Книга Стрелы Королевы онлайн - страница 2

Глава вторая

Минуло лишь одно деление свечи, а они уже оказались от дома дальше, чем Тэлия когда-либо забиралась в своей жизни. Дорога шла вдоль Реки; с одной стороны тянулся крутой, поросший деревьями и кустарником обрыв, с другой – пологий спуск к воде. Река в этом месте текла широким и медлительным потоком; кое-где в просветах между деревьями виднелся противоположный берег. Могучие прибрежные ивы с раскидистыми ветвями создавали настоящую живую завесу. Нигде ни следа человеческого жилья. Слышно только пенье птиц да гудение насекомых в ветвях над головой и по сторонам дороги; видны только деревья, порой – проблеск реки, да дорога, уходящая все дальше и дальше. У Тэлии появилось ощущение, что земли крепковеров уже остались позади.

Солнце все еще стояло довольно высоко и приятно пригревало, его лучи еще не стали палящими, как в разгар лета. На Дороге почти совсем не было пыли; покрытие было сделано из какого-то материала, которого Тэлия никогда не видела, поскольку прежде ни разу не осмеливалась спускаться к Дороге. Запах зелени пьянил девочку, как вино; она жадно впитывала впечатления.

Теперь уже в любую минуту ей мог повстречаться Герольд, которому по праву принадлежал этот Спутник; приключение кончится, и ей вряд ли еще когда-нибудь доведется сесть на Спутника. Поэтому каждое мгновение казалось драгоценным и его следовало запомнить на всю жизнь.

Но время шло, а ни одного Герольда, да и вообще никого, кроме нескольких белок, не появлялось, и Тэлия постепенно расслабилась. Мерный шаг Спутника и расстилающаяся впереди Дорога действовали на девочку гипнотически. Она сама не знала, откуда взялось это убаюкивающее ощущение покоя. Тэлия пребывала в подобии транса и встрепенулась, только когда лучи заходящего солнца ударили прямо в глаза. За то время, что она ехала в безмятежной отрешенности, не замечая ничего вокруг, ее тревоги и страхи куда-то улетучились. Осталась только спокойная уверенность в том, что она поступила правильно, отправившись в путь, и легкое возбуждение. Однако ночь быстро надвигалась, а Тэлия и Спутник по-прежнему одни-одинешеньки двигались по Дороге.

Пока Тэлия ехала, не обращая внимания на окрестности, местность изменилась. Крутой лесистый склон стал пологим и выровнялся – настолько постепенно, что она этого не заметила. Теперь расстилавшиеся справа поля и леса находились на одном уровне с Дорогой, а сама Дорога проходила всего в паре пядей над плещущейся водой. От Реки обочину Дороги отделяло каких-нибудь два лошадиных корпуса. Местность стала настолько равнинной, что Тэлия больше не сомневалась, что приграничные земли, принадлежащие крепковерам, остались далеко позади.

– Мы что, так и будем ехать всю ночь? – спросила она Спутника; тот навострил уши и развернул их, прислушиваясь к ее словам, потом фыркнул, тряхнул головой и перешел на шаг. Теперь, когда стих звон копыт, Тэлии стал слышен сонный щебет устраивающихся на ночлег птиц. Спутник, похоже, высматривал что-то на лесной стороне Дороги – так, по крайней мере, показалось Тэлии. В тот самый момент, когда заходящее солнце окрасило его белую шерсть в ярко-алый цвет, он, по-видимому, нашел то, что искал. Без всякого предупреждения Спутник прибавил шагу и, свернув с Дороги, рысью пустился по ведущей в лес тропинке.

– Ты куда? – воскликнула Тэлия.

Он лишь тряхнул головой, продолжая двигаться вглубь леса. Деревья по сторонам тропы росли так часто, что и думать было нечего спрыгивать на ходу. В подлеске залегли густые тени, вновь пробудившие страхи Тэлии. Она понятия не имела, что скрывается в зарослях под чернеющими деревьями Там могли оказаться колючие кусты или жуки-вонючки, а то и что-нибудь похуже. Оставалось только цепляться за седло и ждать, кусая губы от досады и тревоги.

