Книга Вкус желания онлайн

Самолет так плавно оторвался от бетонной дорожки, что Жермена, поглощенная своими мыслями, упустила момент, которого дожидалась не меньше сидящего рядом Франсуа. Тот уже с позавчерашнего дня предвкушал, как поднимется выше самой Эйфелевой башни.

А Жермена… Она ловила этот момент не для пресловутого последнего взгляда на родные стены, – эта совсем еще юная парижанка не отличалась сентиментальностью. Просто ей было необходимо взбодриться, поднять настроение перед нежеланной и даже опасной поездкой. Она так надеялась, что вид сияющей мордашки Франсуа – мальчик впервые летел на самолете и, конечно же, придет в настоящий восторг при взлете – прольет в ее душу бодрость и поможет обрести необходимый кураж. И вот… Какая досада! Проморгала, проспала. В иллюминаторе уже плыли какие-то длинные серые облака, а на лицо Франсуа возвращалось его обычное слегка сонное выражение.

Освободив себя и своего соседа от ремней безопасности, Жермена тихонько вздохнула. И то сказать, как может быть веселым пятилетний мальчуган, всего лишь полгода назад потерявший отца?

В проходе вновь появилась стюардесса – высокая стройная девушка с крупными темными глазами и копной иссиня-черных волос.

Поравнявшись с их креслами, она помедлила, явно залюбовавшись мальчиком – нежной смуглостью его щек, пушистыми ресницами.

– Маленький мсье скучает? – Она повела в сторону Франсуа округлым, таким же смуглым, как у него, подбородком. – Если мадам не возражает, я могла бы показать ему самолет.

Жермена повернулась к мальчику и… Вот он, тот самый миг, которого она так ждала? Глаза Франсуа заблестели, рот восторженно приоткрылся.

– Только недолго, дорогой. – Она невольно улыбнулась. – И, пожалуйста, постарайся, чтобы пассажиры не приняли тебя за террориста…

Последнюю фразу она произнесла уже в спину удаляющемуся мальчику. Досадливое движение лопатками показало, однако, что ее напутствие достигло адресата.

Довольная, что Франсуа хоть как-то рассеется, Жермена потянула за рычажок, спрятанный в ручке кресла, и, откинувшись назад, закрыла глаза. Ей вдруг пришло в голову, что этот своеобразный жест – волнообразное движение лопатками – мальчик унаследовал от своей нетерпеливой и строптивой матери.

Селестина была из тех женщин, перед природным шармом которых смолкает самый громкий и безапелляционный голос рассудка… в том числе и, увы, собственного.

Первое предложение руки и сердца она получила в шестнадцать лет, но… Легкое движение лопатками, и претендента – тридцатилетнего торговца парфюмерией, владельца небольшой виллы на берегу Средиземного моря, – точно ветром сдуло. А Селестина предпочла уютному шезлонгу постоянно вращающееся кресло секретарши в тесноватой конторе некоего молодого предпринимателя, испанца по происхождению. Некоторое время ее изящная спина пребывала в состоянии относительного покоя. Однако коварное кресло почему-то всё чаще поворачивалось в одну и ту же сторону – к стеклянной перегородке, за которой бронзовело хорошо вылепленное – высокий лоб с крутыми надбровными дугами, изящно-горбатый нос, округлый крепкий подбородок – мужское лицо. Лицо Мануэля Ромеро, или дона Мануэля, как называла шефа их уборщица-испанка. Она-то и сообщила Селестине по большому секрету, что хозяин происходит из знатной семьи испанских грандов, правда, теперь сильно обедневших. Так что бледная француженка вряд ли может представлять для него какой-либо интерес. Конечно же, Селестина в ответ только лопатками передернула…

О том, сколь разрушительны оказались последствия этого милого девичьего жеста, Жермена узнала ровно двадцать лет спустя – от самой Селестины. Через некоторое время искры от внезапно вспыхнувшего романа потомка испанских грандов с «бедной француженкой» долетели до Пиренеев, и в конце концов молодой дон Мануэль был срочно вызван на родину. А еще через полгода та же самая уборщица на невообразимой смеси испанского с французским сообщила задумчивой секретарше, что «гранд женился на своей грандессе» и теперь «не собирается жить в Париже». Своенравной Селестине ничего не оставалось, как пожать плечами и выскочить замуж за собственного кузена – очевидно, по той простой причине, что от него при случае было легче избавиться. Что она вскоре и сделала, предварительно родив маленькую хрупкую девочку по имени Жермена.

***

Очнувшись от своих мыслей, Жермена улыбнулась возвращающемуся Франсуа, который в сопровождении стюардессы вприпрыжку бежал между рядами кресел. Оказывается, командир экипажа был столь любезен, что пригласил единственного ребенка на борту посетить кабину пилотов.

Таким образом, Франсуа в течение получаса смог не только осуществить свою заветную мечту и взлететь выше Эйфелевой башни, но и познакомиться с людьми, которые это чудо совершили, – настоящими, всамделишными летчиками!

Замкнутый, серьезный не по годам мальчуган заливался радостным смехом, перелезая через колени Жермены, чтобы занять свое место у окна.

– Знаешь, кабина такая огромная… И там столько кнопочек, лампочек и ручек… И я разговаривал со вторым пилотом! – Франсуа гордо приосанился. – Когда вырасту, тоже стану летчиком. Сначала вторым, а потом…

Это «потом»– не укрылось от внимания Жермены. Как же сильны в мальчике отцовские гены!

Для дона Мануэля не существовало в жизни вторых ролей. В течение всего лишь пяти лет он буквально ворвался на просторы большого бизнеса… Филиалы его компании открылись в Мадриде, Лондоне и Париже. Но то ли что-то не заладилось у Мануэля с его грандессой, то ли слишком сильную власть имеет над гордыми испанцами их прошлое… Как бы то ни было, однажды у дверей павильона игровых автоматов на улице Дорсей, где в небольшой конторке-кассе на вращающемся стульчике восседала изящная хрупкая шатенка со светло-карими, как бы золотистыми глазами, остановился роскошный «кадиллак». Смуглый шофер, выйдя из машины, распахнул переднюю дверцу перед человеком с головой и профилем испанского конкистадора…

У дверей павильона дон Мануэль на мгновение остановился. И, незаметно осенив себя крестом, переступил порог заведения…

Так возродилась, восстала из пепла сожженных писем со штампом «Испания, Мадрид» их любовь.

Тщетно рассудительная Жермена пыталась вразумить свою легкомысленную мать. Она со всем пылом юности обрушивала на все еще прекрасную головку Селестины неопровержимые с точки зрения восемнадцатилетней парижанки, аргументы: «Дон Мануэль женат на другой женщине и имеет от нее взрослую дочь… Он немолод и никогда уже не решится изменить свою жизнь…». Все было напрасно.

Жермена беспокойно поежилась, припомнив, как выпаливала, буквально выстреливала свои доводы в спину стоящей у окна матери… Ответом Селестины был тот самый неповторимый жест: она упрямо передернула плечами. Что это означало, Жермена уже научилась понимать. Пришлось, скрепя сердце, смириться с поздним адюльтером матери и впустить в свой дом, а потом и в свою жизнь чужого человека. Впрочем, этот неожиданный поворот судьбы имел и одно несомненное достоинство: все обеспечение их семьи взял теперь на себя богатый любовник Селестины.

А павильон игровых автоматов превратился в копилку Жермены, в ее приданое…

Ровно через год у нее родился прелестный братик. По настоянию Жермены его назвали Франсуа… Мальчик уже начал ходить в детский садик, когда в один черный понедельник грузовой фургон, управляемый пьяным шофером, буквально снес с тротуара выходящую из магазина на улице д'Орсей невысокую хрупкую шатенку. Селестина умерла на месте, так и не придя в сознание…

Франсуа тогда едва исполнилось два года, и он даже не понял, куда подевалась мама.

