Книга Заброшенный дом онлайн - страница 2

Глава 2
«Гвозди»

Неожиданно Костя услыхал песенку. Ее пели два голоса: один был глуховатый, с хрипотцой, другой – тонкий, срывающийся. Певцы пели не очень складно, но громко, с удовольствием и, наверное, были уверены, что лучше их никто еще не пел.

Как ни прислушивался Костя, он не мог понять песни и только улавливал отдельные слова о походе, о золоте, о бруснике.

Но вот из-за кустов вынырнул вихрастый мальчуган с палкой в руках.

– Колька! – крикнул Костя, и лицо его озарилось улыбкой.

Но в то же мгновение он нахмурился: не годится все же так откровенно выражать свою радость, даже если встречаешь родного брата, которого не видел целый месяц.

Зато Колька Ручьев – а это действительно был он, веселый, никогда неунывающий Колька, бравый путешественник и великий проказник, – своих чувств не скрывал.

– Костюха! – завопил он, зачем-то с размаху швырнул в реку суковатую палку, верой и правдой служившую ему с первого дня похода, и бросился брату на шею: – Вот здорово, что я тебя первого встретил!

– Да обожди ты!.. Грязный весь… дымом пропах, как головешка. – Костя легонько отстранил братишку и придирчиво осмотрел его с ног до головы.

– Слушай, ты с конем? – Колька с восхищением взглянул на Гордого. – Прокати разок! На рысях!

– Стой, стой передо мной, как лист перед травой! – прикрикнул Костя. – Ну и вид же у тебя… Бродяга ты, а не путешественник! Кепку потерял, рубаху прожег, лицо все в ссадинах… Хорошо еще, что живой вернулся, в болоте где-нибудь не завяз.

– А мы было завязли в Больших Мхах, вот с ним вместе! – выпалил Колька и кивнул на подошедшего дружка, Петю Балашова.

Но тот сделал предостерегающий жест, и Колька быстро спохватился:

– Это ничего. Мы выкарабкались. А знаешь, какую мы песню сочинили! – И он вновь с воодушевлением пропел о золоте, двух реках и бруснике.

– Какое золото? – с досадой отмахнулся Костя. – Чего ты мелешь?

– Ну, не золото… охра! Варя говорит: наша находка имеет всенародное значение. А еще зуб окаменелый нашли… исторической давности. А еще двум ручьям название дали…

И, как старший брат ни хмурил брови, Кольку нельзя было удержать. С облупленным носом, в прожженной угольками рубахе, с ссадинами на лице и руках, он сиял, как именинник, и без умолку тараторил о ночевках у костра, синих огоньках на болоте, заповедных ягодных местах, о студеных ключах в оврагах…

– Слушай, Колька, можешь ты переключиться на первую скорость? – поморщился Костя. – Ты мне лучше скажи: почему вы с Петькой от пионеров отбились?

– Пионеры по большой дороге пошли, к школе…

– А вы последними ползете?

– И вовсе не последними, – возразил Колька. – Варя сзади идет. Мы с Петькой на болото ходили. В разведку. Ох, и брусники там, Костя!

– Та-ак… понятно… А Варя, значиг, по болоту бегала, искала вас, малолеток?

– Да мы и сами бы вернулись… Тут от села близко. Разведали бы и вернулись.

– Уж вы бы разведали! – не на шутку рассердился Костя и вдруг неожиданно выкрикнул: – Гвозди вы, а не ребята! – Он взял Кольку за ворот рубахи и притянул к себе: – Вот что, гвоздь: лети домой, бери мыло, мочалку и мойся как миленький. Приду – я тебе устрою проверочную, контрольную…

Колька с сожалением покосился на жеребца – как видно, ни шагом, ни рысью ему сегодня прокатиться не удастся. Шмыгнув носом, он уныло поплелся к дому и все не мог решить, как же понимать слово «гвоздь» – очень это плохо или плохо только наполовину.

Не успели Колька с Петькой пройти и десяти шагов, как тоненько зазвенел звонок, и на тропке, что вилась по берегу реки, показался на велосипеде Витя Кораблев.

Никелированная дужка руля сияла на солнце, от мелькания спиц рябило в глазах, за колесами тянулся тонкий узорчатый след.

Этот новенький велосипед Вите Кораблеву купил его отец, Никита Кузьмич, после того как сын весной с отличием сдал экзамены за седьмой класс. Вручая велосипед сыну, отец пошутил:

– Катайся, сокрушай машину, выписывай любые фигуры, но желательно, чтобы было поменьше «восьмерок» да побольше «пятерок». А восьмой класс с похвалой окончишь – мотоцикл куплю, не пожалею. Мы люди с достатком…

По этому поводу злые языки в школе даже острили, что Витя Кораблев, с его способностями, к окончанию десятого класса обзаведется всеми видами транспорта, вплоть до автомобиля и моторной лодки.

