Книга Книга теней онлайн - страница 3

ЭПИЗОД 5

15 июня 2004 года

Президент Соединенный Штатов Джон Апдайк отдыхал у себя в номере после длительного перелета через океан в Европу. Этот визит в Испанию был самым рутинным и обыденным делом. Вечером предстояла встреча с королем, затем переговоры с премьер-министром. Апдайк был давним поклонником Уинстона Черчилля и свято выполнял одну из его заповедей – непременный часовой сон днем для поддержания наилучшей формы и долголетия. В свои шестьдесят лет бывший губернатор Техаса выглядел гораздо моложе, лишь седина выдавала его возраст. Худощавое, чуть вытянутое лицо и орлиный нос делали его похожим на киноактера Пола Ньюмэна, и это во многом определяло имидж президента, своего парня, человека с ранчо, ковбоя в политике и в жизни.

Сон первого человека самой богатой и могущественной страны мира был прерван неожиданно и бесцеремонно. Невысокий полноватый человек в больших очках и с легкой, начинающейся залысиной быстрым нервным шагом просто ворвался в спальню президента.

– Сэр! – позвал он. – Проснитесь!

Апдайк спал, и помощник президента по национальной безопасности Гарри Линч позволил себе потрепать президента по плечу и несколько сфамильярничать:

– Джон, проснись!

– В чем дело? – с недоумением спросил Апдайк, с трудом отрывая голову от подушки. Линч уже отошел в сторону и, включив телевизор, настроил его на канал Си-эн-эн. Барбара Херст, популярнейший телерепортер, буквально кричала с экрана:

– …Такого в Москве не было с девяносто третьего года! Уже минут пять в Кремле продолжается стрельба. Блокируя въезд на Красную площадь, стоят бронетранспортеры, сейчас мы видим, что люди в военной форме формируют из машин что-то похожее на баррикады!..

Панорама Кремля, снимаемая с верхнего этажа гостиницы «Россия», подтверждала все, что говорила Барбара. Более двух десятков машин сбились в большое стадо, перекрывая въезд со стороны Васильевского спуска. Над яркими, лакированнымм крышами «Жигулей», «Ауди» и «Мерседесов» возвышалась скошенная башенка бронетранспортера. Несколько человек в камуфляже, перекрыв движение, выбрасывали из проезжающих машин их владельцев и подгоняли все новые и новые автомобили в этот рукотворный затор. Вскоре им пришлось оставить это занятие, со стороны набережной вылетели три милицейских автомобиля и большой служебный автобус. И милиционеры, и высыпавшие из автобуса омоновцы с ходу открыли огонь по своим противникам. Те сразу же исчезли за необычной баррикадой, и тут же ожил пулемет бронетранспортера. Башня его начала рывками двигаться из стороны в сторону, выплевывая длинные очереди.

* * *

В это время в Кремле бой уже шел непосредственно в здании Большого Кремлевского дворца. Рота спецназа под командованием Сизова успела прорваться внутрь и взять первый этаж, но на второй им не давала подняться охрана президента. Не подходило к Сизову и пополнение, кинжальный огонь из окон второго этажа не позволял приблизиться к зданию дворца больше никому. Нападавшие не ожидали, что предстоит преодолеть такое сопротивление. Большая часть Кремлевского полка находилась в этот день в Шереметьево, на встрече премьер-министр Англии, остальных блокировали в казарме. Но профессионалы из личной охраны президента свое дело знали, даже прошедший Кавказ спецназ не мог подавить их отчаянное сопротивление. Уже пять минут солдаты топтались около парадной лестницы. Четверо из них заплатили своими жизнями за этот рискованный шаг.

Сизов скрипнул зубами. Уходило самое главное – время. И тут наверху, на втором этаже, раздался мощный взрыв, затем еще один.

– Из эрпеге с улицы шпарят! – с восхищением в голосе закричал на ухо Сизову прапорщик Татарник, двухметровый гигант, личный адъютант и любимец Сазонтьева. – Это командир, точно говорю!

А взрывы все не прекращались, на головы Сизова и его людей летела штукатурка и куски позолоченной лепнины. Наконец от входа громыхнул знакомый густой бас:

– Ну что вы тут вошкаетесь! Гранатомет мне!

– Все-таки прорвался! – с явным обожанием сказал Татарник.

Сибиряк действительно прорвался, но из двадцати человек его группы в живых осталось только пятеро. Пока Сазонтьев заряжал тяжелый РПГ, Сизов успел спросить его:

– Как там, снаружи?

– С полчаса продержимся.

Батальон Сазонтьева составил основу ударной группы. Две роты держали оборону вокруг Кремля. Эти парни прошли с Сибиряком все горячие точки страны и верили в своего капитана как в бога.

Тем временем Сазонтьев тщательно прицелился и нажал на спуск. Взрывам выбило тяжелую, трехметровую дверь. Огонь на несколько секунд захлебнулся, но снова встретил рванувшихся вперед солдат. Атакующие откатились, оставив еще два тела на лестнице. Скрипнув зубами, Сазонтьев подхватил с пола громоздкий станковый гранатомет АГС и, держа его на весу, как обычный ручной пулемет, двинулся вперед. Он шел словно заговоренный, на нем не было ни каски, ни бронежилета, пули свистели рядом, одна из них сорвала с плеча погон, но капитан продвигался вперед, на ходу стреляя из гранатомета. Казалось, что он не целится, но вспышки взрывов на верхней площадке делали свое дело, свинцовый ливень начал слабеть и вслед за рослой фигурой Сибиряка рванулась вперед пятнистая лава штурмовой группы.

