Книга Жертвоприношение онлайн - страница 4

Глава 4

– Тора, объясни мне, о чем ты думала?

В гостиной нашего дома было сумрачно и неуютно. Солнце окончательно спряталось за тучи, а свет Дункан включать не стал. Он сидел в старом, потертом кожаном кресле, которое мы по случаю купили на распродаже во время одной из вылазок на Кэмденский рынок, которые часто предпринимали сразу после женитьбы. Я стояла на пороге и могла видеть только смутные очертания его фигуры. Лицо Дункана было неразличимо в полумраке комнаты.

– Как тебе такое в голову пришло? – продолжал он. – Пытаться самостоятельно похоронить лошадь! Да ты хоть представляешь, сколько весят эти животные? Ты могла погибнуть.

Я уже думала об этом. У меня действительно были все шансы стать телом, погребенным в торфянике. Для этого достаточно было одного неосторожного движения. И тогда мой труп лежал бы на стальной каталке в морге, а над ним колдовал добрый доктор Ренни.

– Кроме того, это незаконно, – добавил Дункан.

Это уже было просто смешно. Самостоятельно хоронить лошадей запрещено на всех Британских островах, в том числе и в Уилтшире, но когда подобный запрет мог остановить женщину из рода Гамильтон? Мы с мамой похоронили десятки лошадей, и я не видела причин отказываться от своих привычек.

– Ты сегодня рано, – сказала я, констатируя очевидный факт.

– Мне позвонил Энди Данн. Он решил, что мне лучше поскорее вернуться домой. Господи! Ты видела, в каком состоянии наш луг?

Я повернулась к нему спиной и отправилась в кухню. Убедившись, что в чайнике достаточно воды, я включила его и посмотрела на бутылку «Талискера», которая стояла на столе. Мне показалось, что уровень виски в ней значительно понизился, но я промолчала. Смешно читать Дункану нотации, учитывая, что я сама только что из паба.

Когда Дункан зашел в кухню, я вздрогнула от неожиданности.

– Извини, – сказал он, подходя сзади и обнимая меня. – Просто для меня это было настоящим шоком. Я никак не ожидал, что у нас дома творится такое.

Близость Дункана подействовала на меня успокаивающе. Ситуация перестала казаться безнадежной и неуправляемой. В конце концов, муж рядом со мной, а значит, у меня есть на кого опереться. Я обернулась, обхватила его руками, положила голову ему на грудь и пробормотала:

– Я пыталась тебе дозвониться.

Дункан опустил голову, и его подбородок коснулся моей макушки. Это было знакомое и уютное прикосновение.

– Мне очень жаль, что Джейми умер, – сказал он.

– Ты терпеть не мог Джейми, – ответила я, зарываясь носом в теплую кожу на его шее и в очередной раз радуясь тому, что муж настолько выше меня. Осознавать это было настолько же приятно, насколько неприятно вспоминать о том, что он носил джинсы на два размера меньше моих.

– Это неправда.

– Нет, правда. Ты называл его лошадью из преисподней.

– Только потому, что он постоянно норовил меня прикончить.

Я запрокинула голову и посмотрела в его глаза, в стотысячный раз поражаясь их яркой синеве. В сочетании с белой кожей и короткими черными волосами они делали его неотразимым.

– Когда это Джейми пытался тебя прикончить?

– Обожди, дай подумать. Как насчет того случая, когда он шарахнулся от каких-то велосипедистов на Хейзелдаун Хилл, взбрыкнул, подпрыгнул, развернулся в воздухе на сто восемьдесят градусов, пронесся через дорогу, едва разминувшись с новеньким автомобилем викария, и помчался вниз по склону холма, а ты в это время вопила: «Держи его! Держи этого мерзавца!»

– Просто Джейми не любил велосипедов.

– Знаешь, после того случая я тоже их недолюбливаю.

Я рассмеялась, хотя еще час назад мне это казалось совершенно немыслимым. За свою жизнь я еще не встречала человека, который был бы способен рассмешить меня так, как Дункан. Я влюбилась в него из-за миллиона разных причин: мне нравилась его слишком широкая улыбка, нравилось, как быстро он бегает, нравилось то, что он никогда не воспринимал самого себя всерьез, нравилось, что он был всеобщим любимцем и сам любил всех на свете, но больше всего меня. Как я уже сказала, влюбилась я в него из-за миллиона разных причин, но продолжала любить именно за эту его способность рассмешить меня в любой ситуации и при любых обстоятельствах.