Новенький велосипед с тисненной золотом маркой завода был щедро оснащен разными кожаными сумочками, ручным тормозом, сиял блестящими держателями; лакированная рама могла посоперничать по яркости раскраски с фазаньим пером. Витя берег свой велосипед пуще глаза: кататься выезжал только в сухую погоду, дорогу выбирал без сучка, без задоринки и, если встречал подозрительную канавку, не стеснялся переносить велосипед на себе. Алеша Прахов уверял ребят, что осенью он сможет выступить в школе с докладом и на основании самого тщательного подсчета докажет, что не велосипед возит Кораблева, а наоборот.

Услышав звонок велосипеда, ребята оставили лошадей и выбежали на, тропинку.

Они были немало изумлены, видя, как Витя во всю мочь жмет на сияющие педали, не разбирая ни ухабов, ни рытвин.

– Ребята, небывалый случай! – сказал Прахов. – Витька Кораблев – и такая скорость… Это же чепе!

– Ясно, чрезвычайное происшествие. Может, у Кораблевых заболел кто, Витька в больницу гонит? – заметил Митя Епифанцев.

– Эй-эй, Кораблев! Что случилось? – закричал Алеша.

Витя резко затормозил, спрыгнул со скрипучего седла, затянутого белым чехлом, и вытер вспотевшее лицо.

Был он сильный, круглолицый, с пухлыми губами. Клетчатая кепка едва прикрывала копну белокурых волос.

– Понимаете, ребята, какое дело… – сглотнул он слюну. – Варька Балашова пропала!

– Как – пропала? – подался вперед Костя.

– Загадочная история! Пионеры из похода вернулись, а Вари нет и нет…

– Вот так история с путешествием по родному краю! – присвистнул Прахов. – Великая исследовательница малой реки Чернушки и ее притоков в плену у диких племен. Снаряжаю спасательную экспедицию. Записываю! Подходи!

– Прищеми язык, болтолог! – прикрикнул на него Митя Епифанцев. – Какие тут шутки!

Колька, заглядевшийся на велосипед и даже успевший почтительно погладить светлый руль и звонок, вдруг почувствовал, как его дернули за рукав.

– Где Варя? – грозным шепотом спросил Костя.

– И совсем она не пропала, – с невинным видом сказал Колька. – Позади нас шла все время. Потом отстала чуток: ногу на что-то напорола в болоте.

– Так что же мы стоим! – заторопился Митя. – Встретить надо, помочь…

– Я встречу, вы не беспокойтесь! – покровительственно заметил Кораблев и занес ногу через раму велосипеда.

Костя с досадой перебирал сыромятный ремешок уздечки. Как же так? Он ведь первый узнал от Кольки, что Варя отстала от пионеров, но ему почему-то и в голову не пришло, что с ней могло что-нибудь случиться…

Костя пристально посмотрел на Витю. Что-то шевельнулось в его душе, но настолько слабо уловимое, неосознанное, что он, верно, никогда бы никому в этом не признался. Только одно стало ясно – что ему, и только ему, надо первому встретить Варю Балашову.

– Послушай, Виктор! – Костя подошел ближе, коснулся дужки руля. – Дай велосипед… Знаешь, какую я скорость могу развить!

Витя удивленно и чуть насмешливо оглядел Костю. А он что же, колченогий, увечный? А насчет скорости пусть Ручьев вспомнит, как они бегали стометровку. Всем же известно, кто тогда пришел первым.

– Так то на своих двоих, а тут на машине… Будешь все ямки объезжать… – сорвалось у Кости с языка, в чем он очень скоро раскаялся.

Витя, как подстегнутый, вскочил на седло и поехал с такой скоростью, что Алеша схватился за голову и заявил, что теперь от велосипеда останутся одни рожки да ножки.

Но Витя катил себе и катил. Он был уже недалеко от моста. Но тут и сбылось предсказание Прахова: на каком-то злополучном ухабе велосипед так подбросило, что Витя полетел с седла.

Он поднялся, потер ушибленную ногу, отряхнулся от пыли и принялся колдовать над машиной.

– Так и есть: авария! Камера лопнула или цепь порвалась! – горестно воскликнул Алеша и осуждающе посмотрел на Костю: – И охота тебе дразнить его!..

– Да о чем разговор! – перебил их Митя. – Можно и пешком встретить.

– Зачем же пешком? – Костя вдруг потрепал Гордого по влажным розовым ноздрям и заглянул в темные и глубокие, как колодцы, глаза, словно хотел спросить коня, друг он ему или нет.

Гордый, благодарный за ласку, играя, ухватил Костю крупными перламутровыми зубами за плечо.

– Ну-ну, не балуй! – Мальчик отстранился и легко взбросил свое поджарое тело на спину Гордого. – Ребята, я мигом! – крикнул он оцепеневшим приятелям и пустил коня размашистым галопом.

– Ручей, куда ты? – всполошился Паша Кивачев. Но Гордый был уже далеко. Он летел как стрела, перемахивая через канавы и рытвины, рассекая грудью кусты ивняка, обступавшие тропинку.

В том месте, где река делала большую петлю, Костя круто повернул коня к берегу и пустил вплавь.

– Правильное решение – напрямик режет! – восторженно одобрил Алеша Прахов.

Паша хотел было напомнить ребятам о строгом конюхе Новоселове, но только покачал головой и произнес, не то одобряя, не то осуждая Ручьева:

– Вот голова! Всегда-то он все с превышением делает.