Книга Волшебный пунш онлайн

Волшебный напиток

В тот вечер – последний вечер уходящего года – необычайно рано спустилась непроглядная тьма. Черные тучи мчались по небу, и вот уже несколько часов вьюга завывала над деревьями Мертвого парка.

Зато на вилле «Ночной кошмар» все было спокойно, только плясали по стенам отблески пылавшего в камине зеленого пламени, и от этого вся колдовская лаборатория озарялась призрачным тусклым светом. В тишине вдруг жутко захрипели висевшие над камином часы с маятником. На первый взгляд это были обыкновенные часы с кукушкой. Но на самом деле вместо кукушки из оконца высовывался большой палец руки, и по нему, отсчитывая часы, крепко ударял молоток.

Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! – прокричали часы. Это они пробили пять часов вечера.

Обычно, услыхав жалобные вопли часов, Тайный советник по колдовским делам Вельзевул (Вельзевул – демоническое существо в христианских представлениях, «князь бесов».) Бредовред всегда приходил в великолепнейшее расположение духа, но нынчев день Святого Сильвестра, он обернулся к часам с довольно злобной миной. Вельзевул раздраженно махнул рукой, приказывая часам умолкнуть, затянулся трубкой и начал пускать густые клубы дыма. В голове у него так же густо клубились мрачные мысли. Вельзевул Бредовред знал, что его ждут крупные неприятности и что начнутся они очень скоро, не позднее полуночи, то есть с наступлением Нового года.

Колдун сидел в большом кресле с высокой спинкой. Четыреста лет тому назад один умелец-вампир сколотил это кресло из гробовых досок. А вместо обычной обивки вампир обтянул кресло шкурами оборотней – надо заметить, впрочем, что за четыре столетия обивка малость повытерлась. Это кресло Бредовред Вельзевул получил в наследство от предков и обращался с ним необычайно бережно, хотя вообще он был колдуном вполне современным и не отставал от прогресса. По крайней мере в том, что имело отношение к его профессии.

Трубка, которую курил Бредовред, была сделана в виде маленького черепа с глазами из зеленого стекла, и при каждой затяжке глаза эти ярко вспыхивали зеленым светом. Из дыма возникали всевозможные фигуры – в воздухе плавали цифры и формулы, извивались змеи, носились летучие мыши и шныряли крохотные привидения. Но сейчас в воздухе повисло множество вопросительных знаков.

Вельзевул Бредовред глубоко вздохнул, поднялся с кресла и принялся расхаживать взад и вперед по лаборатории. Скоро от него потребуют отчета – тут у колдуна не было ни малейших сомнений. А вот с кем при этом придется иметь дело? И чем он сможет оправдаться? А главное: сочтут ли уважительными причины, которые он может привести в свое оправдание?

Долговязый, тощий как скелет Вельзевул Бредовред был одет в просторный шелковый балахон ядовито-зеленого цвета. Ядовито-зеленый вообще был любимым цветом Тайного советника по колдовским делам. Голова у него была маленькая и лысая, казалось, какая-то она у него усохшая, вроде вялого яблочка. На крючковатом носу сидели массивные очки в темной роговой оправе, их толстые, как лупа, стекла ярко блестели, глаза за ними казались необычайно большими. Уши у колдуна были оттопыренные и походили на ручки кастрюли, а губы – тонкие и узкие, словно шрам от пореза бритвой. Так что в целом внешность колдуна назвать располагающей было трудновато. Но Вельзевула это ничуть не огорчало: уж кем-кем, а компанейским парнем он не был. Он предпочитал жить в полном одиночестве и заниматься своим делом тайно.

Но вот Бредовред остановился и задумчиво почесал лысину.

– Хотя бы эликсир номер девяносто два приготовить надо, – проворчал он. – Хотя бы девяносто второй… Только бы проклятый кот не помешал. – Он подошел к камину.

Над зеленым пламенем был установлен на железном треножнике стеклянный котел, а в нем тихонько булькал некий отварчик. Вид у отварчика был, прямо скажем, тошнотворный – он был черный как деготь и вязкий, как слизь улитки. Колдун помешал в котле палочкой из горного хрусталя. В то же время он в глубокой задумчивости прислушивался к завыванию метели, стучавшей оконными ставнями.

К сожалению, отварчик был не готов. Надо было, чтобы он еще час, а то и больше, побулькал на медленном огне, – лишь тогда эликсир приобретет волшебную силу.

Готовый эликсир должен был представлять собой абсолютно безвкусное зелье, которое можно добавлять к любым кушаньям или смешивать с напитками. Отведав эликсира, всякий сразу же начинал верить, будто бы все, что производится в колдовской лаборатории Вельзевула, служит на благо человечества.

Вскоре после Нового года колдун собирался сбыть эликсир оптом в самые большие магазины города. Чтобы зелье продавалось в них под названием «Супербальзам бодрости».

Но пока что нечего было даже думать о продаже. Приготовление эликсира требовало времени – тут-то и была загвоздка.

Отложив трубку, Тайный советник окинул взглядом свою сумрачную лабораторию. Отблески зеленого огня плясали на древних и новых книгах, которые повсюду были свалены грудами. В этих книгах можно было отыскать любую формулу и любой рецепт, какой только мог понадобиться Бредовреду для разных колдовских экспериментов. В темных закоулках просторной залы таинственно мерцали реторты, колбы, бутыли, стеклянные змеевики. Жидкости всевозможных цветов переливались в них, вскипали и снова опускались на дно сосудов, пенились, пузырились, дымились… А еще здесь были компьютеры и электрические приборы с крохотными мерцающими лампочками. Машины тихо гудели и жужжали. В отдаленной темной нише то вспыхивали, то гасли красные и синие светящиеся шары, а под мерцающим хрустальным колпаком курился белый дым. И время от времени этот дым вдруг превращался в призрачный огненный цветок.

Как уже было сказано, Бредовред не отставал от века, а кое в чем даже опередил современную науку.

Но… в назначенный срок он не уложился – отстал от времени. Уж где отстал, там отстал…

Бредовред услышал чье-то негромкое покашливание и вздрогнул.

Обернувшись, он увидел, что в старинном кресле кто-то сидит.

«Ага, – подумал колдун. – Вот оно, началось! Главное теперь – не струхнуть!»

Конечно же, любой колдун, и уж тем более такой выдающийся чародей, каким был Бредовред, ничуть не смущается, если в его доме вдруг появляются всякие странные создания, причем сплошь и рядом они приходят без приглашения и не предупреждают о визите. Однако обычно в гости приходят самые заурядные призраки: кто-то, бывает, несет под мышкой собственную отрубленную голову, а то явится трехглазое шестирукое чудище или огнедышащий дракон, или еще какое-нибудь страшилище. Никто из таких гостей не испугал бы Тайного советника, ведь с ними он был накоротке и виделся чуть ли не каждый день, или каждую ночь.

Нынешний посетитель был совсем, совсем иного рода. Выглядел он, правда, как самый обыкновенный прохожий, который взял да и зашел на огонек. Но был он необыкновенно обыкновенным, просто до ужаса обыкновенным. Поэтому-то Бредовред и потерял присутствие духа.

На госте был строгий черный плащ и черный котелок, на руках – черные перчатки, а на коленях он держал черный портфель. Лицо гостя ничего не выражало, оно было очень бледным, почти белым. Бесцветные, чуть на выкате глаза глядели пристально, не мигая. Век у него не было.

Бредовред Вельзевул решительно направился к посетителю.

– Кто вы? Что вам здесь нужно? Визитер не спешил с ответом. С минуту он разглядывал хозяина холодными лягушачьими глазами, потом наконец заговорил невыразительным бесцветным голосом:

– Имею ли я удовольствие видеть Тайного советника по колдовским делам, профессора, доктора наук Вельзевула Бредовреда?

– Имеете. Что дальше?

