Книга Магический кристалл онлайн - страница 4

Глава 4
МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ

Его окружала тьма. К счастью, он не помнил, что произошло и где он находится. Вокруг была лишь мягкая и уютная темнота.

Затем его щеки запылали и он начал приходить в себя. Когда он наконец открыл глаза, его ослепил свет – настолько яркий, что, даже прищурившись, он мало что смог разглядеть.

Он лежал, уткнувшись лицом в снег. Вокруг теснились горы, их зазубренные вершины, покрытые огромными снежными шапками, быстро напомнили, где он находится. Они бросили его на одном из перевалов Средиземного Хребта. Они оставили его умирать.

Когда Акар Кесселл заставил себя поднять голову, ему стало не по себе. Яркий солнечный свет заливал все вокруг, однако жуткий холод и буйные горные ветры начисто рассеивали тепло, которое несли лучи светила. Здесь царила вечная зима, а Кесселл был одет очень легко, его одежда не могла противостоять убийственному натиску холода.

Они оставили его умирать.

Он медленно поднялся на ноги и тут же по колено провалился в рыхлый снег. Далеко внизу, на дне глубокого ущелья он увидел двигавшийся на север, в Лускан, караван чародеев. Они жестоко обманули его. Только сейчас он понял, что был всего лишь орудием в их руках.

Эльделак, Дендибар Пестрый и остальные.

Они и не собирались присваивать ему звание чародея.

«Как мог я оказаться столь наивным?» – зарыдал Кесселл. Перед его мысленным взором будто живой стоял Моркай, единственный, кто обходился с ним по-людски. Он живо припомнил радости, которые дарил ему чародей. Однажды Моркай обратил его в птицу, чтобы он почувствовал свободу полета, а как-то раз сделал рыбой, чтобы Кесселл смог повидать таинственный подводный мир.

А он отплатил за это ударом кинжала.

Находясь уже внизу, чародеи внезапно услышали нечеловеческий крик ужаса, эхо от которого еще долго гуляло по ущелью.

Эльделак расплылся в широкой улыбке и пришпорил коня.

* * *

Кесселл понуро брел по снегу. Он и сам не знал зачем, идти ему было некуда. У него не было никаких шансов выбраться отсюда. Эльделак сбросил его в наполненную снегом чашеобразную расселину. И в конце концов, сбив пальцы в кровь в попытках выкарабкаться наверх, Кесселл понял, что выбраться отсюда ему не удастся.

В который уже раз он попытался развести костер. Вытянув к небу растопыренную ладонь, он, стуча зубами, произнес магическое заклинание.

Безрезультатно.

Не возникло даже облачка дыма.

Он снова пошел вперед. Ноги болели. Кесселл почти не сомневался, что на левой ноге несколько пальцев уже давно отвалились, но снимать сапоги, чтобы убедиться в этом, он не стал.

Он кружил по расселине, пытаясь ступать в свои же следы. Внезапно он поймал себя на том, что, сам того не желая, невольно приближается к центру. Он понятия не имел, почему так получается, но исступленно шагал вперед, ни о чем не задумываясь. Мир, застланный белой морозной дымкой, смутно маячил перед ним. Вот Кесселл почувствовал, что силы окончательно покидают его. Он рухнул в снег, который тысячей мельчайших игл вонзился в лицо. Ощутив легкое головокружение, Кесселл понял, что из него уходит сама жизнь.

И тут ему стало… тепло.

Сначала едва заметное, тепло с каждым мгновением усиливалось. Нечто невидимое явно подавало ему знак. Оно находилось прямо под ним, в снегу, однако даже через толщу снега Кесселл все сильнее ощущал животворную силу загадочного источника тепла.

Он начал копать. Не видя, что делают его руки, он тем не менее разрывал снег, стремясь навстречу жизни, и вот в конце концов наткнулся на что-то твердое и ясно ощутил, что тепло стало еще сильней. Расчистив место вокруг загадочного предмета, он смог наконец высвободить его. В окоченевших руках Кесселла был зажат небольшой кубический кристалл, напоминавший кусочек льда. И все-таки от него исходило тепло. Кесселл снова испытал легкое головокружение, но на этот раз оно свидетельствовало о возвращении жизненных сил.

Кесселл не понимал, что происходит, по правде сказать, это его даже не интересовало. В нем затеплилась надежда на спасение, и этого было достаточно. Крепко прижав хрустальный камень к груди, он вернулся к испещренной трещинами стене расселины и стал высматривать наиболее укрытое от ветра место.

Выбрав небольшой навес и пристроившись поудобнее на том небольшом участке, где кристалл растопил лед, Акар Кесселл провел свою первую ночь в горах Средиземного Хребта. Теперь он был не одинок, с ним был хрустальный камень Креншинибон, древнее орудие зла, наделенный разумом камень, бесчисленное число лет терпеливо дожидавшийся именно такого человека, каким был Кесселл. Сейчас, проснувшись, камень обдумывал, как он будет управлять слабовольным Акаром. Камень был создан на заре развития этого мира и оказался в снегах Средиземного Хребта лишь благодаря досадной оплошности своих злобных создателей.

