Книга Казино "Рояль" онлайн - страница 3

3. № 007

Начальник центра S (подразделения секретной службы, занимающегося Советским Союзом) настолько дорожил своим планом нейтрализации Намбера – впрочем, идея действительно принадлежала ему, – что лично поднялся с запиской на последний этаж мрачного здания, из окон которого открывается вид на Риджентс-парк. Здесь, миновав обитую дверь и дойдя до конца коридора, он вошел в последний кабинет.

Не замедляя шага, он направился к столу начальника штаба при М., молодого парня, бывшего сапера, обязанного своим назначением в члены секретариата комитета начальников штабов ранению, полученному в 1944 году во время диверсионной операции. Несмотря на оба эти испытания, сапер сохранил чувство юмора.

– Привет, Билл. Хочу подбросить шефу бомбу. Я пришел вовремя?

– Что скажите. Пенни? – повернулся Билл к личной секретарше М., с которой он делил кабинет.

Мисс Манипенни была бы обворожительной женщиной, если б не ее взгляд: холодный, прямой и насмешливый.

– Как нельзя вовремя. С утра М. одержал небольшую победу над Форин Оффис, но вот уже полчаса, как к нему еще никто не заходил.

Она подбадривающе улыбнулась – исключительно для начальника центра S, который был симпатичен ей и сам по себе, и как руководитель важного подразделения.

– Отлично, вручаю вам, Билл, этот плод с древа фантазий. – Он протянул черную папку с красной звездочкой – значок «совершенно секретно» – на обложке.

– И ради Бога, проявите всю смекалку, когда будете принуждать шефа к чтению. Передайте, что я жду здесь. Возможно, потребуется дополнительная информация. Во всяком случае, попробую не дать вам его отвлечь, пока он будет читать.

– Договорились, сэр. – Штабист нажал кнопку селектора и низко наклонился к микрофону.

– Да? – послышался спокойный голос М.

– У начальника центра S для вас важный документ, сэр.

– Приносите, – ответил М. после секундной паузы.

Бывший сапер выключил селектор и прихрамывая пошел к двойной двери, ведущей в кабинет М.

– Спасибо, Билл, – кивнул ему начальник центра. – Я буду в соседней комнате.

Когда Билл выходил от М., над дверями вспыхнула маленькая голубая лампочка – просьба не беспокоить.

Позже на радостях начальник центра S сказал своему первому заместителю:

– С последнем пунктом мы чуть не погорели. Он заявил, что это диверсия и шантаж, и говорил это почти серьезно. Но в конце концов согласился, что идея, хотя и кажется ему безумной, стоит того, чтобы ее разработать, если казна отпустит деньги, а он думает, что она отпустит. Он собирается им сказать, что это лучше, чем вкладывать деньги в полковников-дезертиров, которые уже через два месяца обработки становятся двойными агентами. М. очень хотел бы заполучить Намбера, и у него уже есть на примете подходящий человек. Он хочет попробовать его в этом деле.

– Кто это?

– Один из двойных нулей – думаю, 007. Крепкий парень, хотя М. опасается, что с охраной Намбера придется повозиться. Похоже, 007 очень силен в картах: перед войной, ведя вместе со Вторым бюро двух румын, он два месяца продержался в Монте-Карло и привез не только румын, но еще и десять миллионов выигрыша.

В ту пору десять миллионов франков было целым состоянием.

Беседа Джеймса Бонда с М. была недолгой.

– Что вы на сей счет скажите? – спросил М., когда Бонд вновь появился у него в кабинете, прочтя записку центра S и позволив себе еще минут десять полюбоваться деревьями из окна комнаты ожидания.

У М. были ясные и пронзительные глаза.

– Весьма любезно с вашей стороны, сэр. Я хотел бы заняться этим делом. Но обещать, что выиграю, не могу. В баккара, как и в тридцать-сорок, шансы особенно велики при маленькой ставке, если сложится игра. Здесь игра будет большая, «окна» по полмиллиона. Я этого опасаюсь.