– С вашего позволения, я хотел бы представиться.

Не вставая с кресла, гость чуть-чуть приподнял шляпу. На секунду стало видно, что на гладком белом черепе у него торчат маленькие красноватые рожки, ни дать ни взять прыщики.

– Меня зовут Трупп. Могйлус Трупп. Вельзевул твердо решил не подавать вида,

что все это производит на него хоть какое-то впечатление.

– По какому праву вы нарушили мой покой? – спросил он.

– Позвольте вам заметить, уважаемый господин профессор, что столь глупый вопрос не стоило и задавать, – без улыбки сказал Могилу с Трупп.

Бредовред так стиснул пальцы, что раздался хруст.

– Уж не явились ли вы из…

– Именно так. Я оттуда, – сразу понял гость и показал пальцем в землю.

Бредовред проглотил комок, застрявший в горле, и ничего не ответил. Гость продолжал:

– Я прибыл по личному поручению Его Адского Превосходительства, глубокочтимого покровителя вашей персоны.

Колдун попытался изобразить радостную улыбку, но губы у него точно склеились намертво. Потом он с большим трудом выдавил:

– Какая честь!

– Да, господин профессор, высокая честь. Я прибыл к вам от самого министра Чернейшей Тьмы, Его Превосходительства господина Вельзевула. Вам оказана незаслуженно высокая честь, ибо вы носите его имя. Моя ничтожная особа является лишь исполнителем первого, низшего, разряда. Если я выполню поручение и Его Превосходительство останется доволен, то мне можно будет надеяться на скорое повышение по службе. Не исключено, что я стану тогда не просто злым духом, а начальником собственного производственного участка.

Поздравляю вас, господин Трупп, заикаясь сказал Бредовред. – А в чем жесостоит ваша задача? – Колдун малость позеленел.

– Я нахожусь здесь исключительно в силу служебной необходимости, – заявил Трупп. – Можно сказать, я пришел к вам как судебный исполнитель.

Колдун смущенно кашлянул и осипшим от волнения голосом спросил:

– Но что… Во имя всех черных дыр Вселенной, чего вы хотите? Может быть, описать мое имущество? По-видимому, произошло какое-то недоразумение!

Там разберутся, с этими словами Трупп извлек из своего черного портфеля некий документ и протянул его Бредовреду. – Вам, уважаемый господин советник, несомненно знаком этот договор. Вы лично заключили его с моим шефом и собственноручно скрепили подписью. По данному договору ваш покровитель предоставляет вам чрезвычайные властные полномочия на срок до окончания текущего столетия. Поистине чрезвычайные полномочия – власть над всей природой и над вашими сородичами людьми. Со своей стороны, согласно данному договору, вы взяли на себя обязательство ежегодно прямым или косвенным путем уничтожать не менее десяти видов животных, как-то: бабочек, рыб, млекопитающих и прочая. Далее, вы обязались ежегодно загрязнять не менее пяти рек либо устраивать загрязнение только одной реки, но зато – пятикратно. Следующий пункт гласит: обеспечивать ежегодно гибель не менее десяти тысяч деревьев. И так далее, и так далее. Наконец, последний параграф: ежегодно устраивать не менее одной эпидемии, в результате которой должны погибать люди или звери, либо и те, и другие. И последнее: воздействовать на климат своей страны таким образом, чтобы осуществлялось смещение времен года, возникали засухи или наводнения. За истекший год вы, уважаемый, выполнили ваши обязательства лишь наполовину. Мой шеф весьма, весьма недоволен вами. Он… Чуть было не сказал, что он потерял самообладание. Вы ведь знаете, что может стрястись, если Его Превосходительство потеряет самообладание?.. Ну-с, вы, кажется, хотите что-то сказать?

Бредовред, который уже несколько раз безуспешно порывался вставить слово, затараторил:

– Да ведь старый год еще не кончился! Ах, ты Всемогущая Двуокись серы! Ведь сегодня – последний вечер старого года. У меня еще есть время до полуночи…

Могилус Трупп уставился на него холодными безвекими глазами.

– Разумеется, есть. Но вы, что же, за какие-то несколько часов надеетесь наверстать упущенное? В самом деле, уважаемый, у вас есть такая надежда? – Он мельком взглянул на часы.

Ну конечно! – уверенно, хоть и сиплым голосом ответил Вельзевул. И тут же понуро повесил голову и пробормотал: – Нет, это нереально…

Гость встал и подошел к камину. На стене здесь висели разнообразные грамоты и дипломы в аккуратных рамочках, все они удостоверяли подлинность титулов Тайного советника по колдовским делам профессора Вельзевула Бредовреда. Как многие колдуны, Бредовред придавал огромное значение титулам и званиям. В одном из дипломов, например, значилось: «Чакчермаг», то есть член Академии Черной магии. В другом – «Доктор honoris causa», иначе – почетный доктор наук, в третьем – «Доц. Практ. Гнус.» – доцент практических гнусностей. И еще: «Учашабброк» – участник шабаша на горе Броккен. И много еще было там разных титулов.

– Вот что. Послушайте меня. Давайте поговорим спокойно, – сказал Бредовред. – Дело ведь вовсе не в моей злой воле. Злой-то воли у меня предостаточно, поверьте.

– Неужели? – усмехнулся Трупп. Колдун достал платок и утер холодный пот с лысины.

– Я наверстаю упущенное. Так быстро, насколько удастся. Его Превосходительство может на меня положиться. Пожалуйста, передайте ему мое обещание.

– Наверстаете? – переспросил Трупп.

– Проклятье! – воскликнул колдун. – Поймите же, я не успел вовремя выполнить мои договорные обязательства, потому что так обстоятельства сложились. Дайте мне отсрочку, я все улажу.

– Обстоятельства? – Господин Трупп с необычайной заинтересованностью разглядывал почетные профессорские дипломы. – Какие же это обстоятельства?

Бредовред подошел к нему вплотную и, глядя куда-то на черный котелок гостя, сказал:

– Вероятно, вам известно, каких успехов я добился за последние годы. Мои достижения значительно превосходят то, что предусмотрено условиями договора.

Трупп обернулся и уставился в лицо Бредовреда стеклянным взглядом.

– Скажем так: успехи были удовлетворительными. Серединка на половинку.

От страха у тайного советника развязался язык, да так развязался, что начал заплетаться:

– Да нельзя же вести войну на уничтожение и думать, будто противник ничего не замечает! Именно из-за того, что я столь многого достиг, природа начала оказывать мне сопротивление. И она готовит ответный удар – она просто пока еще не знает, против кого этот удар следует направить. Первыми, конечно же, взбунтовались стихийные духи: гномы (Гномы (иначе «темные эльфы») – в скандинавской и германской мифологии живущие в пещерах подземные хранители горных сокровищ, искусные кузнецы.), кобольды (Кобольды – в ирландской мифологии домовые или духи, обитающие в пещерах, заброшенных шахтах.), ундины (Ундины – в европейской мифологии духи воды, русалки, прекрасные девушки (иногда с рыбьими хвостами).), эльфы (Эльфы – в германской мифологии духи в виде красивых маленьких человечков ростом с дюйм, в шапочках из цветов. Обитают на деревьях, ночью водят хороводы при луне, очаровывают музыкой своих слушателей и заставляют танцевать под нее даже неживую природу.). Они же – самые сметливые! Мне стоило невиданных усилий и огромных затрат времени поймать и обезвредить всех, кто изобрел способы и средства борьбы с нами и кто, следовательно, мог бы нарушить наши планы. Уничтожить вредителей, к сожалению, нельзя, они ведь бессмертны. Но мне удалось упечь их в надежное место, и я полностью парализовал их с помощью колдовства. Между прочим, моя коллекция заслуживает внимания – она там, в коридоре. Если вам угодно, пожалуйста, господин Струп, пойдите и сами взгляните…

Трупп, – поправил гость. Приглашение осмотреть коллекцию он пропустил мимо ушей.