Тропа внезапно расширилась и вывела на поляну, посреди которой высилось небольшое строение, очевидно только на одну комнату, без окон, но зато с трубой. Оно выглядело явно ухоженным и так же явно пустовало. На Тэлию нахлынула волна облегчения: она вспомнила описания в книжках и поняла, что перед ней Путевой Приют Герольдов.

– Прости, – покаянно сказала она Спутнику; он снова шевельнул ушами, чтобы уловить ее слова, – Оказывается, ты и вправду знаешь, что делаешь, да?

Вместо ответа Спутник остановился, сделал разворот точно перед входом в Приют, взмахнул головой, откинув с глаз челку, и подождал, пока Тэлия спешится.

Вот когда пригодилось прочитанное: Тэлия точно знала, что здесь найдет, и приблизительно – где искать. Она осторожно перекинула ногу через спину Спутника и медленно соскользнула на землю. К ее растерянности, двигаться быстро не получалось. Тэлии никогда прежде не приходилось так долго оставаться в седле; ноги затекли, побаливали и слегка дрожали. Первым делом следовало позаботиться о Спутнике. Тэлия быстро расседлала его и, разнуздывая, обнаружила удивительную вещь: у уздечки не было удил. Собственно, она представляла собой не что иное, как усложненный недоуздок. Как известно, обычной лошадью управляют при помощи удил – железной части узды, вложенной ей в рот позади зубов. Если удил нет или лошадь закусывает их, она становится неуправляемой. Так вот, «управлять» Спутником при помощи этой уздечки было невозможно – разве что у его хозяина были такие сильные руки, что он мог просто силой повернуть голову лошади в нужном направлении. Очень необычная сбруя, наводившая на мысль об очень необычных отношениях между лошадью и всадником.

Тэлия бережно сложила седло и уздечку возле входа в Приют, потом сбросила крюк, запиравший дверь, и заглянула внутрь. В меркнущем свете дня она еле разглядела то, что искала: трут и огниво. Они лежали на полке возле самой двери.

Девочка высекла огонь и развела в очаге крохотный огонек, только чтобы осветить помещение. Когда в Приюте стало светлее, Тэлия разыскала еще несколько полезных вещей: тряпки, чтобы обтереть сбрую, и скребницу для чистки Спутника.

Пока девочка тщательно и любовно соскребала с его шкуры пот и дорожную пыль, Спутник стоял гораздо спокойнее, чем любая из лошадей ее Отца. Когда же Тэлия закончила его обихаживать, галопом поскакал на поляну и стал весело кататься по траве. Тэлия хихикнула: забавно было видеть, как Спутник забыл все свое величавое достоинство и повел себя как сущий жеребенок, особенно после того, как он держался до сих пор – словно это он ведет ее домой, а не она его. Тэлия занялась сбруей и вычистила ее так же тщательно, как чистила Спутника, с наслаждением вдыхая душистый запах кожи. Потом сложила в Приюте, сразу за дверью, чтобы не попортила роса. Возле кучи тряпок стояли два ведра; Тэлия подхватила их и заторопилась к реке, пока еще не совсем стемнело. Спутник, словно щенок, отправился следом, утопая вместе с ней в высокой траве, и, пока девочка наполняла ведра, напился вволю.

Восхитительное прохлада струящейся вокруг ног воды напомнила Тэлии, что ей и самой нужно помыться. Сегодня она сначала со всех ног бежала к своему тайнику, потом слетела с обрыва и вся вывалялась в земле, потом целый день ехала верхом – неудивительно, что она грязная и липкая от пота. А крепковеры среди прочего прививали детям и почти болезненную чистоплотность. Тэлия не привыкла чувствовать себя такой грязнулей, и это ощущение определенно ей не понравилось.

– Может, ты и Спутник, – сказала она наблюдавшему за ней жеребцу, – но пахнет от тебя не лучше, чем от лошади, а теперь и от меня тоже. Как ты думаешь, здесь можно купаться?