Жермена перенесла утрату стоически, в отличие от железного дона Мануэля, который состарился буквально за несколько дней. Его горе тронуло сердце девушки и неожиданно послужило причиной ее сближения с отцом Франсуа…

Покосившись на уткнувшегося в журнал комиксов мальчика, Жермена на этот раз постаралась подавить невольный вздох – несмотря на все свои старания, покойный дон Мануэль так и не сумел сделать счастливыми ни любовницу, ни сына. Что из того, что над гробом Селестины он поклялся обеспечить будущее мальчика И даже выполнил свою клятву в написанном на следующий же день завещании? Согласно этому документу сводный брат Жермены превращался в богатейшего наследника… Но дон Мануэль не забыл и о своей законной семье: жене и дочери. Запамятовал он только одно: никто по ту сторону Пиренеев не подозревал о существовании французских «родственников». И семье Ромеро, и деловым партнерам дона Мануэля стало известно о Франсуа лишь в день оглашения завещания. Легко представить себе, какой тогда разразился скандал.

Жермена лукаво усмехнулась, вообразив себе лица этих людей и эпитеты, которыми они награждали ее и Франсуа. Что ж, так им и надо, этим толстосумам, этим высокородным зазнайкам! Почувствовав, что шаловливое настроение окончательно овладевает ею, девушка толкнула локтем брата.

– Скажи, малыш, а как ты посмотришь на то, чтобы купить такой вот самолетик?

Тот посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Разве самолеты продаются, Ма?

– Продаются, малыш. И продаются, и покупаются.

Честно говоря, она обрадовалась тому, что он назвал ее домашним прозвищем. «Ма» означало – «мадемуазель», так называл ее дон Мануэль. Они – Жермена мысленно вложила в это слово все презрение, на которое только была способна, – считают Франсуа ее сыном. Пусть! Главное сейчас – спутать им карты и ни в коем случае не открывать своих. Ее ждут опытные и, без сомнения, жесткие игроки. Так что партия обещает быть очень нелегкой.

У нее снова засосало под ложечкой, – ведь ставкой в этой игре может стать не только их с Франсуа благополучие, но и сама жизнь.

Но, взяв себя в руки, Жермена снова вернулась к беззаботному тону:

– Ты не ответил мне, Франсуа. Хочешь такой самолет? Нет, правда? Думаю, что после возвращения в Париж мы сможем вернуться к этому разговору.

Она слегка поддразнивала брата. Но он ответил серьезно, как взрослый:

– Если хочешь, давай купим. Но нас всего двое. Зачем нам такой большой?

Улыбка медленно сползла с лица девушки. Жермена протянула руку и молча потрепала Франсуа по голове.

Честное слово, с ним она не пропадет даже в этой чертовой Испании!

***

Они появились на исходе дня, в сумерках, когда на улицах уже начинали зажигаться фонари.

Жермена собиралась закрывать заведение и, как обычно, направилась к двери, чтобы проверить, не шляется ли неподалеку какой-нибудь потрошитель игровых автоматов – специально для таких случаев она держала под рукой изящный газовый пистолетик, замаскированный под зажигалку.

Она не заметила ничего, кроме автомобиля, притормозившего метрах в тридцати от дверей павильона, и какой-то пары, неторопливо выбирающейся из него на тротуар. Жермена придержала рукой полуоткрытую дверь возможно, состоятельная супружеская чета вдруг надумала потешить свое капризное чадо.

Однако двери автомобиля одна за другой захлопнулись, ребенок же не появлялся… Жермена вздрогнула, гася в сердце недоброе предчувствие. Так и есть, – оглядевшись и перекинувшись друг с другом несколькими словами, мужчина и женщина направились в сторону павильона, у дверей которого в выжидательной позе застыла его хозяйка…

Девушка изо всех сил напрягла зрение, вглядываясь в надвигающиеся сумерки. И вот что она увидела…

По узенькому тротуарчику к павильону направлялась элегантная черноволосая женщина примерно ее, Жермены, возраста. На ней были белые туфли на высоких каблуках-шпильках и явно сшитое на заказ розовое платье. Шла она, опираясь на руку спутника, – и какого спутника!

Глаза Жермены широко раскрылись, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В ее жизни была всего одна кратковременная связь, но даже этого небольшого сексуального опыта хватило, чтобы догадаться, какой прекрасный образчик мужской породы находится перед ней. Элегантные кремовые брюки подчеркивали длину стройных ног, клетчатая рубашка обтягивала широкую грудь. Завершал композицию небрежно переброшенный через плечо кремовый свитер.

Этот мужчина был бы совершенно неотразим и вовсе без одежды, отметила про себя девушка и покраснела.

Мужчина, вне сомнений, принадлежал к сильным мира сего. Такие люди не ведают, что такое подчиняться, они привыкли повелевать, получая от жизни все только самое лучшее.

Подойдя к дверям павильона, он заговорил, тщательно подбирая слова:

– Простите… Вы хозяйка этого заведения?

– Вы не ошиблись. – Она сделала над собой усилие, чтобы ответ прозвучал непринужденно. – Чем могу служить, господа?

– Очень приятно, мадам Руо. Меня зовут Винсенте Перейра. Ну а это, – он с вежливой улыбкой кивнул в сторону своей респектабельной спутницы, – Соледад Ромеро, дочь дона Мануэля. – Уголки его ослепительного рта поползли вниз. – Уж его-то, уверен, вы знали достаточно близко.

Жермена насторожилась… Похоже, что эта парочка имеет несколько превратное представление о том, какого рода отношения связывали ее с покойным доном Мануэлем. Что же, она не видит пока весомых причин раскрывать свое невольное инкогнито, а тем более вводить непрошеных гостей в спальню своей матери.

Слегка пожав плечами и весьма натурально изобразив непонимание, Жермена спросила:

– Да. Ну и что?

Отметив, как в глазах собеседника вспыхнул гнев, она внутренне усмехнулась.

– Я уверен, что вы догадываетесь о причине нашего визита, – коротко бросил тот. – Насколько мне известно, наш парижский поверенный отправил вам соответствующее уведомление. Правда, он почему-то до сих пор не получил ответа.

– Простите, но мне всегда было так трудно писать письма… – извиняющимся тоном ответила Жермена. На лице ее заиграла преувеличенно робкая, почти застенчивая улыбка.

Гости переглянулись.

– Так мы и подумали, – с едва заметной насмешкой в голосе продолжил Винсенте. – Мы хотели бы как можно быстрее прийти к взаимоприемлемому соглашению относительно завещания дона Мануэля и, соответственно, о доле вашей семьи в имуществе компании…

Последнюю фразу он произнес подчеркнуто ровным голосом. Но сердце Жермены бешено заколотилось. «О причитающейся доле»… Значит, законная дочь дона Мануэля явилась сюда, чтобы оспорить завещание отца, – ведь в нем была четко и вполне недвусмысленно обозначена часть состояния, которая предназначалась внебрачному сыну и «падчерице».

Невольно сделав шаг назад, Жермена подняла взгляд на лицо собеседника и, пораженная невозмутимым выражением его блестящих глаз, поймала себя на мысли о том, что противостоять такому человеку будет нелегко.

Ей подсознательно хотелось подчиниться этому магнетическому взгляду, но она вспомнила о матери, умевшей говорить «нет» даже спиной. Черт побери, да кто он такой, этот сеньор Перейра? Ослепленный собственным великолепием любовник этой худосочной испанки? Ее консультант по финансовым вопросам, надеющийся получить хорошие комиссионные? И вообще… Кто дал ему право вмешиваться в дела брата и сестры?! Пусть у них разные матери, но отец-то общий.

