Книга Черный принц онлайн - страница 3

3

Впереди показался постоялый двор. Гостеприимно горящий в окнах свет сулил покой и отдых.

Но не для нее, вдруг с горечью осознала Кейт. Она так устала, столько перемен произошло в ее жизни за эти несколько часов, что она не сразу сообразила, куда ее везут. Надо объяснить, пока не поздно.

Кейт натянула поводья.

– Нет!

Роберт нетерпеливо обернулся.

– А теперь в чем загвоздка?

– Я не могу здесь остановиться.

– Какого черта?! В доме викария ты не пожелала оставаться ни одной лишней минуты, теперь тебе не по душе постоялый двор. Не на дороге же нам ночевать. Я устал и тоже, не меньше тебя, перемазался в грязи. Мне нужна горячая вода и чистая постель. Здесь мы получим то и другое. – Он снова отвернулся и пустил лошадь рысью. – Не отставай.

Роберт явно не понимал, о чем идет речь. А Кейт настолько вымоталась, что у нее не было сил растолковывать даже такие простые вещи. Пусть везет, куда хочет. Скоро он сам убедится, что ей там нечего делать.

Мистер Табард, распахнув двери, вышел к ним навстречу с подсвечником в руках. Он тотчас оценил богатый наряд Макдаррена, и широкая улыбка осветила его лицо.

– Добро пожаловать, милорд. Меня зовут Питер Табард. Я хозяин этого постоялого двора.

Роберт наклонил голову.

– Роберт Макдаррен, граф Крейгдью.

– Чем могу служить?

– Нам нужна еда и постель. – Роберт слез с коня и подошел к Кейт. – Но прежде всего приготовьте лохань горячей воды, чтобы вымыться.

– Будет все, как вы просите, в наилучшем виде. Вы упали с лошади? – Мистер Табард сочувственно покачал головой, наблюдая, как Роберт снимает с седла Кейт. – Надеюсь, леди не... – Он вдруг замолк, в недоумении прищурив глаза. Шагнув ближе, он поднял повыше подсвечник, чтобы убедиться, не ошибся ли он. И по тому, как он решительно сжал губы, можно было не сомневаться: его худшие опасения подтвердились.

– Добрый вечер, Кейт. – И Питер Табард резко повернулся к Роберту: – Прошу прощения, милорд. Я не могу принять вас. У меня нет свободных комнат.

– Только что они у вас были, – процедил сквозь зубы Роберт.

– А сейчас их нет. – Хозяин постоялого двора повернулся к Кейт: – Возвращайся домой. Ты и без того доставляешь слишком много беспокойства святому отцу. Я не стану тебе потакать и не позволю заниматься развратом под крышей моего дома. Ты не...

– Хватит! – Роберт шагнул вперед, н его кинжал уперся в брюхо Табарда. – Ты сию же минуту найдешь две комнаты и дашь все, о чем я просил, иначе...

– Пожалуйста, успокойся, – Гэвин тронул брата за рукав. – Ты же знаешь, я не выношу вида крови.

Роберт не обратил на его слова ни малейшего внимания.

– Немедленно пришли служанку, которая поможет моей жене. И впредь ты будешь оказывать все услуги с подобающим ей уважением.

Потрясенный хозяин гостиницы начал даже слегка заикаться.

– Вы не можете меня принудить, милорд. Я делаю то, что... Ваша жена? – Только сейчас до него дошел смысл сказанного. И на его лице, как в зеркале, отразилось то же самое изумление, какое появилось на лице Кейт. – Она ваша...

– Да, мы обручены. Ты не ошибся. – Роберт вложил кинжал в ножны и повернулся к Гэвину: – Отведи лошадей в конюшню.

– Так вот каким образом ты решил выполнить обещание! – присвистнул его брат.

Табард перевел взгляд с одного на другого.

– Кажется, ваш спутник удивлен не меньше меня! Он что, тоже ничего не знает о вашей женитьбе?

– Гэвин, ответь: жена она мне?

– А как же, – улыбнулся Гэвин, забирая поводья всех лошадей и направляясь в сторону конюшни. – По закону она твоя супруга.

Роберт взял Кейт за руку и повел в дом.

– Горячей воды и служанку.

Табард послушно последовал за ним.

– Сейчас я пришлю мою дочь.

– Нет, – быстро сказала Кейт. – Только не Каролину. Я не хочу, чтобы она прислуживала мне. Лицо хозяина постоялого двора смягчилось:

– Да она будет только рада этому. Ты сама знаешь. Все это время она не переставала вспоминать и говорить о тебе.

– Где наша комната? – перебил его Роберт.

– На втором этаже, – ответил Табард. Он остался стоять посреди холла, в растерянности глядя на них: – Вы в самом деле обручены?

Роберт, шагая по лестнице наверх, на миг задержался и коротко бросил:

– Сколько раз я должен повторять: она моя жена. И я требую, чтобы ты относился к ней, как она того заслуживает. – Роберт, бережно взяв Кейт под руку, повел ее дальше по лестнице, к двери их комнаты.

Как только они вошли, Кейт выдернула руку и резко повернулась к нему лицом.

– Зачем вы солгали ему?!

– Я не солгал. – Роберт снял с плеч короткую накидку и швырнул ее в кресло.

– Вы перепачкаете грязью вышитые подушки.

Кейт взяла накидку и сбросила ее на пол.

– А мне наплевать на все подушки мистера Табарда, вместе взятые, – ответил Роберт. – И я не понимаю, с чего ты так заботишься о его благополучии после того приема, который он оказал тебе.