Спутник заржал, потом отошел на несколько шагов и стукнул копытом у кромки воды, кивая головой, словно затем, чтобы Тэлия уж наверняка поняла, что он имеет в виду. Она подошла к нему и в сгущающейся тьме всмотрелась в прибрежные водоросли.

– О! – воскликнула она в восторге, – Мыльный корень! Тогда все в порядке: Герольды не посадили бы мыльный корень там, где опасно купаться.

Недолго думая, Тэлия разделась донага. Сначала хотела оставить одежду на берегу, но потом передумала и прихватила ее с собой в воду. Яростно полоща штаны и рубаху, она рассуждала: возможно, они и будут мятыми, когда высохнут, но лучше уж мятое платье, чем грязное.

Нагретая за день солнцем вода показалась ее обнаженному телу шелковой, дно было не илистым, а песчаным. Тэлия плескалась и плавала, резвясь, словно виденный однажды детеныш выдры. Какое наслаждение – купаться голышом, как в детстве, и не беспокоиться о том, что Келдар может поймать ее за этим неприличным занятием. И тут Тэлии пришло в голову, что теперь-то уж точно все мосты сожжены. Ни одну девушку брачного возраста, без разрешения проведшую ночь вне дома, не примут обратно в Усадьбу. Разве что чернавкой, для самой грязной работы, да и то если смилостивятся Отец и Первая Жена. На мгновение мысль эта испугала Тэлию: после того, что она натворила нынче днем, над ней не смилостивится ни один человек в Усадьбе. Но тут ее взгляд упал на светлый силуэт Спутника, пасущегося на берегу, и она решила, что надо раз и навсегда перестать думать о том, что осталось позади – перестать, и все тут.

Как следует отдраив и одежду, и себя саму чистым песком и мыльным корнем, Тэлия решила, что, пожалуй, хватит; кроме того, начинало холодать. На обратном пути Спутник все так же неотступно шел за ней по пятам, а когда они подошли к Приюту, мордой подтолкнул ее к двери и настойчиво, просяще заржал. На сей раз у Тэлии не возникло никакого сомнения относительно того, что ему нужно; ей больше не казалось странным, что Спутник руководит ею.

– Обжора! – засмеялась она. – Поужинать захотел, да? Будешь знать, как убегать, Ролан! Ролан?..

Тут она остановилась и сосредоточенно нахмурилась.

– Откуда взялось это имя? – спросила она вслух. Посмотрела на Спутника, усеянного пятнами лунного света, пробивавшегося сквозь листву над головой: он стоял смирно, насторожив уши, и смотрел на нее. – Тебя действительно так зовут? Ролан?

На мгновение она потеряла ориентировку, словно увидела поляну чужими глазами. Показалось даже, будто она и кто-то иной на миг слились в одно целое – странное, но отчего-то не пугающее ощущение. Потом все прошло.

– Ну, откуда бы ни взялось это имя, как-то мне звать тебя надо, – заявила Тэлия Спутнику. – Пусть будет Ролан. Подожди, Ролан, дай только разложить вещи на просушку и вернуться за ведрами, и я приготовлю ужин для нас обоих.

Она щедро насыпала Спутнику зерна, затем взяла примеченный еще раньше закопченный горшок, чтобы сварить себе каши с сушеными фруктами. Ролан расправился со своей порцией прежде, чем каша поспела, и с чрезвычайно довольным видом улегся на траве на расстоянии вытянутой руки от Тэлии. В траве звенели насекомые, тихо шуршала листва. Тэлия прислонилась спиной к стене Приюта, глядя, как свет костра играет на шкуре Ролана. Она чувствовала себя удивительно счастливой.

– Чего я не понимаю, – сообщила она Спутнику, – так это почему ты убежал. Спутникам ведь не положено убегать от хозяев, верно?

Ролан только смотрел на нее большими умными глазами.

– Надеюсь, ты знаешь, куда мы едем, потому что мне это точно невдомек. И все же рано или поздно мы должны повстречать Герольда. Уверена, уж он-то будет знать, что с тобой делать.

