Книга За спичками онлайн - страница 3

Глава третья

Для ясности дела должны мы теперь немного отвлечься от начатого рассказа для того, чтобы зайти в тот самый дом Котилайнена, окна которого так искусно были заделаны лучинками и берестой.

В этом доме сидел на столе, скрестив ноги, портной Тахво Кенонен. Он шил суконные брюки для хозяина дома.

Он уже кончал свою работу, когда в избу вошел некто Хейкки Пирхонен. Увидев портного, он сказал ему:

– Ты что, Кенонен, никак штаны шьешь?

– Штаны, штаны шью… А что слышно новенького? – спросил Тахво Кенонен и, взяв бутылку вина, отпил глоток, сказав при этом: – Надо и выпить в честь окончания… И по случаю моего отъезда. Выпей и ты, Пирхонен. Разгони свою тоску.

Пирхонен охотно выпил, поморщился и, крякнув, сказал:

– Ох, и крепкое же оно…

– Ну так ведь… Именно такое оно и должно быть, чтоб валить с ног таких людей, как я – Тахво Кенонен! – сказал портной, будучи, так сказать, в прощальном настроении.

И, вдевая нитку в ушко иголки, он снова спросил:

– Ну, так что новенького, Пирхонен?

– Да ничего особенного… Просто я зашел узнать – не согласитесь ли вы, Кенонен, сшить штанишки моим ребятам.

– Нет, Хейкки! Тахво Кенонен не пойдет к тебе штаны шить, – решительно отказался портной. И, вдев нитку в иголку, торжественно сказал сам о себе: – Тахво Кенонен намерен уйти из этого прихода и уйдет так, что на дороге пыль заклубится.

Опираясь локтями о свои колени, Хейкки Пирхонен с удивлением смотрел на портного. Спросил его:

– Ты что же, Кенонен, действительно собираешься уйти из нашей волости?

– Да. Прочь отсюда уходит Тахво Кенонен! – снова сказал портной.

– На всю нашу деревню рассердился Тахво, – заметила хозяйка.

И портной Тахво добавил:

– Собрался Тахво Кенонен понаведать своих бывших зазнобушек… А ну-ка, хозяюшка, поставь утюг на огонь, хочу отутюжить зад у этих штанов.

Портной энергично помахивал иглой с ниткой. Посасывая свою трубку, Хейкки Пирхонен спросил его:

– А ты из какой волости родом?

Портной ответил:

– Тахво Кенонен из Липери родом…

– Ах, вот как… из Липери…

– Из Липери… В Липери мы родились и выросли, и в Липери мы и собираемся теперь вернуться, – не без гордости произнес портной.

– Вон как!

– Да! Именно в Липери собирается Тахво Кенонен… А ну-ка, глотни из бутылки, чтоб в твоей башке хоть что-нибудь от этого прибавилось.

Портной был в приподнятом настроении. Хейкки спросил его:

– А что, у тебя в Липери имеются наследники?

– Нет! У Тахво Кенонена нет там наследников! – воскликнул портной и тут же спросил: – А что, у тебя много детей?

Пирхонен сказал:

– Кажется, у меня их около полудюжины…

– Ого!

– Да, около полудюжины у меня их наберется… А у тебя, значит, нет ребят? Что же ты об этом не позаботился? – заинтересовался Хейкки.

Несколько разгорячившись от вопроса, Тахво воскликнул:

– Не дело, Хейкки Пирхонен, так говорить, будто я не позаботился об этом. Нет, Хейкки! И Тахво Кенонен заботился об этом, и за него заботились, а тем не менее остался я холостым.

Пирхонен сказал:

– Говорят, будто в молодости ты собирался жениться… Где же ты подумывал об этом, на родине, что ли?

– Там у себя, в Липери…

– Ах, вот что…

– Именно там, на родной стороне, предполагал Кенонен жениться. И подумывал я о некой девушке Анне-Лийсе Матикайнен, которая теперь замужем за Антти Ихалайненом, – произнес портной Тахво.

– Ах, вот о ком ты думал, Тахво.

– О ней я подумывал… А разве ты знаешь ее, Анну-Лийсу?

– Знал бы, если б довелось… Она тоже из Липери?