– Это не его вина. Он относился ко мне намного лучше других. – Ее собственный плащ свинцовой тяжестью оттягивал плечи. Она сбросила его на пол и тут же рассеянно отметила, насколько странно смотрится он рядом с накидкой Роберта. Мягкого перелива дорогой бархат и грубого плетения шерсть так же не соответствовали друг другу, как сама Кейт и человек, который, словно смерч, ворвался в ее жизнь. – Ребенком я часто играла с его дочерью. И он очень по-доброму относился ко мне.

– Чего не скажешь о сегодняшней встрече.

– Koгдa я подросла, Себастьян запретил мне появляться в деревне и разговаривать с кем-либо из жителей. Он сказал всем... – Кейт замкнулась, воспоминание и по сей день было болезненным. – Что я по натуре шлюха и ему приходится не спускать с меня глаз, чтобы уберечь от греха.

– И они поверили его басне?

– Он викарий – служитель Господа. К тому же Себастьян сам верил в то, что говорил. И они не могли не внять его словам. – Кейт открыто встретила взгляд Роберта и с вызовом произнесла: – Но я не шлюха. И никогда не стану ею, что бы он ни говорил про меня. Вам не удастся превратить меня в падшую женщину.

– С чего ты решила, что я собираюсь это сделать?

– Я не настолько наивна, как вам кажется. Себастьян очень много говорил со мной о том, что такое плотский грех. Вы солгали Табарду, чтобы нам дали комнату, хотя...

– Мы обручены.

Роберт произнес эти слова столь уверенным и непоколебимым тоном, что Кейт с недоумением воззрилась на него.

– Да вы с ума сошли! Как такое может быть? Только оттого, что вы сказали...

– Вот именно, – мрачно улыбнулся Роберт. – Так происходит помолвка у нас в Шотландии.

– Неужели? – недоверчиво спросила Кейт.

– И для этого не нужно никакого церковного обряда. Мужчина и женщина в присутствии свидетелей объявляют о своей помолвке и затем живут вместе год. Если они остаются довольны браком или если за это время рождается ребенок, то их узы остаются нерасторжимыми навсегда. Если нет... – Он пожал плечами. – Они свободны, каждый может идти своей дорогой.

– Как странно, – подозрительно заметила Кейт.

– Помолвка имеет такую же силу, как и церковный брак. На год. Я привезу тебя в Крейгдью и объявлю при всем народе, что ты моя жена. Но через год мы расстанемся. – Он сжал губы. – Несмотря на хитроумный план, задуманный ее величеством.

Он злился. Но Кейт чувствовала, что не на нее.

– Вы не хотите быть моим мужем?

– Конечно, нет. – Он криво усмехнулся. – Извини, что я так груб и прям, но мне бы никогда не пришло в голову выбрать тебя в жены. Мне и без тебя хватает забот...

– Это потому, что я ее дочь... – догадалась Кейт. В словах Роберта для нее не было ничего неожиданного. Себастьян всегда твердил, что замужество не для нее. И что ни один мужчина не пожелает взять ее. Разве только для свершения греха.

– Да, потому что ты ее дочь, – жестоко подтвердил Роберт.

Эти слова обожгли ее острой болью, хотя другого ответа она и не ожидала: никто не захочет жениться на дочери шлюхи. Как глупо было думать, что в ее судьбе может что-то перемениться! Пытаясь скрыть охватившее ее отчаяние, Кейт расправила плечи и гордо выпрямилась.

– Что ж, меня это совершенно не волнует. И мне бы не хотелось иметь такого мужа, как вы. Я вообще не хочу ни за кого выходить замуж.

«Скорее бы он ушел», – думала Кейт, боясь, что Роберт заметит ее смятение. До сих пор ей казалось, что ценой больших усилий она сумела сковать свою душу прочной броней, способной защитить ее от подобных болезненных ударов. Но ему каким-то образом удалось пробить брешь в ее защите. И от этого чувство одиночества стало еще более невыносимым. Наверное, все чувства обостряются до предела, когда вот-вот потеряешь сознание от усталости.

– Я понятия не имею, почему леди... то есть королева, решила поженить нас.

– В самом деле? – Он внимательно посмотрел на нее и пробормотал: – Должно быть, добрый викарий очень заботился о том, чтобы просвещать тебя только в одном направлении. И не удосужился объяснить, какую роль ты можешь сыграть в политических играх...

– Политических играх? – Она с удивлением воззрилась на него. – Но кому я нужна? У меня нет никаких прав. Я незаконнорожденная, милорд.

– Как и Вильгельм Первый. Он... – Роберт оборвал себя на полуслове, услышав голоса на лестнице. – Сюда несут горячую воду. Потом договорим. – Он направился к двери. – И учти: меня зовут Роберт. Раз мы женаты, обойдемся без всех этих почтительных обращений... Кэтрин.

– Кейт! – резко поправила она.

Роберт обернулся, удивленный страстной интонацией, прозвучавшей в ее голосе.

Кейт пояснила:

– Кэтрин меня называл Себастьян.

– И тебе не хочется, чтобы имя напоминало о том времени. – Уточнил Роберт. – Кстати, а что имел в виду Лендфилд?

Вопрос озадачил ее.

– Я не понимаю, о чем речь.

– Что он имел в виду, когда доказывал, будто ему одному известно, как обращаться с тобой?

– Ах, это... Он считал, что если меня не удастся уберечь от греха, то лучше просто убить, – ответила она.