Она принюхалась к поднимающемуся из горшка пару. Судя по всему, каша была готова; Тэлия веткой вытащила горшок из огня и, дождавшись, пока остынет, принялась за еду. Ложки в Приюте не нашлось, пришлось есть руками.

– В самом деле чудно, что ты появился в такой подходящий момент, – сказала она Спутнику. – Если бы не ты, меня поймали бы еще до темноты или же я сама бы сдалась и вернулась в Усадьбу. – Тэлия раздумчиво поглядела на него. – Вряд ли… вряд ли ты явился для того, чтобы спасти меня, а? Да нет, это смешно. Я не Герольд, я всего лишь девчонка-крепковерка, просто чудачка Тэлия. Чего ради тебе меня спасать? Кроме того, если бы ты хотел меня выручить, то явился бы не один, а с Герольдом, разве не так? – Она грустно вздохнула. – Как бы я хотела быть твоим Герольдом. Я бы с радостью жила вот так всю жизнь.

Ролан кивал головой, словно соглашаясь; глаза его были закрыты. Теперь, когда в желудке появилось чувство приятной сытости, Тэлия обнаружила, что и сама начинает клевать носом. Лес кругом стал казаться черным и неприветливым, земля, на которой она сидела – жесткой и холодной, и Путевой Приют выглядел очень заманчиво для девочки, которой доселе редко доводилось проводить ночь под открытым небом, а уж тем более в одиночестве.

– Ладно, раз ты собрался на боковую, то и я тоже лягу.

Тэлия подгребла золу и угли к горшку, чтобы остатки каши не остыли до завтрака, потом нарвала несколько охапок высокой травы и выстелила стоявший в Приюте топчан. Это не заняло много времени; когда она устроилась, Ролан подошел и улегся поперек входа, как сторожевая собака. Тэлии показалось, что не успела она коснуться затылком травяной подушки, как уже провалилась в сон.

Проснулась она от птичьих трелей; возле топчана стоял Ролан, тычась мордой ей в плечо. Спросонок Тэлия не сразу сообразила, где находится; потом все вдруг встало на свои места. Она выпрыгнула из своего гнезда, свитого из душистых трав, и обняла Ролана за шею, переполненная благодарностью за то, что все вчерашнее ей не приснилось.

Она быстро расправилась с завтраком, потом, как смогла, привела в порядок себя и свое пристанище. Присыпала остывшую золу землей, испытав легкий укол вины: она знала, что приличия требуют пополнить уменьшившийся запас дров, но без топора сделать это было попросту невозможно. Утешало только то, что на дворе стояла середина лета, а не середина зимы, да и извела она совсем малую толику изрядного, судя по всему, запаса. Тщательно ликвидировав все следы своего пребывания в Приюте, Тэлия оседлала Ролана, и они рысью двинулись обратно к Дороге.

Утро пролетело быстро. Не только потому, что каждый миг с Роланом казался Тэлии наслаждением и чудом, но и потому, что теперь ей было на что посмотреть. Густые леса начали уступать место возделанным полям; вдали виднелись пасущиеся стада, а в тени деревьев несколько раз мелькали увитые плющом хижины. Вскоре после того, как солнце оказалось в зените, Дорога сделала поворот, нырнула и привела в селение, раскинувшееся в небольшой долине.

Тэлия не могла удержаться и изумленно озиралась по сторонам: эта деревня совершенно не походила на ближайшее к ее родной Усадьбе селение, в котором ей несколько раз случилось бывать. Крепковеры одевались во все темное, самым ярким из допустимых тонов был тускло-рыжий, а здешние жители, казалось, все без исключения предпочитали наряды крикливой птичьей расцветки. Даже последние оборванцы носили алые или синие шарфы или ленты в волосах. Некоторые (судя по виду, люди зажиточные, которые не имели дела с грязной работой и могли не бояться испачкать наряд) щеголяли в цветных тканях с ног до головы. Даже дома, украшенные яркими рисунками на фоне чисто выбеленных стен и такими же расписными ставнями, имели праздничный вид. Дома эти тоже показались Тэлии очень странными: они были настолько малы, что в них могло жить не больше одного мужчины, его Первой Жены и нескольких детей! Для Младших Жен и их малышей места там явно не хватало.

