Книга Социальное измерение государственной экономической политики онлайн - страница 3

1.2. Содержание и направленность экономических преобразований социальной сферы страны

Состояние социальной сферы России и тенденции социального развития оцениваются специалистами как несомненно кризисные. По мнению известного отечественного ученого Б.В. Ракитского, кризисность при этом квалифицируется не как признак трудностей в ходе оздоровления, не как «болезнь роста и развития», а как признак социальной катастрофы, распада системных основ общества. Состояние социальной сферы и действующие в ней тенденции являются сегодня фактором явной необеспеченности национальной безопасности, перспектив России как геополитической реальности и народа России как страновой общности^[19].

Причины создавшегося критически кризисного состояния социальной сферы страны Б.В. Ракитский связывает с самой сутью и избранной направленностью общественных преобразований в стране:

1) социальная политика была жестко деформирована установкой на «прорыв», на «перемещение России в точку невозврата» путем ускоренного и любой ценой достигаемого первоначального накопления капитала;

2) лишь один из аспектов социальной политики (а не вся она в целом) остался в поле приоритетного внимания государства, а именно – распределение собственности как параметра социального положения;

3) государство (а точнее – исполнительная ветвь государственной власти) выступило практически единственным субъектом, определявшим и проводившим в жизнь социальную политику.

Начиная с 1992 г. в основу курса реформ положена одна из идеологий, существующих в современных обществах, – идеология радикального либерализма. Фактически эта идеология стала государственной^[20].

Во многом это связано с тем, что содержание либеральных реформ в стране было сведено к формированию рыночного хозяйственного уклада как доминирующего, что обеспечивалось и обеспечивается с помощью гипертрофированной поддержки одного социального слоя – слоя крупных частных собственников. Во всех остальных случаях выдерживается политическая установка на сокращение правовой и организационной роли государства в экономической и социальной жизни общества. Другими словами: произошел поворот маятника государственной экономической и социальной политики от ориентации на интересы основной массы населения на интересы капитала, не превышающего в человеческом измерении 15 % всего населения страны.

Такой поворот привел к утрате важнейших государственных функций в социальной сфере – социально сбалансированного учета интересов всех основных социальных слоев, аккумуляции необходимых финансовых ресурсов для перераспределения средств, регулирования сферы труда, здравоохранения, образования, что выполняют все без исключения государства, выбравшие либеральную, консервативную, социал-демократическую модель государственного устройства и государственной социальной политики.

В результате подавляющее большинство населения России не только не обрело достойного уровня и качества жизни, но и лишилось сколь-нибудь обнадеживающих перспектив в будущем. Маргинализация и социальная деградация стали привычными явлениями. Массовый слой высококлассных специалистов резко сократился. Конкретные тому причины – спад производства и массовая безработица, ведущая к деквалификации работников, их бегству и за границу, и от своих профессий, вследствие катастрофического сокращения реальных доходов.

Как отмечает в этой связи Ю.М. Лужков, «наше правительство добивается финансовой стабилизации, а не социальной устойчивости. Сокращает инфляцию, а не социальные диспропорции. Интересы человека в такой социально-экономической политике находятся где-то на периферии, уступая центральное место макроэкономическим виртуальностям. Концепция «минимального государства» продолжает торжествовать, несмотря на то, что создает угрозу дальнейшего падения уровня жизни, деградации и разрушения социальных отраслей экономики, роста социальной нестабильности»^[21].

Заработная плата основной массы работников в России упала в 1990-е гг. до крайне низкого и зачастую недопустимого уровня, который не обеспечивает даже простое воспроизводство населения. Такое положение дел является одной из основных причин демографического кризиса России. Даже с учетом реального роста заработной платы на протяжении последних шести лет на конец 2006 г. она по своей покупательной способности достигла только 80–85 % предреформенной величины 1990 г..

Еще более удручающее положение наблюдается в пенсионном обеспечении. Для 40 % пенсионеров размер пенсий не превышает их прожиточный минимум, а покупательная способность пенсий на конец 2006 г. составляет всего 40–45 % к уровню 1990 г.

Содержанием проводимой государством экономической и социальной политики в период реформ 1990-х гг. явился курс на дерегулирование системы доходов населения, прежде всего системы заработной платы в частном секторе, минимизации социальных обязательств государства, применение принципов взаимной ответственности государства, бизнеса и граждан за материальное благополучие последних, введение элементов платности в сферах здравоохранения и образования. Последствиями такой политики стали резко возросшие проблемы занятости населения, утрата, в значительной степени, ранее существовавшей стабильности в доходах и социального положения, возникновение для значительного числа граждан непреодолимых трудностей в получении качественной медицинской помощи и образования.

