Книга Идеальный любовник онлайн

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ева увидела его в другом конце комнаты и замерла. Это было как в кино, когда фантазия режиссера заставляет на время забыть о реальности. Раньше с ней такого не случалось.

Щелчок. Жужжание толпы. Скользящий вдоль комнаты взгляд задерживается, и она, не веря своим глазам, узнает человека, который представлялся ей единственным на планете. Но это ведь только воображение, это не может быть правдой! Ведь за секунду невозможно признать в незнакомце человека, с которым когда—то мечталось провести жизнь!

Впрочем, незнакомцем этого мужчину не назовешь. Но немало воды утекло с той поры.

Она опустила глаза и сделала вид, что рассматривает бокал, собирая силы для новой попытки разглядеть его. Он отвернулся. Возникла возможность спокойно рассмотреть его.

Можно было усомниться, действительно ли это Лука, но то, что это итальянец, было бесспорно. Блестящие черные волосы обрамляли гордо поднятую голову. Ева впилась взглядом в безупречные черты лица, словно стараясь запомнить их. Или, скорее, пытаясь вспомнить. Умные, суровые темные глаза, нос с горбинкой и деспотический рот – все это казалось одновременно и красивым, и жестоким. В комнате, полной богатых и успешных мужчин, он казался прекрасным экзотическим цветком. Он выгодно отличался от прочих сияющей кожей золотисто—оливкового цвета и крепкими, накачанными мышцами. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые господствуют, не прилагая к этому особых усилий, подобно надменным аристократам прошлых эпох.

Обычно Ева оценивала людей быстро, но сегодня она была готова прожигать его взглядом весь вечер.

Одет он был утонченно и дорого, в кремовую рубашку, подчеркивающую мускулистый торс, и темные узкие брюки, скрывающие длинные, сильные ноги.

Держался спокойно и непринужденно, но необъяснимым образом это только подчеркивало еще жизненную энергию.

Склонив голову набок, он слушал маленькую блондинку в блестящем платье, которая с завидным энтузиазмом вела беседу. Но чему удивляться? Едва ли нашлась бы женщина, не способная заметить его откровенную, бурлящую чувственность.

– Ева?

Ее мысли были прерваны. Хозяин дома протягивал бутылку шампанского к ее полупустому бокалу.

– Могу я налить тебе еще?

Она не собиралась задерживаться надолго и думала, что первый выпитый ею бокал станет последним, но почему—то с благодарностью кивнула:

– Спасибо, Майкл.

Шампанское заиграло в бокале. Ева обвела взглядом комнату. Шторы были не задернуты, за окном открывался чудесный вид. Луна и звезды отражались в сияющих волнах, доносилось пение птиц. Все говорило о том, что вечер удастся на славу.

Она подняла бокал:

– За прекрасную вечеринку по случаю дня рожденья! Твоей жене очень повезло.

– К сожалению, не все любят такие сюрпризы, – заметил он.

Ее глаза вновь наткнулись на Луку.

– Ну, не знаю, – медленно сказала Ева, в то время как сердце застучало сильней. – В любом случае великолепный прием.

Майкл улыбнулся.

– Пожалуй. И здорово, что ты здесь. Не каждый может похвастать присутствием телезвезды у себя на вечеринке!

Ева засмеялась.

– Майкл Гор, ты знаешь меня с пеленок! Ты еще помнишь, как я бегала с ободранными коленками в школьной форме. К тому же утреннее шоу на провинциальном канале вряд ли делает меня телезвездой.

Майкл усмехнулся в ответ.

– Все равно, это неплохо для девушки.

Может быть, и неплохо, но именно сейчас она чувствовала себя той самой школьницей с ободранными коленями. И к своему ужасу, поняла, что залпом выпила почти все содержимое бокала. И что Лука – если, конечно, это он – до сих пор слушает оживленную блондинку. И что меньше всего ей сейчас нужен сердцеед, мечта каждой женщины. Ева давно усвоила: в жизни важно иметь цели, но только если они осуществимы.

