Книга Тогайский дракон онлайн - страница 13

Глава 12
ПРЕСТОЛ АМЕРЛИН

Суан Санчей расхаживала по своему большому кабинету, чтобы взглядом небесных глаз, заставляющим трепетать перед ней правителей далеких земель, вновь осмотреть резной ларчик ночного дерева, стоявший на длинном столе посреди комнаты. Она не теряла надежды, что не придется ей пускать в дело ни один из покоившихся в ящичке документов, написанных идеальным почерком писаря. Бумаги сии были подготовлены ее собственной рукой и скреплены печатями в полной тайне от всех на случай целой дюжины непредвиденных обстоятельств. Ввиду секретности спрятанные указания Суан Санчей заслонила от чужих глаз зароком: если какая-либо иная человеческая рука, кроме ее собственной, откроет резную крышку, документы мгновенно сгорят дотла, да и сам ящик, вероятней всего, вспыхнет.

– Да и как следует обожжет вороватую птицу-рыболова, кем бы она ни оказалась, и надеюсь, сего урока она никогда не забудет, – прошептала строгая дама. В сотый раз с той поры, когда ей сообщили о возвращении Верин в Башню, Суан Санчей заново, вновь по-иному окутала свои плечи шалью, не замечая собственного беспокойства. Концы широкой, в семь полос цветов всех Айя шали доставали до талии властительницы. Престол Амерлин была из всех Айя и не из одной, не зависимо от того, к какой Айя она принадлежала прежде.

Поскольку властительницы, носившие на своих плечах шаль, на протяжении многих поколений размещали свой кабинет в этой комнате, стены помещения были щедро украшены изысканными орнаментами. Приподнятый над пологом очаг и вместительный камин, сейчас холодный, были выточены из золотистого мрамора, привезенного из Кандора и удостоенного тончайшей резьбы, а ромбоидальные плиты пола – отполированный до зеркального блеска краснокамень из Гор Тумана. Еще не успел родиться славный Артур Ястребиное Крыло, когда из дальних земель за пределами Айильской Пустыни посланцы Морского Народа привезли в здешние места панели, выпиленные из невиданного дерева, светлого, исчерченного внутри полосами, обладающего твердостью самых прочных металлов. Из него и соорудили плотники стены нарядной комнаты, а резчики пустили по древесине тщательно выточенные картины: резвящихся волшебных зверей и небывалых птиц самых невероятных оперений. Открытые навстречу весенним зеленым запахам высокие арочные окна кабинета выходили на балкон, расположенный над маленьким укромным садиком Суан Санчей, где слишком редко ей удавалось уединяться.

Но все великолепие находилось в резком контрасте с мебельным гарнитуром, выбранным для кабинета властительницей. Гарнитур состоял из единственного стола и приставленного к нему стула, весьма массивного и так же, как стол, абсолютно свободного от резных украшений, отполированного временем и натертого пчелиным воском, вместе со своим братцем-стульчиком, тоже стоявшим в комнате. Брат первого стула, согласно со своим братцем, был установлен рядом со столом, однако уже с противоположной стороны стола, с тем чтобы можно было его выдвинуть и усадить посетителя-пришельца. Перед столом лежал маленький тайренский ковер, с простым рисунком из голубых, золотистых и коричневых треугольников, догоняющих друг друга. Над очагом висела единственная на все просторное помещение картина: крохотные рыбацкие суденышки, заблудшие в тростники. У стены возвышались полдюжины пюпитров, на коих возлежали раскрытые книги. Более в кабинете никакого убранства не имелось. Даже лампы были бы уместнее в доме фермера.

Суан Санчей родилась в Тире, в семье бедняка, и в те годы, когда она и не мечтала попасть в Тар Валон, она работала на рыбачьей лодке своего отца, совершенно такой же, как бедные кораблики, изображенные на картине, и пытавшей судьбу в речной дельте, именуемой Пальцами Дракона. Но даже последние десять лет ее жизни – с того дня, как ее возвели на Трон Амерлин, – не привили ей любви к удобствам и роскоши. Ее спальня по-прежнему оставалась бедной с виду.