Холодный взгляд М. остановил Бонда. Все это М. знал, риск в баккара ему был известен не хуже Бонда. Такова была его профессия – знать риск каждой операции, знать людей, своих и противника. Сейчас Бонд хотел, чтобы М. забыл о его сомнениях.

– Ему тоже может не идти карта, – проговорил наконец М. – У вас будет большая сумма. Около двадцати пяти миллионов, как и у него. Десять получите сразу, еще десять мы перешлем, когда освоитесь. Остальные пять миллионов сможете выиграть сами. – Он улыбнулся. – Поезжайте заранее, разомнетесь. Гостиница, билеты, снаряжение – это к О. Все, что касается денег – к Казначею. Со Вторым бюро я договорюсь. Это их территория, и было бы отлично, если б они не встали в позу. Попробую уговорить их послать Матиса. Вы, кажется сработались в Монте-Карло? Вашингтон будет в курсе, дело касается НАТО. У ЦРУ есть один или два человека в Фонтенбло, в союзнической разведке. Все, как будто?

– Я бы очень хотел, чтобы со мной работал Матис, – кивнул Бонд.

– Хорошо, хорошо, посмотрим. Постарайтесь, чтобы вам повезло. Иначе нас засмеют – миленькое дельце. И поосторожнее: не думаю, что будет легко. Намбер – серьезный противник. Все, удачи.

– Благодарю вас, сэр. – Бонд направился к дверям.

– Еще секунду.

Бонд обернулся.

– Возможно, дам вам прикрытие, Бонд. Две головы лучше, и потом вам нужен будет человек для связи. Я подумаю, кого послать. Вас найдут в Руаяль-лез-О. Не беспокойтесь, подберу вам кого надо.

Бонд предпочел бы работать в одиночку, но спорить с М. не полагалось. Он вышел из кабинета, желая только одного: чтобы человек, которого к нему пошлют, оказался проверенным, не идиотом и не честолюбцем, что было бы еще хуже.

4. Соседи

В Руаяль-лез-О он прибыл после полудня. Никто не попытался выйти с ним на связь, не заметил он и любопытства в глазах портье, выдавшего ключ «Джеймсу Бонду, проживающему в Порт-Марии, Ямайка».

М., похоже, не слишком занимал вопрос «крыши» Бонда.

– Выберете что-нибудь приемлемое для публики, околачивающейся в казино, – буркнул он.

Бонд хорошо знал Ямайку, поэтому попросил разрешения держать связь через Кингстон и работать под богатого островитянина, чей отец сделал состояние на табаке и сахаре, а сын предпочел рисковать деньгами на биржах и в казино. Если бы кто-нибудь поинтересовался подробностями, он мог бы сослаться на Чарлза Да Силва из фирмы «Каффери». Чарлз подтвердил бы все, что нужно.

Оба следующих вечера и большую часть ночи Бонд провел в казино, играя сложные мартингалы на чет-нечет в рулетку. Если ему предлагали партию в железку с крупным банком, он тут же соглашался. Когда проигрывал, «тянулся» за банком, но отказывался, если проигрывал два раза кряду.

Так он добрал еще три миллиона, одновременно тренируя нервы и то, что называется чувством карты. Но главное, он смог понаблюдать, как держится за столом Намбер, и отметил, что карта ему идет и играет он без ошибок.

Завтракать Бонд любил плотно. После холодного душа он устроился за столом перед окном и, любуясь солнечным утром, выпил большой бокал апельсинового сока, съел «хэм энд эггз» из трех яиц и запил все двумя большими чашками черного кофе без сахара. После чего закурил первую сигарету. Он курил смесь турецких и балканских Табаков, которую специально для него делали в магазине «Морлэнд» на Гроувнер-стрит. Медленные волны таяли на песке длинного пляжа, к горизонту, над которым уже дрожало марево, тянулись рыбацкие лодки из Дьеппа, вокруг них носились серебристые чайки.