– И ты так спокойно повторяешь эти слова? Мне кажется…

Раздался стук. Роберт замолчал и распахнул дверь. На пороге стояла, улыбаясь им, высокая темноволосая девушка. Увидев бывшую подругу, Кейт сразу насторожилась.

– Меня зовут Каролина, милорд. Сейчас Саймон принесет лохань с горячей водой. А для вас уже приготовлена другая – в соседней комнате. Ваш спутник моется на кухне. Надеюсь, вы довольны?

– Вполне. – Роберт на какую-то секунду задержал свой взгляд на Кейт, затем повернулся и вышел.

В глазах Каролины вспыхнул задорный огонек.

– Ну и ну! Да он такой же похотливый, как тот жеребец, который покрыл кобылу Меган. Помнишь тот день на лугу?

Каролина держалась с Кейт точно так же, как и прежде, словно они расстались только вчера, а не три года назад.

– Ммм... не знаю. То есть я имею в виду... Здравствуй, Каролина. Как ты поживаешь?

– Хорошо. Ты же знаешь, у меня всегда все идет хорошо. – Наклонившись, чтобы подобрать с пола грязную одежду, она улыбнулась. – Я тоже успела выйти замуж.

– И за кого же?

– За кузнеца Тимоти Кейню. – Она открыла дверь и выбросила одежду на лестницу. – Я просушу все это у огня на кухне, а потом очищу от грязи. Господи, как тебе удалось так вывозиться?

Кейт с трудом вспомнила, как выглядел кузнец Тимоти, Он был старше их на несколько лет: рослый, мускулистый мужчина с доброй улыбкой. Зато у его жены язык был острее бритвы.

– А мне почему-то казалось, что он женат.

– Его жена умерла в прошлом году. Бедняга. – Каролина закрыла дверь и, по-прежнему улыбаясь, повернулась к Кейт. – Как раз вовремя. Иначе мне пришлось бы согрешить с Тимоти на сеновале и заставить его бежать со мной.

У Кейт округлились от удивления глаза.

– И ты бы решилась на такое?

Каролина кивнула.

– Я люблю его. И было бы просто дуростью позволять ему и дальше жить с этой каргой, которая отравляла ему жизнь. Это было бы большим грехом, чем прелюбодеяние. А ты знаешь, что уж дурой-то я никогда не была.

Что верно, то верно, Каролина с детства отличалась умом, смелостью и независимостью – поэтому она и не боялась дружить с Кейт.

– Но ты бы разбила отцу сердце.

Каролина пожала плечами.

– К сожалению, он не в состоянии понять некоторые вещи. – Она помолчала, и на какое-то мгновение обе почувствовали неловкость. – И Себастьяну он поверил зря. Я пыталась переубедить его... Ты же знаешь, в тот первый год я много раз приходила в дом викария.

– Нет, я не знала. Они мне ничего не говорили.

– Жена викария не разрешала мне подниматься к тебе. Сначала я пыталась переубедить ее, даже кричала на нее. Но она смотрела на меня своим ледяным взглядом... как скала... – Каролина с сожалением покачала головой. – Что еще я могла сделать? В конце концов сдалась и перестала приходить.

– А я бы не сдалась! – с нажимом сказала Кейт.

– Знаю, – вздохнула Каролина. – Но мне никогда не удавалось быть такой, какой ты хотела меня видеть. Ты всегда требовала слишком многого.

Кейт понимала, что не имеет права осуждать подругу за то, что она смирилась и покинула ее, так и не добившись встречи. Сама Кейт не считала возможным навязывать свое «греховное» общество. Но, с другой стороны, она никогда не рассказывала Каролине о своей жизни в доме викария, чтобы не портить счастливые часы. И Каролина даже представить себе не могла, что ей приходилось выдерживать в доме святого отца и его жены. «Ни одна душа не могла вообразить себе все отчаяние одиночества, которое выпало на мою долю», – устало подумала Кейт.

– Все это теперь не имеет никакого значения.

Каролина улыбнулась.

– К счастью, да. Теперь ты стала графиней, муж которой заставил отступить даже такого упрямца, как мой отец. Правильно говорят: «Что ни делается, все к лучшему». Но в деревне ничего не слышали о твоем замужестве. Вы, наверно, недавно обручились?

– Да. Совсем недавно. – Она не вполне поверила словам Роберта о законности их брака и задумчиво потерла виски.

Каролина спохватилась.

– Ты устала, а я стою и чешу языком без толку.

Сейчас потороплю Саймона. Поболтаем, пока ты будешь мыться.

«Что ни делается, все к лучшему».

Как было бы хорошо уверовать в такие слова. Особенно сейчас, когда ее будущее зависит от воли и настроения этого незнакомца. Ничего, подбадривала себя Кейт, по крайней мере, две хорошие вещи уже произошли. Во-первых, она узнала, что подруга от нее не отказалась, не предала ее. И второе – она освободилась от Себастьяна. А обо всем остальном можно будет подумать после. Сейчас она слишком устала.

– Где же наша невеста? – спросил Гэвин, когда через час Роберт спустился вниз по лестнице.

– Наверное, все еще купается. Я, например, только что выбрался из лохани. – Он оглядел гостиную. – А как насчет еды?

– Скоро подадут. – Гэвин протянул брату кружку пива. – У хозяина нашлась отличная сильная кобыла. Он пока запрашивает за нее больше, чем она того стоит, но, думаю, мы сойдемся в цене. – Гэвин помолчал. – Ты еще не передумал брать с собой эту клячу?