Неоправданная по всем меркам дифференциация заработной платы приводит к недопустимому уровню расслоения населения. Как отмечают в этой связи известные отечественные ученые Лексин В.Н. и Швецов А.Н., во многом складывающаяся ситуация с резкой дифференциацией доходов населения объясняется доминированием в последние годы экспортно-сырьевой модели развития экономики России, которая воспроизводит в расширенном объеме «точечный» или «сегментный» рост отдельных подотраслей экономики и крупных мегаполисов, где концентрируется львиная доля финансовых ресурсов. Уже сегодня рост стоимостных параметров экономики на 65–75 % обеспечен деятельностью нескольких десятков крупных корпораций, расположенных не более чем в 150–200 населенных пунктах страны.

Более того, данная тенденция концентрации финансов, производства, социальной инфраструктуры при сложившейся сейчас структуре субъектов Российской Федерации и муниципальных образований будет носить характер нарастания в среднесрочной перспективе до 2008 г.: по душевому валовому региональному продукту – вдвое, по доходам населения – на 35–60 %, по бюджетной обеспеченности собственными доходами – на 70–80 %^[22].

При сохранении нынешних тенденций функционирования экономики и дальнейшем усилении неравномерного («точечного» типа) развития производительных сил, наблюдающегося в стране в последние 15 лет, дифференциация заработной платы и доходов населения в ближайшие 5–6 лет возрастет еще на 40–60 %, что усилит антагонизм в обществе, приведет к появлению территориального пояса застойной бедности, где доля населения с доходами ниже прожиточного минимума будет составлять 35–40 % и более^[23].

Ситуацию усугубляет крайне неблагоприятное внешнеполитическое влияние неолиберальных тенденций, которые получили широкое распространение в мировой политике в последние двадцать лет.

Неолиберальная политика весьма враждебно относится к государственным формам социальной поддержки населения (социального обеспечения и социальной помощи), рекомендует максимально сокращать роль государства в здравоохранении и образовании. Государственные программы, формирующие сетку безопасности населения, сводятся к минимуму.

В области налогов отдается приоритет плоской шкале налогообложения, которая получила применение и в России. Заявленной целью установления плоской шкалы подоходного налога в стране (в 2000 г.) было создание стимулов по более полному и открытому декларированию своих доходов и заработка работающими.

Но, как показывает анализ вопроса, объем собранных налогов практически не увеличился, в то время как значительная часть налогового бремени была снята с высокодоходных слоев населения, а относительная тяжесть налоговых платежей переложена на бедные и малообеспеченные слои^[24]. В конечном итоге произошло увеличение неравенства доходов крайних децильных групп населения с 14 до 17 раз^[25].

Другими словами: в стране наблюдается устойчивая тенденция увеличения дифференциации населения по доходам. Для групп с низкими доходами (примерно первых 4-е дециля) увеличение доходов в последние пять лет составило примерно 6–9% в год (т. е. ниже инфляции), а для групп с высокими доходами (верхние 4-е дециля) увеличение доходов составило примерно 23–47 % в год^[26].

Главные пороки сегодняшней экономики России аргументированно раскрыты С. Меньшиковым: «В том виде, в каком наш капитализм сложился в последние десять с лишним лет, он не мог не стать олигархическим, т. е. перекошенным в сторону подавляющего господства узкой группы банковско-промышленных монополистических группировок. Отсюда неизбежно следуют две другие фундаментальные диспропорции: (1) перекос экономики в сторону сырьевых и топливных отраслей, ориентированных на внешний рынок и приносящих особо высокую сверхприбыль – ренту; и (2) непомерный перекос в распределении национального дохода в пользу валовой прибыли и в ущерб оплате труда, а это предполагает заведомую узость внутреннего рынка, нищету значительной части населения, имманентную неспособность экономики расти достаточно высокими темпами без специальных подпорок в виде благоприятных условий на внешнем рынке. Такая экономика находится в ловушке, выход из которой возможен только посредством коренной ломки ее олигархической структуры при активной роли государства»^[27].

Как отмечает в этой связи американский ученый Дэвид Харви, основная задача неолиберального государства состоит в том, чтобы на его основе создать «благоприятный деловой климат» и оптимизировать условия для накопления капитала независимо от последствий этого для занятости или социального благополучия^[28].