Телефонный звонок прервал его размышления. Звонил консьерж, чтобы сообщить, что представитель «Рэдио Стэнтор» доставил из Парижа приемник, который он заказывал, и ждет внизу.

«Рэдио Стэнтор» было прикрытием Второго бюро для своего связного. Бонд посмотрел на дверь, надеясь увидеть Матиса.

В номер, действительно, чинно, как и подобает деловому человеку, вошел Матис, неся большую прямоугольную коробку. Бонд широко улыбнулся; он с радостью обнял бы Матиса, если б тот не подал ему знак глазами, а потом, тщательно заперев дверь, не показал свободной рукой на потолок.

– Я из Парижа, сэр. Наша фирма доставила для вас приемник, который вы заказывали: пять ламп, супергетеродин, так, кажется, это называется по-английски. Ловит практически все столицы Европы.

– Судя по всему, это хороший приемник, – сказал Бонд, пытаясь догадаться, что бы все это могло значить.

Не реагируя на немой вопрос Бонда, Матис установил распакованный приемник перед камином.

– Сейчас начало двенадцатого, из Рима на средних волнах должны идти музыкальные передачи. Попробуем?

Он подмигнул и повернул ручку громкости до предела. Но, хотя красная лампочка настройки светилась, приемник безмолвствовал.

Матис покопался в задней стенке, и комната наполнилась чудовищными хрипами. Несколько секунд он выжидал с довольным видом, потом выключил радио.

– Прошу прощения, сэр. Ошибка настройки.

Матис вновь склонился к шкале, и через мгновение из динамика полилась мелодичная песня. Он выпрямился, хлопнул Бонда по плечу и крепко пожал ему руку.

– Ладно, теперь объясни, что это за чертовщина, – попросил Бонд.

– Дружище, – ответил Матис, – вас засветили, как говорится, от и до. В эту самую минуту над нашей головой, – он показал пальцем в потолок, – некий господин Мюнц со своей якобы супругой, будто бы заболевшей гриппом, сидит оглохший и, надеюсь, сильно расстроенный. – Поймав недоверчивый взгляд Бонда, Матис улыбнулся, сел на кровать и ногтем распечатал пачку «капорала». Бонд ждал.

Довольный произведенным впечатлением, Матис заговорил серьезно

– Как все произошло, не знаю. Наверное, они начали вести вас еще до приезда сюда. Подготовились они основательно. Кстати, Мюнц – немец, она – из Центральной Европы, вероятно, чешка. Так вот, отель этот старый. Когда-то здесь были отличные камины. Теперь дымоходы прочистили, а в камины вставили обогреватели. А вот в этом месте, – он ткнул пальцем в стену, сантиметров на пятнадцать-двадцать выше обогревателя, – висит мощный комбинированный микрофон. Провода от него по дымоходу протянуты в комнату Мюнцев, а у них там усилитель и магнитофон с наушниками. Слушают они по очереди, поэтому мадам Мюнц гриппует и обедает в номере, а месье Мюнц не может оставить свою больную супругу одну и ради нее отказывается от солнечных ванн и прочих прелестей этого прекрасного курорта. Все это мы выяснили отчасти благодаря тому, что мы во Франции вообще очень умные, и еще потому, что развинтили ваш обогреватель за несколько часов до вашего приезда.

Бонд внимательно осмотрел винты, которыми обогреватель крепился к стене. На них были чуть заметны свежие царапины.

– Ну, продолжим нашу комедию, – сказал Матис, наклонился к приемнику и щелкнул выключателем. – Вы удовлетворены, сэр? – спросил он. – Согласитесь, замечательная четкость воспроизведения. Отличный аппарат.

Рукой он очертил в воздухе круг, после чего выразительно вскинул брови

– Такая хорошая передача, – понял его Бонд, – если можно, дослушаем до конца.

Он улыбнулся, представив, какими взглядами сейчас обменялись Мюнцы.

– Приемник безусловно хороший. Именно такой я хотел привезти с собой на Ямайку.

Матис саркастически усмехнулся и вновь включил музыку.

– Ох уж эта ваша Ямайка! – Матис плюхнулся на кровать.