– Да… Она дочь старика Матикайнена… Только не Антти Матикайнена, брата своего…

– Ах, вон что… А уж я подумал – неужели она дочь своего брата!

Портной Кенонен спросил:

– Ну, а Антти Ихалайнена знаешь? Того, который в Муртосало живет?

– Нет, о нем не приходилось слышать, – ответил Хейкки.

Продолжая шить, Кенонен рассказывал:

– На той самой девушке я и собирался жениться… Ну, а тут подвернулся ей этот Ихалайнен… Человек он не бедный… Ну, и папаша ее сорвал мое дело… Анна-Лийса вышла замуж за Ихалайнена… Вот и достался ей в мужья урод, каких мало…

– Сама виновата, – промолвил Пирхонен.

Портной, хорохорясь, сказал:

– Да, Хейкки! Она сама выбрала себе такого мужа… Ну, а я с тех пор шью да пью… Эй, хозяюшка, неси утюг!

Пирхонен спросил:

– Так неужели ты никого другого не нашел, кроме этой девушки?

Поплевав на утюг, Кенонен хвастливо сказал:

– Ого, дорогой! Немало всего было у Кенонена…

– Ах, были и другие?

Кенонен провел утюгом так, что брюки задымились, и опять хвастливо сказал:

– Были и другие у этого парня. И даже девушки из богатых домов проливали слезы о Кенонене. А одна так прямо голову потеряла из-за Кенонена – это Анна-Кайса, дочь Хювяринена…

– Вот как… И она!

– Она совсем обезумела. И даже теперь осталась старой девой… Нет, ты не думай, Пирхонен, что Тахво Кенонена так легко окрутить… Вот что я тебе скажу – Анну-Лийсу, которая теперь замужем за Ихалайненом, я бы взял в жены, но только не Анну-Кайсу, дочь Хювяринена.

– Да уж ясно, не ее… А что, она тоже из Липери родом, эта дочь Хювяринена?

– Да, и она с тех мест…

– М-да…

Снова выпили. Кенонен, набрав воды в рот, опрыскал брюки и опять стал гладить и похваляться:

– Сильно плакала жена Ихалайнена, когда ей пришлось со мной расставаться и из нас двоих выбирать себе Ихалайнена…

– Ах, плакала она? Ну, да это и понятно – как тут не всплакнуть, если вместо тебя пришлось ей вдруг выбрать себе Ихалайнена… Пожилой, наверно, этот Ихалайнен? – спросил Хейкки Пирхонен.

Тахво продолжал бахвалиться:

– Ну, а Анна-Лийса сказала мне: «Не грусти, дорогой Кенонен, – быть может, Ихалайнен помрет, так я тогда непременно тебя выберу». Нет, ты, Хейкки Пирхонен, только послушай, что Кенонен тебе скажет… Вот что тебе торжественно скажет Тахво Кенонен… Хотя бы на краю света находился Кенонен – его разыщет Анна-Лийса, как только помрет ее Ихалайнен…

– Да уж ясно, она разыщет тебя… А ты что, в Липери сейчас собираешься?

– Туда, в Липери, тянет меня моя душа. Ведь только Липери настоящая родина. Возьми бутылку, Пирхонен, и пей прямо из горлышка.

Собственно говоря, портной Кенонен не так уж сильно преувеличивал. Кое в чем он даже говорил чистейшую правду. Анна-Кайса, дочка Хювяринена, была когда-то безумно в него влюблена. А он любил свою желанную Анну-Лийсу. И это прежнее его чувство к ней продолжало тлеть, хотя он как будто и примирился со своей судьбой. Что касается Анны-Лийсы Ихалайнен, то уж тут Тахво Кенонен сильно прихвастнул. Она, правда, была к нему неравнодушна, но вовсе не любила его до безумия. Именно поэтому Кенонен выпивал и мотался с одного места на другое.

И вот к вечеру, закончив свою работу, он собрал свои манатки и отправился на родину в Липери, куда тянула его неспокойная душа.

Между тем Юсси Ватанен шагал по двору своего дома и думал: «Не идет Ихалайнен… Неужели же Анна-Кайса отказалась от такого для нее выгодного дела?»

Размышляя об этом, он набил свою трубку, вернулся в комнаты и спросил работницу:

– Скоро ли будет баня?

Старая работница Христина проворчала в ответ:

– Надо подождать немного.

