Цитаты из книги Белая собака

Нет ни одного политического движения, которое не было бы полностью сформировано ФБР. Каков лучший способ контролировать политическое движение? Создать его.

Единственное место в мире, где можно встретить подлинного человека - это взгляд собаки.

Вы хотите убить Несправедливость, а убиваете только людей.

— Черт побери, — сказал я. — Я ухожу.
— Уходи.
Я пошел в гараж и сел за руль.
В знаменитой анкете Пруста есть вопрос: «Какому военному маневру вы отдаете предпочтение?» Я ответил: «Бегству».

За спиной я услышал дрожащий голос моей жены, которая сказала по-французски:
— Если ты отдашь им собаку, я уйду. Я улыбнулся ещё шире.
— Заткнись, — сказал я с любезным видом. — Я просто валяю дурака.

В это время из «шевроле», только что припарковавшегося перед домом, вышел пожилой человек, худой и сухощавый, с густой шевелюрой цвета «перец с солью». Сорок лет назад этот бодрый старик прыгал через изгородь в рекламе «Соли Крюшена, вечная молодость», и я с радостью отметил, что он до сих пор жив.

Этот сиамский <...> снова принялся поверять мне тайны кошачьего мира, в которые я тщетно стараюсь проникнуть. Чудесные сказания, которые только Пушкин умел переложить в стихи, быть может, вся кошачья философия, проходили мимо меня — настоящая катастрофа для филологии. Наконец-то сфинкс заговорил и обо всем вам поведал, а вы застыли на пороге великого откровения из-за незнания иностранных языков.

Мои друзья думают, что я хожу пешком для поддержания формы. Вовсе нет. Это попытка бегства.

… вся надежда Америки — в двух словах: sort of.
Благодарение Богу, я не присутствовал на этом собрании. Я бы точно кого-нибудь укусил. Это наводит меня на мысль, что надо срочно покупать более прочный поводок. Старый уже основательно поистерся.

Когда речь идет о людях, можно в крайнем случае утешиться Шекспиром, достижениями медицины или полетами на Луну. Но когда речь идет о собаке, найти алиби невозможно. Каждый раз, навещая Батьку, я читал в его глазах немой вопрос: «Что я сделал, почему меня заперли в клетку, почему я тебе больше не нужен?» Перед этим природным простодушием у меня не было другого ответа, кроме ласки и утешения.