Через пять минут все было кончено. Сазонтьев пинком отворил дверь в кабинет президента. Вопреки ожиданиям, хозяин кабинета не казался ни испуганным, ни растерянным. Лицо его словно окаменело, и, дождавшись пока войдет последний из его нежданных посетителей, президент резко и твердо спросил:

– По какому праву вы устраиваете погром в Кремле?! Как Верховный Главнокомандующий я приказываю освободить помещение, солдатам сдать оружие и вернуться в казармы! Всем офицерам предлагаю самим следовать на гауптвахту, только это спасет вас от трибунала и немедленного расстрела!

В толпе солдат возникло замешательство, они начали переглядываться. Спас положение Сазонтьев. Положив на пол гранатомет, он выволок президента из кресла и с помощью Доронина отшвырнул к одной из стен. Лицо первого человека страны побагровело, он явно задыхался.

– Вы сошли с ума! Неужели вы думаете, что вам все это сойдет с рук?! Солдаты, арестуйте их!

На еще недавно уверенных лицах спецназовцев Сизов прочел явную растерянность. Президент по-прежнему обладал незаурядной внутренней силой. Тогда Владимир вышел вперед и обернулся лицом к толпе:

– Господа офицеры, считаю, что это должны сделать мы.

Их оказалось шестеро. Самый младший был лейтенантом, Сазонтьев – капитан, остальные четверо пребывали в звании майоров.

– В лицо не стрелять, – предупредил Сизов. – Целься, пли!

Пять автоматов изрыгнули продолговатое оглушительное пламя, и президент упал. В тишине раздался густой мат Сазонтьева. В его «Калашникове», позаимствованном у какого-то солдата, не оказалось патронов. Вставив другой рожок, капитан подошел вплотную и в упор дал очередь по уже мертвому телу президента. Некоторых этот жест Сибиряка покоробил, но Сизов понял друга. Тот как бы подписался под всем происшедшим и согласился разделить участь остальных участников расстрела до конца.

– Где у нас оператор? – обратился Сизов к молчаливой толпе.

– Я здесь, – отозвался невысокий чернявый парень в необмятом камуфляже и с явно гражданскими манерами.

– Снимай давай, Эйзенштейн! – пробасил Сазонтьев и отошел к рации, пристроенной на большом президентском столе. Он не знал, что Вадик Шустерман давно уже снимал все происходящее в комнате, незаметно, исподтишка, не поднимая камеру к плечу.

– Валера, как ты там? – закричал Сибиряк в микрофон. – Держись, мы уже закончили!

Тем временем Сизов подхватил под руку лейтенанта и тихо сказал:

– Белов, что хочешь делай, но эту кассету надо доставить в Останкино. Там найдешь майора Зимина с Фокиным, дальше они все организуют. Возьми с собой столько людей, сколько хочешь.

– Мне хватит десятка.

– Ладно, ни пуха тебе!

– Володька, Солома на проводе! – обрадованно вскрикнул Сазонтьев.

– Что у него там? – тревожно спросил Сизов.

– Все нормально, – четко донеслось из динамика. – Генштаб наш, обошлось без стрельбы.

– Как министр?

– Сидит в своем кабинете под арестом.

– Наше обращение передали?

– Да, крутят непрерывно. Шестой свое слово сдержал, Белый дом, МВД и ФСБ отключены.

«Молодец Елистов, – с некоторым удивлением подумал Сизов. – Все-таки он не болтун».

– Передай еще, что президент мертв. Это подстегнет многих.

– Хорошо, я пытаюсь уговорить Хаустова обратиться к войскам.

– И как?

– Он колеблется.

Начальник Генштаба Хаустов был самым благоразумным из верхушки военного руководства страны. Все знали, что он не хотел крымской войны, именно поэтому Соломин так много внимания уделил разговорам с генерал-полковником.

* * *

Спустя два часа в Мадриде президент США, госсекретарь Кэтрин Джонс и Гарри Линч по-прежнему сидели перед телевизором. Встреча с королем пошла псу под хвост, но никто из этой троицы даже не думал о последствиях несоблюдения протокола. На передвижном столике перед ними стояли бутылка виски, лед, содовая и кофейник с горячим кофе по-турецки.

– М-да, печально, – пробормотал Апдайк, в который уже раз разглядывая на экране изображение лежащего на полу мертвого русского коллеги. – Такой был солидный человек, и вот…

Вошедший в номер телохранитель передал Линчу листок бумаги. Пробежав его глазами, секретарь совбеза поморщился.

– Радиоперехват, они отказываются воевать с Украиной и предлагают им переговоры.

– А те что?

– Скорее всего согласятся. Война была нужна русскому президенту, а не украинскому.

– Больше всего эта война была нужна нам, – вмешалась в разговор госсекретарь, тучная женщина лет шестидесяти с оплывшим жабьим лицом. Налив себе в чашку кофе, она со вздохом заметила:

– Если бы мы столкнули лбами эти две страны, то через год Россию можно было списывать со счетов мировой истории. Такую войну она бы не вынесла, русские на коленях приползли бы к нам за подачками.

– Что нам теперь делать, вот в чем вопрос, – заметил Апдайк.

– Я надеюсь, что все-таки этот мятеж подавят, – сказала госсекретарь. – Как по-твоему, Гарри?

– Бесспорно, у них нет никаких шансов.

– А пока нам надо вернуться в Вашингтон, – подвел резюме президент.

– Но испанцы могут обидеться, – заметила Джонс. – К тому же я не думаю, что нам следует демонстрировать свою озабоченность этой заварушкой.

– Хорошо, остаемся, только работаем по минимуму. Встретимся с королем, премьер-министром, и хватит. Званый ужин и оперу придется отменить.