Может, у каждой Младшей Жены есть свой собственный дом, подумала Тэлия и хихикнула, представив себе неприличную (но очень смешную) картину: как Муж, высунув язык, ночь напролет носится из дома в дом, полный решимости выполнить свой супружеский долг перед каждой из Жен.

В довершение всего это ухоженное и процветающее селение не было обнесено тыном – поразительное зрелище для человека, привыкшего видеть ограды и частоколы даже вокруг необитаемых мест.

Завидев мужчину, стоявшего на пороге первой же хижины, притулившейся у обочины Дороги, Тэлия осадила Ролана. Похоже, перед ней был стражник или что-то в этом роде: вся его одежда, от сапог до шапки, была одинакового ярко-синего цвета. За спиной у человека висел короткий колчан со стрелами, и Тэлия заметила, что к стене хижины прислонен арбалет.

Девочка встревожилась не на шутку: ее опыт говорил, что мужчины (особенно облеченные властью) – это существа, которых следует опасаться. В их власти казнить или миловать членов своей семьи; они определяют, какая награда ждет послушных и какое наказание – ослушников. Сколько раз Старейшины или Отец приговаривали Тэлию к порке или «изгнанию» за гораздо меньшую провинность, чем то, что она натворила за последние два дня? Сразу и не сосчитаешь. С какой стати незнакомцу обходиться с ней мягче? Тоже выпорет так, что не встанешь, – или, что еще хуже, отправит обратно в Усадьбу. И все же с кем-то поговорить придется: она в дороге уже почти сутки, но так и не нашла никаких указаний на то, откуда взялся Спутник. Лицо мужчины казалось открытым и дружелюбным, и Тэлия, собравшись с духом, обратилась к нему:

– Ум-м-моляю, простите меня, господин, – почтительно, слегка заикаясь произнесла она, – Но вам случайно не попадался поблизости Герольд, потерявший своего Спутника?

Ее вопрос, похоже, изумил мужчину, и тот неторопливо направился к ним. Тэлия с облегчением заметила, что арбалет он оставил стоять у стены.

– Да нет, не видал, юная барышня, – ответил он, – А почему ты спрашиваешь?

– Вчера я нашла этого Спутника одного на Дороге, – нерешительно ответила она, по-прежнему не уверенная, что поступает правильно. Впрочем, непохоже было, что этот человек собирается немедленно взять ее под стражу или потащить на Совет Старейшин, – И я подумала, что должна вернуть его хозяину.

Мужчина внимательно оглядел ее; Тэлия почувствовала, как холодеет под его взглядом.

– Откуда ты, детка? – промолвил он наконец.

– Из Усадьбы Твердыня, возле Кордора. Оттуда, – Тэлия неопределенно махнула рукой в том направлении, откуда приехала.

– А, так ты из крепковеров, – сказал мужчина так, словно это что-то объясняло. – Ну что ж, юная барышня, если находишь одинокого Спутника, остается только одно. Ты должна лично вернуть его в Коллегию Герольдов.

– Я? – От страха голос Тэлии прозвучал надтреснуто. – В Коллегию? Лично?

Мужчина кивнул, и она тихо охнула.

– Это очень далеко? – спросила Тэлия почти шепотом.

– На обычной лошади – недели три или больше, в зависимости от погоды. Но ты едешь на Спутнике, а такая малышка, как ты, для него, верно, все равно что перышко. Доберешься за восемь-девять дней, ну, может, чуть больше.

– Восемь… или девять… дней? – запинаясь пробормотала Тэлия с запинкой, в замешательстве оглядывая свою мятую, заляпанную дорожной грязью одежду. Через восемь или девять дней она будет похожа на побродяжку. Ее, наверно, пристрелят, едва завидев, решат, что она украла Ролана!

Мужчина, казалось, прочел ее мысли и улыбнулся; от уголков его глаз разбежались морщинки.

– Да ты не переживай так, юная барышня. Королева предусмотрела подобные случаи. Обожди-ка здесь.