Наступил вечер, а Ихалайнен все еще не возвращался. Юсси Ватанен все более убеждался, что Анна-Кайса по глупости отказалась. «Ах, черт ее побери, какой она фокус выкинула!» – огорчался Юсси.

Стало темнеть. И теперь Ватанен вполне был уверен, что счастье миновало его. Тут он почувствовал обиду на Антти и даже стал проклинать его: «Вся эта затея – козни этого Ихалайнена… Черт его свел со мной на дороге!»

Работница Христина, с грохотом двинув кастрюлю, сердито сказала:

– Уж пора вам в баню идти… Каждый вечер приходится тут топить эту несчастную баню… И без того работы по горло.

Ватанен вспылил. Он крикнул:

– А что я вас даром, что ли, буду кормить?!

Служанка швырнула ему веник и огрызнулась в ответ:

– Прими свой веник! И давай ползи отсюда в баню, припаривай свои кости… Еще тут, фуфлыга такая, рычит и орет на меня, будто порядочный!

Обозленная, она ушла, и тут Ватанен стал сокрушаться:

– Черт бы побрал эту холостую жизнь. Ведь эта старая кикимора того и гляди глаза выцарапает.

Ватанену было обидно. В бане, взобравшись на полку и сидя там в густых облаках пара, он продолжал сокрушаться:

– Неужели Анна-Кайса совершила такую глупость, что отказалась… Неужели эта дрянь выкинула подобную штуку?

Именно в это мгновение открылась дверь, и сам Антти Ихалайнен вошел в баню. Ватанен спросил:

– Кто там? Ихалайнен?

– Да, это я, – ответил Антти. – А ты что, никак уже паришься?

– Да. Это Христина еще днем уговорила – хорошо бы, говорит, истопить баню… Давай раздевайся, иди сюда, попарься со мной! – радостным голосом сказал Ватанен.

Антти разделся, поднялся на полок, уселся там и исчез, как в облаках.

Облившись водой, он сказал Ватанену:

– Узнал, что ты в бане, и сразу подумал – вот бы хорошо вместе попариться.

Некоторое время оба только лишь кряхтели и пыхтели. Наконец Ватанен спросил:

– Достаточно ли пару?

– Неплохо бы еще подбавить, – ответил Антти.

Ватанен поддал пару. Густые облака пара поднялись вверх. Казалось, баня вот-вот взорвется от такого обилия пара.

Теперь в густых, непроницаемых тучах ворочались два пухлых существа, совершенно одинаковых по виду и росту. Вернее, ничего не было видно, только лишь слышалось, как веник шлепает по спинам, да еще по временам раздавалось тихое пыхтенье:

– Пф-ф… Пф-ф… Пф-у-у…

– Значит, это Христина уговорила тебя баню затопить? – спросил наконец Антти, отдыхая.

– Пуф-ф… Христина… Пуф-ф… – ответил Юсси и, желая хоть что-нибудь узнать о своем деле, сказал:

– А все-таки много получил Хювяринен за свою лошадь… Ф-фу…

Снова молча парились.

Наконец шлепанье веника и пыхтенье прекратились. Мужчины растянулись на скамейках и в блаженстве кряхтели:

– Кх… Кух… Кхы…

Через некоторое время Антти наконец сказал:

– Дочь Хювяринела согласилась пойти за тебя.

– Кух… Кхы… – послышалось в ответ. После чего Юсси Ватанен спросил:

– Может, еще поддать пару?

– Давай.

И тут опять зашлепали веники. Никогда еще Ватанен не размахивал веником с таким восторгом, как на этот раз.

Антти одобрительно отозвался о бане, и Ватанен согласился с ним:

– Для крестьянина попариться в бане – это настоящая отрада.

– Это правильно… Ну-ка, нагнись, я попарю тебя сзади, – сказал Антти, и от этого предложения Юсси пришел в восторг:

– Ну-ка, попарь! Попарь, браток… Так… Славно? Хорошо… Так, значит, Анна-Кайса пойдет за меня… Теперь немного повыше давай… туда, где лопатки… У-ух, хорошо… А теперь немного веничком потри… И повыше, повыше немного…

– Ну, а теперь я нагнусь… Теперь меня! – сказал раскрасневшийся Антти. И тогда Юсси стал орудовать веником, покрикивая:

– Нагнись больше! Нагнись так, чтобы руки уперлись в скамейку, а то спина твоя уж очень трясется.