– Девушке пора спать, – вздохнула она. – Подъем в полчетвертого каждое утро не слишком положительно сказывается на жизнедеятельности. Не будешь возражать, если я в скором времени незаметно покину вас?

– Буду, и очень сильно, – сказал он шутливо. – Но если легион твоих поклонников потом обвинит нас в том, что у тебя мешки под глазами, тогда можешь уходить хоть сейчас. Заглядывай к нам завтра после твоего шоу, позавтракаем вместе. Останется куча вкуснятины, а мы с Лиззи за весь вечер парой слов с тобой не перекинулись.

Ева улыбнулась. Неплохая идея. Это даст ей возможность поиграть со своей крестницей, которая клевала носом весь вечер.

– С удовольствием, – сказала она. – Приблизительно в полдень?

– До встречи в полдень, – кивнул он.

Ее так и подбивало спросить, что тут делает Лука, но как это сделать? Даже в самом небрежном тоне это прозвучало бы странно. Что это за мужчина, который беседует с блондиночкой? Или: кто вон тот высокий, темноволосый, привлекательный малый? Или даже: это часом не Лука Карделли? Увы, все это звучало бы глупо и разоблачительно.

Но, видимо, Майкл сам заметил, что ее глаза постоянно находят одного из гостей.

– Ты знакома с Лукой Карделли? – спросил он.

– Что—то припоминаю. – Она придала голосу небрежность. – Он, кажется, бывал здесь лет десять назад, не так ли?

– Именно так. Тогда он плавал на большой белой посудине. – Майкл вздохнул. – Шикарная яхта. А моряк он чудесный, в этом ему равных нет.

– Вот как? А я и не знала, что он твой друг!

Майкл пожал плечами.

– Мы как раз тогда и подружились. Потом много лет не виделись, хотя и поддерживали связь. А тут он мне сообщает по электронной почте, что находится в Лондоне по делам. Я немедленно пригласил его.

Еве стало интересно, надолго ли он приехал, но она промолчала. Ее это не касалось и могло произвести не правильное впечатление. Здесь полно женщин, которые горят желанием поближе с ним познакомиться, если только эта старательная блондиночка упустит свой шанс.

– О, смотри, кто—то пускает фейерверки! – выпалила она вместо этого, когда вдали на небе расцвели взрывы ярко—красных, голубых и золотистых искр.

На ее счастье, Майкл отошел пополнить запасы шампанского в чьем—то в бокале. Она приблизилась к окну, чтобы насладиться шипящими огнями наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

Лука не сводил с нее глаз, когда она, покачивая бедрами, шла к окну в своем зеленом шелковом платье.

Он заметил ее уже давно, даже раньше, чем она начала пристально следить за ним. Он видел, как она старательно делала вид, что не смотрит в его сторону, и это странным образом задело его.

Он привык к чрезмерному женскому вниманию чуть ли не с младенчества. Едва ли он смог бы вспомнить всех своих женщин даже при большом желании.

Лука Карделли готов был приложить максимум усилий для заключения важной сделки, но женщины не входили в сферу его деловых интересов. Однако от рождения он притягивал к себе противоположный пол, как мед притягивает пчел. Когда же он сам начал обращать внимание на женщин, то быстро понял, что может заполучить кого угодно, когда угодно и на каких угодно условиях.

– Лука!

Он прищурил глаза. Прелестная блондиночка надула губы. Он поднял черную бровь.

– Ммм?

– Ты меня не слушаешь!

– Прости. – Он улыбнулся, пожав широкими плечами. – Вина моя велика. Я задержал тебя, а вокруг столько мужчин мечтают с тобой поговорить!

– Но я хочу разговаривать только с тобой! – без всякого стеснения заявила она.

– Это несправедливо по отношению к другим мужчинам, – мягко ответил он. – Si?^[1]

Блондиночка выгнула плечи.