– А как насчет того раза, когда мы переправлялись вброд через Кеннет и Джейми решил искупаться?

– Ему было жарко.

– Поэтому он решил охладить заодно и меня. Да, а еще…

– Ладно, ладно, хватит. Я все поняла.

Дункан еще крепче прижал меня к себе.

– Но мне все равно очень жаль, что он умер.

– Я знаю. И благодарна тебе за сочувствие.

Дункан отстранил меня, посмотрел в глаза, нежно провел рукой по щеке и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Я поняла, что речь идет уже не о смерти Джейми.

– Нормально.

– Хочешь поговорить о том, что случилось?

– Не думаю, что смогу, Дункан. Если бы ты видел, что сделали с этой несчастной… Нет, не могу.

Я действительно была не в состоянии рассказывать о том, свидетелем чего мне довелось стать. Но это вовсе не означало, что я перестала думать об этом. Мне вообще казалось, что теперь эти мысли будут преследовать меня всю жизнь.

В первые дни после родов – особенно если это первые роды – женщины особенно уязвимы. Очень часто они совершенно разбиты как физически, так и эмоционально. Их тела ослаблены и еще помнят боль, а в крови уже начинают буйствовать гормоны. Кормление по десять раз в сутки изматывает их окончательно. Кроме того, женщины часто не могут справиться с эмоциональным шоком, который наступает от всепоглощающего ощущения неразрывной связи с крохотным существом, которому они подарили жизнь.

Именно поэтому многие молодые матери выглядят и двигаются, как зомби. Они готовы разрыдаться по любому, самому ничтожному поводу. Часто им кажется, что они уже никогда не смогут вернуться к нормальной жизни. Я не представляла, каким бездушным чудовищем нужно быть, чтобы схватить женщину в этом состоянии, связать по рукам и ногам и вырезать на ее живой плоти какие-то знаки.

Дункан снова крепко прижал меня к себе, и мы долго стояли обнявшись, не говоря ни слова. А потом, скорее по привычке, я подняла руку и нежно провела пальцем по его затылку. Он недавно подстригся, и короткие волосы на ощупь напоминали шелк.

Дункан задрожал. Неудивительно, ведь его не было дома целых четыре дня. Мне же хотелось лишь поесть и принять ванну. Поэтому я отстранилась и сказала:

– Наверное, полицейские захотят поговорить с тобой.

– Они уже поговорили.

Дункан отпустил меня, подошел к холодильнику, открыл дверцу и присел на корточки, рассматривая его содержимое. Хотя вряд ли он рассчитывал найти там что-нибудь интересное.

– Когда? – спросила я.

– Данн звонил мне по телефону, – ответил Дункан. – Мы поговорили, и он сказал, что вряд ли полиция станет снова беспокоить меня. Эту женщину наверняка закопали до того, как мы переехали.

– Они спрашивали меня о прежних владельцах.

– Я знаю. Я пообещал утром завезти все документы прямо в участок.

Дункан закрыл дверцу холодильника и выпрямился. В руках у него была тарелка с начатой куриной тушкой. Он подошел к столу, поставил тарелку и снова вернулся к холодильнику.

– Послушай, Тори, нам нужно попытаться забыть обо всем этом как можно скорее.

За последние два часа он был уже вторым человеком, от которого я слышала эту фразу. Забудь о том, что ты сегодня наткнулась на труп, зарытый на лугу. Забудь о вырезанном сердце, забудь о новорожденном ребенке. Забудь обо всем.

– Дункан, они продолжают перекапывать наш луг. Проверяют, нет ли там еще трупов. Не знаю, как тебе, а мне будет довольно сложно не обращать внимания на этот факт.

Дункан укоризненно покачал головой, как обычно делают любящие родители, когда ребенок начинает капризничать. Он как раз нарезал сладкий красный перец для салата, и мне было неприятно смотреть, как ловко он управляется с ножом.

– На нашем лугу больше нет никаких тел. Думаю, завтра к вечеру они уже закончат.

– Но как они узнают, что там больше никто не похоронен?