Что? Ах, да, конечно! Извините, господин Трупп. – Колдун нервно хохотнул. – Все прочие стихийные духи были тогда не на шутку напуганы, попрятались в самые отдаленные уголки света. Так что от них мы избавились. Но пока я возился со стихийными духами, зародились подозрения у животных! Они созвали Высокий Совет зверей и на нем решили тайно разослать по всему свету наблюдателей. Эти наблюдатели должны установить, где источник зла. Как ни прискорбно, но даже в моем доме год назад завелся такой шпион. Это всего-навсего кот. К счастью, соображает он туго. Сейчас он спит, вы можете, если вам угодно, взглянуть на него. Он, кстати, вообще очень много спит, и не только по природной своей склонности. – Колдун ухмыльнулся. – Уж я позаботился, чтобы кот не увидел, чем я тут занимаюсь. Он даже не догадывается, что мне стало известно, зачем он явился в мой дом. Я раскормил котишку, избаловал донельзя, вот он и вообразил, что я большой друг животных. Он меня прямо-таки боготворит, этот жирный дуралей. Но вы, уважаемый господин Хруп, понимаете, конечно, что…

– Трупп! – на сей раз гость довольно резко оборвал этот словесный поток. На бледную физиономию Могилуса Труппа падал отблеск беспокойного зеленого пламени, вид у гостя был просто жуткий.

Бредовред так и присел от страха.

– Простите! Простите! – Он ударил себя кулаком по лбу. – Я несколько рассеян сегодня, все из-за стресса. Для моих нервов выполнение договорных обязательств оказалось довольно большой нагрузкой, а ведь помимо того мне приходится постоянно водить за нос шпиона, который живет в моем собственном доме. Понимаете ли, этот кот хоть и глуповат, но видит и слышит превосходно, как все кошки. Я работаю в чрезвычайно сложных условиях, вы не можете этого не признать. Но главное – ушло много, много времени, уважаемый господин… э-э…

– Прискорбно, – перебил его Трупп. – Поистине, весьма прискорбно. Но все это – ваши проблемы, любезнейший. Договор останется договором. Или вы считаете, что я не прав?

Бредовред испуганно втянул голову в плечи.

– Поверьте, я давно подверг бы вивисекции (Вивисекция – операция на живом животном.) проклятого кота, я готов зажарить его живьем на вертеле или запустить на Луну. Но тогда Высокий Совет зверей наверняка забьет тревогу. Там ведь знают, что кот поселился у меня. А зверье одолеть гораздо труднее, чем гномов, кобольдов и прочий сброд, не говоря уж о людях. С людьми почти никогда не возникает осложнений. А вот кабана или кузнечика вы никогда не пытались загипнотизировать? Безнадежное дело! И если все звери на земле, большие и маленькие, однажды вздумают объединиться и пойдут на нас войной – тут не спасет никакое колдовство. А значит, необходима крайняя осторожность. Пожалуйста, разъясните это Его Адскому Превосходительству, вашему глубокоуважаемому шефу… Господин Трупп взял с кресла свой черный портфель, затем снова обернулся к колдуну.

– В мои служебные обязанности не входит посредничество при передаче каких-либо разъяснений.

– Что вы хотите сказать? – закричал Бредовред. – Его Превосходительство должен понять меня, ведь это в его же интересах! В конце концов, я не могу наколдовать… Нет, то есть… Колдовать-то я умею, конечно, но существуют известные пределы и прежде всего временные. Я тоже не живу вне времени. Да к чему вообще вся эта немыслимая спешка? Мир все равно скоро погибнет, ведь он идет кратчайшей дорогой прямиком к гибели! Неужели два или три года здесь что-то значат?

Что я хочу сказать? – Трупп с ледяной вежливостью стал отвечать на заданный Бредовредом конкретный вопрос. – Хочу сказать, что я вас предостерег. Я приду снова ровно в полночь, с наступлением Нового года. Такое я получил задание. Если до полуночи вы не совершите того количества злодеяний, которое предусмотрено договором…

– Что тогда?

– Тогда вы, господин советник, понесете наказание за содеянное должностное преступление. Желаю веселой встречи Нового года!

– Подождите! – крикнул колдун. Только одно слово, господин Струп, э-э… господин Трупп, прошу вас!

Но гость уже исчез.

Колдун устало опустился в кресло, снял тяжелые очки и закрыл лицо руками. Если б колдуны умели плакать, он бы сейчас разревелся. Но из глаз Вельзевула выкатились лишь две сухие крупинки соли.

– Что же делать? – Колдун вздохнул. – Ради всех попыток и пыток, что же мне делать?

Волшебство – не важно, злое или доброе – занятие далеко не простое. Многие недоучки думают, правда, что достаточно пробормотатькакое-нибудь тайное заклинание, фокус-покус, шурум-бурум, раз, два, три – и готово! Ну, в крайнем случае помахать вдобавок волшебной палочкой, вроде того, как дирижер машет перед оркестром – вот тебе и все, тут тебе и превращение, и наваждение, и еще что-нибудь в том же роде.

А ведь все совсем не так. Любое магическое действие невероятно сложно, для него необходим огромный запас знаний и масса принадлежностей, материалов и подручных средств, раздобыть их бывает очень трудно. А еще нужна длительная подготовка, – бывает, она отнимает много дней, а то и месяцев. Кроме того, магия всегда крайне опасна, потому что малейшая допущенная ошибка может привести к совершенно неожиданным последствиям.

Вельзевул Бредовред в развевающемся балахоне метался по залам и коридорам своей виллы, он в отчаянии искал средство, которое могло бы его спасти. Но при этом он слишком хорошо понимал, что уже не успеет ничего предпринять. Колдун стонал и завывал, как злой дух, бормотал, разговаривал сам с собой. Шаги его гулко отдавались в тишине.

Выполнить условия договора он не мог, речь шла только о том, чтобы спасти собственную шкуру, как-то спрятаться от адского судебного исполнителя Могилуса Труппа.

Разумеется, Бредовред мог бы превратиться, например, в крысу или в симпатичного снеговика, или в переменное электрическое поле. (Впрочем, в этом случае его было бы просто обнаружить, потому что во всем городе сразу начались бы телевизионные помехи). Но колдун отлично знал, что посланца Его Адского Превосходительства подобными фокусами не проведешь. Тот узнает Бредовреда под любой личиной.

Столь же безнадежной была и мысль о побеге куда-нибудь в дальние края – в пустыню Сахара или на Северный полюс, или на горные кряжи Тибета. Потому что пространства и расстояния для Труппа роли не играли. Колдун подумал даже, не спрятаться ли в городском соборе за алтарем или на колокольне, но тут же отбросил эту мысль. Ведь – как знать? – может быть, в наши времена слуги дьявола уже могут, коли им заблагорассудится, беспрепятственно разгуливать и в церквах?

Бредовред бросился в свою библиотеку, где на длинных полках стояли рядами древние фолианты вперемежку с последними новинками справочной литературы. Колдун пробежал взглядом названия на толстых кожаных корешках: «Ликвидация совести. Учебное пособие. Второй год обучения», «Практическое руководство по отравлению колодцев», «Толковый словарь проклятий и наговоров». Нет, не было здесь книги, которая могла как-то помочь колдуну в его нынешней безвыходной ситуации, и он в отчаянии забегал из комнаты в комнату.