– Я тебе уже сказал, что нет. – Роберт осушил полную кружку. Но вкусное теплое пиво не принесло желанного удовлетворения и не улучшило настроения. Он знал, отчего оно испортилось. Перед его глазами все еще стояла фигурка Кейт. Грязная, изнемогающая от усталости, она изо всех сил пыталась гордо выпрямиться, отказываясь признаться в том, насколько ее уязвили его слова, отказываясь выказать слабость. Роберт прошел к камину и сел перед огнем, вытянув ноги.

– А я могу задать вопрос: почему? – вежливо спросил Гэвин, облокачиваясь на каминную полку.

– Нет, не можешь. – Роберт помолчал, а затем все-таки ответил: – Девушка доставит нам меньше хлопот, если мы возьмем эту клячу с собой.

– Понятно. А я уж подумал, что бедная девочка тронула твое сердце. – Он подмигнул. – Или какие другие части тела.

– Мне только этого заморыша не хватало, – ответил Роберт, откидываясь на спинку кресла.

– Для заморыша она слишком решительна. Ну и потом, у тебя не было женщин несколько недель. Зная твой аппетит, я бы не удивился, если бы и такой заморыш сошел.

– Да я с ней не лег бы в постель и за все блага мира.

Гэвин вскинул брови.

– Странное отношение к своей невесте. А, понял! Это из-за ребенка. Ты боишься, что не сможешь потом расторгнуть брак?

– Вот именно.

– Да, это, конечно, серьезная причина.

– Есть и другие.

– Бедная девочка, – нахмурился Гэвин. – В самом расцвете юности ей не удастся познать телесных радостей. Ты уже предупредил ее, чтобы она не лелеяла надежд?

– Мы пока почти ни о чем не успели поговорить. Роберт помолчал. – Кажется, она даже не представляет, какую угрозу таит в себе.

– Для тебя?

– Для меня, для Джеймса, для всех. – Роберт не выдержал и рявкнул: – Черт бы ее побрал! Как можно быть такой наивной дурочкой?

– Может быть, королеву это как раз и устраивало. Возможно, она даже ставила такое условие, чтобы девочку держали в полном неведении.

– Неведение в этих вопросах толкает человека на неверные поступки, а они приводят его на плаху.

– Ты хорошо представлял себе все последствия этого брака и до встречи с Кейт. Почему вдруг ты так разозлился? Что тебя задело?

Роберт очень ясно понимал, что его задело: то, что он оказался в ловушке, которую расставила Елизавета. Именно поэтому он должен быть тверд и не поддаваться минутной жалости. Девушка наверху ничего не значила для него. А Крейгдью был всем.

– Меня не волнует ее судьба. Но со стороны королевы было честнее предупредить ее обо всем.

– Простите, милорд!

На площадке второго этажа стояла дочь хозяина. Она с испугом смотрела на них.

– Прошу вас, поднимитесь наверх. Мне не удается разбудить вашу жену.

– Что случилось? – вскочил Роберт.

– Сначала я подумала, что она просто заснула. Но я трясла ее, звала, а она не откликается, только что-то бормочет в ответ. Она не заболела?

– Только этого нам не хватало! – Роберт, уже не слушая ее, взбежал наверх, перешагивая сразу через две ступеньки.

Кейт сидела в глубокой деревянной лохани, положив голову на ее край. Густые темные ресницы ее даже не дрогнули при звуке его шагов.

– Кейт!

Она не шевельнулась. Он склонился над ней и тряхнул за плечо.

– Кейт!

Горячая вода согрела ее, цвет лица был уже не таким бледным, легкий румянец заиграл на щеках. Он отметил, как ровно пульсировала жилка на шее. Роберту приходилось не раз видеть людей, которые, несмотря на страшные раны, продолжали сражаться и только после окончания поединка падали замертво. Может, то же самое произошло и с ней?

Он чуть посильнее сжал ее плечо.

– Кейт, ты меня слышишь? Скажи хоть слово.

Ресницы девушки слегка затрепетали, и она с трудом подняла веки.

– Что? – едва слышным шепотом проговорила она.

Роберт облегченно вздохнул:

– Все в порядке. Только не засыпай больше, пока я не выну тебя из воды.

Он повернулся к Каролине.

– Дай полотенце.

Девушка бросилась к креслу и подала ему чистую простыню, которую согрела у камина.

– Похоже, она просто вымоталась до предела, – заметил Гэвин, вошедший следом за Каролиной. – Мне отвернуться? – спросил он.

– Отправляйся вниз и принеси ей что-нибудь поесть.

– Сейчас.

И Роберт услышал, как Гэвин бегом сбежал по лестнице вниз.

– Разбери постель, – приказал он Каролине и, расправив простыню, принялся вытирать длинные мокрые волосы Кейт. Глаза ее снова начали закрываться.

– Не смей засыпать, – резко проговорил Роберт.

Кейт сделала усилие над собой, но веки были тяжелыми, как гири...

– Поспишь потом. Сейчас тебе надо поесть.

Кейт попыталась покачать головой, но и из этого ничего не вышло.

Роберт, завернув ее в простыню, поднял на руки и отнес на кровать.

Кейт посмотрела на него, но глаза ее все еще заволакивал сон. Судя по всему, она не очень хорошо понимала, где сейчас находится и что происходит вокруг.

Каролина стояла рядом, нервно покусывая губу.

– С ней все в порядке?

– Как будто да.

– Это так не похоже на нее. Может, послать за лекарем?

– Не надо. Оставь нас, – коротко бросил он.

– А мне кажется... – Девушка, не закончив фразы, быстро вышла из комнаты.

