Книга До свидания, овраг онлайн - страница 2

Глава 3. МОЙ ЧЕЛОВЕК

Люди делятся на детей и взрослых. Дети – это маленькие люди. Дети веселее и добрее. Взрослые бывают злые, но бывают и добрые. Мой Человек самый добрый.

Когда-то и у Чёрного был свой Человек. Он держал его на цепи и бил. Когда деревню сломали, тот Человек сел в машину и уехал. Чёрный долго бежал за ним.

Машина остановилась. Человек вышел и прогнал Чёрного. Но Чёрный снова побежал за машиной. Тогда Человек его ударил. Чёрный упал, а машина уехала. С тех пор Чёрный не любит людей.

Своего Человека я встретил ночью. Это было зимой. У меня тогда сильно болела лапа. В одном месте из-под земли шёл пар, снег тут растаял. Я лёг и стал греть лапу на большой железной крышке.

Мой Человек шёл в распахнутом пальто. Он размахивал рукой и что-то говорил сам себе. Около меня он споткнулся, а потом присел на корточки.

– Здравствуй, уважаемый, – сказал он. – Как дела?

Я сразу почувствовал к нему доверие. Я понял, что не надо убегать. Этот человек меня не обидит. Я показал ему больную лапу.

– Дела неважные, – сказал он. – Пойдём со мной.

И я пошёл. В подъезде он долго искал ключ и шёпотом говорил:

– Прошу тебя, уважаемый, как можно тише. Соседи нас не поймут.

Так я впервые оказался в белом доме, или большой конуре, как называет его Бывшая Такса.

В темноте я неловко повернулся и что-то зацепил, но Человек быстро открыл дверь комнаты и впустил меня.

– Так, – сказал он, – будем лечиться. Но сначала надо перекусить. Так ведь, мой друг?

Я согласился. Он кормил меня очень вкусной колбасой, а потом лечил мою ногу. Так приятно, когда тебя лечат. Немножко больно, зато знаешь, что скоро всё будет в порядке. Мой Человек умеет лечить.

В его комнате стояли разные картоночки и дощечки и чем-то остро пахло. Он сел перед одной дощечкой и взял в руки тонкие палочки.

– Это кисти, – сказал он. – Отдыхай, уважаемый, а я пока поработаю. Ночью у меня хорошо получается.

Он долго трогал палочками свою дощечку, иногда отходил и смотрел прищурившись.

– Полюбуйся, уважаемый, – сказал он.

Я подошёл к дощечке и понюхал её.

– Жаль, что собаки не различают цветов, – сказал он. – Впрочем, ты, может быть, различаешь.

Я повёл носом поверх дощечки. Направо, налево, поперёк. Нет, она пахла очень красиво, эта дощечка. Запах струился лентой, расплывался шаром, набегал волной. Я разволновался и царапнул лапой пол.

Потом он снова сидел перед дощечкой и трогал её своими палочками. Я подрёмывал в углу.

Наконец Человек встал, потрогал мою забинтованную лапу и сказал:

– Ну, уважаемый, пора расставаться. Ты накормлен и подлечен. Большего я для тебя сделать пока не могу. Подождём лучших времён.

Я всё понял. Он не мог оставить меня. Я встал и пошёл на улицу. Он вышел меня провожать, и мы погуляли по утреннему морозцу. Небо уже посветлело, поскрипывал снег.

– До свидания, уважаемый, – сказал он. – Всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Поверь, я бы охотно пожил с тобой вместе. Давай-ка лапу.

Я протянул ему лапу. Он ушёл, подняв воротник пальто.

Я часто вижу своего Человека. Я провожаю его сторонкой и никогда не напрашиваюсь в гости. Несколько раз мы сталкивались на улице. Он всегда узнаёт меня, гладит и ласкает. Называет меня «уважаемый», спрашивает, как я живу.

Я весело кручу хвостом и бегу рядом. В эти минуты сердце у меня колотится от счастья. Как всё-таки хорошо иметь своего Человека! Жизнь тогда кажется просто сказкой.

