Книга Двенадцать онлайн - страница 3

3

Белый Майк заходит в спортивный зал, проскакивая мимо спешащего вниз по ступеням крепкого темнокожего парня, с которым он встречается иногда в жилых кварталах. Белый Майк провожает его взглядом и думает, где тот мог вымазаться кровью. В дальнем конце зала он замечает Хантера, который в одиночку кидает штрафные броски. С Хантером они не виделись с сентября, но знакомы очень давно. Они вместе учились в средней школе, носили каждый день синие пиджаки и галстуки. Однажды они с классом ходили на экскурсию в Центральный парк, и люди то и дело кричали им вслед: «Общество мертвых поэтов»^[8]. Экскурсия Белому Майку понравилась. Это было что-то вроде экспериментального практикума: они садились где-нибудь на скамейке и пару минут пристально разглядывали все вокруг. Ни о чем не говорили, только смотрели. Старались взять себя в руки и сосредоточиться, разглядеть все чуточку четче. А Белый Майк наблюдал за своими одноклассниками и думал: «Признайся себе: мы просто школьники, одетые, как менеджеры инвестиционных банков». Хантер его тогда понял. Дойдя до середины зала, Белый Майк замечает, что Хантер весь в крови.

– Хантер?

– Слушай, Майк, ты просто не поверишь, что за дрянь тут приключилась, – говорит Хантер, оборачивается и кидает Белому Майку мяч. – Сыграем один на один?

Белый Майк ловит мяч.

– Я больше не играю.

– Шутишь?

– Ты что, дрался с этим типом? – Белый Майк бросает мяч обратно.

– Нана. Он двинутый.

– Как дела в школе?

– Все по-старому. Ты все торгуешь?

Белый Майк пожимает плечами.

– И что, еще не разбогател?

– Я заплачу за твой ужин.

Когда они выходят, Хантер говорит Белому Майку:

– Я где-то читал, что даже если у тебя совсем нет денег, ты выживешь: в Нью-Йорке выбрасывают на улицу столько еды, что умереть от голода почти невозможно.

– Для этого нужно как следует проголодаться.

Совсем недалеко от зала «Рек» есть «Макдоналдс». Хантер и Белый Майк сидят у окна. На улице снова пошел снег. Мокрые крупные хлопья прилипают к пластиковому окну и скатываются вниз, и от этого расплываются огни машин, направляющихся в центр. Хантер спрашивает Белого Майка, собирается ли он пойти учиться.

– Возможно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что это возможно.

– Слушай, тебе надо определиться до первого января. Если ты не успеешь, то плохи твои дела.

– В прошлом году я взял отсрочку Я могу думать до мая.

– Мне отец сказал, если я не попаду в Гарвард, то должен буду пойти в Дартмут.

– Он там сам учился, верно?

– Мой дедушка подарил Дартмуту корпус для изучения естественных наук.

– Иди в Гарвард, там ты будешь вместе с Уорреном. – Уоррен – еще один их хороший друг из старшей школы. Он из того же выпуска, что Белый Майк.

– Вот именно, понимаешь, – отвечает Хантер.

– Что – именно?

– Уоррен поступил в Гарвард. Думаешь, ты туда не прорвешься? Давай, нас тогда там будет трое. Как в старые добрые времена. – Хантер смеется. – Ты будешь на моем курсе.

– Да, этого-то мне и надо. Старые добрые времена. – Белый Майк чувствует, как пейджер вибрирует у него в кармане. Наверно, это тот парень, который устраивает вечеринку в особняке неподалеку от Пятой авеню, в районе Девяностых улиц. – Мне пора.

4

Однажды, в середине осени, когда Белый Майк торговал уже серьезно, он поджидал клиента на Ист-Энд-авеню и увидел, как парень, куривший на пожарной лестнице, бросил вниз зажженную сигарету. Она упала прямо в открытый мусорный бак, набитый сухим картоном и газетами. Все это загорелось. Сначала в воздух поднимались лишь слабенькие завитки тонкого дыма, но потом огонь набрал силу, и вот уже стали скручиваться крал газет, и хлопал от нагретого воздуха гофрокартон. Потом языки пламени начали лизать металл, вверх взвился столб огня, и кромка бака покраснела. Ребята, стоявшие на пожарной лестнице, спустились на улицу. И принялись изображать бездомных, собравшихся вокруг костра.

Белый Майк смотрел на это и думал о «Чуме» Камю, о том, как город оказывается отрезан от мира чумой, и сначала, еще до людей, гибнут все крысы. Крысы выходят умирать на улицы Они дохнут в огромном количестве, и жителям приходится сгребать трупы крыс в огромные кучи и сжигать.

5

Хантер надевает наушники, глядя, как Белый Майк садится в такси. Ему хочется пройтись. Он думает про Нану, а потом ни о чем не думает. Может, вы и не знаете, что город становится намного приятнее ночью, когда прохладнее; от этого чувствуешь прилив новых сил, и воздух чище. Но сейчас снег валит все сильнее, и холодает. Хантер продолжает идти пешком. Он слушает Джеймса Тейлора. На углу Парк-авеню и Семьдесят девятой диск доигрывает до последней песни. Ему хочется, чтобы музыка играла до самых дверей его квартиры, поэтому он снова включает «Огонь и дождь» и устанавливает режим повторного воспроизведения. Хантер никому не признается, что слушает Джеймса Тейлора, но обман дается ему легко. Он подозревает, что все остальные тоже тайком слушают спокойную музыку.

«О сладких снах, о разбитых самолетах, лежащих на земле» – эти слова звучат, пока он проходит мимо швейцаров, которые кивают ему. Он жмет на кнопку вызова лифта и прислоняется к стене. Двери открываются, и он заходит, облокачивается на стенку лифта и глазеет на потолок. В середине стеклянного плафона имеется отверстие, в котором, как известно Хантеру, находится скрытая камера. Раньше он об этом не догадывался. Когда ему было одиннадцать, он однажды вытащил свой незрелый членик и стал размахивать им туда-сюда, по всему лифту, заставлял его трепыхаться у себя между ног и трахал воздух, еще не зная, что значит «трахнуть». Тогда он и сам понятия не имел, зачем это делает, и сейчас не может понять. Когда ему было пятнадцать, домоуправляющий показал ему видеозапись. «Я видел огонь…»

Хантер думает, что песня будет играть еще какое-то время после того, как он переступит порог квартиры. Ну и пусть.

Вот он уже дома; слышно, как в библиотеке работает телевизор, – показывают шоу, он не может сказать, какое именно. Он заходит: отец сидит там, пьет и грустит. Отец Хантера – крупный мужчина, выше сына; он всегда пьет и всегда печален. Как и мать. Так, по крайней мере, кажется Хантеру.

– Хантер, иди сюда, поговорим.

Хантер думает о том, что сейчас у отца в голове. Завтра он уезжает в Европу. Мать уже там. Они обязательно будут счастливы. Ведь так все и должно быть. Хантер выслушивает рассказ отца о том, как тот прилежно учился в пансионе, и как старательно потом занимался в Дартмуте, и как много ему до сих пор приходится работать. Кажется, он готов расплакаться. Хантер терпит, пока хватает сил, а потом говорит, что устал и хочет спать, и идет по коридору в свою комнату. Крови на одежде отец даже не заметил.

Хантер не раздеваясь ложится на кровать. Он знает, что не сможет уснуть, и просто прислушивается и выжидает, пока отец ляжет спать. Тогда он встает и тихо уходит. Ему хочется прогуляться. «И я видел дождь…» «Достал меня этот Джеймс Тейлор», – думает Хантер.