И Жермена выпустила на волю таящуюся в ней Селестину. В конце концов, элементарные правила вежливости требовали выразить сочувствие женщине, совсем недавно потерявшей отца. Что ж… Она, Жермена, возьмет на себя эту печальную обязанность.

– Рада познакомиться, Соледад, – сказала она, протягивая руку. – Жаль, что причиной нашей встречи послужило такое печальное событие. Мануэль был просто чудо! Мы все его так любили. Представляю, как ты переживаешь, бедняжка…

Закусив губу, чтобы не расхохотаться, она устремила ясный лучистый взгляд в перекошенное лицо Соледад. Та взирала на ее руку, как на высунувшуюся из зарослей змею…

– Простите, ради бога, – отдернув ладонь, Жермена жестом деревенской дурочки спрятала ее за спину, – я делала вечернюю уборку… вытирала пыль… Сейчас я вымою руки и приведу себя в порядок. Не хотите ли выпить по чашечке кофе?

В ее голосе помимо воли прозвучала еле заметная нотка сарказма, которую чуткое женское ухо Соледад, видимо, все же уловило. Вздернув голову, она смерила Жермену надменным взглядом и, ничего не ответив, повернулась к своему спутнику.

– Госпожа Руо очень любезна. – Она с трудом выдавила улыбку. – Но ты же знаешь, я не пью растворимый кофе. Поэтому, с вашего разрешения, – Соледад церемонно поклонилась Жермене, – я посижу вон в том симпатичном баре напротив. А вы пока детально обсудите все обстоятельства дела…

Повернувшись на каблуках, она двинулась по пешеходной дорожке к длинному спортивному автомобилю.

На некоторое время в воздухе повисла напряженная тишина. Мужчина смотрел Жермене прямо в глаза, но она твердо решила не отводить взгляд первой. И тут, к ее удивлению, Винсенте вдруг улыбнулся широкой, спокойной улыбкой, от которой его лицо словно помолодело.

– А вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд. И довольно красивы, – Улыбка его была ослепительна, глаза сияли. В них ясно читалась абсолютная уверенность в своей неотразимости, осознала Жермена, и сердце ее опять бешено застучало.

– Вы не предложите мне войти? Или будем стоять здесь, наслаждаясь прекрасным парижским вечером? – насмешливо полюбопытствовал Винсент, в то время как глаза его с циничной откровенностью ощупывали ее тело.

Она молча сделала рукой приглашающий жест и на вдруг ослабевших ногах последовала за ним. Как этому чужому и даже враждебному человеку удалось превратить ее в девочку-подростка, изнемогающую от желания?

Кофейник – она всегда выпивала чашечку перед тем, как запереть дверь, – еще не остыл. Разлив ароматную жидкость, она сделала глоток кофе, но даже не почувствовала его вкуса. Интересно, испытывает ли он сейчас что-то похожее… Ну, если не желание, то хотя бы влечение к ней.

Ты сошла с ума, тут же одернула себя Жермена. Все, что тебе сейчас нужно, это сохранять полное спокойствие. И, глядя в его глаза уже с чуть большей уверенностью, произнесла:

– Что ж, продолжим наш разговор?

– С превеликим удовольствием, – явно поддразнивая ее, откликнулся Винсенте.

Взгляд его устремился на ее грудь, плотно обтянутую тонкой тканью платья, и Жермена едва заметно задрожала. Он заметил это и, встретившись с ней весело поблескивавшими глазами, приподнял свою чашечку.

– За успех дела, которое свело нас, и за наше более близкое знакомство. – Отпив глоток, он добавил: – Но сейчас сосредоточимся на деле. Прочие… проблемы могут пока подождать. – Он немного помолчал и медленно, с расстановкой продолжил:

– Мы и так слишком долго собирались уладить дела дона Мануэля. Моя собственная мать, которая была старым другом семьи Ромеро, умерла два года назад, однако ее имущественные дела были приведены в порядок уже через четыре месяца.

– Вас тоже постигла утрата? – сочувственно спросила Жермена, тронутая торжественной серьезностью его голоса.

– Да, но речь сейчас идет о другом, – коротко бросил Винсенте, явно не желая продолжать эту тему. – Я отдаю должное благородству дона Ромеро. Завещая вам долю в компании, он, конечно же, хотел обеспечить безбедное существование своего внебрачного сына. Однако передача такого крупного пакета акций в одни, пусть и столь прелестные руки, согласитесь, ущемляет интересы других крупных держателей, привыкших совместно с семьей Ромеро управлять делами компании. Именно поэтому ваше присутствие в составе совета директоров, на что вам дает законное право щедрый дар дона Мануэля, крайне нежелательно. Как видите, мадам, я от вас ничего не скрываю. – Поставив на стол полупустую чашку, гость закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. – Я старый и верный друг семьи Ромеро. Уверен, что мне удастся убедить их заключить с вами справедливое и взаимовыгодное соглашение относительно акций и другого имущества, упомянутого в завещании.

– Вы имеете в виду виллу на одном из островов испанского побережья, которую дон Мануэль завещал Франсуа?

– Совершенно верно, мадам Руо. Но, позволю себе заметить, что речь идет не просто о вилле. Это родовое поместье семьи Ромеро, которое принадлежало еще их предкам, высокородным испанским грандам.

– И в какую же сумму семья дона Мануэля оценивает наше согласие? – тихо спросила Жермена, не отрывая взгляда от носка раскачивающегося перед ней лакированного ботинка.

Протянутая к чашечке рука Винсенте повисла в воздухе.

– Думаю, что это будет весьма значительная сумма, – осторожно, ответил он. – Конечно, она будет зависеть от котировочного курса акций на бирже. Впрочем, моя прелесть, вам вряд ли что-нибудь говорят все эти финансовые премудрости…

Длинные пальцы сеньора Винсенте вдруг сомкнулись на ее запястье, и Жермена почувствовала, как по телу словно пробежал электрический разряд. Кажется, и голова у нее закружилась, поскольку стол с кофейником точно в медленном вальсе поплыл куда-то в сторону.

Боже мой, что это со мной? Зов плоти? Приступ похоти? – в ужасе подумала девушка.

Впрочем, какими словами это ощущение ни называй, ясно одно: этот невесть откуда взявшийся испанец сумел пробудить ее дремлющую чувственность. Грудь Жермены сладостно и тоскливо сжалась в тревожном ожидании… чего? Его рук, его ласк?

Но почему именно он? – спросила она себя. Почему именно этот человек, самой судьбой предназначенный стать ее врагом? Да к тому же явно презирающий таких женщин, какой, по его мнению, была она.

– И все-таки? – осведомилась Жермена, делая слабую попытку освободиться.

Она знала, что завещанная ей часть состояния составляла не менее ста тысяч фунтов. Не считая виллы.

Винсенте усмехнулся и, не отвечая, одарил ее самой лучезарной из своих улыбок.

Да, этот человек умел вести деловые переговоры. Но он был плохо информирован. Сначала перепутал ее с матерью, а теперь… Теперь не сомневается, что торгуется с алчной простушкой. Знал бы он, чем она занималась три последних года, какие важные поручения дона Мануэля приходилось ей выполнять! Начав с обязанностей секретаря, она вскоре овладела профессией биржевого маклера международного класса. Дон Мануэль называл ее своим лучшим финансовым экспертом… И сейчас личное состояние Жермены исчислялось шестизначной суммой, правда, в долларах. Только смерть дона Ромеро заставила ее вернуться к игровым автоматам, – да и то, судя по всему, ненадолго…

– Но я так и не поняла, – с невинным видом пролепетала она. – Кто вы? Муж Соледад? Любовник или… просто поверенный?