Роберт начал растирать Кейт простыней. Сначала плечи, потом тело. Она был тоненькой и хрупкой, но не такой худой, как ему показалось вначале. А ее маленькие груди поразили его своей удивительно красивой формой.

Глаза Кейт снова закрылись сами собой.

– Сколько времени ты не спала?

– Три дня... Я боялась, что он... догонит нас... Чтобы не заснуть, мне надо было все время идти...

– А когда ты ела в последний раз?

– Не помню. Ягоды...

Стойкости, с которой она переносила все лишения, ее незаурядной силе воли могли бы позавидовать многие его соратники.

– А вот и еда! – объявил с порога Гэвин. Он поставил поднос на столик рядом с камином и сел в кресло, глядя на Кейт. – Похоже, она так и не проснулась.

– Она истощена до крайности. Это ступор. – Роберт завернул Кейт в одеяло и поднял на руки. – Ей станет лучше, когда она поест.

– Если только тебе удастся впихнуть в нее хоть кусочек, – с сомнением покачал головой Гэвин. – А почему ты не хочешь сначала дать ей выспаться? Потом она сама попросит еду.

– Ей обязательно надо подкрепиться. – Роберт сел в кресло у огня и усадил девушку. Тело ее было невесомым, как пушинка. Голова склонилась ему на плечо. – Еда придаст ей силы. Если она сейчас заснет, то мы потом долго не сможем добудиться ее.

– А ты по-прежнему собираешься выехать на рассвете? – Гэвин наклонился поближе и коснулся ладонью щеки Кейт. – Кто бы мог подумать, что под слоем грязи скрывается такая нежная кожа? Как атлас...

Роберт бессознательно придвинул Кейт ближе к себе, так что рука Гэвина повисла в воздухе. Он с удивлением посмотрел на брата.

Роберт и сам был удивлен не меньше Гэвина. Он прижал. Кейт к себе совершенно инстинктивно, не думая.

– Не стоит лишний раз беспокоить ее.

– В самом деле? Тогда не стоит и стискивать ее так. – Гэвин зевнул. – Ну ладно. Раз я тебе больше не нужен, то я, пожалуй, пойду спать.

– Спокойной ночи, – кивнул Роберт и, поднеся к губам Кейт кусочек мяса, сказал настойчиво: – Открой рот.

Хотя глаза Кейт оставались по-прежнему закрытыми, губы ее послушно приоткрылись, и Роберт вложил в рот маленький кусочек свинины. Кейт машинально начала жевать.

Услышав, как усмехнулся Гэвин, Роберт поднял глаза на брата, который остановился в дверях и наблюдал за ним.

– Что тебя так забавляет?

– Ты скорее похож не на жениха, а на нянюшку, которая баюкает младенца...

– Спокойной ночи, Гэвин.

Было в голосе брата что-то такое, что Гэвин поспешно стер с лица улыбку и захлопнул за собой дверь.

Роберт снова принялся кормить Кейт, но ему удалось заставить ее проглотить всего несколько кусочков.

– Больше не могу... – пробормотала она и теснее прижалась к нему.

Он отложил тарелку. Не было смысла заставлять ее есть через силу.

Роберт шевельнулся, пытаясь приподняться.

– Нет! – Не открывая глаз, она крепко вцепилась в его рукав.

– Надо лечь в постель, – попытался уговорить ее Роберт. Он и сам изрядно устал, проголодался и не собирался проводить ночь, сидя в кресле.

Кейт слабо качнула головой.

– Здесь... так хорошо, спокойно... безопасно...

«Спокойно... безопасно» – эти два слова словно обожгли его. Наверное, за всю ее жизнь с трудом можно было насчитать несколько минут, когда она ощущала себя в безопасности. А теперь и будущее не сулит ей ничего хорошего. Но сейчас, один Бог знает почему, у Кейт возникло это чувство защищенности, хотя он и не выказывал особой заботы. Роберт снова обнял ее: в конце концов, он в состоянии еще немного посидеть здесь, а когда Кейт наконец заснет, он переложит ее на кровать. Она настолько устала, что ему не придется долго ждать. Роберт откинулся на спинку кресла и, глядя на пляшущие язычки пламени, глубоко вздохнул.

Запах горящих поленьев и таявшего воска свечи коснулся его ноздрей. Душистый запах мыла. И чего-то еще. Незнакомого прежде.

Это от нее. Роберт скосил глаза. На фоне серого одеяла волосы Кейт сияли, как темное золото. Чистая, нежная кожа казалась прозрачной. «Как у младенца...» – невольно вспомнились ему слова Гэвина.

Но Кейт не младенец. Она достаточно взрослая. Он видел на ее теле в сокровенном месте воздушную опушку волос, а ее груди, хоть и небольшие, тоже вполне сформировались. К соскам ее груди уже могли тянуться губы ребенка.

Или мужчины.

Мысль о том, что его губы могут прильнуть к ее соскам, вызвала в ответ горячую волну, которая прокатилась по телу. Его мужское естество тотчас откинулось на возникшее желание и напряглось, затвердело. Гэвин оказался прав, черт побери! Он всегда был жаден до женщин, а у него давно их не было.

Невесомое женское тело, которое он обнимал, все более завладевало его вниманием и всеми его чувствами. Оно так близко. Haгoтy Кейт прикрывало только тонкое шерстяное одеяло. Его можно отбросить одним движением руки, и она вся откроется его взору. Еще одно движение – и он может войти в нее.