Вилла «Ночной кошмар» представляла собой громадное мрачное здание. Снаружи всюду торчали бесчисленные башенки и балконы, а внутри было множество закоулков, извилистых коридоров и галерей, обветшавшие лестницы, затянутые паутиной сводчатые потолки. Все здесь было в точности таким, как мы представляем себе жилище злого волшебника. В свое время Бредовред сам начертил план виллы, потому что вкус в архитектуре у него был самый что ни на есть консервативный. В минуты хорошего настроения он называл виллу своим «хорошеньким уютным домиком». Но сейчас Бредовреду было не до шуток. Он шел по длинному сумрачному коридору. Слева и справа вдоль стен тянулись высокие стеллажи, а на стеллажах стояли сотни – нет, тысячи закупоренных стеклянных банок, вроде консервных. Это и была коллекция, которую колдун хотел продемонстрировать господину Могилусу Труппу. Он называл ее своим музеем естественных наук. Тут были всевозможные гномики, домовые, эльфы, кобольды и еще ундины – крохотные русалочки с пестрыми рыбьими хвостиками, а еще водяные, сильфы и сильфиды (Сильфы и сильфиды – духи воздуха.) и даже духи огня – саламандры (Саламандра – 1) дух огня в средневековой магии и алхимии; 2) животное, способное жить в огне.), которые когда-то имели неосторожность поселиться в камине Бредовреда. На всех банках были аккуратно наклеены этикетки с точным названием стихийного духа и указанием даты его поимки.

Волшебные существа сидели в своих стеклянных тюрьмах абсолютно неподвижно, потому что колдун всех их загипнотизировал. Если иногда он и будил кого-нибудь из стихийных духов, то лишь для того, чтобы использовать для своих жестоких экспериментов.

Между прочим, среди пленников Бредовреда было одно на редкость уродливое маленькое чудовище, официально оно называлось «критик литературный», а в народе его называют еще «зануда неотвязная» или «придира-буквоед». Смысл существования подобных мелких тварей состоит в том, что они ищут, к чему бы придраться в той или иной книге. Никому еще не удалось до конца разобраться, для чего они вообще нужны. Бредовред, кстати, поймал и посадил Буквоеда в банку как раз ради того, чтобы выяснить это путем длительных наблюдений. Чутье говорило колдуну, что Буквоед может пригодиться для всяких черных дел. Но сейчас это совершенно не интересовало Бредовреда. Он шел по коридору и рассеянно постукивал пальцем то по одной, то по другой стеклянной банке. Стихийные духи спали глубоким сном.

Наконец, колдун подошел к дверям маленькой каморки в дальнем конце коридора. Здесь висела табличка:

«Камерный певец Мяуро ди Мурро»

Каморка была превосходно оборудована здесь было все, чего только может пожелать избалованная и привыкшая к роскоши кошка. Вдоль стен были расставлены старые мягкие диваны и кресла, о которые так удобно точить когти, всюду валялись клубки шерсти и другие кошачьи игрушки, на особом низком столике стояло блюдечко со сметаной и несколько мисочек с разными кошачьими деликатесами. Здесь было даже зеркало, подвешенное на высоте кошачьего роста, чтобы обитатель каморки мог перед ним умываться и охорашиваться, любуясь собственной персоной. Но пределом кошачьих мечтаний была уютная корзинка – постелька с синими бархатными подушками и пологом.

В этой-то постельке спал, свернувшись клубочком, маленький толстый котишка. Сказать «толстый» – значит, пожалуй, ничего не сказать, – дело в том, что котишка был круглый как шар. А так как был он трехцветный – весь в рыжих, белых и черных пятнах, – то больше всего походил на туго набитую пеструю диванную подушку на четырех довольно коротких ножках, с жалким коротким хвостиком.

Чуть больше года тому назад Мяуро пришел на виллу «Ночной кошмар» по заданию Высокого Совета зверей. И был он в то время больной, ободранный и такой отощавший, что все ребра торчали наружу, хоть пересчитай. Мяуро пришел к Вельзевулу Бредовреду просто как бездомный кот и думал, что ловко провел колдуна. Очень скоро Мяуро понял, что на улицу его не выгонят, наоборот, волшебник только и делал, что баловал да ублажал котишку, и тут-то наш Мяуро разнежился даи забыл, что пришел на виллу не просто так, а по заданию Совета зверей. Он начал даже восхищаться своим хозяином! Впрочем, Мяуро и вообще легко приходил в восхищение по любому поводу, но скорей всего – от лести. И еще его приводило в восхищение то, что, по его мнению, соответствовало изящной жизни.

– Мы, принадлежащие к благородному обществу, – так он частенько говаривал Бредовреду, – знаем, что в жизни всего важнее. Даже испытывая нужду, бедствуя, мы помним, что в жизни всегда и во всем должен быть стиль.

«Стиль» – это было одно из любимых словечек Мяуро, хотя сам он вряд ли сумел бы объяснить, что оно, собственно, значит.

Спустя две-три недели после своего появления на вилле «Ночной кошмар» Мяуро сказал колдуну:

– Вероятно, в первую минуту вы приняли меня за самого заурядного бродячего кота. Я не в обиде. Ведь вы не могли предполагать, что я веду свое происхождение от древнего рыцарского рода. В династии ди Мурро было множество знаменитых певцов. Вам, должно быть, в это не верится, ведь я сейчас не в голосе. – И в самом деле, голос Мяуро походил скорее на кваканье лягушки, чем на мяуканье кота. – Но и я, – продолжал Мяуро, – был когда-то прославленным лирическим тенором, и самые непреклонные сердца смягчались при звуках моих любовных песен. Дело в том, что мои предки жили в Неаполе, а как известно, все поистине великие певцы родом из этого города. На нашем фамильном гербе начертан девиз: «Красота и отвага». Все коты, принадлежавшие к нашему роду, руководствовались в своей жизни этим девизом – служили красоте и совершали подвиги. Но, увы, я, заболел. В той местности, где я жил, все кошки однажды внезапно заболели. Во всяком случае, недуг поразил всех, кто питался рыбой. А именно рыбные блюда предпочитают благородные представители кошачьих. Рыба была отравлена, потому что была отравлена река, в которой ее ловили. Вот тогда-то я и потерял свой замечательный голос. И почти все кошки в тех краях упокоились навеки. Вся моя семья ныне пребывает на небесах у Всемогущего Котищи.

Выслушав эту историю, Бредовред притворился, будто бы он глубоко потрясен. На самом деле колдун отлично знал, почему река вдруг оказалась отравленной. Он высказал Мяуро глубочайшее сочувствие и даже назвал его «героем трагедии», чем чрезвычайно польстил котишке.

– Доверься мне, – сказал колдун, – я берусь тебя вылечить. Я сделаю так, что голос к тебе вернется. Подберу хорошее лекарство. Но ты должен запастись терпением, лечиться придется долго. Главное же, ты должен выполнять все, что я велю. Согласен?

Конечно, Мяуро согласился. С этого дня он называл Бредовреда не иначе как «дорогой маэстро». А про поручение Высокого Совета зверей почти совсем забыл.

Разумеется, Мяуро не подозревал, что колдун Вельзевул Бредовред с помощью Черного зеркала и прочих магических средств информации давным-давно узнал, с какой целью и кем прислан в его дом маленький котишка. И Тайный советник по колдовским делам сразу же решил использовать слабости Мяуро в своих интересах, так, чтобы кот и навредить ему не мог и подвоха не заподозрил. Котишка зажил как в раю. Он ел и спал, спал и ел, нагулял жирку и до того обленился, что даже мышей ловить перестал.

Но все-таки спать беспробудно неделями и месяцами не может никто на свете, даже кот. Так что и Мяуро время от времени просыпался, вставал на свои коротенькие лапки и, едва не волоча по полу толстый живот, бродил по вилле. Колдуну приходилось смотреть за ним в оба, иначе котишка мог однажды застать его врасплох в самый разгар зловредной колдовской деятельности. Из-за этого Бредовред потерял массу времени и вот теперь оказался в страшном цейтноте.

Итак, колдун стоял над кроваткой с бархатным пологом и кровожадно глядел на пестрый и пушистый живой шарик, что так уютно свернулся на синих бархатных подушках.