Выбора у Тэлии не было: Ролан, казалось, прирос к земле и не желал двигаться с места. Мужчина почти тотчас вернулся, неся пару седельных сумок, коричневый шерстяной плащ, перекинутый через руку, и какой-то непонятный кусочек металла.

– У кумы Секиры дочка чуть постарше тебя, – сказал он весело, – Тут в левой сумке кое-какая одежонка, из которой она выросла.

Тэлия попробовала запротестовать, но он перебил ее:

– Не спорь, юная барышня. Я же тебе сказал – сама королева позаботилась о таких вещах. Мы помогаем тебе, а на следующий год все селение платит вдвое меньше податей. В правой сумке всякое барахло: огниво, гребень, щетка со скребницей, – они тебе понадобятся, если Спутник не сможет отыскать Путевой Приют. И не бойся пользоваться тем, что найдешь в Путевых Приютах, они для того и предназначены.

Он забросил сумки на спину Ролана и надежно приторочил к седлу.

– Этот плащ из доброй промасленной шерсти; дождь в нем не страшен, и в это время года его тебе хватит, чтобы не замерзнуть, если погода испортится. Правда, он тебе великоват, но оно и к лучшему. Сможешь закутаться как следует. Ага, вот и харчевник!

К ним, пыхтя, подбежал благообразный толстяк. Он нес мех с водой, маленькую поясную сумку и другую, побольше, из бурой ворсистой шерсти. Из нее исходил такой дивный мясной дух, что у Тэлии слюнки потекли; желудок настойчиво напомнил девочке, что завтракала она давным-давно.

– Я заметил, что у тебя с собой почти ничего нет, поэтому я дал знать Даро, чтобы принес, что найдется лишнего в хозяйстве, – сказал мужчина, похожий на стражника. – Путники вечно забывают что-то из пожитков в харчевне.

– Тут добрая ключевая вода, – сказал толстый харчевник Даро, пристегивая мех к одной из украшающих седло пряжек прежде, чем Тэлия успела вымолвить хоть слово, – а в поясной сумке – ножик и ложка. Надевай-ка ее, будь умницей; у меня забывают столько столовых приборов, что ты и представить себе не можешь! А эти пирожки останутся свежими дольше, чем тебе потребуется, чтобы их съесть, если я хоть что-то знаю об аппетите подростков! – Он вручил ей другую сумку и, улыбаясь, вытер руки о передник. – Смотри, не забудь рассказывать всем, какая у нас хорошая выпечка! А мне пора назад, к посетителям, – И он, пыхтя, умчался прежде, чем Тэлия успела его поблагодарить.

– Видишь вот это? – спросил первый мужчина, показывая принесенный кусочек бронзы, на котором было что-то выгравировано. – Когда доберешься до Коллегии, отдай эту бирку человеку, который тебя о ней спросит. По ней они узнают, что мы помогли тебе в пути. – Он вручил бирку Тэлии, и та бережно спрятала ее в новую поясную сумку. – Если тебе что-то понадобится, просто попроси людей, одетых так же, как я, и тебе обязательно помогут. Мы – часть войска, Дорожная Стража.

Тэлия совсем растерялась от такого везения. Ее не только не отругали, не наказали и не отправили домой за ее художества, – похоже, ее же еще и вознаграждают возможностью отправиться в путешествие, о котором она и мечтать не смела!

– С-с-спасибо! – выдавила Тэлия. – В-владычица пресветлая, я просто н-не знаю, как вас благодарить!

Стражник рассмеялся; глаза его снова утонули в веселых морщинках.

– Юная барышня, это мы будем вспоминать тебя с благодарностью, когда придет время платить подати! Еще что-нибудь нужно?

Ролан, похоже, счел, что пора снова трогаться в путь, и решительно двинулся прочь.

– Нет, спасибо, – крикнула Тэлия уже через плечо; мужчина весело помахал ей рукой да прощание.

Ролан снова пошел своей необычайно плавной и быстрой рысью, и вскоре селение осталось позади – так скоро, что когда Тэлия сообразила, что даже не знает ни его названия, ни имени своего благодетеля, оно уже скрылось из виду.