Кровь начала бешено пульсировать в его жилах. Новая горячая волна прокатилась по телу. А почему он должен отказывать себе в такой малости? Жена дана мужчине для того, чтобы утолять его жажду. И ни один человек не посмеет поставить ему в вину, что он захотел близости. Достаточно насладиться теснотой ее девственного лона, а семя он может излить рядом, чтобы не ставить под угрозу существование Крейгдью. Утолив свое желание, он по крайней мере тоже выгадает хоть что-то от той сделки, которую ему навязала Елизавета.

Отдаваясь во власть нахлынувших на него чувств, Роберт плотнее прижал к себе маленькие ягодицы. До чего же она тоненькая и хрупкая! Дрожь прошла по его телу при одной мысли о том, как плотно войдет его мужское естество в узкое девическое лоно. И не в силах более сдерживаться, Роберт рывком сорвал одеяло с ее плеч. Блестящие волосы упали на грудь, закрывая розовые соски. Интересно: она проснется, когда он коснется их языком? Роберт захотел повернуть ее к себе лицом. Кейт шевельнулась и застонала.

И в этот момент он увидел красные полосы на ее спине.

Он слишком хорошо знал, откуда они могли появиться. Ему самому пришлось выдержать немало таких ударов. Когда он жил в Сантанелле.

Себастьян! Вот, значит, как этот негодяй наставлял свою воспитанницу!

Жалость, ярость и... чувство опустошения одновременно вспыхнули в груди. Черт побери! Он не собирался жалеть навязанную ему против воли девицу! Он хотел только насладиться тем, чего требовала его плоть: войти в нее и двигаться вперед и назад...

Желание, которое он испытал, могло заставить его забыть о том, насколько усталой и измученной была девушка. Но эти следы от ударов хлыста напомнили ему о том времени, когда он был также беззащитен. Moг ли он забыть те годы унижений, бессильной ярости и неистового желания отомстить своим мучителям? Сердце его болезненно сжалось. Ярко-алые полосы на спине Кейт были такие отчетливые, такие свежие, что боль от них еще должна отзываться в теле. Но ни единым жестом, ни единым движением она не выдавала ее.

Что же ему делать? Сидеть, мучаясь, всю ночь, пока она будет мирно спать, прижимаясь к его груди? Не такой же он законченный негодяй...

Кейт снова шевельнулась.

– Как хорошо и спокойно...

Проклятье!

Кейт показалось, что ее куда-то несут.

Она открыла глаза и увидела прямо над собой лицо Роберта. На какую-то долю секунды она испугалась, а потом это прошло. Чувство облегчения охватило ее: «Покой... дом».

– Я просидел в этом чертовом кресле несколько часов кряду, – буркнул он: – И не собираюсь больше торчать там.

Кресло? Сонная дремота снова охватила Кейт, и ей никак не удавалось понять, о чем это он говорит. Но в то же время ее не покидала уверенность, что все будет хорошо. Веки снова отяжелели, не было сил удержать их. Но это и неважно. Все будет хорошо, когда он с ней...

Нет! Его уже не было рядом! Она заставила себя открыть глаза. Роберт сидел на кровати, но уже не касался ее.

– Пожалуйста... не уходи.

– Спи! – Проговорил он сквозь зубы и начал снимать сапоги. – Я никуда не собираюсь уходить.

Он был чем-то недоволен, но пообещал остаться. Значит, все по-прежнему хорошо. Пока он здесь, ничего плохого не случится.

Дом...

Роберт лежал, полуотвернувшись от нее. Лунный свет падал на его лицо, высвечивая высокие скулы и четкую линию подбородка. Он спал, но Кейт ощутила, насколько чутким был его сон. «Как это ужасно, – подумала Кейт, – что даже во сне он не дает себе полностью забыться, утратить контроль над происходящим». Ей захотелось протянуть руку и дотронуться до него, погладить, утешить...

О Боже! Да он же совершенно наг.

И она тоже!

Кейт в ужасе села и натянула одеяло до подбородка.

– А я думал, что не смогу растолкать тебя утром. – Он повернулся к ней, и она увидела, что в его глазах не осталось и намека на сон. – Ты что смотришь, будто змею увидела?

– Почему... Как мы здесь оказались?

– Мы с тобой муж и жена. Тебе имеет смысл привыкнуть к этой мысли и к тому, что мы будем спать в одной постели. – Он сел и опустил ноги на пол. – Хотя, боюсь, в следующий раз нам удастся попасть на кровать только в Крейгдью. На той дороге, по которой нам придется ехать, нет постоялых дворов. – Он встал, подошел к тазу и плеснул воду себе в лицо. – Как ты себя чувствуешь?

В немом изумлении Кейт смотрела на спину Роберта, испещренную белыми полосами шрамов, которые так выделялись на смуглой коже, словно его терзали тигры. Она понимала, что должна испытывать сострадание. Но вместо этого смотрела на него с невольным чувством восхищения.

Крепкие ягодицы, отчетливый рельеф каждого мускула на икрах ног, на бедрах, треугольник черных волос на бронзово-золотистой коже, доходящий до талии... Вся его фигура источала силу и уверенность.

Он нетерпеливо обернулся.

– Отвечай же!

Кейт не сразу смогла вспомнить, о чем он ее спрашивал.

– Хорошо!

– Ты говорила то же самое и после того, как Себастьян протащил тебя несколько миль на веревке. Говори правду. Ты сможешь ехать верхом?

– Конечно.

Он дотянулся до полотенца и принялся растираться.

– Тогда вставай и одевайся.