– Паршивое кошачье отродье! – прошипел колдун. – Вот кто во всем виноват!

Котишка не проснулся, а только замурлыкал во сне.

– Все равно погибать, так хоть потешу себя напоследок, сверну коту шею, – пробормотал Бредовред, и его длинные костлявые пальцы потянулись к Мяуро. А тот, как по заказу, не просыпаясь, перевернулся на спину, растопырил все четыре лапы да так прямо и подставил колдуну горло. Но Бредовред вдруг передумал.

– Не стоит, – сказал он. – Какой от этого прок? Да и успею еще, уж на это время найдется.

Колдун вернулся в лабораторию и сел за стол. Он решил написать завещание.

На лежавшем перед ним листке вскоре появились строки, написанные вычурным кудрявым почерком:

Моя последняя воля

В полном присутствии моих духовных сил я, Вельзевул Бредовред, Тайный советник по колдовским делам, доктор, профессор и прочая, и прочая… в возрасте ста восьмидесяти семи лет, одного месяца и двух недель…

Бредовред перестал писать и принялся грызть ручку, которая вместо чернил была наполнена синильной кислотой (Синильная кислота – яд, цианистый калий.).

В расцвете лет… вздохнул он. – Я так молод по сравнению с моими коллегами… И уж конечно, я слишком молод, чтобы отправиться в ад.

Тетке колдуна, ведьме, было уже под триста, но она еще бодро трудилась на своем поприще.

Бредовред слегка вздрогнул – это котишка вдруг вскочил на письменный стол и зевнул, жеманно высунув язычок, потом вольготно потянулся, выгнул спину и чихнул несколько раз кряду.

– Фу-фу-фу! Чем это здесь так противно пахнет? – сказал Мяуро. С этими словами он преспокойно уселся прямо на завещание и принялся умываться.

– Как спалось, господин камерный певец? – раздраженно спросил колдун и спихнул котишку с листка с завещанием.

– Не знаю, – жалобно пропищал Мяуро. – Я всегда чувствую себя таким усталым. Сам не пойму, отчего. А кто к нам приходил, пока я спал?

– Никто! – буркнул Бредовред сердито. – Будь любезен, не мешай мне. У меня срочная работа.

Мяуро поднял нос кверху и принюхался.

– Очень, очень странный запах. Сюда приходил кто-то чужой.

– Что за ерунда! Не выдумывай! И все, хватит, теперь изволь молчать.

Кот начал умывать лапами мордочку, но вдруг замер и удивленно уставился на колдуна.

– Что стряслось, дорогой маэстро? У вас такой обескураженный вид.

Бредовред нетерпеливо отмахнулся.

– Ничего не стряслось! Послушай, оставишь ты меня наконец в покое или нет?

Но Мяуро и ухом не повел. Он снова уселся на завещание и стал мурлыкать и тереться мордой о руку колдуна.

– Я догадываюсь, чем вы так расстроены, маэстро. Сегодня, в канун Нового года, когда все веселятся и празднуют в дружеской компании, вы сидите всеми покинутый, один как перст. Мне вас очень жаль…

– Я не такой, как все, – буркнул колдун.

– О да! Вы гений и великий благодетель людей и зверей. А истинно великие умы всегда одиноки. Мне ли этого не знать… Но, бытьможет, вы сделаете сегодня исключение и выйдете немного погулять, чтобы развеяться? Вам наверняка сразу станет легче.

– Типично кошачья мысль, – отрезал Бредовред, все более раздражаясь. – Не желаю никаких компаний и развлечений.

– Но, маэстро, – живо возразил Мяуро, – не даром ведь говорится, что разделенная радость – двойная радость!

Бредовред стукнул кулаком по столу и строго сказал:

– Наукой доказано, что часть чего-то всегда меньше целого. Я ничем ни с кем не делюсь! Запомни!

– Хорошо, хорошо, – испугался кот и поспешил добавить самым льстивым тоном: – Вы ведь не одиноки, маэстро. У вас есть я.

– Ну да. Только тебя мне и не хватало.

– Правда? – обрадовался Мяуро. – Вам меня не хватало?

Бредовред злобно фыркнул.

– Убирайся наконец отсюда! Пошел вон! Марш! Иди в свою каморку. Мне нужно спокойно подумать. Я занят серьезным делом.

– Не могу ли я быть чем-то полезен вам, маэстро? – услужливо предложил кот.

Колдун застонал и закатил глаза.

– Ну ладно, – сказал он затем со вздохом. – Если уж тебе так хочется помочь, то пойди и помешай девяносто второй эликсир. Вон там, в котле над огнем. И смотри мне, не засни, как в прошлый раз! Иначе такое может случиться… Уж и не знаю, что.

Мяуро спрыгнул со стола и переваливаясь с боку на бок побрел к камину. Взяв в передние лапы хрустальную палочку, он сказал:

– Определенно, этот эликсир – замечательное целебное снадобье. Может быть, это лекарство, которое вы так давно ищете, чтобы вернуть мне голос? – С этими словами Мяуро принялся осторожно помешивать черное варево.

– Да замолчишь ты наконец? Сколько раз тебе повторять! – злобно рявкнул колдун.

– Слушаюсь, маэстро, – с готовностью ответил Мяуро.

На некоторое время в зале лаборатории воцарилась тишина, слышен был лишь свист ветра за окнами.

Но затем кот снова нарушил молчание.

– Маэстро! – позвал он шепотом. – Маэстро, мне не дает покоя одна вещь…

Бредовред ничего не сказал, лишь с измученным видом подпер голову рукой. Мяуро продолжал:

– Я должен открыть вам тайну, которая уже давно отягощает мою совесть.

– Совесть… – Бредовред скривился. – Смотри-ка! Интересно, с каких это пор у котов завелась совесть?

– О, конечно, у котов есть совесть, – серьезно ответил Мяуро. – Не у всех, разумеется. Но уж у меня-то совесть есть, не сомневайтесь. Я как-никак отпрыск древнего рыцарского рода.

Бредовред откинулся на спинку кресла и со страдальческой миной закрыл глаза.

– Дело в том, что я – не тот, за кого вы меня принимаете, – запинаясь, признался Мяуро.

– Как все мы, – глубокомысленно заметил колдун.

Кот снова начал помешивать варево в котле.

– Все время, что я живу у вас, маэстро, я кое о чем умалчивал. И теперь я безумно этого стыжусь. Но я решил во всем вам признаться. Сегодня, в этот особенный вечер.

Колдун открыл глаза и внимательно посмотрел на кота сквозь толстые стекла очков. На губах у него заиграла ехидная усмешка, но кот ничего не заметил.

– Маэстро, вам лучше, чем кому-либо, известно, что всюду на свете творятся скверные дела. Звери и люди все чаще болеют, все больше деревьев гибнет, все сильнее загрязняются реки и моря. И потому мы, звери, уже довольно давно созвали большое собрание – тайно, конечно. И на этом собрании было решено следующее. Необходимо выяснить, кто или что является причиной всех наших бед. Чтобы это узнать, Высокий Совет разослал по свету тайных агентов. Вот и я, маэстро, пришел в ваш дом, чтобы шпионить за вами…

Кот замолчал и посмотрел на колдуна большими горящими глазами. Затем он продолжал:

– Поверьте, маэстро, мне было очень нелегко. Ведь подобного рода деятельность отнюдь не соответствует свойственному мне благородному образу мыслей. Но я был вынужден принять предложение Высокого Совета. Это был мой долг перед другими зверями. – Мяуро вновь умолк и лишь спустя несколько минут робко спросил: – Вы очень на меня сердитесь?

– Помешивай в котле, помешивай! – сказал колдун. Несмотря на дурное настроение, он едва удержался, чтобы не захихикать.

– Маэстро, вы прощаете меня?