– О, мне так нравится, когда ты говоришь по—итальянски, – сообщила она тоном заговорщицы.

Он пристально взглянул в ее широко раскрытые глаза – глубокие и синие, как бассейн, в который его умоляют нырнуть. Она непроизвольно провела кончиком языка по приоткрытым губам. Остальное было ясно. Уже через час она бы лежала в его постели. В двадцать два года подобное развитие событий показалось бы ему заманчивым. Но в тридцать два такие легкие победы вызывали у него только скуку.

– Ты меня извинишь? – тихо сказал он. – Мне нужно позвонить, это не займет много времени.

– В Италию?

– Нет, в Нью-Йорк.

– Правда?! – воскликнула она, словно он собирался звонить на Марс.

Он очаровательно улыбнулся.

– Рад был нашему знакомству.

И исчез раньше, чем девушка успела спросить, как долго он здесь пробудет и хочет ли, чтобы она показала ему окрестности. Но он знал, что с подобной непринужденностью она легко познакомится этим же вечером со следующим мужчиной и уже через две минуты напросится к нему в койку.

Девушка в зеленом платье все еще смотрела в окно. Что—то загадочное было в ее неподвижности, в том, как она умела сохранить одиночество на шумной вечеринке. Он пересек комнату и встал рядом с ней, глядя на последние радужные отблески фейерверка, застывшие над морем.

– Эффектное зрелище, не правда ли? – тихо сказал он минуту спустя.

Она ответила не сразу. Сердце сжалось, несмотря на все ее усилия никак на него не реагировать.

– Потрясающе, – согласилась она, не шевельнувшись и не повернув головы.

У него появился спортивный интерес.

– Ты совсем не веселишься!

На этот раз ей пришлось повернуться к нему, иначе это было бы откровенной грубостью. Она мысленно подготовила себя к встрече с черными сияющими глазами и чувственными губами, которые казались такими же потрясающими, какими она их помнила в свои семнадцать лет.

– С чего ты взял, что я не веселюсь?

– Весь вечер стоишь одна, – почти шепотом сказал он.

– Вот, уже не одна, – сухо заметила она.

Его глаза сверкнули, приняв вызов.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Вовсе нет, – не задумываясь, сказала она. – Вид на ночное небо доступен всем желающим! Не претендую на монополию в данном вопросе.

Теперь он был действительно заинтригован.

– Ты не сводила с меня глаз, саrа.^[2] – мягко начал он.

Так он заметил это! Странно, ведь женщины, не сводящие с него глаз, давно уже стали для него обыденностью.

– Каюсь! Наверно, я первая, кто не сводила с тебя глаз? – с издевкой бросила она.

– Я не запоминаю такие мелочи, – ответил он небрежно.

Она открыла было рот, чтобы ввернуть что-нибудь колючее, но взяла себя в руки. Когда—то он был с ней мил и ласков, и не его в том вина, что еще не созревшая женщина нашла это недостаточным. Не его вина и в том, что он был настолько ослепительным, что она воспылала к нему любовью школьницы, а он не ответил взаимностью. Она улыбнулась.

– Ну, и как тебе Хембл?

– Я не впервые здесь, – сказал он тихо.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Ты не помнишь меня, да?

Удивленно и внимательно он посмотрел на нее. Это была девушка не его типа. Узким бедрам и длинным ногам он предпочитал невысоких девушек с округлыми формами. Лицо ее можно было назвать не столько красивым, сколько интересным. Скорее сильное лицо – с умными серо—зелеными глазами, волевым подбородком и широкими скулами, отбрасывавшими на щеки легкие тени. Сложнее было определить, цвет ее волос. Был ли этот цвет натуральным? Волосы были полностью зачесаны назад и затянуты в хвост. Шелковое зеленое платье, достаточно строгое, облегало фигуру, не скрывая загорелых ног. Единственной яркой деталью в ее наряде были расшитые блестками босоножки, из которых кокетливо выглядывали накрашенные розовым лаком пальчики.

