по городу, оставляя позади смерть, разрушение, пожары.

Взошедшее солнце осветило лежащие на улицах и площадях шесть тысяч трупов.

Утром Александр созвал военачальников и гетайров.

– Какое наказание должны понести Фивы? – обратился царь к собравшимся.

Фокидяне и платейцы закричали:

– Разорить! Чтобы их не было на земле!..

В торжественной тишине царь сказал:

– Здесь собрались военачальники многих народов, а также члены Коринфского союза, на котором был провозглашен всеэллинский мир. Я предоставляю вам решать судьбу Фив.

Царь отдавал фиванцев на суд народов, некогда порабощенных и разоренных Фивами. Александр знал, что их вердикт будет беспощаднее его собственного.

Месть диктовала жестокие решения: «Фивы сравнять с землей, разрушить дома, снести стены, разделить земельные угодья, продать в рабство всех жителей».

Дом Пиндара, великого греческого поэта, а также храмы и жилища жрецов исключили из черного списка по приказу Александра. Пощадили и потомков Пиндара.

На следующий день в чистое поле выгнали тридцать тысяч мужчин, женщин и детей. Торговцы рабами, как стервятники, сортировали их по полу, возрасту, внешности, работоспособности и оценивали.

Здесь, в поле, плененные фиванцы отчетливо слышали гулкие равномерные удары таранов, которые разбивали стены города.

Стены великих Фив рушились с грохотом, сотрясая землю, поднимая высоко в небо желтую и красную пыль.

Нагруженные добром повозки потянулись в лагерь победителей.

К вечеру Александр пришел взглянуть на развалины. Груды камня и битого кирпича лежали перед ним. А вокруг стояла страшная, глухая тишина.

Александр добился того, чего хотел, но не обрел покоя. Хотя приговор об уничтожении города выносил не он, но он был в ответе за то, что больше не существовало легендарного города, где Софокл нашел своего Эдипа, откуда был родом великий полководец Эпаминонд.

«Зевс сорвал месяц с небес», – говорили по всей стране.

Фивы считались месяцем Греции, а Афины – солнцем.

Участь Фив потрясла всех: только поколение тому назад им принадлежала гегемония в Элладе, теперь они были стерты с лица земли.

Ужас объял Элладу. Жестокость молодого царя повергла всех в оцепенение.

А воины-победители праздновали свою победу шумными кутежами, на которых вино – македоняне, в отличие от греков, пили его не разбавленным – подносили в громадных кубках.