– Ладно уж, Мяуро. Прощаю. Забудем эту историю.

– Ах! Какое благородное сердце! – взволнованно воскликнул кот. – Вот погодите – поправлюсь как следует, отдохну, и тогда я немедленно пойду в Высокий Совет зверей и доложу всем его членам о том, какой вы прекрасный человек. Сегодня, в канун Нового года, даю вам в том торжественное обещание.

Упоминание о Новом годе разом испортило настроение Бредовреду, который только было немного повеселел.

Что за сентиментальная чепуха! Перестань, – проворчал он. – Не действуй мне на нервы.

Мяуро опешил. Он совершенно не мог взять в толк, почему маэстро вдруг рассердился. В эту минуту в дверь постучали.

Колдун вытянул шею и даже привстал. Постучали снова – громко и четко. Мяуро застыл на месте с хрустальной палочкой в лапах и простодушно заметил:

– По-моему, стучат, маэстро.

– Цыц! Молчать! – шикнул на него Бредовред.

Ветер с силой ударил в ставни.

– Только не сейчас! – прохрипел колдун. – Клянусь всеми химическими зарядами и снарядами, так поступать непорядочно!

Постучали в третий раз и уже довольно нетерпеливо.

Колдун зажал уши руками.

– Оставьте меня в покое! Меня нет дома! Теперь вместо стука раздался настоящий грохот. Среди завываний вьюги послышался чей-то невнятный хриплый голос, и, кажется, довольно сердитый.

– Мяуро! Дорогой мой котик! – зашептал колдун. – Сделай милость, отопри дверьи скажи там, что я неожиданно уехал из дому. Скажи, что я поехал к тетке, к старухе Тирании Кровосос, встречать Новый год.

– Маэстро! – кот так и ахнул от удивления. – Да ведь это же чистейшая ложь. Вы действительно хотите, чтобы я такое сказал?

Колдун со стоном закатил глаза.

– Не могу же я сам это сказать!

– Хорошо, хорошо, маэстро. Для вас я готов на все.

Мяуро засеменил к двери, собрав все силенки, подтащил табурет, забрался на него и повернул огромный ключ. Замок щелкнул, тогда Мяуро повис на дверной ручке. Та опустилась, и порыв ветра резко распахнул дверь. По зале пронесся сквозняк, бумаги на столе взлетели вверх, а зеленые языки пламени в камине метнулись вниз.

Но за дверью никого не было.

Кот опасливо выглянул за дверь, вышел за порог, осмотрелся в темноте, потом вернулся в дом и отряхнул шерстку от снега.

– Никого нет, – сказал он. – Наверное, нам показалось. Ой, где же вы, маэстро?

Бредовред высунулся из-за высокой спинки кресла.

– Правда, никого?

– Можете не сомневаться, – уверил Мяуро.

Колдун выбежал в прихожую, с треском захлопнул дверь и запер ее на все замки. Потом вернулся в лабораторию, бросился в кресло и запричитал:

– Не могут подождать! Не терпится им довести меня до безумия!

– Кому не терпится? – удивился кот.

И тут в дверь снова застучали – теперь уже с бешеной силой.

Бредовреда прямо-таки перекосило от ужаса. Страх и ярость – вот что было написано на его лице. Вид был не из приятных.

– Ну нет, не выйдет! – сказал он. – Посмотрим еще, чья возьмет, посмотрим… – Он крадучись вышел в прихожую. Котишка угодливо затрусил следом.

На левой руке колдун носил перстень с большим рубином. Разумеется, это был волшебный рубин – он мог поглощать и накапливать огромное количество световой энергии. Когда рубин был хорошенько заряжен энергией, он превращался в страшное оружие.

Бредовред медленно поднял левую руку, прищурил глаза, прицелился – тонкий как нить алый лазерный луч с шипением метнулся в сторону входной двери и прожег в ее толстой средней доске крохотное дымящееся отверстие. Колдун выстрелил еще и еще раз, вскоре массивные деревянные доски превратилисьв настоящее решето. Световая энергия рубина была полностью исчерпана.

Ну вот и прекрасно, – сказал колдун и облегченно вздохнул. Теперь уж никто не помешает.

Он вернулся в лабораторию и снова сел за стол писать завещание.

– Маэстро! – в страхе пролепетал кот. – А вдруг вы ранили кого-нибудь там, за дверью?

– Значит, так ему и надо, – буркнул Бредовред. – Нечего шнырять возле моего дома. – Но ведь вы даже не знаете, кто это был! А что если это был кто-то из ваших друзей?

– У меня нет друзей.

– Ну тогда, кто-то, кому нужна помощь? Колдун злобно хохотнул.

– Не знаешь ты жизни, мой маленький. Запомни: лучше всех стреляет тот, кто стреляет первым.

И тут снова раздался стук.

Бредовред ничего не сказал, но скулы у него заходили ходуном.

– Окно! – воскликнул Мяуро. – Маэстро, по-моему, стучат в окно.

Он вспрыгнул на подоконник, приоткрыл створку окна и посмотрел наружу в щель между ставнями. – Я кого-то вижу. Кажется, там какая-то птица. По-моему, это ворон или птица, похожая на ворона.

Колдун по-прежнему безмолвствовал. Он лишь выставил вперед ладони, как бы защищаясь.

– Может быть, с кем-то случилась беда, – предположил котишка и, не дожидаясь ответа, открыл ставни.

Вместе со снежным вихрем в лабораторию влетела птица. Она была такой ободранной, что походила на кривобокую картофелину, в которую воткнули несколько черных перьев. Птица опустилась на пол, с лету проехала еще немного на своих тоненьких ножках, наконец затормозила, и тогда взъерошила жалкие перышки и грозно разинула внушительных размеров клюв.

– Позор! Позор! Позор! – закаркала она, причем голосом внушительной силы. – А вы не торопитесь отворять дверь! Окочуришься, пока откроют! Да еще стрелять, ишь чего придумали! Вот, прошу полюбоваться на результат: единственное перышко в хвосте оставалосьи оно теперь пробито. Просто неприлично! Куда же это я попал?

И вдруг птица сообразила, что перед ней – кот, стоит и смотрит на нее горящими круглыми глазами. Ворон быстро спрятал голову под крыло, отчего весь он как будто сгорбился, и теперь уже вконец испуганно прокаркал:

– Караул! Враг всех пернатых! Ну все, приехали… Поздравляю! Ох, не кончится все это добром…

Мяуро, который за свою недолгую жизнь не поймал еще ни одной птички – не то что такой большущей и страшной птицы, – в первую минуту даже не понял, что «враг всех пернатых» это он самый и есть.

– Приветствую! – важно промяукал он. – Добро пожаловать, незнакомец.

Колдун меж тем по-прежнему хранил молчание, он удивленно и недоверчиво разглядывал странное пернатое существо.

А ворон понемногу освоился. Склонив голову набок, он поглядел на кота, затем на колдуна и наконец прокаркал:

– Господа, если вы не против, попрошу вас закрыть окно. Кроме меня, вряд ли сюда кто-то прилетит, а сквозняк вы устроили – ого-го! Просвистит в два счета. А у меня и так резьма-тизма или как там это называется… Свербит, в общем, в левом крыле.

Кот затворил окно, спрыгнул с подоконника и принялся крадучись ходить вокруг ворона большими кругами. Он хотел всего лишь удостовериться, что с птицей все в порядке, однако, ворон, кажется, истолковал пристальное внимание кота по-другому.

К Бредовреду тем временем вернулся дар речи, и он приказал:

– Мяуро, спроси этого падалыцика, откуда он взялся и что ему здесь нужно.

– Моему доброму маэстро угодно узнать твое имя, – заговорил кот, стараясь выражаться аристократично. – Изволь сообщить нам также, с какой целью ты пожаловал.

Описываемые Мяуро круги становились все уже.