Десять лет я ношу этот палантин, подумала Суан Санчей. И почти двадцать годков миновало с того дня, когда я отважилась пуститься в плавание по этим неведомым грозным водам. И если сейчас я уйду в сторону, я пожалею о том, что не осталась тянуть сети.

Некий шорох заставил женщину вздрогнуть. В комнату проскользнула еще одна Айз Седай, дама с медной кожей и коротко стриженными темными волосами. Суан Санчей мгновенно овладела собой, громко сказала лишь те слова, которых от нее ожидали:

– Да, Лиане?

Хранительница Летописей поклонилась, да так низко, точно поклон ее наблюдали еще какие-то посторонние свидетели. Эта высокорослая Айз Седай, столь же внушительная видом, как мужчина-воин, в Белой Башне была по власти и полномочиям второй, уступая лишь одной Амерлин. И хотя Суан знала ее еще в те годы, когда обе девушки начинали свой ученический путь, настойчивая рьяность Лиане в стремлении поддержать престиж Престола Амерлин иногда настолько ее задевала, что порой Суан хотелось взорваться криком возмущения.

– Мать, к нам прибыла Верин, она просит разрешить ей явиться к вам для разговора. Я уже ответила ей, что сейчас вы заняты, но она настаивает...

– Я не столь увлечена делом, чтобы не принять Верин, – проговорила Суан. Слова слетели с уст ее слишком поспешно, она это знала, но беспокоиться не спешила. – Так что скажи ей: пусть войдет. А тебя, Леане, я не имею намерения задерживать. Разговаривать с ней я буду наедине.

Брови Хранительницы дрогнули, то был единственный признак ее удивления. Ни с кем из ее гостей, даже с королевой, Амерлин почти никогда не имела бесед, тайных для Хранительницы Летописей. Ну что ж, Амерлин всегда остается Амерлин! Перед тем как исчезнуть из кабинета, Лиане поклонилась своей подруге, а через несколько мгновений ее место в комнате уже заняла Верин, опустившаяся на колени, чтобы поцеловать кольцо Великого Змея на пальце Суан. Под мышкой у Коричневой сестры уютно устроился кожаный мешок порядочных размеров.

– Спасибо вам за то, что вы разрешили мне вас увидеть, мать, – промолвила Верин, встав на ноги. – Я привезла из Фалме новости, срочно требующие вашего внимания. А кроме них, еще кое-что. Не знаю даже, с какого дела начать.

– Начинай, с чего начнется, – сказала Суан, улыбаясь ей. – Мои комнаты обороняются надежной охраной, поэтому детская шалость подслушивания ни у кого не получится. – Брови Верин подпрыгнули от изумления, и Амерлин добавила: – С тех пор, как ты от нас уехала, многое здесь стало по-другому. Итак, я слушаю!

– Тогда я начну с самого главного: Ранд ал’Тор провозгласил себя Драконом Возрожденным!

– Я надеялась, что это он, – едва слышно прошептала Суан, ощущая, как сладко растворяется напряженность, давившая ей на сердце много дней и ночей. – Многие женщины докладывали мне о происходящем, но они могли рассказать только то, о чем повествовали сплетни, целыми дюжинами привозимые на каждом торговом судне и в купеческом фургоне, поэтому я ни в чем не могла быть уверенной. – Она с трудом вобрала в грудь воздух. – И все-таки я, пожалуй, могу назвать день, когда все это началось. Известно ли тебе, что два Лжедракона более не тревожат мир?

– Ничего не слышала об этом, матушка! Какие великолепные новости!

– Да, Мазрим Таим находится в руках наших сестер в Салдэйе, а тот, второй, в Хаддонском Сумрачье, да сжалится Свет над его душой, был схвачен тайренцами и на месте казнен. Видимо, имя его даже известно никому не было. Оба были захвачены в один день и, говорят, при одних и тех же обстоятельствах. Каждый из них командовал войсками, вокруг кипела битва, и оба Лжедракона были уже близки к победе, когда в небе вдруг воспламенилось сияние, и на мгновение явилось видение. Есть не менее дюжины вариантов его обличья, но каким бы видение ни появилось, результат его сошествия был един в обоих случаях. Лошадь Лжедракона вскидывается на дыбы, сбрасывает всадника, и тот скатывается на землю. Самозванец лежит без сознания, а его приспешники, вопя на весь свет о гибели своего предводителя, бегут с поля боя, а самого Лжедракона захватывают. Кое-кто докладывал мне о видениях в небе над Фалме. Я готова держать пари на золотую марку к недельному окуню из дельты, что именно в минуту видения, поразившего двух драконов-самозванцев, Ранд ал’Тор провозгласил себя Возрожденным Драконом!