Глава 4. НАШИ ЗАБОТЫ

У вольного пса очень много дел. С утра пораньше надо обежать овраг и выяснить, нет ли чего нового. У каждой собаки есть свой уголок, который она знает лучше других. Если ты в стае, то нужно рассказать новости вожаку.

Чёрный обычно сидит у своей ямки за Диким кустом.

Прибегает Бывшая Такса и говорит, что в её канавке появилась железная коробочка.

– Ржавая? – спрашивает Чёрный.

– Да, очень ржавая, с двумя дырочками.

Чёрный думает, потом говорит:

– Ладно, пускай лежит.

Головастый докладывает, что на его бугорке кто-то забыл книжку.

– Про собак? – спрашивает Чёрный.

– Нет, про людей, – отвечает Головастый.

– Разорви на мелкие клочки, – приказывает Чёрный, хотя и знает, что Головастый рвать книжку не станет, а спрячет её подальше.

У Хромого жгли ночью костёр и сломали удобный сучок, о который все мы чесались.

– Я ещё узнаю, кто сломал! – грозится Чёрный. – Так дёрну его за штанину, что она разорвётся!

Крошка говорит, что в его ложбинке ничего не изменилось.

– Как это не изменилось? – спрашивает Чёрный. – У всех изменилось, а у тебя не изменилось? А ты хорошо всё прощупал? Ты плёл носом петли, шарил крест-накрест, водил сверху вниз?

Крошка торопливо уверял, что плёл петли, шарил крест-накрест и водил сверху вниз.

– А это что? – грозно спрашивает Чёрный.

Он бросает перед Крошкой ветку бузины.

– Я специально проверил тебя, Крошка. Я сбегал в твою ложбинку и отгрыз эту ветку, а ты не заметил.

Крошка начинает ёрзать и хихикать.

– Вот так всегда. – Чёрный обращается ко мне. – Ничего не знают, ничего не умеют. Засыпь им весь овраг, не заметят.

После обхода надо проводить в школу детей. Они идут, весело болтают, размахивают портфелями, бегают, дерутся.

Мы тоже идём, звонко тявкаем, крутим хвостами. Жалко, что летом школа закрывается. Многие дети уезжают. Зато остальные целые дни проводят в овраге. Играют в прятки, жгут костры, роют пещеры.

За всем этим надо присмотреть. Без нас не обходится ни одна затея. Если появится нехороший человек, мы его облаем и не подпустим.

Самых маленьких надо покатать верхом, большим принести какую-нибудь дичь. Например, серую мышь. Развлекаешь ребят целый день, даже устаёшь. Забота нелёгкая.

Я уж не говорю про то, что приходится добывать пищу. Конечно, наши маленькие приятели иногда приносят еду. Куски мяса, булки, колбасу. Но разве этого хватит на всех собак?

Перебиваемся как можем. Бегаем туда-сюда, ищем. Хватаем, что плохо лежит.

Самый отчаянный из нас Чёрный. На моих глазах он два раза отнимал еду у взрослых.

Вечером, когда на автобусной остановке темно, Чёрный залегал в кустах и ждал. Если из автобуса выходила одинокая взрослая с сумкой, Чёрный нападал на неё, рычал, дёргал к себе сумку и в конце концов отнимал её.

Он издали чуял, что несёт взрослая. Если в сумке только хлеб, он оставался в кустах. Если же колбаса или мясо, считайте, что сумка у Чёрного.

Я говорил Чёрному, что это добром не кончится. Но Чёрный не унимался.

– Я им ещё покажу, – говорил Чёрный и рычал.

Хорошо, хоть у него хватало ума не нападать на мужчин. Эти так просто не отдадут свою еду, а то и прибьют.

Сытнее всех среди наших живёт Хромой. Он ходит побираться на железную дорогу. Там он залезает в поезд и бродит по вагонам с жалким видом. Люди кидают ему всякую всячину. Хромой наедается сам и кое-что приносит Чёрному, а уж Чёрный посмотрит, угостить ли кого ещё.

В заботах о еде, о наших маленьких друзьях, об овраге мы и проводим весь день. А когда темнота ляжет на землю, наступает час ночного дозора.