– У них есть для этого специальные приборы. Не спрашивай меня, как они действуют. Ты в этом наверняка смогла бы разобраться лучше, чем я. Это что-то вроде детекторов металла. Тот же принцип. Только эти штуковины улавливают тепло, которое выделяется при разложении.

Все это замечательно, если не учитывать того, что похороненные в торфе тела не разлагаются.

– Я думала, что они собираются перекопать весь луг.

– Судя по всему, нет. Чудеса современной техники избавят их от этой необходимости. Один раз они уже проверили весь луг и ничего не обнаружили. Даже дохлого кролика. Завтра они сделают повторный обход, чтобы удостовериться окончательно, и оставят нас в покое. Хочешь чего-нибудь выпить?

Я наполнила кувшин водой из-под крана и достала из морозильника лед. Шетландцы экономили кучу денег на бутилированной воде. Это было одним из немногих преимуществ жизни здесь. Да, еще местный копченый лосось тоже был очень неплох. Все остальное, как правило, вызывало у меня активное неприятие.

– После беседы с сержантом Таллок у меня сложилось несколько иное впечатление. Она дала мне понять, что их люди пробудут здесь еще довольно долго.

– Что касается сержанта Таллок, то у нее репутация человека, склонного к проявлению чрезмерного энтузиазма. Она настолько стремится выслужиться, что пытается гоняться за несколькими зайцами одновременно.

У меня сложилось несколько иное мнение о Дане Таллок. Она производила впечатление человека, который хорошо знает, что делает, и никогда до конца не раскрывает своих карт.

– Похоже, вы с инспектором Данном очень быстро нашли общий язык, хотя и разговаривали только по телефону.

– О, мы с инспектором знакомы уже не первый год.

Я могла бы и сама догадаться. Мне вдруг стало досадно оттого, что Дункан, который, в отличие от меня, не находил труп и вообще его не видел, знает о ходе расследования гораздо больше только потому, что он местный уроженец.

Мы сели за стол. Я намазала хлеб маслом. Дункан положил себе на тарелку кусок холодной курицы. При виде розоватого, покрытого загустевшим желе мяса я почувствовала приступ тошноты. Снова нахлынули воспоминания о морге, теле на стальной каталке и подробностях вскрытия. Прекрасно! Не хватало еще после стольких лет работы врачом падать в обморок при виде трупа. Я положила себе немного салата и ломтик сыра.

– Когда ты приехал, здесь были репортеры? – поинтересовалась я.

Ко времени моего возвращения, а это было около девяти, возле дома не осталось никого, не считая одного-единственного полицейского, которого приставили для охраны. Я же готовилась к тому, что меня будут осаждать назойливые журналисты, и потому была приятно удивлена.

Дункан покачал головой.

– Нет. Данн позаботился о том, чтобы не было утечки информации. Наверное, начальство приказало. Скоро на островах начинается летний туристический сезон, и подобное происшествие может стать плохой рекламой.

– Господи, и ты о том же! Гиффорд уже прочел мне лекцию о том, что это станет плохой рекламой для больницы. Мне кажется, местным жителям не мешало бы определиться со своими приоритетами. Это не народная республика Шетландия. Кроме вас существует еще целый мир, перед которым вы ответственны за то, что здесь происходит.

Дункан перестал есть. Он смотрел на меня, но, казалось, не слышал ни слова из того, что я ему говорила.

– Что случилось? – спросила я.

– Гиффорд, – ответил он. Его взгляд потускнел и стал жестким.

– Мой новый босс. Он вернулся из отпуска. Я только сегодня с ним познакомилась.

О совместном посещении паба я решила благоразумно умолчать.

Дункан встал, выплеснул в умывальник чистейшую воду Шетландских островов и налил себе изрядную порцию чистого виски «Талискер». Выпив, он стал у окна спиной ко мне.

– Почему-то мне кажется, что за этим скрывается какая-то интересная история, – сказала я.

Дункан не ответил.

– Есть что-то такое, что мне следует знать? – не сдавалась я.

Он произнес длинную тираду, в которой среди множества ругательств мне удалось вычленить фразу «мог бы сразу догадаться». В отличие от меня, Дункан почти не употреблял бранных выражений, поэтому столь необычная реакция, естественно, еще больше возбудила мое любопытство.

Наконец Дункан повернулся ко мне лицом.

– Я в ванную, – сказал он и вышел из комнаты.