– Веничком, веничком потри теперь, – попросил Антти.

Согнувшись в три погибели и держась за скамейку руками, Антти снова сказал своему приятелю:

– Девчонка сказала, что пойдет за тебя, и это очень обрадовало старика Хювяринена.

– А как могло быть иначе… Хочешь, веничком потру эти твои толстые места?

– Потри, пожалуйста…

– Ляг животом на скамейку, тогда приятней будет. А то иначе уж очень твоя спина колышется, – уговаривал Юсси.

Антти лег на скамью. Совсем уже красный, разморившийся, он все еще упрашивал приятеля:

– Бока потри… Теперь там, пониже… О-ох, хорошо…

– Жирная у тебя спина… как студень трясется, – сказал Юсси.

– Моя спина еще ничего, а вот спина Пирхонена… Вот в той спине хватает жиру, – скромничал Антти.

Поскольку речь зашла о жирных спинах, Юсси одобрительно отозвался о ленсмане:

– Это что, твой Пирхонен… Вот спина ленсмана из Липери – вот это спина… Такую спину попарить в бане – заплясало бы все его жирное мясо…

– Что говорить, объемистая у него спина. С такой спиной не стыдно быть ленсманом и в большой волости, – сказал Антти.

Когда первая часть банной процедуры была закончена, Ватанен предложил:

– Теперь давай еще раз пустим пар и обольемся горячей водой. Сначала ты возьми ковшик и обливайся.

Опять баня наполнилась паром. Ихалайнен восторженно сказал:

– Вот теперь чувствую, что кости мои размягчились. Славно помогает баня крестьянину.

– Она хорошо помогает! – ответил Юсси.

Всю прелесть бани они использовали до конца. Теперь они рядышком сидели на скамье, как банные боги на своем троне. Кожа их распарилась докрасна, и с кончиков носов скатывались на пол капельки пота. Слышалось блаженное пыхтение:

– Пф-ф… Ф-фа… Ф-фу-у…

Оба сидели и отфыркивались, как пара дрессированных лошадей.

Юсси Ватанен стал философствовать:

– Уметь жить – это большое искусство. Но чтоб в бане попариться и так, чтоб все наше грешное тело получило бы полную радость в этой земной жизни – вот тут требуется еще больше ловкости.

Антти вспомнил покойного Симонена:

– Вот он умел париться. И так красиво парился, что вся его родня сбегалась посмотреть на это. И все были согласны от рождественского кофе отказаться, только чтоб не пропустить этого зрелища.

Теперь приятели сидели рядышком в облаках пара и наслаждались покоем. Подумав, Антти сказал:

– Интересно, имеются ли бани на небесах?

– Ну, там им без этого, наверно, тоже не обойтись, – ответил Юсси, думая о своем.

Наконец вся банная процедура была закончена. И вот, надевая рубашку, Юсси опять коснулся своего дела, философски сказав:

– Ведь я подумал, когда шел в баню, что дочь Хювяринена не такая уж круглая дура, чтоб не увидеть в этом деле своей выгоды. Все-таки она к причастию была допущена, а ведь у нас в Липери не допускают к причастию круглых идиоток.

– Нет, таких не допускают к причастию… Да ты что, дегтем, что ли, смазал свои сапоги, уж больно несет от них? – спросил Антти.

Юсси ответил:

– Дегтем… Да и отец Анны-Кайсы не дурак, он бы живо ее одернул, если б она сама не догадалась согласиться… Ты штаны свои ищешь?

– Штаны.

– Да вот же они.

Юсси бросил Антти его брюки, и это обстоятельство опять-таки позволило ему вернуться к радостной теме:

– Вот, скажем, штаны стирки просят… А уж если нет своей бабы, то как-то противно каждую неделю просить чужого человека постирать да еще платить ему за это.

Натягивая свои штаны, он самодовольно добавил:

– А когда дочь Хювяринена станет хозяйкой в моем доме – вся эта грязь с моих штанов исчезнет после первой же стирки и полосканья. Любо будет мне тогда надевать такие штаны!

– Еще бы, – пробурчал Антти.

Они оделись и направились к дому.