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Я подожду, когда ты выйдешь. Не могу же я стоять совсем раздетой. Я еще не потеряла стыд, как ты.

Он насмешливо улыбнулся и отбросил полотенце.

– Тебе не нравится, как я выгляжу? Ничего не поделаешь, придется смириться.

– Зачем? Нет никакой нужды привыкать...

– Сначала я тоже так считал. До нынешней ночи... Но теперь все будет по-другому. – Роберт поднял руки, приглаживая растрепавшиеся волосы. И Кейт невольно залюбовалась крепкими мускулами, перекатывающимися под его гладкой кожей. – Ты ничего не помнишь?

Она покачала головой растерянно и беспомощно.

Сердце ее забилось от страха.

– Неужели... я спала с тобой?

– А что тут такого? Это обязанность жены.

– Ответь! Мы... прелюбодействовали?

Какое-то время он стоял молча, недоуменно разглядывая ее, а потом покачал головой.

– Смею тебя заверить: если бы это случилось, ты бы запомнила.

Кейт с облегчением вздохнула.

– Я думала... – Она сглотнула. – Я испугалась... вдруг он оказался прав.

– Себастьян?

– Да. Он всегда повторял, что я не смогу сдержать свои порочные наклонности. И как только он перестанет следить за мной, я тут же отдамся первому встречному, который поманит меня пальцем. – Она выпрямилась и вздернула подбородок. – Я, конечно, знала, что он не прав. Глупо думать, будто я такая слабая и не в состоянии управлять своими чувствами.

– Очень глупо. – Он помолчал. – Но страстность для жены – не такое уж плохое качество.

– Но он говорил, что мне будет мало одного мужчины.

Роберт сжал губы.

– А вот этого я бы тоже не одобрил. Боюсь, что тут мы с почтенным викарием сходимся во мнении.

В его голосе Кейт уловила странную напряженность.

– К чему мы все это обсуждаем?! – спохватилась она. – Я ведь нисколько тебе не нравлюсь, иначе ты бы взял меня ночью.

– Несмотря на то, что ты была так слаба, измучена и беззащитна?

– Мужчины не обращают внимания на такие вещи. Они смотрит на жен, как на послушных животных, которые должны подчиниться им по первому требованию.

– А! Снова мудрый викарий? Если ты не веришь тому, что он говорил о тебе, то почему веришь всему, что он наговорил про мужчин?

Эта фраза несколько озадачила ее и заставила было усомниться в правоте Себастьяна, но тут она вспомнила страшные стоны и крики Марты, которые доносились из спальни. Если уж Себастьян, отдаваясь во власть похоти, так мучил свою жену, то что же должны вытворить остальные мужчины?

– Впрочем, – покачал головой Роберт, не дождавшись ее ответа, – с мужчинами надо быть начеку, тут викарий прав. Когда нами овладевает страсть, мы становимся хуже диких зверей.

В памяти Кейт вдруг отчетливо вспыхнуло воспоминание, как ее обнимают сильные руки. И как в ее душе рождается блаженное чувство покоя и уверенности.

Это ощущение возникло ниоткуда и наперекор тому, что он говорила.

– Но я совсем не боюсь тебя. И я не Лилит, как уверял Себастьян. Как я могу завораживать мужчин, когда даже Каролина намного привлекательнее меня. И раз уж я тебе не нравлюсь, то ты не станешь досаждать мне...

– Ты так думаешь? – улыбнулся Роберт. – Напрасно! – Он опустил глаза вниз. – Видишь – вот доказательство того, что ты очень даже нравишься мне.

Кейт невольно последовала за ним взглядом и увидела то, от чего старательно отводила глаза. Она увидела, как восстает его плоть, окруженная темными кудрявыми волосами.

Огненная волна окатила ее так, что перехватило дыхание.

– Видишь? – Он подошел ближе и встал прямо перед ней. – Ты удивительно легко вызвала во мне желание. В тебе есть что-то, что меня притягивает. – Он коснулся ее волос. – Какие они мягкие, блестящие и длинные. Вчера, когда ты лежала голой, они как тонкая вуаль закрывали тебя почти всю. Но ведь вуаль так легко сбросить!

Кейт вдруг почувствовала, как твердеет и набухает ее грудь, как напрягаются соски. Прикосновение шерстяного одеяла к ним стало мучительно болезненным.

– И мне нравятся твои губы. – Низкий, густой голос Роберта завораживал, и она не отрывала глаз от его лица, глядя, как трепещут его ноздри, как горят румянцем смуглые щеки.

Он протянул руку и нежным движением коснулся ее губ.

– Изумительные губы, – пробормотал он. – Так и кажется, что они готовы принять... Открой рот.

Жар волнами проходил по телу Кейт. Она была не в силах пошевелиться, околдованная и звуком его голоса, и взглядом его пылающих темных глаз, и еще чем-то, что происходило с ней впервые в жизни.

Большой палец Роберта скользнул меж губ и дотронулся до языка, а потом ритмичным, медленным движением принялся водить вокруг него. И когда Кейт ощутила прикосновение его пальца, словно молния пронзила ее. Она и не заметила, как губы ее непроизвольно сомкнулись, чтобы удержать его в себе.

Теперь в ответ вздрогнул, будто от удара плетью, Роберт. Дрожь прошла по его телу – грудь начала вздыматься от ставшего тяжелым и прерывистым дыхания.