Ворон крутил головой, не спуская с кота глаз.

– Передай привет твоему маэстре, – тут ворон изо всех сил подмигнул коту. – Мое почтенное имя – Якоб Карр. Я, так сказать, воздушный гонец мадам Тирании Кровосос, высокочтимой тетушки твоего маэстры. – Тут ворон подмигнул другим глазом. – И, к вашему сведению, я вовсе не падалыцик. Я старый, испытанный в жизненных передрягах ворон. Можно сказать, я ворон-горемыка. Ага. Вот именно. Горемыка.

– Надо же, ворон! – насмешливо сказал колдун. – А не представился бы, так мы и не догадались бы!

– Ха-ха, очень остроумно, – тихо, чтобы не услышал колдун, сердито каркнул Якоб.

– Горемыка? – участливо переспросил Мяуро. – Какое же у тебя горе? Говори без опаски, мой добрый маэстро тебе поможет.

– Мне не везет, мне во всем не везет, – мрачно ответил Якоб. – Вот хоть сейчас, например – на кого я нарвался? На кровожадного врага всех пернатых. И перья у меня все повыпали – это я однажды прямиком в ядовитое облако залетел. В последнее время их в небе все больше и больше, а почему – никто не знает. – Тут ворон опять подмигнул коту. – А своему доброму маэстре ты вот что передай. Если мой потрепанный наряд ему не нравится, так пускай не смотрит. Другого у меня все равно нет.

Мяуро обернулся к колдуну.

Вот видите, маэстро, беда-то с ним, выходит, все-таки случилась. Как я и говорил.

– Спроси-ка этого ворона, почему он тебе все время подмигивает, – сказал Бредовред.

Якоб Карр поспешил ответить:

– Я не нарочно, господин советник. Не обращайте внимания. Просто нервы пошаливают.

– Так, так. И отчего же мы такие нервные? – с расстановкой произнес Бредовред.

– Потому что не по нраву мне такие вот надутые господа! И выражаются этак напыщенно, и когти-то у них вон какие острые, и две фары на морде вместо нормальных глаз.

До Мяуро все-таки дошло, что его оскорбляют. Снести обиду он, конечно же, не мог. Он состроил как можно более суровую мину, распушил шерсть, прижал уши и профырчал:

– Маэстро, разрешите ощипать этого бесстыжего грубияна?

Колдун посадил кота к себе на колени и погладил.

– Потерпи немного, мой маленький герой. Успокойся. Он ведь сказал, что прилетел от моей высокочтимой тетушки. Послушаем, какие вести он нам принес. Сомневаюсь я, правда, что его словам можно верить. А ты как думаешь?

– Манеры у него, во всяком случае, отвратительные, – промурлыкал Мяуро.

Ворон яростно взмахнул крыльями и закаркал:

– Эх, поддать бы вам обоим под зад, да покрепче!

– Просто диву даешься, – сказал Бредовред, почесывая Мяуро за ухом, – просто диву даешься, какую вульгарную прислугу завела себя моя тетя. А ведь когда-то славилась взыскательностью…

– Что?! – рассвирепел ворон. – Ну, все! Это уж ни в какие ворота не лезет! Кто вульгарный? Я вульгарный?! По-вашему, это что – пустяки – лететь в буран и вьюгу, чтобы доложить, что моя хозяйка направляется сюда, в гости к вам? И прилетел-то аккурат к ужину, так нет же – ни крошки не предложат, маковой росинки не дадут, наоборот, того и гляди самого сейчас сожрут прямо с перьями. Попрошу еще раз повторить: кто здесь ведет себя вульгарно?

Бредовред встревожился:

– Что ты говоришь, ворон? Тетя Тирания идет сюда? Когда она прибудет?

Якоб Карр еще не остыл от гнева и скакал по полу.

– Сейчас! Прямо сейчас! Сию минуту! Вот-вот явится! С минуты и на минуту!

Бредовред поник в своем кресле и простонал:

– Ах ты, бородавка злокачественная… Не было печали…

Ворон поглядел на колдуна, склонив голову на бок, и довольно пробормотал:

– Ага, кажется, я принес дурную весть. Для меня это характерно.

– Вот уже полвека, как я не встречался: лицом к лицу с тетей Тирашей, – причитал Бредовред. – И что это ей от меня понадобилось? И как раз сегодня, когда ее визит совсем не кстати.

Ворон взмахнул крыльями.

– Она сказала, что должна встретить Новый год вместе со своим горячо любимым племянником. И еще она сказала, что у племянника есть какой-то особый рецепт. Для приготовления какого-то особого пунша или еще чего-то там. Ей позарез нужен этот самый рецепт.

Бредовред сбросил с колен кота и вскочил. – Она все знает! – закричал он. – Клянусь всеми язвами и нарывами, она решила воспользоваться тем, что я попал в затруднительное положение. Под личиной родственных чувств она хочет втереться в доверие и совершить хищение моей интеллектуальной собственности. Знаю я тетю, ох как хорошо знаю!

И тут Бредовред разразился очень замысловатой древневавилонской, а может, древнегреческой бранью. При первых же словах все стеклянные сосуды задребезжали и зазвенели, а по полу так и покатились во все стороны шаровые молнии.

Мяуро, который еще никогда не видал своего маэстро в таком гневе, струхнул и одним гигантским прыжком взлетел в безопасное место – на голову акульего чучела, – оно висело на стене среди других трофеев колдуна.

Да только там Мяуро струхнул еще больше – потому что ворон тоже взлетел на чучело акулы и оба они, от страха сами не заметив, как это вышло, вцепились друг в дружку. В следующее мгновение кот и ворон в ужасе шарахнулись друг от друга.

А Тайный советник по колдовским делам трясущимися руками перерывал гору бумаг на своем столе. Расшвыряв все листки, он проревел страшным голосом:

– Клянусь кислотными дождями, она не увидит ни одной запятой в моих бесценных вычислениях! Эта коварная гиена вообразила, что вот так задаром, за здорово живешь приберет к рукам результаты моих исследований. Ну нет, просчиталась тетушка. Ничего она не получит в наследство, ровным счетом ничего. Сию же минуту спрячу все бумаги с важнейшими формулами в тайник. Мой погреб надежно защищен от любого колдовства. Тетке туда ни за что не пробраться, да и вообще туда никто не залезет.

Бредовред припустил было к выходу, но вдруг остановился на полпути и стал оглядываться по сторонам, словно в поисках чего-то.

– Мяуро, пестицид (Пестициды – химические препараты для борьбы с сорняками, вредителями, болезнями культурных растений.) тебя побери, куда ты запропастился?

– Я здесь, маэстро, – промяукал кот, свесившись вниз с акульей головы.

– А ну слушай! Пока меня не будет, не спускать глаз с этой нахальной вороны, понял? И смотри мне, не спать! Следи, чтобы ворон не совал свой длинный клюв в дела, которые его не касаются. А лучше всего… Вот что, отведи-ка его в свою каморку, запри там и сторожи у дверей. И ни в коем случае не слушай, что бы он ни говорил, ни в какие разговоры не вступай. Вообще, смотри, чтобы он не втерся тебе в доверие. Ты отвечаешь мне за ворона.

Бредовред бросился в коридор, ядовито-зеленый балахон развевался за его спиной.

Кот и ворон остались вдвоем. Они сидели друг против друга, Мяуро смотрел на Якоба, Якоб – на Мяуро. Через некоторое время ворон спросил:

– Ну что?

Что – ну что? – фыркнул кот. Ворон снова начал подмигивать.

– Так ты, что ли, ничего не кумекаешь, а, коллега?

Мяуро был сбит с толку, но он ни за что в этом не признался бы и потому сказал:

– Придержи-ка свой длинный клюв. Маэстро запретил мне болтать с тобой.

– Но он же ушел, – каркнул Якоб. – Мы, коллега, можем теперь наконец поговорить откровенно.