В этом состоит отличие от социал-демократического государства, которое отстаивает полную занятость и оптимизацию благосостояния всех его граждан, основываясь на поддержании достаточной и стабильной нормы накопления капитала.

Неолиберальное государство уделяет повышенное внимание приватизации государственной собственности, отдает приоритет частной собственности и считает дерегулирование экономической жизни единственным важным условием государственной политики. Отрасли экономики, которые прежде управлялись или регулировались государством (добыча и переработка природных ресурсов, включая нефть, газ, черные и цветные металлы, древесину, а также транспорт, телекоммуникации, предприятия коммунального обслуживания, жилье, образование), передаются частной сфере.

По мнению немецкого ученого Оскара Негта, такого эгоистического и демонстративного стремления к власти, какое наблюдается сегодня у владельцев капитала, история еще не знала. Основной причиной этому выступает постепенная утрата современным национальным государством его суверенитета и функциональности^[29].

Бизнес начинает активно лоббировать свои интересы с помощью влияния при разработке и принятии законов, с выгодой для себя определять развитие государственной политики.

Неолиберальное государство проявляет особую заботу о финансовых институтах. Оно стремится не только облегчить распространение их влияния, но и любой ценой обеспечить неприкосновенность и платежеспособность финансовой системы. В случае конфликта между неприкосновенностью финансовой системы и благосостоянием населения неолиберальное государство выбирает первое.

Дерегулирование позволило финансовой системе стать одним из основных центров перераспределения, осуществляемого через спекуляцию, коррупцию, обман и воровство. Современная «технология» этих процессов – рейдерство.

Накручивание стоимости акций, пирамиды, запрограммированное разрушение активов через инфляцию, отделение активов с помощью слияния и поглощения компаний, рост долгового бремени, которое даже в развитых капиталистических странах приводит к увеличению долговой кабалы всего населения, изъятие активов (завладение пенсионными фондами и их разорение вследствие падения акций и краха корпораций), манипуляции с кредитами и акциями – все это стало основными чертами финансовой системы.

Идея о том, что рынок означает конкуренцию, все чаще опровергается массовыми примерами монополизации, централизации и интернационализации корпоративной и финансовой власти^[30].

Как отмечает при этом Дэвид Харви, неолиберальное государство по своей сути антидемократично, хотя оно часто пытается скрывать этот факт. Поощряется правление элит, и в ущерб демократическому и парламентскому принятию решений растет стремление править при помощи правительственных постановлений и судебных решений^[31].

Большинство западноевропейских стран сопротивлялись неолиберальному влиянию, которое активно насаждали США и Великобритания, находили возможность сохранить многое из своего социал-демократического наследия, ориентируясь на модели развития ФРГ, Франции и скандинавских стран. При этом можно с сожалением констатировать, что России противостоять последнему неолиберальному натиску должным образом не удалось.

Таким образом, сутью экономических реформ в России явилось первоначальное (в жесткой форме) накопление капитала, раздел государственной собственности, массовое обнищание большей части населения страны, преднамеренное затягивание с формированием цивилизованных институтов доходов и социальной защиты населения, государственного социального обеспечения и здравоохранения.

Формирование и реализация социальной политики зависит от политического устройства, уровня экономического развития, отношений вопросов собственности, культурных и духовных традиций, развитости структур гражданского общества, форм их взаимодействия с государственными органами.

Особое внимание при рассмотрении экономической политики, по мнению немецкого ученого Ойкена, следует уделять социальному обеспечению. «Потребность в обеспеченности является универсальной проблемой. Каждая эпоха обладала своей формой необеспеченности и неуверенности. Однако сегодня потребность в обеспеченности выросла в такой степени, какой не знала вся прежняя история человечества»^[32].

Формирование структур гражданского общества должно опираться на разработанную и одобренную широкими кругами общественности доктрину новых взаимоотношений государства и общества, экономических и социальных субъектов, в соответствии с которой следует определить рамки и формы государственного регулирования экономики и поддержки социальной сферы.

Подобные доктрины были разработаны в развитых странах в середине ХХ столетия и нашли активное применение в адаптации рыночных экономик к социальным потребностям западного общества.

Кроме того, эти доктрины сыграли весомую роль в консолидации демократии и сплочении общества, обеспечили проведение эффективного курса на решение социальных проблем посредством регулирования заработной платы, формирования эффективных систем социального страхования, прогрессивного налога и бюджетного его перераспределения.

В этой связи России предстоит серьезная работа по разработке, публичному обсуждению и реализации национальной социальной доктрины, как ядра экономической политики.