– Не будем ходить вокруг да около, мадам. Юридическая фирма моего отца защищает имущественные интересы семейства Ромеро. Представьте себе, мы считаем, что дон Мануэль поступил вполне разумно, переписав акции на ваше имя, – ведь дела корпорации он продолжал вести сам. Но теперь обстоятельства изменились…

Итак, сеньор Перейра был адвокатом семьи Ромеро. Осознав это, Жермена почувствовала, как сердце ее куда-то проваливается. Несомненно, этот человек будет отстаивать интересы законной жены и дочери дона Мануэля.

У него такие красиво очерченные, полные, чувственные губы. И этот неотразимо-привлекательный аромат… Что это? Дорогой одеколон или же так пахнет его тело? О боже! Ужаснувшись эротическому обороту, который вдруг приняли ее мысли, Жермена дернулась всем телом и вырвала свою руку из его цепких пальцев.

– Я хочу, чтобы для вас и ребенка все устроилось наилучшим образом, – продолжал Винсенте.

Их взгляды встретились и… Жермена готова была поклясться, что он говорит совершенно искренне! Восхитившись про себя его актерским мастерством, она, с благодарностью глядя ему в глаза, воскликнула:

– Если бы вы знали, как я вам за это признательна!

– Понимаю, как вам сейчас трудно: вы потеряли любовника и остались наедине со сложными финансовыми проблемами. Надеюсь, мне удастся ввести вас в курс дела. Не вдаваясь в малопонятные технические детали, могу сообщить, что в данный момент дела «Ромеро интернейшнл» идут не блестяще, и цены на акции заметно снизились, Сейчас они идут по полтора фунта за штуку. Поэтому на начало августа совет директоров назначил внеочередное собрание акционеров, чтобы обсудить ситуацию и наметить план действий. Правда, к тому времени цены на акции могут упасть еще ниже.

Поскольку никакого опыта в таких делах у вас нет, самое лучшее, что вы можете предпринять, – это с наибольшей выгодой продать принадлежащие вам акции, обеспечив таким образом будущее своего ребенка. Именно поэтому вдова дона Мануэля и попросила меня с вами встретиться. И она, и Соледад хорошо понимают, что дон Ромеро, судя по всему, очень любил своего сына, но он должен был предвидеть, что молодой, неопытной женщине совершенно ни к чему акции расположенной в Испании компании. Дивиденды, сертификаты и аккредитивы, собрания акционеров… Зачем вам все это? Поэтому они хотят выкупить вашу долю и уполномочили меня предложить вам… – Винсенте едва заметно улыбнулся и сделал драматическую паузу.

Вот теперь-то мы и дошли до сути дела, ухмыльнулась про себя Жермена. Вслух же она с неподдельным интересом воскликнула:

– Так сколько же?

Сама она была уверена, и мнение это совпадало с мнением ведущих специалистов в данной области, что рыночная цена за одну акцию компании Ромеро составляет не менее четырех фунтов. Причиной же их плачевно-низкого официального курса были чьи-то хитрые махинации в филиалах.

– Входя в ваше положение, а также не желая, чтобы акции фамильного предприятия Ромеро были проданы в третьи руки, они готовы предложить вам по два фунта за каждую. – Глядя на нее чистыми, честными глазами, Винсенте откинулся на спинку кресла. – Поверьте, это великолепное предложение, да вы и сами можете удостовериться, что никто не собирается вас обманывать. – Рука его скользнула в карман пиджака и извлекла оттуда визитную карточку. – Это одна из ведущих брокерских фирм Сити. Позвоните им завтра и проверьте все сами. Уверяю вас, они подтвердят нынешнюю стоимость акций, и вы убедитесь, что предложение сеньоры Ромеро действительно великодушно. – И он назвал общую сумму в фунтах стерлингов.

– Так много! – с наигранным восторгом воскликнула она, беря визитку.

Пальцы их снова на мгновение встретились, и то, что Жермена при этом ощутила, заставило ее отдернуть руку, как от огня, и быстро наклонить голову, чтобы скрыть румянец, мгновенно заливший лицо. Однако, несмотря на смущение, она мгновенно узнала название фирмы.

– Я завтра же позвоню туда, – сказала она, краснея на этот раз от гнева. – Это будет первое, что я сделаю утром.

– Для особой спешки нет никаких причин, – все с тем же самодовольством продолжал Винсенте. – Что, если я позвоню вам так… через недельку? – Он опять взял ее руки в свои, повернул их ладонями вверх и добавил: – А что касается недвижимости в Испании, я уверен: в этом случае вам тоже удастся прийти к какому-нибудь приемлемому соглашению с сеньорой Ромеро. Вам решительно не о чем беспокоиться.

Он медленно прикоснулся губами к каждой ладони. Сладостное ощущение, вызванное этими поцелуями, пронзило все тело Жермены. Теперь она не смогла бы высвободить руки, даже если бы захотела. Глядя на низко склоненную голову Винсенте, она из последних сил боролась с почти непреодолимым желанием запустить пальцы в его густые черные волосы. По всей видимости, он понял ее состояние.

– Дон Мануэль был очень счастливым мужчиной. Но теперь его нет. Сейчас самое время оборвать все нити, которые связывают вас с прошлым, и начать новую жизнь. Я хочу вас…

У Жермены перехватило дыхание. Она чувствовала, что хочет его так, как никогда еще не хотела никакого другого мужчину. Но тут Винсенте заговорил опять.

– Хочу вас попросить, чтобы вы оказали мне доверие. Позвольте мне представлять и ваши интересы тоже. – Он выпрямился и отпустил ее руки. – Вам и вашему мальчику нет необходимости самим ехать в Испанию. Я все устрою.

Жермену не так-то легко было вогнать в краску, но в присутствии этого человека лицо ее пылало почти беспрерывно. И сейчас она была просто в ярости. Он сознательно использует свое обаяние и оборвал фразу на словах «я вас хочу…» с одной-единственной целью…

Она заглянула ему в глаза и нахмурилась.

***

Винсенте напоминал сейчас кота, который только что слопал канарейку. Казалось, он вот-вот облизнется от удовольствия: лицо его так и светилось уверенностью, что теперь он может делать с ней все, что пожелает. В любом другом случае это даже позабавило бы Жермену, но она не могла избавиться от мысли о том, что единственный мужчина, который впервые за последнее время пробудил в ней желание, откровенно пытается ее надуть.

Судя по всему, сеньор Перейра рассчитывал, что, если она останется в Париже, ему будет гораздо проще уладить вопрос с завещанием в пользу испанских наследников. Что ж, надо продолжать игру. И Жермена, закусив губу, c «обожанием» уставилась на своего «коварного обольстителя» широко раскрытыми, доверчивыми глазами.

– Это так мило с вашей стороны. Но ведь мы почти незнакомы. Мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот. Как вы и советуете, я завтра же позвоню в эту фирму, – она с подчеркнутой тщательностью спрятала карточку в сумочку, – и постараюсь не совершать никаких опрометчивых поступков. – Ни в сексе, ни в бизнесе, добавила она про себя.

Закинув ногу на ногу так, что из-под короткого платьица выглянула на свет круглая розовая коленка, Жермена с удовлетворением отметила, как напряглось тело Винсенте, а в глубине глаз загорелось откровенное вожделение. И, подавив улыбку, продолжила:

– Видите ли, сеньор Перейра, насколько мне известно, дон Мануэль неоднократно выражал желание, чтобы его сын побывал на земле своих предков. Посудите сами, могу ли я ослушаться последней воли дорогого мне человека? А поскольку я все равно буду в Испании, то почему бы не принять участие в очередном собрании акционеров? А потом я решу, что делать с акциями. Но не раньше. И не отговаривайте меня. Билеты уже заказаны, и на следующей неделе мы с Франсуа отправляемся на вашу родину.