– О да, – сказала она Ролану, жадно откусив кусок слегка сдобренного пряностями мясного пирога, – Я вряд ли забуду выпечку жены Даро. Даже Изрел никогда не удавалось испечь ничего подобного, даже на праздники!

Поев, Тэлия с любопытством осмотрела бронзовую «бирку». На ней стоял номер и два слова: «Сладкие Ключи».

– Сладкие Ключи? – задумалась она. – Наверно, так называется тот городок. Чудеса, да и только! Мне раньше никогда не приходилось читать или слышать, что Спутники убегают от своих Герольдов, а тот стражник вел себя так, будто это самое обычное дело.

Когда время уже близилось к ужину, они миновали еще одно селение. Оно оказалось гораздо меньше Сладких Ключей: просто горсточка домов и лачуг, сгрудившихся вокруг кузницы. Очевидно, деревушка эта была слишком мала, чтобы здесь имелся пост Дорожной Стражи, но люди казались такими же дружелюбными. Они приветливо махали Тэлии, когда она, звеня бубенцами уздечки, скакала мимо, и, казалось, не находили ничего необычного в зрелище слегка чумазой девочки верхом на Спутнике. Тэлия поневоле сравнивала их поведение с тем, как повели бы себя на их месте крепковеры. Ее соплеменники в лучшем случае смерили бы ее пристальным взглядом, а потом отвернулись при виде столь неприличного поведения со стороны девушки. В худшем же случае попытались бы остановить ее – стащить со спины Ролана и посадить под замок, как воровку.

С приближением ночи Ролан отыскал еще один Путевой Приют. Дорога и Река незадолго до того разошлись, но возле Приюта нашелся колодец, так что вода имелась в избытке.

Среди «барахла», которым снабдил ее в дорогу страж, Тэлия обнаружила не только скребницу и щетку для Ролана, но и маленькую коробочку мягкого самодельного мыла и мочалку. К тому времени, как взошла луна, оба – и Спутник, и девочка – стали не в пример чище, чем днем.

Пирожки Тэлия решила (хотя и с некоторым сожалением) есть только на обед, а по утрам и вечерам довольствоваться кашей. Она снова покормила Ролана, поела сама и крепко уснула, невзирая на неудобства примитивного Путевого Приюта.

На третий день странствия Тэлия уже настолько освоилась с тем удивительным фактом, что она едет в столицу верхом на Спутнике, что мысли ее стали занимать другие предметы. Положение солнца напоминало ей о том, какую именно работу она выполняла бы дома в это время; она поймала себя на том, что гадает, что думают в Усадьбе о ее исчезновении. Во всем большом семействе у Тэлии не осталось ни одного действительно близкого человека, с тех пор, как Андреана убили во время одного из набегов, а Врис отдали в Младшие Жены старому Стрельнику. Из всей родни только эти двое, казалось, по-настоящему любили ее – даже Мать Отца не была к ней привязана настолько, чтобы защищать, когда Тэлия в очередной раз выводила из себя Келдар. Только эти двое осмеливались помогать ей, рискуя навлечь на себя гнев Первой Жены. Врис тайком таскала Тэлии еду, когда ее за какую-нибудь провинность оставляли без обеда. Андреан открыто заступался за нее, если ее наказывали, и всегда готов был замолвить за нее словечко перед Отцом. Именно по настоянию Андреана Тэлии разрешили чтение, поскольку его слова, как Второго сына, имели вес в Семье. А с Врис они были ближе, чем просто единокровные сестры, несмотря на разницу в возрасте; так неразлучны бывают разве что близнецы.

При мысли об Андреане – таком ласковом и заботливом, всегда готовом улыбнуться и пошутить – глаза Тэлии защипало от слез. Недолго он был рядом – его убили, когда Тэлии едва исполнилось девять лет, но она очень хорошо его помнила. Высокий, сильный, он казался ей добрым великаном из сказки. Он был так терпелив… с такой готовностью учил всему глупышку-сестру, что она хотела знать. Андреана любили все – все, кроме Келдар. Наверно, и вправду Богиня хотела иметь его при Себе, раз призвала его так рано, – но ведь Тэлии он тоже был нужен. Ее бранили за то, что она плакала на его поминках, но плакала она о себе.