– Нет, – сказал он и покачал головой. – Я тебя не помню. А должен?

Конечно же, он ничего никому не должен!

– Не бери в голову.

Она дернула плечами и снова отвернулась к окну, но он взял ее за руку, и она затрепетала.

– Так расскажи мне об этом, – сказал он ласково.

Она засмеялась.

– Нечего тут рассказывать!

– Все равно расскажи!

Ева вздохнула. Зачем, черт возьми, она вообще подняла эту тему? Потому что любила говорить все прямо? Или потому, что на работе привыкла исследовать человеческие реакции и чувства?

– Ты приезжал сюда как—то летом, очень давно. Тогда мы и виделись. Правда, были едва знакомы.

Лука на секунду нахмурился, но тут же лицо его прояснилось. Так это не одна из тех, с кем он переспал и тут же забыл. За то долгое жаркое лето такой была – он помнил – одна—единственная женщина. Одна—единственная. Но сейчас перед ним стояла ее полная противоположность – с удивительно проницательным взглядом и собранными сзади волосами.

– К сожалению, сага, я так ничего и не припоминаю. Напомни, пожалуйста.

Тем летом Ева зарабатывала деньги, которые, увы, никогда не водились у нее в изобилии. С тех пор как умер отец, мать вышла на работу, чтобы обеспечить Еве нормальное существование, но денег все равно не хватало на те вещи, которые так нужны семнадцатилетним девушкам. Платья, туфли, компакт—диски, косметика, безделушки.

Ева была вне себя от радости, получив на лето место официантки в престижном яхт—клубе. Она никогда не вращалась в кругу людей, занимающихся лодочным спортом, не привыкла к их сверкающим яхтам, дорогой одежде, круглогодичному шоколаду загара и роскошным вечеринкам. У нее не было опыта работы официанткой, но в городке знали ее трудолюбие. Тот, кто нанял ее, понимал, что ей действительно нужна работа, а не способ найти богатенького бойфренда. И вот как—то одним прекрасным днем у их берега бросила якорь яхта молодого стройного брюнета. Сердца всех окрестных девушек забились сильнее. Мужчины, занимающиеся парусным спортом, всегда мускулисты и загорелы, держат хорошую форму. Но яхтсмен Лука вдобавок ко всему был еще и итальянцем. Такое сочетание убивало наповал.

На Еву он действовал, как удав на кролика, и когда ему случалось оказаться поблизости, все падало у нее из рук. Она не в силах была сохранять спокойствие перед его итальянским шармом и нежным взглядом. Дошло до того, что однажды тарелка с креветками выскользнула у нее из рук и розовая влажная груда первоклассных даров моря оказалось на полу.

Еле сдержав улыбку, он вручил ей большую льняную салфетку.

– Быстрее, – прошептал он. – И никто не заметит.

Никто, кроме него, разумеется. От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю. Но она нашла силы сказать себе, что это всего лишь этап ее юной жизни быть одурманенной мужчиной, который воспринимал ее как часть интерьера.

Их разговоры до этого сводились к шуткам о погоде и к ее фразам типа:

"Не желаете ли майонез к семге?"

Акт его благородства был неожиданным, если не сказать – подозрительным.

Бал в конце сезона в яхт—клубе был главным событием года, но цены на входные билеты были столь велики, что без богатого кавалера, которого у Евы не было, попасть туда было сложно.

– Пойдешь на танцы в субботу? – лениво спросил Лука, потягивая коктейль вечером на террасе.

Она отрицательно покачала головой, собирая скорлупу от съеденных им фисташек. Он поднял черную бровь.

– Почему? Разве не все молодые девушки любят танцевать?

Она неловко провела пальцами по переднику.

– Конечно, любят. Просто…

Взгляд блестящих черных глаз пронзил ее насквозь.

– Просто что?

Признаться, что у нее нет друга, который заплатил бы за билет, было унизительно. А вход туда стоил больше, чем она зарабатывала в месяц. Она не могла долее переносить его взгляд. Если бы он ходил с бумажным пакетом на голове, она, возможно, и не впадала бы в ступор каждый раз, когда он был поблизости.