– Втереться в доверие задумал? Не выйдет! – сурово отрезал Мяуро. – И не надейся. Ты дерзок. Кроме того, у тебя нет стиля. Ты мне несимпатичен.

– Я никому не симпатичен. Чего уж там, я к этому давно привык. Но все-таки мы должны помогать друг другу. Ты – мне, я – тебе. Ведь такое у нас с тобой задание.

– Все, больше ни слова! – Котишка заурчал и постарался принять как можно более грозный вид. – Живо, идем в мою каморку. Прыгай вниз. И не вздумай предпринять попытку к бегству. Марш!

Якоб Карр лишь покачал головой и спросил:

– Ты и правда дурак или только притворяешься?

Мяуро не знал, как быть и что сказать в ответ. С той минуты, как они с Якобом остались наедине, ворон вдруг стал казаться ему очень-очень большой птицей, а уж клюв – теперь-тоМяуро разглядел, какой острый и страшный у ворона клюв. Кот выгнул спину, усы у него встопорщились. У горемыки Якоба сердце отчаянно застучало от страха, он понял, что дело его плохо. Он послушно слетел на пол с акульей головы. Котишка, не ожидавший такого эффекта от своих слов, тоже спрыгнул вниз.

– Ты не тронь, не тронь меня – и тебя не трону я, – сказал Якоб и нахохлился. Мяуро почувствовал себя хозяином положения.

– Марш вперед, чужак! – скомандовал он.

– Ох, пропала моя головушка, – печально прокаркал ворон. – Лучше бы сидеть мне в родимом гнезде с моей Кларой…

– Кто такая Клара?

– Ах, всего лишь моя бедная жена, – ответил Якоб и зашагал вперед, неуверенно переступая тонкими ножками. Кот пошел следом.

Они вошли в длинный темный коридор, где на стеллажах стояли стеклянные банки. И тут Мяуро, который успел кое о чем поразмыслить, спросил:

– А с какой стати ты называешь меня коллегой?

– Ох ты пресвятая веревка повешенного! Да потому что мы и есть коллеги. Или во всяком случае, раньше были коллегами.

– Кот и птица не могут быть коллегами ни при каких условиях, – надменно возразил Мяуро. – Смотри, не возомни о себе слишком много, ворон. Кошки и птицы – враги по своей природе.

– Правильно, – согласился Якоб. – Я хочу сказать, правильно, что по природе враги. По природе, когда все в порядке в этой самой природе. А если не все в порядке в природе, то враги по природе, бывает, становятся коллегами.

– Стой! Я ничего не понимаю. Вырази свою мысль яснее.

Якоб остановился и обернулся к коту.

– Ведь ты тоже выполняешь секретное задание. Ты следишь за своим маэстрой. Так или нет?

– Что? Как? – Мяуро вконец растерялся. – А ты что, тоже тайный агент? Но зачем же Высокий Совет зверей прислал сюда еще одного агента?

– Совет не сюда меня направил, – объяснил Якоб. – Вернее, сюда – не меня. Ох, от твоей тупости у меня просто ум за разум зашел! Ну, слушай. Я лазутчик в доме мадам ведьмы, такой же, как ты в доме твоего мосье колдуна. Дошло, наконец?

От изумления Мяуро так и сел.

– Ты правду говоришь?

– Это такая же правда, как то, что я птица несчастья, – со вздохом подтвердил Якоб. – Ты не будешь возражать, если я сейчас немного почищу перышки? А то – все зудит, прямо сил нету.

– О, конечно, пожалуйста! – Мяуро милостиво махнул лапой. – Мы ведь коллеги. – Он изящно уложил хвост вокруг передних лап и принялся наблюдать, как Якоб с наслаждением скребет и чешет когтями голову.

Кот вдруг почувствовал удивительную симпатию к этому старому ворону.

– Почему же ты сразу как-нибудь не намекнул, кто ты такой? – спросил он.

– А я намекал, – ответил Якоб. – Я же все время тебе подмигивал.

– Ах вот оно что! – воскликнул Мяуро. – Но ты мог бы и просто сказать. Что тут такого?

Теперь настала очередь Якоба удивляться.

– Сказать? Просто сказать? Чтобы твой хозяин услышал? Ну, котик, ты и впрямь светлая голова!

– Маэстро и так все знает.

Что?! – Ворон даже подскочил. – Он докопался до правды?

– Нет. Эту великую тайну открыл ему я. Ворон разинул клюв.

– Ох, нет… Не может такого быть, – прохрипел он наконец. – Сбил ты меня, влет сбил… Повтори, что ты сказал!

– Я не мог поступить иначе, – с важным видом начал объяснять Мяуро. – Было бы не по-рыцарски обманывать маэстро и дальше. Я долгое время за ним наблюдал и в конце концов пришел к выводу, что маэстро – благороднейшая личность, истинный гений, а значит, он достоин нашего доверия. Нельзя не признать, что сегодня он ведет себя довольно странно – что правда, то правда. Но со мной он всегда обращался как с принцем. А это говорит о том, что он добрый человек и благодетель животных.

Якоб в изумлении уставился на Мяуро.

– Нет, просто ушам своим не верю! Не может быть кот таким простофилей – разве что два или три кота суммарно. Но чтобы у одного-единственного кота было столько глупости… Да ведь ты, мой птенчик, все изгадил. Теперь всему крышка, план зверей, считай провалился, да еще с каким треском. Я давно это предчувствовал, с самого начала предчувствовал – быть беде!

– Но ты же совсем не знаешь моего маэстро, – обиделся кот. – Обычно он совсем не такой, как сегодня.

– Может, с тобой он и добренький. Да он же подмазал тебя! Ну, точно – жирком подмазал. Вон какой ты жирный!

– Как ты смеешь думать обо мне так плохо! – разъярившись не на шутку, прошипел кот. – Да что ты вообще смыслишь! Что ты знаешь о маэстро!

– А у тебя гляделки-то есть? Или нету? – закаркал Якоб. – Ты хоть вокруг поглядел бы! Что это там такое, а? Скажи, скажи, что это? – Ворон взмахнул крылом, показывая на полки с длинными рядами стеклянных банок.

– Как – что? Это лазарет, – ответил Мяуро. – Так мне сам маэстро сказал. Он старается помочь несчастным гномам и эльфам. Ах, да что ты в этих вещах понимаешь!

Что я понимаю? – Якоб Карр все больше выходил из себя. – Сказать тебе, что это такое? Тюряга! Камера пыток! Вот что это такое. Твой добрый маэстро на самом деле страшный злодей, такой злодей, каких на свете мало сыщется. Вот так-то, эх ты, олух… Ха-ха! Гений, благодетель! Ох, горе-горькое… Знаешь, что твой маэстро умеет делать? Атмосферу отравлять – вот что он умеет! Загрязнять воду в реках, напускать болезни на людей и животных, губить леса и поля. В этих делах твой маэстро непревзойденный искусник, а больше он ничего не умеет.

Мяуро чуть не задохнулся от возмущения.

– Ты… Ты… Возьми свои слова обратно! Немедленно! Клеветник! Не то… Не то я… – шерсть у кота встала дыбом, он сделался чуть не вдвое больше обычного. – Я не потерплю, чтобы ты тут оскорблял великого человека! Извинись, не то я научу тебя вежливости, ты, висельник!

Но Якоба уже понесло, он не мог остановиться:

– А ну, подойди, подойди! Только тронь! Ты раскормленный маменькин сынок, слюнтяй, зажравшийся лоботряс! Да ты же ни на что не годен – только и можешь клубочками играть да дрыхнуть на диване! Ты, лизоблюд, а ну катись давай, не то я живо тебеперо вставлю да и пущу лететь прямиком домой, к твоей семейке, к твоим смазливым кискам с бантами на шее!