Эффект от этих слов превзошел все ожидания. Винсенте решительно не знал, куда смотреть: то ли на соблазнительные коленки этой маленькой чертовки, то ли на ее лукаво улыбающиеся пухлые губки… Он с трудом овладел собой и бросил оценивающий взгляд на лицо Жермены.

– Если я вас правильно понял, вы отправляетесь на остров, чтобы встретиться с вдовой дона Мануэля, а потом намереваетесь участвовать в собрании акционеров?

– Да. – Она откинулась на спинку кресла и, чуть наклонив голову, мечтательно добавила: – Это будет настоящее приключение: отпуск за границей. Малыш так обрадуется!

– Но вы даже не говорите по-испански! – уже не скрывая раздражения бросил Винсенте.

– У меня есть разговорник, – с оптимизмом ответила Жермена. – Как-нибудь справлюсь. В Памплоне, говорят, очень красиво в это время года. К тому же там проходят эти самые… бои быков.

– Вижу, вы не теряли времени зря. – Он явно пытался понять, что скрывается за ее легкомысленной улыбкой. Затем неожиданно отодвинул кресло и встал. – Пожалуй, мне пора. Соледад уже, наверное, заждалась. Конечно, мы только друзья, но… – Теперь взгляд его остановился на груди Жермены. – А вот ваши… достоинства… вполне могут ввести в грех святого.

Сдержав улыбку, девушка тоже поднялась на ноги, одернула платье и ехидно заметила:

– Я думала, вы будете рады, сеньор Винсенте. Кажется, вы были не прочь познакомиться со мной поближе.

– Возможно, я и сам не знал, чего хочу, – мрачно буркнул он и, взяв ее под руку, повел к выходу. – Вы – в Испании… – Он неодобрительно покачал головой, обнял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. – Вы действительно уверены, что хотите встретиться с семьей Ромеро? А вы подумали, как они отнесутся к вашему приезду? Конечно, Франсуа законный наследник, но… Проявите все-таки благоразумие, позвольте мне уладить вопрос с виллой и всем прочим!

Жермёна ощутила тепло его рук, и на нее пахнуло легким, волнующим запахом сильного, здорового мужчины. На мгновение почувствовав головокружение, она, кажется, уже готова была согласиться на все… К тому же он говорил так искренне, его стремление помочь им с Франсуа казалось таким неподдельным…

Но тут прохладный вечерний ветерок, хлынувший в открытую дверь, вернул ее к действительности.

– Нет, все уже решено, – мягко, но решительно сказала она, высвобождаясь из-под волнующего гнета его руки. – Мы едем.

– Очень смело и очень глупо. – В глазах Винсенте вновь появился стальной блеск. – Неужели вы не понимаете, что семья Ромеро может оспорить завещание в судебном порядке? Во всяком случае, в той его части, которая касается родового замка. Процесс может длиться годами, и судебные издержки обойдутся вам в целое состояние. Дорогая, вы просто разоритесь! Потеряете даже этот… павильончик.

– И вы, конечно же, посоветуете сеньоре Ромеро действовать именно таким образом, не так ли?

Теперь они стояли в проеме открытой двери, на пороге, разделявшем их наподобие государственной границы.

– Что вы за мать? – Винсенте укоризненно покачал головой. – Хотите забросить птенца чайки в орлиное гнездо? Будьте уверены: все узнают, что он бастард, а отношение к таким детям в Испании несколько иное, чем в вашей стране. Подумайте о том, что ему придется пережить! Семья Ромеро не примет незаконнорожденного сына дона Мануэля. Пусть ваши действия продиктованы исключительно желанием следовать воле покойного, но вы совершаете ужасную ошибку!

– Она действительно это сделает? – с отвращением спросила Жермёна.

– Хуже того, – просто ответил Перейра. – Испания, повторяю, это вам не Франция. Там до сих пор презирают незамужних женщин с детьми. Сеньора Ромеро может весьма усложнить жизнь вам и ребенку, даже сделать ее невыносимой. Вы, похоже, очень любите мальчика. Зачем же везти его в стан заклятых врагов? Нет, вы даже не представляете себе, на что обрекаете сына. Гораздо разумнее было бы принять предложение вдовы относительно акций. В вопросе с виллой, уверен, мне тоже удастся добиться приемлемого для вас обеих финансового соглашения. Я имею в виду денежную компенсацию. Клянусь, вам совершенно незачем принимать в этом участие. Жермена молчала.

– Итак, ваше последнее слово? – Он был вынужден прервать паузу.

И тогда решительно глядя ему в глаза, она наконец-то сказала то, что думала на самом деле.

– Маленький Франсуа был долгожданным и желанным ребенком в нашей семье. Мануэль его очень любил. Похоже, что вы, сеньор Винсенте, понятия не имеете о том, что означает это слово. Что же касается акций, то они принадлежат мне. Я сама буду решать их судьбу, и в этом вопросе вам придется иметь дело со мной. Только со мной, и ни с кем больше. А теперь извините, мой рабочий день окончен. Я устала и хочу отдохнуть. Если вы, конечно, не возражаете… – И она, полная решимости навсегда избавиться от этого человека, взялась за дверную ручку.

– Но у меня есть возражения. – Сделав шаг вперед, Винсенте обнял ее за талию и притянул к себе. – Я никогда не ухожу от хорошеньких женщин, не поцеловав их на прощание.

И он припал к ее губам в долгом поцелуе, мгновенно лишив Жермену всякой способности соображать и сопротивляться.

Ну вот… опять, была ее последняя связная мысль…

– Так я и думал, – прямо в ухо пророкотал его глубокий голос.

Жермена, очнувшись, подняла на него свои затуманившиеся глаза. Она ощущала дурманящий жар, исходивший от его огромного тела, и оглушительные удары своего собственного сердца.

– Что вы думали? – едва слышно спросила она, почувствовав, что готова раствориться в колдовском сиянии его глаз.

– С каждым поцелуем дела у нас идут все лучше и лучше. – Он прижал ее к себе, заставив застонать от сладостного ожидания. – Мы оба это понимаем, Жермена! К чему отвергать…

– Отвергать что? – уже слабо понимая происходящее, пролепетала она.

– Удовольствие, которое мы можем доставить друг другу. – Винсенте наклонил голову и снова поцеловал ее. – Вы хотите меня, детка, – продолжал он. – Вы изнываете от желания ощутить, как я проникаю в ваше тело, а я только и мечтаю там оказаться.

Где-то в глубине сознания Жермена понимала, что должна немедленно оттолкнуть этого человека, но тело ее теперь жило своей собственной, неподвластной разуму жизнью. Чувствуя, как ладонь его поднимается все выше и выше по бедру, она замерла, не в силах противиться самой себе.

Его рука скользнула у Жермены между ног, она не возражала против этого – до тех пор, пока в неожиданной вспышке гаснущего сознания до нее не донесся звук подъезжающего автомобиля.

Это машина Викторины, – подумала она. – Она привезла Франсуа. Боже мой, что я делаю?

***

Холодные как лед щупальца реальности проникли в ее одурманенное сознание, сначала заставив напрячься в крепких объятиях, а затем оттолкнуть прильнувшее к ней тело. Мешавший воспринимать окружающее чувственный туман рассеялся, и Жермена увидела паркующийся возле спортивного автомобиля небольшой «пежо» своей подруги.

Полгода назад они уговорились по очереди отвозить детей в детский садик. Сегодня «дежурила» Викторина.

– Спасибо, Вик! – крикнула Жермена в полутьму, поднимая в приветствии правую руку (левую все еще сжимал Винсенте). – Увидимся завтра.