– Нет, не сейчас, – медленным густым голосом сказал он, осторожно разжав ее губы, и отступил на шаг. – Боюсь, это воспоминание будет теперь преследовать и возбуждать меня всю дорогу. Но будь я проклят, если позволю себе подтвердить правоту Себастьяна. Пока не пройдет боль от ударов хлыста, я смогу подождать. – Роберт принялся одеваться. – Только не очень долго. И если ты не будешь требовать, чтобы я держал тебя в своих объятиях, когда ты совершенно раздета.

– Я не отвечала за себя. И это не очень вежливо напоминать о вчерашнем.

– Ты права. Я действительно бываю грубоват.

Его ответ поразил Кейт в самое сердце. Она чувствовала, насколько более необузданным, чем Себастьян, может быть Роберт. И в то же время он с необыкновенной легкостью признавал свою неправоту. И еще она думала о том, как это странно – сидеть на кровати и наблюдать за тем, как одевается мужчина. Странно и вместе с тем так естественно.

– Я, конечно, не очень любезен, – говорил между тем Роберт, натягивая сапог. – Но зато я честен. Теперь мне ясно, что ты не желаешь быть втянутой во все эти интриги, как не хочу этого и я. Если ты будешь выполнять все мои требования, то спокойная жизнь в течение этого года тебе обеспечена.

– А потом?

– Что будет потом – это уже не моя забота. – Роберт натянул второй сапог. – Через год ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится. Я дам тебе денег, чтобы ты могла снова выйти замуж. Мой тебе совет на будущее – постарайся уехать куда-нибудь. Чем дальше ты будешь от Джеймса – тем лучше для тебя. Пожалуй, самое подходящее место – Франция.

Внезапно Кейт осознала, что он говорит так, будто ей угрожает какая-та неминуемая опасность. На эта мысль взволновала ее гораздо меньше, чем его предыдущие слава..

– Я в самом деле смогу делать все, что мне захочется? И ты не отправишь меня назад к Себастьяну?

Он встал.

– Что бы там ни случилось, думаю, ты уже никогда не увидишь Себастьяна.

Кейт все еще не верила свои ушам: она знала, как непросто отделаться от Себастьяна. На даже не это больше всего поразило ее.

– Ты обещаешь? – Она нетерпеливо смотрела на него. – Я не имею в виду Себастьяна – с ним я справлюсь сама. А то, что я буду совершенно свободной? Это точно?

При виде страстного нетерпения, появившегося на ее лице, взгляд Роберта смягчился:

– Если будешь слушаться моих приказаний и не причинишь никаких хлопот ни мне, ни моим подданным, в следующем году ты получишь полную свободу. И обеспечение на первое время, пока не устроишься.

Она зорко всматривалась в его лицо.

– Мне нужен дом, – быстро проговорила она. – Я хочу, чтобы у меня был собственный дом.

– Да?

– Небольшой. С садом. При каждом доме должен быть сад. И этот дом должен принадлежать мне.

Он по-прежнему не отрывал от нее глаз.

– Это очень важно для тебя, – сказал он не столько вопросительным, сколько утвердительным тоном. – Почему?

Ей не хотелось отвечать. Это ее тайна, в которую она не собиралась посвящать посторонних.

– Это касается только меня одной.

– Но строить его придется мне, и я должен знать.

– Мне хочется иметь место, которое принадлежит только мне, чтобы никто не имел права отнять его. Вот и все. Этого достаточно?

– Пока да.

– И я его получу?

Взгляд его еще раз задумчиво пробежал по ее лицу, словно пытаясь проникнуть в самую глубину ее души, а потом Роберт кивнул.

– Ты получишь его.

– Каменный?

Он снова кинул.

Радость вспыхнула в ней, как пламя костра, глаза засияли, и улыбка пробежала по губам.

– Ого! Ты, оказывается, умеешь улыбаться! – Он с интересом посмотрел на нее. – Вообще-то я и сам собирался предложить тебе отдельное жилище.

– Надо было с этого и начать. – Улыбка исчезла с ее лица.

– И мне не удалось бы увидеть, как ты прячешь свои колючки. А это очень занимательное зрелище.

– А я не хочу, чтобы меня поддразнивали и наблюдали за мной, – резко ответила она. – Тебе бы понравилось, если бы я вздумала делать то же самое?

– Конечно, нет. Но в этом и заключается одно из приятных преимуществ, которые дает власть. – Он открыл дверь. – Жду тебя внизу через четверть часа. Если мы и дальше будем собираться в таком темпе, то не выберемся отсюда до полудня.

Как только дверь за Робертом закрылась, Кейт выпрыгнула из постели и закружилась, сияя от счастья. Теперь никто не мог отнять у нее права радоваться. То, на что она не смела надеяться даже в самых радужных мечтах, исполнится! Она вновь почувствовала себя так, как бывало только в далеком детстве, в те чудные минуты, когда она и Каролина, забыв обо всем, просто наслаждались тем, что они живут на белом свете и каждый день приносит им нечто новое. Полная свобода! Пока она только маячила где-то далеко впереди. Но жизнь с Макдарреном, похоже, вряд ли хуже того, что она испытывала в доме Себастьяна.

Кейт вдруг опять почувствовала неожиданную жаркую волну, что прошла по телу, когда большой палец Роберта коснулся сначала ее губ, а потом языка...

«Но это совсем не похоть! – попыталась уверить она себя. – Это совсем не то, о чем говорил Себастьян, потому что... Нет! Не стоит сейчас думать об этом, чтобы не портить радостного настроения».

Впервые за многие годы Кейт почувствовала, что она молода, почувствовала нетерпеливое желание жить. Жить полной жизнью. И наслаждаться ею.