– Ладно, что случилось, то случилось, – заговорил Бонд серьезно. – Мы и не рассчитывали, что эта крыша надолго. Но чтобы так оперативно... – Бонд терялся в догадках, как такое могло случиться. Возможно ли, что русским удалось получить один из их кодов? Если так, то ему остается только упаковать чемоданы и вернуться в Лондон: операция обречена на провал.

Матис, похоже, читал его мысли.

– Не похоже, что это из-за шифра, – сказал он. – Во всяком случае, мы немедленно предупредили Лондон, и они его, кажется, поменяли. Да и мы тут без дела не сидели, – улыбнувшись, заверил он своего друга-соперника. – А теперь к делу, пока наши музыканты не выдохлись. Прежде всего, – он глубоко затянулся своим «капоралом», – ваш второй номер. Мне кажется, выбудете довольны. Она очень красивая девушка. Очень красивая, – повторил он, вздохнув. Довольный реакцией Бонда, он продолжал: – Черные волосы, голубые глаза, выдающиеся формы – со всех точек зрения. Она специалист по радиосвязи. При близком знакомстве это, конечно, не так важно, но незаменимо для сотрудницы «Рэдио Стэнтор» и помощницы в моих многотрудных заботах представителя этой фирмы на богатом курорте. Мы оба поселились здесь в отеле, так что моя помощница будет всегда под рукой на случай, если у вашего нового радиоприемника обнаружится неисправность. Все новые аппараты, даже французские, дня два могут барахлить, – добавил он, подмигнув.

Бонд не разделял его веселья.

– Дьявол, зачем это? Что тут может женщина? Они что, думают, мы на пикнике?

– Успокойтесь, дорогой Джеймс. Ваша коллега серьезна ровно настолько, насколько это необходимо, и холодна, уверяю вас, как ледышка. По-французски она говорит как француженка, дело знает до тонкостей. Прикрытие у нее самое подходящее. Что может быть естественнее, если вы, ямайский миллионер... – Матис почтительно кашлянул, – горячая кровь и все такое прочее... познакомитесь здесь с красивой девушкой! Да без спутницы вы будете выглядеть словно голый!

– Есть еще сюрпризы? – буркнул Бонд.

– Мелочи. Намбер уже поселился на вилле. Это в пятнадцати километрах отсюда по дороге вдоль берега. С ним живут два телохранителя. Ребята, похоже, способные. Один из них навестил небольшой пансионат, где два дня назад объявились трое, если по документам, то чехов-апатридов, хотя наш человек утверждает, что говорят они по-болгарски. Болгары появляются здесь не всякий день, нам привычнее турки и югославы. Не сократы, но исполнительны. Русские используют их для несложных убийств и дают подержать свечку в более сложных делах.

– Большое спасибо. Хорошо, если бы дело пришлось иметь только с ними, – сказал Бонд и спросил: – Что еще?

– Все. Приходите перед обедом в бар отеля «Эрмитаж» на смотрины. Пригласите девушку поужинать – так вам будет удобнее взять ее с собой в казино. Я там буду с парочкой отличных ребят. Да, забыл! В отеле живет американец Лейтер. Он из отделения ЦРУ в Фонтенбло. Лондон просил вам это передать. Он классный парень и может нам быть полезен.

Из динамика послышалась итальянская речь, и Матис выключил приемник. Они еще немного поговорили о покупке и о ее оплате, попрощались, и Матис откланялся.

Бонд сел у окна и сосредоточился. То, что сообщил Матис, не обнадеживало. Его вычислили и вели настоящие профессионалы. Возможно, они попытаются вывести его из игры еще до того, как он сядет с Намбером за стол. У русских нет предрассудков по поводу ликвидации агентов. А теперь еще эта красотка. Он вздохнул Женщины нужны для отдыха. В работе их прелести и чувства только помеха. Одни заботы.

– Идиоты, – сказал Бонд и, вспомнив о Мюнцах, повторил громче: – Идиоты! – и вышел из номера.