Креншинибон был чудовищным источником злых сил и черпал энергию прямо из дневного света. Он таил в себе огромную разрушительную мощь и мог надежно защитить своего владельца. Но главным достоинством Креншинибона была его способность питать энергией своего господина.

Безмятежно спавший Акар Кесселл даже не подозревал, что произошло. Он был бесконечно счастлив, что ему удалось уцелеть. Но осознание того, чем он теперь обладает, придет очень скоро.

Он наконец-то станет таким, каким ему всегда хотелось быть. И все будут преклоняться перед ним.

«Почет и уважение», – пробормотал он сквозь сон, который навеял ему Креншинибон.

* * *

Кесселл проснулся на восходе, который накануне не чаял и увидеть. Камень охранял его покой всю ночь, однако за это время он не просто не дал юноше замерзнуть. Кесселл проснулся уже совсем другим человеком. Вчера его волновало лишь то, сколько ему еще суждено прожить. Сейчас вопрос борьбы за жизнь отошел на второй план. Кесселл чувствовал, что сила буквально переполняет его.

На краю расселины показался белый олень.

«Венисон», – прошептал Кесселл. Ткнув указательным пальцем в сторону животного, чувствуя, как кровь закипает от избытка энергии, он произнес заклинание. В тот же миг из его руки ударила молния и олень упал замертво.

«Венисон», – мысленно повторил Кесселл и, не особо задумываясь над тем, что происходит, усилием воли перенес добычу к себе. При этом ему даже в голову не пришло, что фокусы с телекинезом никогда не входили в репертуар Моркая Красного, его учителя. Камень внимательно следил за его мыслями и ни в коем случае не позволил бы ничего лишнего. Кесселл ни о чем не задумывался, а лишь не переставал удивляться своим внезапно проснувшимся способностям.

Теперь у него были и пища, и тепло. Чуть подумав, он решил, что у настоящего чародея должен быть замок, место для занятий колдовством. Придя к такому выводу, он повернулся в сторону камня и увидел, что рядом с уже знакомым ему кристаллом лежит еще один, точно такой же. Кесселл, как ему показалось, догадался (хотя на самом деле это был лишь очередной подсознательный толчок со стороны управлявшего им Креншинибона), что камень каким-то образом почувствовал и исполнил его желание. Настоящий камень он легко отличил по исходившему от него теплу и волшебной силе. Однако и второй явно излучал неведомую энергию. Взяв его, он отнес второй кристалл в центр расселины и положил на снег.

«Ибссум даль абдур», – пробормотал Кесселл, сам толком не понимая, зачем и почему он это говорит.

Солнечные лучи, попав на поверхность кристалла, преломились внутри него, и исходящий от него поток энергии усилился настолько, что Кесселл счел за лучшее отойти на несколько шагов. Камень явно питался солнечным светом, внутри него запульсировал еле заметный огонек, а в расселине стало темно, будто разом наступили сумерки.

И тут кристалл начал расти.

Спустя некоторое время его основание увеличилось настолько, что он почти целиком занял дно расселины. Кесселл даже испугался, что растущий кристалл вдавит его в скалистые стены. По мере роста вширь кристалл начал тянуться вверх, в точности сохраняя при этом пропорции исходного камня. Наконец рост прекратился. Перед Кесселлом возвышалась гигантская копия Креншинибона.

Кристаллическая башня… Кесселл внезапно поймал себя на мысли, что он прекрасно знает то, с чем имеет дело. Он знал даже имя этого камня: Кришал-Тири.

* * *

Поначалу Кесселл решил немного пожить в Кришал-Тири, благо дичи вокруг водилось великое множество. Он был родом из крестьян, его соплеменники никогда не стремились к почету и славе, и, хотя ему было приятно обладать сверхъестественными способностями, в душе он был крайне смущен столь явными проявлениями своего могущества.

Он никогда не понимал, как и почему тем, кто обладал даром магии, удавалось стать выше и сильнее обычных людей. Раздумывая над этим, он часто вводил самого себя в заблуждение, приписывая достижения других, а также свои собственные неудачи случайному выбору судьбы.

Теперь он обрел долгожданное могущество, но понятия не имел, что делать дальше.

Однако Креншинибон ждал своего часа слишком долго, чтобы расходовать энергию, выступая в качестве охотничьей сторожки этого жалкого человечка. С точки зрения камня, мягкотелость Кесселла была редкостной удачей. Еще немного, и он полностью овладеет Кесселлом. Управляя им посредством ночных посланий в сновидениях, он легко заставит юношу делать все, что потребуется…

Креншинибон прямо сгорал от нетерпения. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что не стоит жалеть несколько лет на то, чтобы выковать из Кесселла безупречного носителя своей силы, зажать его волю и разум в железный кулак так, чтобы тот без колебаний нес в этот мир зло и разложение. У камня уже был опыт подобных действий. Там, в далеком прошлом, он много раз добивался успеха, создавая и пестуя озлобленных врагов спокойствия и порядка в самых различных пределах мира.