– Ныне Возродился Дракон истинный, – сказала Верин словно себе самой, – а значит, Узор больше не оставляет пробелов для появления Лжедраконов. И выпустили Возрожденного Дракона в мир мы! Да смилостивится над нами Свет...

– Мы свершили лишь то, чему надлежало быть! – Амерлин раздраженно вскинула голову. Но стоит узнать об этом какой-нибудь послушнице, вчера переступившей порог Башни, – и ранее, чем возгорится завтрашний восход солнца, я буду усмирена, если не разорвана к тому часу в клочья. И я, и Морейн, и Верин, и, наверное, любой, кого смогут обвинить в дружбе с нами. Нелегко исполнять все нужное в заговоре, когда только трое посвящены в тайну и когда даже самый задушевный друг выдаст заговорщицу, сочтя такой поступок своим долгом. О Свет! Я хотела бы верить, что они будут не правы, поступив так!

– По крайней мере, – продолжала она, – Дракон спрятан надежно, Морейн удерживает его в своих руках. Она будет вести его своей властью к тому, чтобы он осуществил должное. О чем еще ты хотела мне поведать, дочь моя?

Вместо ответа Верин положила на стол кожаный мешок и вынула из него витой золотой рог с инкрустированной серебряной надписью вокруг его сияющего раструба. Положив Рог на стол, она посмотрела на Амерлин, не скрывая спокойного ожидания.

Суан не нужно было приближаться к Рогу, чтобы прочесть обегающую раструб надпись и понять ее смысл. Тиа ми авен Моридин исаинде вадин. «Могила не преграда для зова моего».

– Рог Валир? – Амерлин едва не лишилась дыхания. – Весь путь до Тар Валона ты волокла его с собой, многие сотни лиг, по которым рыщут Охотники за Рогом? Озари тебя Свет, о женщина, его нужно было оставить Ранду ал’Тору!

– Об этом я знаю, мать, – отвечала Верин бестрепетно. – Но Охотники уверены; искать сие сокровище нужно в какой-нибудь громокипящей заварухе, а не в мешке, провозимом по дороженьке четырьмя бабами, сопровождающими больного юношу. А для Ранда сейчас Рог был бы совершенно бесполезен!

– В каком смысле? Ранд должен сражаться в Тармон Гайдон. Миссия Рога – поднять из могил спящих в них героев, дабы они все вышли на Последнюю Битву. Неужели Морейн снова приняла к исполнению какой-то новый свой план, не удосужившись посоветоваться со мной?

– Ничего подобного Морейн не натворила, поверь, мать. Планы составляем мы, но Узор плетется Колесом, как оно того хочет само. Не Ранд первым протрубил в Рог. До него сей подвиг исполнил Мэтрим Коутон. А сейчас Мэт простерт на одре болезни, он умирает, ибо угодил в тенета кинжала из Шадар Логота. Он умирает и умрет, если не будет здесь Исцелен.

Суан пронзил холод. Вновь она услышала про Шадар Логот, город мертвый и столь зараженный смертью, что даже троллоки небезосновательно опасались в него заходить. Совершенно случайно кинжал из мертвого города попал в руки юного Мэта, извращая его и заражая злом, давным-давно убившим город. А теперь убивающим и Мэта. По воле случая? Или, может быть, по желанию Узора? В конце концов, Мэт ведь тоже – та’верен. Но... Мэт вострубил в Рог! А значит...

– Пока Мэт жив, – продолжала Верин, – для кого-то иного Рог Валир – обыкновенный рог, не более того. Если же Мэт умрет, тогда, разумеется, другой человек, протрубивший в Рог, скует себя с Рогом Валир нерушимым звеном.