– Входные билеты стоят больше, чем может позволить себе официантка, – честно призналась она.

– Вот оно что.

Его глаза сузились.

Он больше ничего не сказал, но когда часом позже Ева забирала пальто, ее ждал конверт, внутри которого она обнаружила золотистый билет на танцы и записку:

"Я хочу видеть, как ты танцуешь".

Она чуть с ума не сошла от радости! Она стала Золушкой и Красной Шапочкой одновременно. Это было как в сказке, только происходило в реальности.

Она одолжила платье у своей подруги Салли. Только вот подружка была на размер больше, платье пришлось ушить, но и в перешитом виде оно выглядело одежкой с чужого плеча.

Полная сомнений, Ева окинула себя взглядом в зеркале.

– Не знаю, право…

– Чепуха! Ты выглядишь бесподобно, – решительно сказала Салли. – Хотя не помешает немного косметики!

– Если только чуть—чуть.

– Ева, – выдохнула Салли, – случайно, не Лука ли Карделли дал тебе этот билет? Я угадала? Так поверь мне, никакой мужчина не станет выбрасывать на ветер такую кучу денег, если он не заинтересован. Хочешь выглядеть утонченной, зрелой женщиной? Хочешь, чтобы он не выпускал тебя из рук весь вечер и танцевал только с тобой? Так хочешь или нет?

Конечно, она хотела.

Но Ева все равно чувствовала себя не в своей тарелке, входя в роскошный зал и понимая, что она здесь посторонняя. Все пришли с кавалерами, кроме нее. Вот прибыл и Лука, под руку с дамой, которую к нему словно приклеили. Его сногсшибательная спутница была в ярко—красном платье с глубоким вырезом на спине и не менее глубоким декольте. Ева хорошо запомнила, с какой глубокой завистью все смотрели на эту пару. Они танцевали так, что всем было ясно, каковы их планы на эту ночь. А Ева тогда извелась от ревности, но тоже наблюдала за ними, пока ей не стало совсем плохо. Он мельком поздоровался с ней и сказал, что она выглядит «мило». Это было на редкость точной характеристикой, и она удивилась сама себе, как можно быть такой глупой.

Она незаметно ускользнула домой, смыла с лица косметику, аккуратно сняла перешитое платье и убрала его в шкаф. Лука вскоре отплыл обратно в Италию, она не успела с ним попрощаться. И даже не сумела поблагодарить его.

Но этот печальный опыт сделал ее мудрее.

В ту ночь она зареклась никогда не стремиться к тому, что невозможно в принципе. Никогда не стремиться казаться тем, кем не являешься на самом деле.

Вместо подобной нелепицы следует использовать свои преимущества. Она явно не обладала той красотой, которая способна привлечь внимание мужчин, подобных Луке Карделли. Зато у нее были ум и решительность, и именно эти качества, а вовсе не красота, помогут ей в жизни.

Впрочем, время внесло свои коррективы. Ныне Ева совсем по—другому глядела в его черные блестящие глаза.

Барабанная дробь!

– Я была официанткой в яхт—клубе, – сказала она.

Он покачал головой.

– Прости, но…

– Ты купил мне билет на бал.

Она усмехнулась.

Что—то начало всплывать в его мозгу. Смутные воспоминания о милой, неуклюжей девочке, которая изо всех сил старалась выглядеть старше. Глаза его округлились. Как быстро растут дети! Он медленно кивнул.

– Да. Кажется, вспоминаю.

– Тогда мне не удалось тебя поблагодарить. Могу это сделать теперь – сквозь годы – спасибо!

Она очаровательно улыбнулась, как улыбалась на работе, когда нужно было произвести на кого-нибудь впечатление.

– О чем ты говоришь! – пробормотал он, размышляя на банальную тему о том, как время меняет человека.