И ничто не помешает ему еще раз проделать то же самое.

Этой ночью Кесселл спал в уютных покоях второго этажа Кришал-Тири и ему снились сны завоевателя. Он мечтал не о разрушительных набегах на крупные города наподобие Лускана или о масштабном походе против целой страны, какой являлась, например, долина Десяти Городов. Нет, повинуясь воле камня, он вынашивал пока менее грандиозные, но зато куда более реалистичные планы, призванные положить начало созданию своего королевства.

Ему снилось, как он силой колдовства порабощает племена гоблинов, с легкостью заставляя их играть роль дворцовой свиты и выполнять свои малейшие прихоти… Проснувшись, Кесселл припомнил свой сон и решил, что идея совсем неплоха.

Чуть позже он отправился осматривать помещения третьего этажа и обнаружил там зал, полный самых невероятных приспособлений для колдовства. В какой-то момент Кесселл почувствовал, что пришло время сделать определенные движения руками и произнести ряд заклинаний, которые, как ему показалось, он некогда слышал от Моркая. Выполнив задуманное, он с удивлением обнаружил, что одно из зеркал, в изобилии висевших по стенам, окуталось легкой дымкой. Затем дымка рассеялась и изображение прояснилось.

Кесселл узнал показавшуюся в зеркале местность. Это была долина, которую они проезжали, держа путь в горы, где Эльделак, Дендибар Пестрый и остальные подло бросили его, обрекая на верную смерть.

По долине сновало множество гоблинов. Они явно были заняты обустройством лагеря. «Скорее всего кочевники», – подумал Кесселл: собираясь в поход, воины редко брали с собой женщин и детей. Склоны гор были испещрены выходами из пещер, но тех явно было недостаточно, чтобы дать приют всем желающим: племенам орков, гоблинов, огров и прочим, еще более воинственным монстрам. В долине шла непрерывная борьба за обладание жилищами, и малочисленные по сравнению с прочими племена гоблинов зачастую оставались без крова, а снаружи, за пределами долины, их ждали смерть или рабство.

«Как это кстати», – подумал Кесселл, размышляя, был ли его сон случайным совпадением или мудрым пророчеством. Внезапно его охватил новый порыв колдовской силы, и он, опять не вполне осознавая свои действия, пристально глядя в зеркало, послал гоблинам мысленное сообщение. Эффект оказался поистине ошеломляющим.

Гоблины, все как один, дружно повернулись в его сторону. Они явно были напуганы воздействием неведомой силы. Воины инстинктивно схватились за палицы и каменные топоры, а женщины и дети опрометью бросились за спины мужчин.

Один крупный гоблин, судя по всему вождь племени, осторожно сделал несколько шагов вперед.

Кесселл озадаченно потер подбородок и начал прикидывать, сколь велика его сила внушения.

– Придите ко мне! – обратился он к предводителю гоблинов. – И не вздумайте сопротивляться!

* * *

Спустя некоторое время племя гоблинов в полном составе появилось на некотором отдалении от башни. Судя по их лицам, они никак не могли взять в толк, что происходит. Кесселл позволил им немного полюбоваться великолепием своего жилища, после чего снова обратился к вождю и мысленно приказал ему подойти к Кришал-Тири.

Огромный гоблин отделился от толпы соплеменников и неверным шагом подошел к основанию башни. Дверей он не видел, поскольку вход в Кришал-Тири оставался невидимым для всех обитателей этого мира за исключением тех, кому Креншинибон или его владелец позволяли войти внутрь.

Кесселл провел дрожащего от страха гоблина на первый этаж. Оказавшись внутри, вождь испуганно стрелял глазами по сторонам, пытаясь обнаружить признаки присутствия сверхъестественной силы, заставившей его прийти сюда и позволившей попасть внутрь ослепительного кристалла.

Чародей (титул этот теперь по праву принадлежал обладателю Креншинибона) заставил гоблина еще некоторое время томиться в ожидании, и это лишь усилило страх дикаря. Наконец Кесселл внезапно предстал перед ним, выйдя на лестничную площадку через потайную зеркальную дверь. Надменно взглянув на полумертвого от страха гоблина, он торжествующе расхохотался.

Увидев Кесселла, гоблин задрожал еще сильнее. Легким усилием воли чародей заставил его броситься на колени.

– Тебе известно, кто я? – громогласно спросил Кесселл жалобно скулящего вождя.

Ответ, вырванный из уст гоблина неведомой силой, последовал незамедлительно:

– Ты наш повелитель!