Стукнула дверца автомобиля, и женский голос пожелал ей хорошего отдыха и приятных сновидений. Послышался топот быстрых детских ног.

– Жаль, что такое хорошее пожелание не распространяется и на меня, – промурлыкал у самого ее уха мелодичный баритон. – Надеюсь, впрочем, что мы еще встретимся…

– Разве что в суде, – сухо парировала Жермена. – Прошу вас немедленно оставить меня, мсье…

Еще мгновение, и запыхавшийся Франсуа остановился перед смущенно улыбающейся женщиной…

***

Неподвижный и ровный все это время пол вдруг мягко опустился, будя в ногах и животе ощущение тяжести. Дремлющие пассажиры завозились в своих креслах. Самолет, расталкивая облака, пошел на снижение, и косые солнечные лучи ударили в накренившиеся иллюминаторы.

Франсуа снова приник к своему окошечку.

– Сейчас будем заходить на посадку, – сказала Жермена. – Смотри и запоминай. Потом расскажешь друзьям.

Сама она давно уже перестала испытывать хотя бы подобие волнения при взлете и посадке, – слишком много миль пришлось налетать и наездить в последние годы. Неофициальная служба у дона Мануэля оказалась на редкость беспокойной. Зато она привыкла к неудобствам, завтракая холодной курицей на заоблачной высоте или укладываясь спать на прокрустовом ложе сидячего купе. После разговора с обольстительным адвокатом Жермена успела вырваться в Лондон и переговорить со своими друзьями на бирже. Полученная от них информация была поистине бесценной. За ужином в дорогом, элитном пабе она попросила кое кого держать ее в курсе любых изменений котировок акций «Ромеро интернешнл».

***

А на следующий день авиапочта доставила ей фирменный конверт с испанским штампом. Внутри оказалось длинное, витиевато составленное письмо из адвокатской конторы. Его содержание сводилось к тому, что семейство Ромеро не будет оспаривать прав Франсуа на виллу при условии, что в течение ближайших лет он будет проводить там не менее двух месяцев ежегодно. В качестве ответной любезности Жермена, если она вдруг решит избавиться от акций «Ромеро интернешнл», в первую очередь обязуется принимать в расчет испанских родственников. А если, на правах опекуна Франсуа, она соберется продавать виллу, то первым потенциальным покупателем должна стать сеньора Ромеро. К письму прилагалась карта, где указывалось, как проехать к вилле, а в приписке сообщалось, что человек, присматривающий за виллой, и его жена извещены о ее приезде.

Все выглядело вполне цивилизованно… Но между строк читались другие, совсем другие слова.

А что, если упомянутые в письме управляющий и его жена окажутся парочкой психопатов, которых наняли специально для того, чтобы сделать их с Франсуа пребывание на острове настолько невыносимым, что Жермена вынуждена будет продать дом? Или даже просто сбежит оттуда, оставив замок на милость победителей?

О боже! Похоже, у нее начинается паранойя! Девушка глубоко вздохнула и виновато посмотрела на темноволосую головку брата. Встретившись с опытным лондонским маклером, она спросила, стоит ли овчинка выделки, и не лучше ли махнуть на виллу рукой, избавившись, таким образом, от лишней обузы? Ведь Жермена Руо и сама в состоянии вывести своего брата в люди: дать ему хорошее образование и даже снабдить первоначальным капиталом. Но ее собеседник пришел в ужас от этого ужасного французского легкомыслия. Он сказал, что ориентировочная стоимость поместья Ромеро составляет полмиллиона фунтов стерлингов и отказываться от такого наследства может только сумасшедший.

Под потолком салона загорелось сигнальное табло. Улыбнувшись Франсуа, прошла между рядами кресел стюардесса. Жермена проверила, застегнут ли на мальчике пристежной ремень. Самолет, снижаясь, пошел на посадку…

Когда они спускались по ступенькам трапа, на губах девушки играла улыбка, однако золотистые глаза ее были затуманены печалью, а про себя, словно молитву, она шептала: «Итак, Мануэль, я выполнила обещание. Мы с Франсуа прилетели в Испанию. И я сделаю все, чтобы спасти твое дело и доброе имя. Покойся в мире».

Жермена не рассчитывала на то, что, их будет кто-то встречать. Поэтому, услышав знакомый голос, который она теперь уже не спутала бы ни с каким другим на свете, она буквально застыла на месте.

– Бонжур, Жермена!

Перед ней стоял Винсенте Перейра собственной персоной, в элегантных белых брюках и свободной шелковой рубашке с короткими рукавами. Что же заставляло ее так остро реагировать на него?

С трудом оторвав взгляд от импозантной фигура адвоката, Жермена посмотрела на его спутника. Тот был много старше, маленький, смуглый и весь какой-то высохший. Его костюм напоминал шоферскую униформу.

Сильнее сжав руку Франсуа, она инстинктивно сделала шаг назад.

– Благодарю, но встречать нас не было никакой нужды. В присланном вами письме содержатся более чем исчерпывающие инструкции. – Свободной рукой поправив висевшую на плече сумку, она не без иронии добавила: – Даже я смогла в них разобраться. К тому же…

Но тот, не слушая, наклонился и подхватил малыша на руки.

– Добро пожаловать в Испанию, молодой человек. Судя по улыбке на вашем лице, путешествие вам понравилось. Я знаю, что вас зовут Франсуа. А меня зовут Винсенте. Для друзей – просто Вин. Надеюсь, что мы с вами подружимся. А пока… Давайте возьмем сумку вашей мамы и позволим пройти другим пассажирам.

Подбросив Франсуа в воздух, он поставил его чуть поодаль и, выпрямившись, взглянул на Жермену.

– Мамы? Но…

Мальчик удивленно рассматривал нового знакомого. Какой он большой и сильный, этот Вин. И чем-то напоминает папу… Но почему он назвал Жермену мамой?

– Это очень мило с вашей стороны, сеньор Перейра! – торопливо перебила она. – Полная неожиданность! Пожалуйста, представьте меня вашему спутнику. – И, повернувшись к низкорослому мужчине, она ослепительно улыбнулась. – Меня зовут Жермена Руо. А это Франсуа… Он очень любит кататься на автомобиле.

Она болтала какой-то вздор, но в данный момент это не имела значения. Малыш Франсуа едва их не выдал. Хорошо, что Перейра прямо с ходу начал пожирать ее глазами. А иначе… Нет, сейчас этого никак нельзя допустить. Ведь игра началась, участники ее определены, а появление сестры наследника все бы только запутало. Конечно, официально она является опекуном мальчика. Но ведь Соледад ему тоже сестра! Еще неизвестно, что скажут по этому поводу испанские законы. Так что выход у нее один – блефовать до последней минуты.

Маленький человечек быстро заговорил по-испански, и Жермена почувствовала, как краска удовольствия заливает ее щеки. Оказывается, уроки, которые она получила от дона Мануэля, не пропали даром. Она внимательно выслушала все цветистые комплименты по поводу своей красоты и «маленького дона» и, протянув узкую ладонь, крепко пожала коричневые, как скорлупа грецкого ореха, пальцы шофера.

– Это Николас – водитель, садовник и мастер на все руки. Его жена исполняет обязанности экономки. К сожалению, он говорит только по-испански, – вкрадчиво сказал Винсенте. – Но кое-какие французские слова знает. Например, «любовь». – Улыбнувшись, адвокат добавил: – Ваша улыбка, надо думать, покорила его. Умение обольщать стариков у вас в крови, не так ли, Жермена?

Не обращая внимания на двусмысленность этого комплимента, она медленно произнесла по-испански несколько слов благодарности и тут же была вознаграждена белозубой улыбкой Николаса.

– Идемте, – недовольно пробурчал Винсенте. – А то этот старый дурень совсем раскиснет.