А Врис? Бедная Врис. Ее ужасала мысль о предстоящем браке со старым Стрельником, и, похоже, боялась она не зря. Те несколько раз, когда Тэлия видела ее на Собраниях, Врис выглядела бледной и строгой и была молчалива, как одна из Служительниц Богини. Внутренний огонь, так красивший ее, погас, остался лишь пепел.

Тэлия содрогнулась, подумав о том, что ее вполне могла постичь такая же участь. Ей невероятно повезло, что Спутник появился так своевременно. Это самое настоящее чудо.

Вскоре Тэлия обнаружила, что у нее руки чешутся от безделья. Она целые дни проводила сидя в седле и глазея по сторонам, а сколько Тэлия себя помнила, ее руки ни на минуту не оставались праздными. Даже чтение ей разрешали только при условии, что она одновременно будет делать какую-нибудь полезную работу. Сидеть сложа руки казалось ей чем-то противоестественным.

Тэлия попробовала коротать время, как можно подробнее запоминая непрерывно меняющийся пейзаж вокруг себя и пытаясь мысленно составить нечто вроде карты. Чем ближе она подъезжала к столице, тем чаще встречались небольшие селения. Явное отсутствие интереса к ее особе со стороны их обитателей ставило Тэлию в тупик. Можно было подумать, что странные девицы, разъезжающие на Спутниках Герольдов, здесь в порядке вещей. По-видимому, единственным объяснением этому могло служить то, на что намекал Страж. Вероятно, такое происходило достаточно часто. Но тогда почему об этом ничего не говорилось в ее сказках? Спутники чрезвычайно разумные создания; вспомнить хотя бы, как Ролан всю дорогу заботится о ней. Тэлия, безусловно, ошиблась, вообразив поначалу, что он убежал от хозяина, словно обычная деревенская скотина. После всего происшедшего у девочки не оставалось особых сомнений относительно того, кто из них главный. Значит, сказки говорили чистую правду: Спутники действительно существа, чей ум по меньшей мере не уступает уму Герольдов. Тэлия сопоставила то немногое, что знала о Спутниках, с тем, что сама пережила за последние три дня. Увы, этого оказалось недостаточно, чтобы разрешить проблему. Крепковеры сторонились Герольдов, запрещали своим детям упоминать о них и общались с ними лишь в случае крайней необходимости. Только Старейшины имели какие-то контакты с Герольдами. А тот запретный слушок, который как-то дошел до Тэлии, касался одних Герольдов и их пресловутой безнравственности, а отнюдь не Спутников.

Но если уж делать выводы – Ролан, должно быть, сам выбрал Тэлию себе в попутчицы, поскольку не приходится сомневаться, что он прекрасно мог добраться до Коллегии и сам. А раз так, почему он выбрал именно ее? Может быть, он специально явился в Усадьбу, чтобы забрать Тэлию и доставить ее в столицу? Это было слишком похоже на сказку. Тэлия попросту не могла поверить, что такое может произойти. Только не с ней; с каким-нибудь юношей, обладающим магическим даром, как тот же Ваниэль – еще куда ни шло, но с простой девчонкой из крепковеров? Никому в здравом уме такое и в голову бы не пришло.

И все же она не могла не задавать себе этих вопросов. Почему Ролан появился именно тогда? Почему заманил ее к себе в седло? И почему, наконец, он везет ее именно туда, куда Тэлии хотелось попасть больше всего на свете и на всех пяти Небесах? Ломая себе голову над этой загадкой, Тэлия почти забыла о своих праздных руках.

На шестой день странствия Тэлия прикончила последний пирожок с мясом и решила испытать полезность данного ей стражником совета. Быть может, от следующего Стража она узнает больше, ведь вопросов столько, что ей нечего и надеяться своими силами распутать эту головоломку?

В следующем селении – быть может – она получит какой-то ответ.