Страницы← предыдущаяследующая →
Тем временем спустились в село, шофер высадил их у большого дома-коттеджа и тут же уехал, не удосужившись объяснить, куда именно он их доставил.
Они потоптались у крыльца.
– Чего стоим? Войти надо, – сказал Рогожин.
Но тут дверь распахнулась и на крыльцо бодро, пружинисто и аккуратно (прикрыв за собою дверь без стука) вышел – казак. Вот он, джигит из сна, впопыхах подумал Невейзер, но тут же мысленно махнул Рукой: брось, не дури, никакой не джигит – казак, казак с эмалированным ведром в руке, в зеленой гимнастерке с погонами, в фуражке с синим околышем и кокардой, в синих шароварах с лампасами, в сапогах, подпоясанный ремнем, статный молодой мужик.
Казак бодро посмотрел на гостей.
– Здравствуйте, Илья Трофимович, – сказал Рогожин.
– Здравствуй, Леонид, – мягко произнес казак. – Привез киносъемщика? – И протянул руку Невейзеру: – Илья Гнатенков.
– Виталий, – представился Невейзер. – Но я не киносъемщик. Телеоператор.
– Оператор – это я! – сказал Гнатенков и пошел вперед, помахивая ведром. Идти за собой он не пригласил, но это подразумевалось само собой. – Оператор машинного доения, вот какая была моя профессия. Теперь, конечно, переключился наличное хозяйство, но был в условиях совхоза именно оператор машинного доения, дояр.
Невейзера это не волновало, его интересовало другое.
– Не знал, что в нашей области были казаки, – сказал он.
– А и не было! – подтвердил Илья Трофимович. – Но мои личные предки были казаки, правда, в других местах, потому что я родом из других мест, я местный по жизни, а не по рождению. Но и в тех других местах, где есть казаки, тоже ведь было время, когда не было казаков. А потом пришли и стали – казаки. Вот и наше население моей инициативы хочет записаться в казаки. А?
Илья Трофимович остановился, глядя на Невейзера, ожидая от него какого-то ответа, но Невейзе не мог сообразить, какого именно.
Выручил Рогожин.
– Вот поселюсь у вас и стану тоже казаком! сказал он.
– Поселишься, если позволим и дадим, – ответил Гнатенков с авторитетностью.
Несть числа странным людям, и нету от них свободного места на земле, с тоскою подумал Невейзер, уныло озирая зеленые сочные окрестности, вид которых ничего не говорил его душе.
Пришли на пастбище, где были коровы, где Илья Трофимович поаукался весело с женщинами, доящими коров, и сам сел под свою корову, чтобы ее доить. Он вынул баночку, смазал соски какой-то мазью, подставил ведро и, поглаживая соски, сказал:
– Дойка вообще мужское занятие. Корова – женщина или нет? Если женщина женщину за титьки тянет, как это называется?
– Лесбийская любовь! – подмигнул Рогожин Невейзеру.
– Именно! – не счел это насмешкой Гнатенков. – Именно форменное лесбиянство и больше ничего. Однополые отношения. Это так. Но с другой стороны, дай мне посмотреть, как женщина тянет корову за соски, и я тебе точно скажу, чего от этой женщины ждать в эротическом отношении. Если рвет, торопится – значит, в минуту вытянет из тебя все соки и никакого тебе не даст наслаждения. Если доит равномерно, но, как бы сказать, то с ускорением, то, наоборот, меняя, понимаете ли, ритм, чтобы и у коровы был свой интерес, свое удовольствие, от этой женщины жди понимания, и нежности, и искусства. Если же она тягает механически и бессмысленно, ничего от такой женщины не жди, кроме холода и непонимания тебя и твоих запросов!
Так рассуждал этот казак, в точности похожий на иллюстрацию из романа «Тихий Дон» в издании «Библиотека журнала „Огонек“», который, роман, Невейзер читал для школьного учебного чтения.
Струи молока сперва звонко брызгали в ведро, потом звуки смягчились и вот стали шипящими, показалась пена на поверхности. «Пшш... пшш... пшш...» – упруго входили струи в плоть молока.
– Сейчас блаженство испытаете, – пообещал Гнатенков, достав из шаровар огромную кружку, недаром у него карман так топырился.
Гнатенков подал молоко сперва Рогожину – как ранее знакомому.
Рогожин выпил, вытер белые усы на бритой губе, сказал:
– Благодать!
Невейзер же, взяв кружку, ощутил тошноту. Чувствовалось в самом запахе парного молока что-то животное, не отделенное еще от коровы, в нем была еще память коровьего вымени, чрева. Но надо выпить, а то обидится. Знаю я их. Так подумал Невейзер и хотел выпить одним махом, чтобы не понять вкуса, но не успел.
– Не хочете? – участливо спросил Гнатенков. – Оно, конечно, к нему надо иметь привычку удовольствия. Не хочете, не надо, я сам.
И выпил.
А Рогожин вдруг побежал в сторону, к кусточкам, раздались звуки, подтверждающие слова Гнатенкова о том, что к парному молоку надо иметь привычку удовольствия.
– Досада какая, – с улыбкой сказал Гнатенков.
И, накрыв ведро чистой белой марлей, пошел по тропке в село.
– Погуляйте часок! – крикнул он, обернувшись. – А потом прошу в баньку!
Невейзер, измучившись от гвоздя, снял ботинки. Ногам стало прохладно, хорошо.
– Naturae convenienter vive![5] – возгласил подошедший Рогожин, посвежевший после проблевки и нисколько не смущенный.
– А иди ты! – огрызнулся Невейзер.
– Чем ты недоволен? – удивился Рогожин.
Если бы Невейзер мог объяснить... Не похмельем же – оно привычно – мается душа. Чем-то необъяснимым. Предчувствием? Но это означает: всерьез принять свой сон. Нет, ерунда. Просто натура, не та, о которой по-латыни говорил Рогожин, а его собственная, не приемлет уже ни зеленого луга, ни парного молока, ни ясного неба, потому что этим надобно восхищаться, а восхититься никак не получается, только сопротивляющееся раздражение нарастает... И ре чистый Гнатенков не понравился Невейзеру: весь бутафорский какой-то, и слишком умны, умнее простого лица его синие глаза, взглядывающие иногда быстро и словно бы с тайной усмешкой.
– Ну, куда кости бросим? – спросил Рогожин.
– Бросай куда хочешь. А я один погуляю.
– Дело ваше! – обиделся наконец Рогожин и пошел по лугу, широко шагая, к селу. Пошел в село и Невейзер. Он решил просто и грубо попросить у Гнатенкова опохмелиться. Странно вообще: по имеющимся у него представлениям о деревенских свадьбах, гостям наливают сразу же, как только они явятся, будь то вечер, утро или ночь.
Но видно, тут другой обычай.
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.