В остром ее и тяжелом взгляде можно было прочесть все, о чем думала Верин.

– Погибнут еще многие, дочь моя, прежде чем мы совершим то, ради чего все и начали! – Но кого же могу я вновь привести к Рогу и позволить трубить в него? В любом случае возвращать Рог Валир сейчас Морейн я не возьму на себя смелости... Может быть, рог сможет поднять один из Гаидинов?.. – Узор пока еще не определил ясно его судьбу.

– Да, мать, я понимаю. Но у нас Рог...

– Подожди минуту! – проговорила наконец Амерлин. – Мы спрячем Рог в месте, о котором никто, кроме нас с тобой, знать не будет. И я должна поразмыслить, какие действия мы после этого предпримем.

– Как скажете, мать. – Верин наклонила голову. – Я понимаю, пока вы примете решение, должно пройти несколько часов...

– У тебя больше нет для меня новостей? – спросила ее Суан со вновь оживившимся интересом. – Если ты сказала уже все, мне пора заняться тремя нашими беглянками.

– Все дело, мать, в Шончан.

– А что такое с ними? Как мне докладывали, они будто бежали за океан или туда, откуда они заявились, уж и не знаю куда.

– Все, похоже, так и обстоит, мать. Но я боюсь, что они могут снова задать нам работку! – Верин вынула у себя из-за пояса маленькую книжицу в кожаном переплете и принялась ее перелистывать. – Они заявляли, будто являются Предвестниками, иначе Теми, Кто Идет Впереди, они говорили о Возвращении и о том, чтобы снова провозгласить землю сию своей собственной. Все услышанное о них я записывала в свою книжицу. Но я выслушивала лишь тех, кто действительно видел пришельцев или имел с ними какие-нибудь дела.

– Верин, ты беспокоишься о рыбе-льве, которая плавает где-то в Море Штормов, в то время как здесь и сейчас щука-серебрянка жует наши сети, мечтая разодрать их на лоскутки.

– Очень ловко ты скроила метафору, мать: Рыба-лев! – Верин продолжала перелистывать страницы. – Видела я однажды огромную акулу, ее рыба-лев загнала на отмель, там акула и подохла. – Коричневая сестра ткнула пальцем в одну из страничек. – Да. Вот самое худшее! Осмелюсь сказать, мать, Шончан используют Единую Силу для битвы. Они используют ее как оружие.

Суан плотно уперла руки в бока. Сообщения, принесенные ей голубями, говорили о том же. Большинство из депеш передавали вести, полученные из вторых рук, но несколько женщин уверяли, будто видели все своими глазами. Силу – использовать в качестве оружия! Когда бедные дамы писали об этом на клочках бумаги, даже выведенные чернилами буквы впитывали приступ истерии, мучивший их.

– Подобные действия уже приносят нам горести, Верин, и принесут еще большее несчастье, когда рассказы о случившемся распространятся по земле и обрастут выдуманными подробностями. Но здесь уже я ничего сделать не могу. Мне сказали, что эти люди ушли, дочь моя. У тебя есть доказательства иного?

– Ну, пока нет, мать, однако...

– До тех пор, пока у тебя не будет подобных доказательств, давай-ка лучше займемся щукой-серебрянкой, вытащим ее из наших сетей, не дадим ей прогрызть дыры заодно и в нашей лодке!

– Как скажете, мать, – проговорила Верин, неохотно закрывая записную книжку и упаковывая ее обратно за пояс. – Могу ли я спросить, что вы намерены делать с Найнив и двумя ее подругами?

Амерлин медлила с ответом, она размышляла.

– Прежде чем я займусь ими, – промолвила она неспешно, – им захочется выйти на берег реки и попытаться продать самих себя как наживу для рыбной ловли. – Сказанные ею обыкновенные слова можно было понять множеством разных способов. – Погоди-ка. Садись вот сюда и расскажи мне подробно, как вели себя эти три бездельницы и о чем они болтали в те дни, когда были с тобой в пути. Излагай без утайки!