Неужели эта элегантная уверенная в себе женщина действительно была той самой официанточкой?

Его черные глаза засветились, и Ева вдруг почувствовала себя очень уязвимой. И уставшей. Она не хотела ни флиртовать с ним, ни вести пустые разговоры, потому что до сих пор чувствовала исходящую от него угрозу и азарт победы. Сердцеед и красавчик – каким был, таким и остался. Словно бы сдерживая зевоту, она взглянула на часы.

– Мне пора.

Его веки дрогнули от удивления – зевать было его привилегией. Он не мог припомнить, чтобы женщины зевали, разговаривая с ним, даже если разговоры продолжались всю ночь. Он нахмурил брови.

– Почему так рано?

– Мне завтра утром на работу.

– Звучит неубедительно.

– Это ваше право мне не верить, мистер Карделли, – вежливо ответила она.

Он замер от удивления.

– Ты еще и фамилию мою помнишь?

– У меня хорошая память.

– В отличие от меня. – Он одарил ее сверкающей улыбкой. – Тебя не затруднит напомнить свое имя?

– Ева. Ева Питерс.

Ева? Он сразу представил себе первую женщину.

Одну—единственную на Земле. Короткое, простое и такое яркое имя. Оно говорило само за себя. Падшая женщина, вкусившая запретный плод и изгнанная за это из рая. Он хотел вставить ехидную шутку про змия—искусителя, но что—то в ее умных глазах его остановило.

– Так что за работа заставляет вас вставать в такую рань, мисс Питерс? Может, вы сиделка? – предположил он. – Либо это, либо вы доите коров!

Ева не смогла сдержать улыбки.

– Не угадали, мистер Карделли!

Она не собиралась поддаваться его обаянию и смеяться над его шутками. Она хотела только одного – убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Он выбивал ее из колеи, заставлял чувствовать себя той, кем она не являлась на самом деле. Она предпочитала всегда владеть ситуацией, быть невозмутимой, объективной и разумной, но сейчас ее душой овладели фантазии, больше присущие наивной девочке—подростку в платье, взятом напрокат. Она вдруг захотела узнать, каково ощущать себя в руках Луки Карделли, каково заниматься с ним любовью?

Распахнутая кремовая рубашка открывала завитушки темных волос на его широкой груди, и на одну нелепую, бредовую секунду она представила, как он прижимает ее к себе, как сильные руки заключают ее в объятия, из которых ни одна женщина не захочет вырываться. Ее серо—зеленые глаза на мгновение помрачнели, и Лука заметил это.

– Не уходи, – сказал он просто. – Останься еще ненадолго, поговори со мной.

Она почувствовала его запах, настоящий дурман.

– Не могу, – сказала она с улыбкой, которая, как ей показалось, была слишком натянутой.

Она поставила бокал на подоконник.

– Мне действительно пора.

– Это, конечно, ваша прерогатива, – насмешливо сказал он.

– До свиданья, – сказала она. – Рада была встретиться вновь.

– Arrivederci,^[3] cara.

Он стоял и смотрел, как она пробирается к двери.

Вероятно, за этой сценой наблюдала и блондиночка, так как она тут же возникла рядом. Ее короткие ноги были еще заметнее рядом с изящной, длинноногой Евой, и внезапно он почувствовал раздражение.

– Ты же пошел звонить, Лука, – протянула блондинка с надутым видом.

Интересно, надувать губки – это единственное, что она умеет делать? – подумал он, начиная выходить из себя.

– Меня отвлекли, – медленно и манерно проговорил он. – Спасибо, что напомнила.

Он сделал вид, что не понял, зачем она подошла, а блондинка только разинула рот, когда он небрежным движением достал из, кармана мобильный телефон и направился на улицу звонить. Там ему никто не сможет помешать, да и сигнал снаружи ловится лучше. И еще там можно полюбоваться удаляющейся Евой Питерс, которая шла этим теплым вечером по дорожке вдоль залитого лунным светом моря.