Он приказал шоферу получить багаж и ждать их снаружи, взял за руку Франсуа, подхватил Жермену и буквально поволок гостей из здания аэропорта. Прикосновение его длинных пальцев оказало на девушку обычное волнующее действие, и она хотела было высвободиться, но, увидев суматоху снаружи, передумала. Повсюду сновали такси и автобусы, шумела многоголосая толпа туристов.

– Вот так Испания! – воскликнул Франсуа. Он, широко раскрыв глаза, вертел головой, ошеломленный массой звуков и красок.

– Это не Испания, а Америка, – усмехнулся Винсенте. – И Англия. И Германия. И Франция, конечно…

В ту же секунду к ним подкатил длинный белый «мерседес», из окна которого выглядывала знакомая морщинистая физиономия. Каким образом Николасу удалось так быстро получить багаж и найти их в этой сутолоке, было совершенно непонятно! Впрочем, Жермену в настоящий момент занимало совсем другое. С какой стати им, заклятым недругам семейства Ромеро, оказывается столь пышный прием? И нет ли в появлении сеньора Перейры тайного и, чем черт не шутит, зловещего умысла? А что, если он на самом деле никакой не адвокат? И этот милый старый Николас вовсе не шофер…

Она подозрительно уставилась в свернутую набок переносицу водителя и… не выдержав, заулыбалась, столкнувшись с его светящимся искренним обожанием взглядом.

Первые же сто метров по улицам города снова лишили ее покоя, – но уже совсем по другой причине. Желая, видимо, сразить гостью своим водительским искусством, шофер взял такой резкий старт и развил такую бешеную скорость, что сидящая на заднем сиденье Жермена сначала упала на Франсуа, а затем была вынуждена зажать уши из-за скрежета тормозов и визга трущейся об асфальт резины. Мальчик, впрочем, был в полном восторге.

Удовольствие брата, а также то обстоятельство, что их провожатый не уселся с ней рядом, постепенно успокоили Жермену, на время изгнав из ее сознания всяческие опасения и подозрения…

Они выехали за город. Утро отгорело, обещая прекрасный летний день. В открытое окно машины веяло свежестью и прохладой.

– А ведь вчера здесь камни раскалывались от зноя. – Винсенте повернул голову, продемонстрировав свой чеканный профиль. – Везучая вы, Жермена…

Та, не отвечая, кивнула головой, с любопытством разглядывая проносящийся за окнами пейзаж. Дорога спускалась под гору, и автомобиль прибавил ходу. Вдали еще виднелась окраина города – белоснежные стены домов под красными черепичными крышами.

– Смотрите!

Франсуа так вытянул вперед шею, что даже приподнялся над сиденьем.

– Кто это, мсье Вин?..

По дороге, прямо навстречу автомобилю, быстро шел высокий темноволосый человек, одетый более чем странно! Красная куртка, наброшенная на плечи, панталоны до колен, обмотанные чем-то белым икры ног…

– Танцор-любитель, – усмехнулся Винсенте, – идет в соседний поселок, на свадьбу или юбилеи. Ну, вот вам и Испания…

В этот момент перед ними раскинулась широкая каменистая равнина, которую пересекала белая нить дороги. Она устремлялась туда, где на горизонте тянулась цепь высоких гор, поросших зеленой щетиной деревьев.

Николас вдруг дал гудок, затормозил и свернул в сторону, чтобы не наехать на ослика, медленно трусившего по дороге.

– Когда-то давным-давно, – негромко, не оборачиваясь, сказал Винсенте, – по этой равнине брели два человека: высокий, широкоплечий рыцарь в доспехах, другой – толстенький, коротенький, вооруженный только маленьким кинжалом. Рыцарь вел в поводу коня, за оруженосцем трусил его ослик. Впереди их ждали необыкновенные, захватывающие приключения…

Жермена удивленно подалась вперед, но Перейра внезапно, точно устыдившись собственных слов, умолк. Девушка отметила, что особенно проникновенно прозвучала в его устах последняя фраза… Это просто непостижимо! Прожженный делец, самоуверенный соблазнитель женщин и вдруг… вспомнил о Рыцаре Печального Образа и его верном Санчо! Трудно было представить, что этот человек хотя бы однажды, просто из любопытства, заглядывал в Сервантеса. Впрочем, она слышала, что здесь, в Испании, Дон Кихота чтут как национального героя… И все же…

– А я знаю, кто такие рыцари. – Она почувствовала легкий и мягкий толчок в предплечье, – это Франсуа, прижавшись к ней щекой, напомнил о своем присутствии. – Это такие… вроде роботов… Они одеваются во все металлическое, перелетают из одного места в другое, сражаются со всеми и всех побеждают. Они могут даже завоевать другую планету. А эти двое… Что они совершили?

– О, Дон Кихот и его оруженосец совершили массу самых разных удивительных подвигов. – Винсенте говорил, не оборачиваясь, поэтому невозможно было определить, улыбается он или вполне серьезен. – Но они завоевали не планету, населенную безобразными чудовищами, а прекрасный остров – зеленый и благоуханный. И благодарные жители назвали его в честь своего господина – Кихана. Это фамилия дворянского рода, к которому принадлежал герой Сервантеса. Между прочим, малыш, сейчас мы направляемся к этому острову. И даже поживем там некоторое время.

– Вот здорово!

Франсуа запрыгал на заднем сиденье, как маленькая обезьянка, а Жермена не без ехидцы спросила:

– И откуда же сеньор Перейра почерпнул столь ценные исторические факты?

– Из туристических справочников, – все также не оборачиваясь, отпарировал Винсенте. – Так что можете не сомневаться в их подлинности. В испанских турфирмах, дорогая Жермена, работают лучшие в мире специалисты.

***

На завершающем отрезке пути, когда «мерседес» свернул к побережью, Жермене пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не попросить Николаса ехать помедленнее. Франсуа же чувствовал себя буквально на седьмом небе. Прижавшись носом к стеклу, он разглядывал отвесные утесы, на сотни футов вздымающиеся над поверхностью моря. И в конце концов, к ужасу сестры, заявил, что, взобравшись на вершину одного из них, превратится в Дон Кихота и полетит по свету совершать свои бессмертные подвиги.

Поэтому девушка с облегчением вздохнула, когда, снизив скорость, машина въехала на извилистые улочки какого-то маленького городка. Впрочем, как вскоре выяснилось, успокаиваться было рановато.

– Почему мы здесь остановились? – спросила она, с интересом оглядываясь по сторонам.

На противоположной стороне дороги стояло несколько магазинов и домов с террасами, за которыми простиралось каменистое побережье с небольшой гаванью для парусников и катеров. Как раз в этот момент от пристани отчаливал морской паром с несколькими автомобилями на борту.

Обернувшись назад, Винсенте перекинул одну руку через спинку сиденья и горестно вздохнул.

– Паром только что отошел. Так что на остров нам раньше чем через час не попасть. Не хотите ли зайти в кафе и промочить горло?

– Это еще зачем?

Но он уже открывал дверцу.

– Быстрее, Жермена. Кафе в скверике, за углом. Но оно может закрыться, паром ведь ушел.

Она вышла из машины, вытащила маленького Франсуа, поставила на ноги и, вцепившись пальцами в его плечо, холодно взглянула на собеседника.

– Я никуда не пойду без Франсуа. К тому же, честно говоря, не понимаю, чем вызвано ваше стремление составить нам компанию. Эта пышная встреча… И потом… Я вовсе не хочу пить.

– Придется захотеть, – хмыкнул Винсенте. – Ну, хорошо, сделаете вид, что хотите. Нам необходимо поговорить, Жермена. Там, в замке, вас ожидает… нечто вроде маленького совета инквизиторов. Поэтому я хотел бы – в ваших же, заметьте, интересах – объяснить вам обстановку.