Выждав десять минут, я последовала за ним. Вернувшись в гостиную, я осмотрела небогатое содержимое нашего единственного книжного шкафа. Меня никак нельзя назвать заядлым читателем. Дункан постоянно подшучивает надо мной по этому поводу. Правда, сам он читает не намного больше и, как правило, не классику. Однако от дедушки ему досталась небольшая библиотека. На верхней полке шкафа стояли несколько томов Диккенса, Троллопа, Остин и Готорна. Я присмотрелась повнимательнее. Ни одной книги Вальтера Скотта.

Приближалось время вечерних новостей, и я включила телевизор. Если бы я надеялась стать телезвездой, то меня бы постигло жестокое разочарование. В самом конце новостей прозвучало двадцатисекундное сообщение о том, что в нескольких километрах от Лервика в торфянике найден труп. Точное место не сообщалось, наш дом не показывали. Зато показали инспектора Энди Данна. Стоя у входа в полицейский участок Лервика, он сообщил о сегодняшнем происшествии, умудрившись при этом не сказать абсолютно ничего. Зато под конец он высказал собственное гипотетическое предположение о возможной археологической находке – судя по всему, запись была сделана до того, как мы встретились со Стивеном Ренни. Инспектор явно пытался преуменьшить важность того, что произошло, но, наверное, он знал, что делал.

После окончания новостей я решила, что дала Дункану достаточно времени, и поднялась наверх. Закрыв глаза, он лежал в наполненной до краев ванной. Я знала, что температура воды в ней не меньше сорока градусов. Мы с Дунканом никогда не принимали ванну вместе. Год назад, до того как были сделаны анализы спермы, я не раз задумывалась о том, не являются ли горячие ванны основной причиной того, что мне никак не удается зачать ребенка. Пагубное воздействие горячих ванн на сперму хорошо известно, и я даже предложила Дункану попробовать пять минут в день держать его гениталии в ледяной воде. Помню, что тогда он лишь посмотрел мне в глаза и поинтересовался, как я себе это представляю. Но эта мысль еще долго не давала мне покоя. Возможно, однажды я изобрету специальное приспособление для охлаждения мужских гениталий. Рождаемость на Западе резко возрастет, и я сделаю на этом целое состояние.

Опершись об умывальник, я смотрела на мужа. Он продолжал делать вид, что не замечает моего присутствия. Тогда я заговорила:

– Послушай, ты не можешь просто отмалчиваться. Мне предстоит работать с этим человеком. Возможно, нам даже придется пригласить его с женой на ужин.

– У Гиффорда нет жены.

После этих слов я испытала странное смешанное чувство облегчения и беспокойства. Господи, неужели я пыталась исподтишка выведать у мужа, женат мой босс или нет? И если да, то понял ли это Дункан?

– Так в чем дело? – продолжала настаивать я.

Дункан открыл глаза, но по-прежнему не смотрел в мою сторону.

– Мы вместе учились в школе. Я его не любил. И это чувство было взаимным.

– Он тоже с острова Анст?

Дункан отрицательно покачал головой.

– Нет. Я имел в виду среднюю школу.

Тут следует кое-что пояснить. На Шетландских островах все дети с отдаленных островов ходят в одну среднюю школу, которая находится в Лервике. Если у них нет родственников, у которых можно было бы остановиться, они живут в этой школе, как в интернате.

– Ты уверен, что все мне сказал? – уточнила я.

Проигнорировав вопрос, Дункан сел и смерил меня многозначительным взглядом.

– Хочешь ко мне присоединиться?

Я опустила руку в воду и тут же ее отдернула.

– Нет, спасибо.

Дункан протянул мне мочалку. Это выглядело как своеобразное приглашение к сексу. Если я возьму мочалку, мы будем заниматься любовью. Если не возьму, то это будет означать, что я отвергаю заигрывания Дункана, и тогда он несколько дней будет дуться. Я ненадолго задумалась. Месячные должны были начаться со дня на день, но в подобных делах нельзя быть ни в чем уверенным. Пожалуй, стоило попробовать. Я протянула руку и взяла мочалку. Дункан повернулся, подставляя мне гладкую, сильную спину.

– Я люблю, когда меня обслуживают обнаженные женщины, – сказал он.

Я начала водить мочалкой по его стройной спине, одновременно расстегивая свободной рукой пуговицы на блузке.