– Что?! – в ужасе вскричала Жермена. Из письма следовало, что вилла будет находиться в ее полном распоряжении. А на самом деле… – Это… Это… Я не знаю, как это назвать!

– Погодите горячиться. Николас и Франсуа могут прогуляться вдоль пирса и посмотреть на лодки и катера, а мы тем временем спокойно обо всем побеседуем. К тому же не следует воспринимать мои слова так буквально. Сеньора Ромеро вполне лояльно относится к маленьким детям, а Соледад вы сами видели. Но не забывайте: вдова дона Мануэля пока еще хозяйка дома и имеет все основания лично встретить гостей и позаботиться о том, чтобы их устроили как можно удобнее.

– Это очень мило с ее стороны, – сухо заметила Жермена. – Но не объясняет вашего присутствия.

– Поскольку они не говорят по-французски, а вы по-испански, я буду исполнять роль переводчика. Вы согласны? – Он медленно улыбнулся той самой улыбкой, против которой она не могла устоять… и которую так ненавидела!

Да, похоже, что она перехитрила самое себя. Признаться в том, что ее знаний испанского вполне достаточно, чтобы объясниться с деловым партнером, она не могла, во всяком случае, пока. А если так – от Винсенте Перейры ей уже не избавиться. Но при одном взгляде на него колени ее начинают подгибаться от слабости, а горло пересыхает.

Впрочем, наверное, он прав, подумала Жермена. Прежде чем вступить в схватку с женщинами семейства Ромеро, ей, пожалуй, действительно требуется небольшой «тайм-аут». Но почему они решили встретиться с ней и Франсуа? Какие бы причины ни приводил их адвокат, это настораживало. Уже не собираются ли они отнять у нее мальчика?

Девушка вновь почувствовала себя доверчивой мышкой, которую загнал в угол огромный самодовольный кот. Она бросила быстрый взгляд на непроницаемое лицо своего спутника. Но тут его глаза потеплели, а рот растянулся в добродушной улыбке.

– Да не собираюсь я никого похищать – ни вас, ни вашего славного мальчугана! Идемте, сделаем по глотку вина или сока. Его готовят здесь из свежих фруктов, по особому рецепту. – Присев на корточки, он взъерошил волосы Франсуа. – Что ты на это скажешь, малый? Хочешь пойти и посмотреть, как причаливает настоящий морской паром? Николас купит тебе мороженое. А я пока дам твоей маме несколько полезных советов. Договорились?

Франсуа поднял глаза на сестру.

– Ма, а почему он…

Жермена, быстро наклонившись, приставила щеку к его губам.

– Будь добр, сделай, как просит мсье Вин. Мы вернемся через… – Она вопросительно посмотрела на Перейру, который внимательно наблюдал за происходящим.

– Минут тридцать-сорок, не больше.

– Мы вернемся через полчаса, – повторила девушка и, приняв поцелуй, выпрямилась. Когда ничего не понимающий Франсуа взял за руку шофера, она с облегчением вздохнула.

Через несколько минут они сидели в небольшом придорожном кафе в центре небольшого рыбацкого поселка. Жермена, с интересом оглядываясь по сторонам, маленькими глоточками пила из высокого бокала восхитительно вкусное красное вино. На противоположной стороне дороги на холме стояла церковь, к которой вела широкая каменная лестница. Полсотни ступенек, не меньше, прикинула про себя Жермена и встрепенулась, увидев, как дверь церкви отворилась и оттуда показалась свадебная процессия. Гости были в своих лучших одеждах: мужчины – в темных костюмах, белых рубашках и галстуках, которые смотрелись несколько странно в сочетании с их загорелыми, обветренными лицами. Судя по замечаниям которыми обменивались между собой официанты, невеста была из местных. Она выглядела очень юной и невинной в облаке белых кружев. Ее темные волосы были украшены цветами, а длинная фата волочилась по ступеням сзади. Рядом шел счастливый жених.

– Еще одна жертва, – изогнув губы в иронической усмешке, заметил Винсенте.

– Почему? Очень красивая пара. Они кажутся такими счастливыми.

– Вам ли защищать институт брака, Жермена? – насмешливо протянул тот. – Учитывая ваш собственный опыт?

Она бросила на него полный ярости взгляд. Кто дал ему право так с ней разговаривать? Он явно был из тех мужчин, которые привыкли брать то, что им нравится, не задумываясь о последствиях, но презирать представительниц противоположного пола, которые поступают аналогичным образом. Жермена решила немного поддразнить собеседника.

– Тем не менее, я уверена, что брак – это прекрасно. И очень хотела бы обрести друга и защитника. – А что, это прекрасный способ избавиться от этого человека, вдруг подумала она. Стоит признаться ему, что мечтаешь выйти замуж, и его тут же как ветром сдует. – Так что, если вы решили остепениться, спешите воспользоваться случаем!

– Браво, Жермена! – Винсенте несколько раз медленно хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. – Только это – увы! – исключено.

– Жаль, – с подчеркнутым сожалением вздохнула девушка. – А я-то уж размечталась: богач, который любит детей и… страдающих от одиночества женщин.

– Сомневаюсь, что вы когда-нибудь в жизни страдали от одиночества. К тому же, чем ближе я вас узнаю, тем больше сомневаюсь в том, что вы и в самом деле та пустоголовая куколка, какую из себя изображаете. Вы для этого слишком корыстны и слишком себе на уме, – заметил он, насмешливо глядя на нее.

Подобный поворот разговора Жермену совершенно не устраивал.

– Рада слышать, что вы признаете за мной хоть какие-то достоинства! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула она и, надеясь сменить направление его мыслей, одарила Винсенте обольстительнейшей улыбкой. Как ни странно, но этот незамысловатый маневр возымел действие.

– Мне кажется, что главные ваши достоинства, Жермена, – тихим, интимным шепотом произнес Винсенте, – наилучшим образом проявляются в постели. Не скрываю, я был бы более чем счастлив, если бы ваша самореализация произошла в моем будуаре. Что же касается семейного союза с вами… Простите, но за всю жизнь мне так и не удалось встретить хотя бы одну по-настоящему счастливую семейную чету. Мой собственный отец всегда имел любовниц, а… Мне больно лишать вас иллюзий, но и у дона Ромеро до вас тоже было множество женщин.

Жермена и глазом не моргнула. В конце концов, Селестина должна была знать, на что идет!

– Возможно, – пренебрежительно тряхнув головой, сказала она, – но, согласитесь, самый лакомый кусочек он приберег напоследок. – Кокетливо наморщив носик, она послала собеседнику воздушный поцелуй.

– Бесстыдница! – Винсенте укоризненно покачал головой, но уголки его рта тронула чуть заметная улыбка, а в глазах заблестели веселые искорки.

– Да уж, я не отношу себя ни к синим чулкам, ни к деловым женщинам, – парировала она. – Впрочем, вы бы в их сторону и не посмотрели.

– Вы, рано или поздно, станете моей женщиной. – Он протянул руку через стол и указательным пальцем провел по ее щеке. – И будете смаковать каждую минуту своей жизни… как это прекрасное вино. – Говоря это, он не отрываясь смотрел в ее глаза.

Жермена на мгновение потеряла дар речи. Молча наблюдала она, как Винсенте поднял бокал и допил вино, гипнотизируя ее пристальным взглядом своих бархатных черных глаз. Шум и суета вокруг стали неслышными, растаяли, исчезли. Остались только эти глаза… Это было жутковато, отдавало колдовством. Чары начали рассеиваться лишь тогда, когда мужчина поставил бокал на стол и сделал знак проходившему мимо официанту.